20 лет

Парень не уловил момента, когда Армстронг успел практически перебраться к нему на колени, тут же обвив его шею руками, при этом забавно зажмурив глаза и вытянув губы трубочкой. Кулу не оставалось ничего другого, как подарить этому артисту его долгожданный поцелуй. И этому человеку скоро исполняется сорок? Хотя пылким уж точно он был не по возрасту. Билли обиженно прикусил нижнюю губу барабанщика, заметив, что тот отвлекся, но тут же, в знак прощения провел кончиком языка по оставленной ранке, слизывая солоноватую капельку крови, в один из редких случаев извиняясь за свою вспыльчивость. К слову, если Билли и дальше намерен так извиняться, то скоро в привычку Райта войдет выведение фронтмена из себя. На время оставив свои эгоистичные порывы, в последний раз обведя языком верхнюю губу фронтмена, Тре неохотно оторвался от давно желанных губ, чтобы глотнуть необходимого, но так ненавистного в этот самый момент кислорода. Еще бы немного, и вместо приятного продолжения вечера он бы упал в приветственные объятия обморока. Поцелуи поцелуями, но дышать тоже надо. На этой поучительной ноте и закончились все связные размышления барабанщика, которые в мгновение ока разлетелись, как стайка беспокойных птиц, стоило прохладным пальцам фронтмена залезть под его футболку, невесомо пройдясь по спине. Армстронг убрал руки, лишь гаденько улыбнувшись на разочарованный стон Тре, и красноречиво поднял те над головой. Для полноты картины ему не хватает лишь приставленного между лопаток дула пистолета, не в самый подходящий момент прикинул Кул. Билли старался проигнорировать табун мурашек, прошедших по коже от контакта чужих рук с оголенными участками тела, ведь те на мучительно долгую секунду выбили его из колеи, заставляя тихо поскуливать в ожидании большего, и выглядеть как последняя примотельная шлюха, заставляя и чувствовать себя аналогично. Но, с другой стороны, как еще его можно было сейчас описать? Его, мужчину с двумя детьми и любящей женой, бесстыдно льнувшего к лучшему другу, всем своим видом показывающего желание отдаться тому без остатка, даже ни разу не задумываясь о последствиях этого вечера? Но, черт возьми, Армстронгу еще никогда и ни на что не было похуй настолько, как сейчас. Казалось, будто драммер с упоением мстил ему за что-то, нарочито медленно снимая с Билли уже успевшую стать ненавистной всеми фибрами души футболку. Фронтмен нетерпеливо накрыл руки Тре своими, что уже принялись за пуговицы его рубашки, потому что стерпеть еще одной пытки Армстронг будет просто не в состоянии, а барабанщик словно специально снимал с себя рубашку распаляюще, сексуально, но возмутительно медленно и от этого еще более нагло. На секунду прикоснувшись губами к губам Фрэнка, скорее даже просто "клюнув" того в губы, Билли одним резким движением рук снял с того мешавшую рубашку с каким-то безумным (но это же Тре) конопляным принтом, в следующую секунду отбросив ее куда-то за диван. Барабанщик целует ерзающего Армстронга в губы, позволяя тому обхватить своими длинными ногами его талию и, подхватив фронтмена под бедра, поднимает с дивана, чтобы переместиться на более удобную поверхность, кровать. В рекордные срок и скорость, преодолев расстояние от зала до второго этажа, даже не отвлекаясь на наглые приставания Билли, дабы не наткнуться на недоброжелательный косяк двери или в порыве страсти не навернуться с лестницы, Фрэнк донес свою похотливую наглую ношу до кровати. - И в кого ты только такой нетерпеливый, малыш? - фыркнул Кул, бережно сажая фронтмена на кровать. Ничего не ответив, Армстронг лишь бегло осмотрел убранство комнаты, что видел уже больше тысячи раз, на предмет новых посторонних вещей. И не найдя ничего, что могло бы принадлежать не Фрэнку, довольно хмыкнул. Ревнивость всегда была его отличительной чертой. Откинувшись спиной на безумно мягкую кровать, едва ли не утопая в ней, Армстронг утянул за собой драммера, вовлекая того в новый, более сдержанный, но от этого не менее сладкий и охренительный поцелуй. Фрэнк никогда не был особенно сентиментальным. И вся эта любовная ересь была для него чем-то неземным и не поддающимся пониманию, до сегодняшнего дня, видимо. Конечно, он любил Билли, и, даже более того, уже не представлял жизни без своего любимого зеленоглазого придурка. Но желания вроде остановить этот момент навсегда или никогда больше не отпускать Армстронга, казались