Роковая ошибка или подарок судьбы?

POV Полина

Последующие два дня тянулись очень медленно, хотя и спокойно. Я наконец-то стала лучше есть, ведь Егор и правда проверял это. Сон почти нормализовался, по ночам я уже не просыпалась и вставала в нормальное время. Егор всё так же находился в СИЗО, куда я ходила стабильно два раза в день. Несколько часов мы проводили вместе: сначала Егор кушал, а потом мы уделяли время друг другу. Мы многое успели обсудить за это время, ведь больше здесь было нечего делать. Когда я уходила, мы с Егором переписывались в социальных сетях и даже кидали друг другу дурацкие фотки, подбадривая. Парень стал заметно другим. Он больше не выглядел опустошенным, он наконец-то твёрдо верил в то, что скоро его освободят. Никто из свидетелей произошедшего не собирался заявлять на Егора, что не могло не радовать, но вот Кирилл никак не унимался. Он не хотел забирать заявление даже после того, как Влад поговорил с ним и сказал, что его могут посадить. Мирошниченко играл в смелого мальчика, но он был один против всех. Меня это порядком раздражало, потому что он сам не лучше, зато говорит о какой-то справедливости. Какая справедливость, если ты раскрыл на меня рот в присутствии моего парня, который очевидно не стал бы спокойно реагировать на это? Наркоман, который спаивал меня в клубе, пытается строить из себя правильного гражданина. Я не отчаивалась только потому, что все – Пётр Алексеевич, Ирина Сергеевна и Николай Викторович – обещали мне, что Егор будет на свободе. Я слабо представляла, как они смогут усмирить Кирилла и заставить его забрать заявление, но Ирина Сергеевна провела с ним очень серьёзную беседу. Женщина объяснила ситуацию так, как она есть, а потом припугнула парня тем, что он сядет, если только моему заявлению дадут ход. Он ломался и ломался долго, но в итоге Ирина Сергеевна решила этот вопрос, обратившись за помощью к третьим лицам. Кто-то из оперативников популярно, доступным для мудаков языком, объяснил, что заявление лучше забрать, иначе в его карманах полицейские совершенно случайно смогут найти несколько пакетиков с наркотой. Все эти подробности я услышала от самой Ирины Сергеевны, которая от меня ничего не скрывала. Я не ожидала такого поворота событий, ведь для меня было дико, что полиция проворачивает такие дела, но... разве я могла возразить? Решалась судьба моего парня, который явно важнее для меня, чем всё остальное. Четыре дня. Четыре грёбаных дня Егор просидел в СИЗО. Четыре грёбаных дня я бегала из дома в отделение полиции и обратно, чтобы провести рядом с ним несколько часов. И это определённо стоило того, чтобы я сейчас бежала в отдел, чтобы наконец-то забрать своего парня домой. Да, его наконец-то отпустили! Я бегу, периодически спотыкаясь об неровности дороги. Мне даже плевать, на какой свет я перебегаю, сейчас мне совершенно не до этого. Тяжело дыша, останавливаюсь около входа в здание и всё-таки захожу, сворачивая к главному коридору. Вижу Егора, который уже прощается с Петром Алексеевичем и пожимает ему руку. Парень одет в кристально белое худи и чёрные джинсы. Слёзы наворачиваются на глаза, я больше не смогу сдерживать себя, поэтому бегу к Егору, чуть не сбивая его с ног. Он подхватывает меня на руки, я обвиваю ногами его торс и утыкаюсь в шею. — Любимый, — шепчу я, прижимаясь к нему крепче. Мы смогли! Он здесь, он рядом, наконец-то за пределами той ужасной комнаты, в которую, надеюсь, мы больше никогда не вернёмся. Встаю на ноги, собираясь уже идти к выходу, но тут из кабинета Ирины Сергеевны выходил Кирилл. Он замечает нас и останавливается, пристально смотря. Перемещаю взгляд на Егора, который, вероятно, хотел бы удавить Мирошниченко прямо здесь, и беру его за руку, пытаясь увести. Не будем больше ни с кем связываться. Хватило уже стен отдела полиции. — Егор, — слышу я позади, когда мы идём по коридору. Чёрт, это Кирилл. Что ему надо? — Слушаю, — Булаткин поворачивается назад, одаривая Кирилла строгим взглядом. Больше всего боюсь, что у них начнётся какая-то перепалка. Тревога постепенно наполняет моё сердце. — Ты это, прости меня за всю эту хуйню, — говорит Мирошниченко с сожалением смотря на меня. — Знаю, что поступил, как еблан. — Забыли, — Егор махнул рукой, намереваясь уже уйти отсюда. — На твоём месте любой нормальный пацан поступил бы так. Всё-таки ты защищал свою девушку, — неужели он реально осознал свою ошибку? — Полин, прости меня за то, что я наговорил. Не знаю, что на меня нашло тогда. Я искренне рад, что ты нашла того, с кем по-настоящему счастлива. — Спасибо, — кратко ответила я. На прощание парни пожали друг другу руки, а затем Егор с усмешкой произнёс: — Отработай удар. Я закатила глаза, но парень этого не заметил и взял меня за руку, уводя подальше из этого ужасного места. Хочется верить, что это первое и последнее наше приключение подобного рода. На улице второй день светит солнышко, погода прям шепчет, что нужно как можно больше гулять, но сегодня нам точно не до этого. Мы слишком уставшие после всего, что произошло. И если я все эти дни находилась в комфортных условиях дома, то Егору просто необходимо