ему чем-то незнакомыми и до скрежета в зубах.. какими? Абсурдными, глупыми или однообразными? Тогда почему сейчас кроме этих двух долбанных желаний он больше ничего не испытывает? Если не считать самого Армстронга, так бесстыдно прижимающегося к нему всем своим подрагивающим от возбуждения телом и совершенно нагло трущимся своим каменным, все еще скрытым под тканью джинс, что был ни чуть не хуже его собственного, уже сводящего с ума от недостатка внимания к себе, стояком. В перерывах между короткими поцелуями, которыми фронтмен щедро одаривал каждый участок кожи Фрэнка, до которого он только мог дотянуться, Билли успел уже раз пятнадцать приказать тому расслабиться. Но одна чертова мысль, причем мысль, которой ни в коем случае нельзя было пренебрегать, не давала Тре полностью насладиться той нежностью любовника, которую он вкладывал в свой каждый мимолетный поцелуй. Только не оставлять засосов. Совсем по-звериному рыкнув, барабанщик двумя руками ухватился за ремень Армстронга, притягивая того к себе для очередного страстного поцелуя. Одной рукой оттянув опешившего от такой перемены настроения в любовнике Билли, за волосы, а другой спешно расстегивая на обоих ремни "гребанных джинс", Кул до крови прикусил губу фронтмена, слизывая тонкую струйку крови, протянувшуюся до самого подбородка, и тут же ловя губами его болезненный смешанный с наслаждением стон. Приподнять любимого за спину, нежно укусив того за ушком. Только не оставлять засосов. Провести языком влажную дорожку от шеи до груди, слегка прикусив сосок. Только не оставлять засосов. Легкими поцелуями очертить дорожку до ремня джинс, которые уже давно пора было бы снять за ненадобностью. Только не оставлять засосов. Фак! До боли в яйцах хотелось оставить на этой чертовой бархатной коже свою отметину. Алое, долго не проходящее клеймо где-нибудь на уровне его аппетитной шеи. И обязательно в том месте, где его невозможно будет скрыть. Чтобы теперь все знали, кому отныне и навсегда будет принадлежать Билли Джо Армстронг. После мучительных нескольких секунд совместных стараний обе пары джинс были сняты. Уже ничто не мешало двум разгоряченным телам стать наконец еще ближе, побыть единым целым, словно пытаясь вплавиться друг другу под кожу. Слегка приподняв за бедра любимого, чтобы тому легче было обхватить его шею руками, барабанщик жарко шепнул тому на ушко "мой", оттягивая зубами мочку уха, тем самым вызывая очередной протяжный стон любовника, от которых каждый раз начинало сладко тянуть в животе. - Твой. - едва найдя в себе силы вымолвить хотя бы слово, подтвердил Армстронг, сопровождая свой ответ нежным поцелуем. - Навсегда? - Навсегда.. - сладко простонал Тре, ощущая, как чужой рот приятно засасывает кожу на уровне впадинки между ключиц. Би Джей - счастливчик, не обремененный никакими спутницами жизни со стороны своей второй половинки. Будь на то воля Тре, он бы и свободного места не оставил на этом манящем, крепком, сплошь и рядом покрытом татуировками теле. Ничего не обделяя должным, желанным обоим сторонам вниманием. Шею, грудь, живот, упругие ягодицы, нежную кожу на внутренней стороне бедра. Но так же сильно барабанщик не хотел, чтобы у Билли появились проблемы из-за его секундного порыва. А ведь не так давно этот самый секундный порыв и стал точкой отправления в их персональном безумии на двоих. Какая была бы ирония.. Билли уже не мог сдерживать до боли в висках давящего желания. Возбуждение медленно, но верно начинало причинять дискомфорт и даже боль. - Фрэнки, я больше не могу. Пожалуйста.. Зрелище в лице возбужденного, умоляющего своим охренительным голосом, в тысячи раз сексуальнее, чем даже в самых смелых мечтах Кула, окончательно срывали тому крышу. Райт с каким-то трепетом поднес пальцы к губам фронтмена, аккуратно очертив их контур и едва ощутимо надавил на нижнюю губу, приказывая этим жестом разомкнуть их. Покорно выполнив то, что от него требуется, Армстронг игриво взглянул на барабанщика и выпустил пальцы из плена горячего рта. Не без удовольствия отмечая, как Тре шумно сглатывает, завороженно следя за его языком, дразняще медленно облизывающим верхнюю губу. - Перевернись. - хрипло просит Кул, найдя в себе силы оторваться от лицезрения столь провокационной картины. - Нет. - удивительно, но в голову Армстронга все еще могли приходить связные мысли. - Хочу тебя видеть. - Тогда ложись на спину. - Фрэнк мягко улыбнулся, присущей только ему одному улыбкой, от чего по телу Билли прошла горячая волна всей нежности и любви к этому человеку. Бережно опустив любимого на спину, Тре нежно прошелся ладонью по внутренней стороне его бедра, прося Билли еще немного раздвинуть ноги. Пародии на лубрикант на пальцах барабанщика было много, но недостаточно, чтобы совсем не чувствовать дискомфорта. От ощущения постороннего внутри фронтмен запаниковал, испуганно замычав, но Фрэнк поспешил успокоить его, свободной рукой поглаживая его ягодицу, призывая любимого расслабиться и еще немного потерпеть. Добавив второй палец барабанщик начал аккуратно раздвигать их в стороны "ножницами", чтобы как можно лучше растянуть безумно узкого внутри Армстронга. Мужественно, насколько вообще это действо-гейство можно было назвать мужественным, вытерпев всю растяжку до конца, Билли понял, что это были еще цветочки. Подготовка перед ягодками, так сказать. В очередной раз одарив возлюбленного успокаивающим поцелуем, Тре заменил пальцы на кое-что более крупное, медленно толкаясь в любимого, но останавливаясь примерно на половине, чтобы дать тому привыкнуть. Фрэнк позволяет ему сжимать в кулаках простынь, что сегодняшним вечером все равно будет безнадежно испорчена, поцелуем стараясь отвлечь Армстронга от предстоящей резкой боли. Тре больше не мог терпеть этой сладостной пытки, ворвавшись в Армстронга до самого основания, при каждом толчке проходясь головкой по простате, с упоением слушая рваные всхлипы любимого. В очередной раз почти вытащив и в тот же момент введя член до основания, что уже определенно был намного толще каких-то там пальцев, драммер начал медленно двигаться, стараясь по возможности причинить любовнику как можно меньше боли. Привыкнув к новым, просто сносящим башню ощущениям, фронтмен начинает самостоятельно насаживаться на член Тре, с очаровательной сосредоточенностью подыскивая правильный угол. В чем тому незамедлительно спешит помочь Кул, за что в благодарность получает полный наслаждения стон Билли, поймав его губами. Армстронг зажмурился, за этот вечер в который раз до крови прикусив многострадальную губу, в тот же момент распахнув глаза от наслаждения, внезапно прошедшего разрядом тока по его телу, со всей силы вдарив еще и в голову вокалиста, вызывая секундные вспышку и последовавший за ней мрак перед глазами. Выгоняя из головы вокалиста последние ошметки не только здравых, но и всех остальных мыслей за компанию, оставляя после себя лишь приятное чувство непривычной наполненности, эйфории и всепоглощающей любви к человеку напротив. Любви, которая спустя столько лет наконец-то вырвалась наружу. - Трееее... - Билли стонал в полный голос уже не сдерживая себя, от каждого нового толчка, и Кул мог с легкостью поклясться, что уже от одного его имени, произнесенного с такой интонацией можно было кончить. Армстронг опустил ладони на плечи барабанщика, лениво завлекая того в свой поцелуй, в который он старался вложить всю любовь, что испытывал к этому человеку. У Фрэнка перехватило дыхание, стоило их губам оторваться друг от друга. Словно как раз сейчас ему нужен необходимый кислород, что есть только на любимых губах, иначе он грозится задохнуться, если в скором времени снова не почувствует их вкус. Ощущая приближение разрядки, барабанщик в последний раз толкнулся в любимого, почти одновременно с ним кончая, по инерции толкнувшись еще пару раз, прежде чем окончательно выйти из жаркого плена любимого тела. Тела обоих свела приятная истома, запрещающая делать что либо отличное от засыпания на кровати. Но никто из них не возражал такому раскладу. Желая поскорее заснуть в объятиях возлюбленного, чтобы на следующее утро проснуться с совершенно новой жизнью. Жизнью в кои то веки счастливого человека. - Двадцать лет, Фрэнки! - вдруг хрипло рассмеялся Билли, разрывая приятную тишину в комнате еще более приятным голосом, устроив голову на груди барабанщика. Тре грустно усмехнулся на эту жуткую своим численным значением цифру, продолжив перебирать пальцами прядки черных волос. - Я тоже люблю тебя, малыш. Перед тем как заснуть, притянув спящего Билли к своей груди, Тре еще не раз подумает, что мысль и сны могут быть материальными, раз его мечты, пускай и спустя двадцать долгих лет все-таки исполнились. Может быть, все мечты рано или поздно сбываются, если не переставать в них верить?