было наконец-то отдохнуть и прийти в себя. Ну, и набраться сил перед приездом мамы. Когда мы пришли домой, квартира для меня словно засияла другими красками. Лучи, проникающие сквозь окна, добавляли нашему гнёздышку уюта. Впервые за эти четыре дня здесь было так светло, словно солнышко обнимало нас своими лучами и шептало, что мы должны быть вместе. Я наконец-то чувствую то тепло, которого мне так не хватало. Уже в коридоре Егор снимает худи, а затем берёт из комнаты все необходимые вещи и идёт в ванную. Я понимаю, что он задержится там надолго, поэтому сначала иду мыть посуду, оставшуюся со вчерашнего вечера. После этого решаю устроить Егору небольшой сюрприз. Иду в комнату, где достаю из комода комплект нижнего белья белого цвета, который мы так удачно прикупили с сестрой Егора. Затем я подхожу к ванной и стучу, на что парень отвечает краткое «да», позволяя войти. Когда я вхожу, Егор уже отставляет в сторону свой лосьон «после бритья», а затем застывает, увидев меня в отражение зеркала. — Тебе... очень идёт, — сказал парень, медленно повернувшись ко мне. — Как думаешь, без него лучше будет? — спросила я, подойдя к нему ближе. Егор смотрел на меня сверху вниз, пошло улыбаясь. — Сейчас проверим, — он подхватил меня на руки и посадил на стиральную машинку. Егор начал нежно целовать меня в шею, постепенно спускаясь ниже. Я тихо постанывала прям на ухо парня, ведь сдерживаться было невозможно – его действия сводили с ума. Руками он блуждал по моей спине, пытаясь добраться до застёжки бюстгальтера. Снятый с меня лифчик Егор отбросил в сторону, продолжая целовать меня. На моей шее уже красовался алый засос, оставленный парнем. — Это... зачем? — спросила я, проводя свободной рукой по шее. — Это любовь, — объяснил парень, а затем, взяв меня на руки, понёс в комнату. Эти чувства были для меня новы – теперь мне приходилось опираться руками о кровать, потому что Егор захотел поменять позу. Я не видела, что он делал сзади, но как только его руки коснулись моих бёдер, чтобы стянуть с меня трусики, по моему телу пробежали мурашки. Как же это интригующе! Я слышала шуршание пачки презервативов, а потом уже почувствовала, как Егор медленно в меня входит. Я дрожала от возбуждения, которое с каждой секундой захлёстывало с новой силой. Мне так хотелось, чтобы он был... быстрее. Я чувствовала, что Егор до сих пор боится сделать мне больно. Он заботится обо мне даже во время секса. — Быстрее, — сказала я, и парень тут ускорился. Правой рукой он придерживал меня за чуть ниже груди, потому что мои ослабленные руки уже не выдерживали дикой нагрузки. На моём лбу выступали капельки пота, я пыталась сдерживать свои стоны, потому что Егор двигался так быстро, что мне хотелось кричать. А если я буду кричать, соседи явно подумают, что меня убивают. Парень на время остановился, медленно провёл рукой от груди до шеи, притягивая меня ближе к себе, а затем оставил ещё один засос. И как, интересно, я оправдаюсь перед мамой? — Я так долго этого ждал, — прошептал Егор мне на ухо, продолжая резкими толчками входить в меня. А как этого ждала я... Когда мои руки уже реально устали, парень поменял позу, перевернув меня на спину. Егор навис надо мной, а я закинула ноги ему на спину – так мне легче держаться. На этот раз всё было плавно и медленно, потому что я заметно теряла все силы. Парень целовал мои ключицы, а потом спускался всё ниже и ниже, достигая груди... О, чёрт, что он творит со мной! Я просто теряла голову от всех его прикосновений ко мне, а он всё продолжал эту сладкую пытку... *** У меня не было сил на то, чтобы сходить в душ и сполоснуться, поэтому я, даже не одеваясь, перебралась под одеяло и так заснула. Заснула наконец-то рядом с парнем, по которому ужасно соскучилась за эти четыре дня. Поскольку Егор тоже плохо спал там, на железной кровати с твёрдым матрасом, он заснул вместе со мной, прижавшись ко мне всем телом. В этот раз мне не мешало спать ничего: ни яркий солнечный свет, который я не стала прятать за шторы, ни детские крики, которые доносились с площадки, находящейся почти под окнами, ни громкие стуки, которые я уже на протяжении нескольких дней могла слышать из квартиры соседей сверху. После тех почти бессонных ночей меня уже вряд ли что-то сможет разбудить, разве что пушечные выстрелы. Но их нет, а есть только Егор, который лежит рядом и обжигает своим горячим дыханием мою шею. Я проснулась раньше, чем Егор. Мне хватило буквально трёх часов, чтобы прийти в себя, поэтому я уже чувствовала себя огурчиком. Парень спал, раскинувшись на кровати почти в форме звезды, только на животе. Видимо, из-за этого я проснулась, лёжа прям с края кровати. Но ничего, всё лучшее – любимым, в моём случае – любимому, для которого после СИЗО моя кровать явно кажется деревенской периной. Парень сопит, его спина аккуратно вздымается. Я влюблённо смотрю на Егора, до сих пор не осознавая, что он – только мой. Я поглаживаю спину парня, стараясь не разбудить его. Сейчас мне хочется прикоснуться к тому, кого я действительно люблю больше жизни. Я нежно целую его в лопатку, а потом еле слышно шепчу: — Мой хороший...