Луперкалии

Сабрина бежала по тропинке из леса, её взгляд застилали слезы, что привело к падению и парочке царапин. Она все ещё слышала Ника, который звал её где-то вдалеке, потеряв след, благодаря заклинанию ведьмы. Почти выбежав из леса, Сабрина врезалась во что-то теплое и твердое. Чужие руки легли на её плечи, придерживая. Сморгнув слезы, Сабрина разглядела перед собой Амброуза. — Кузина, что с тобой? — его голос звучал обеспокоенно, теплые карие глаза смотрели с заботой. — Выглядишь так, будто за тобой гонится стая гончих. Во что ты вляпалась в этот раз? — попытался отшутиться Амброуз, заглядывая ей за спину. Сабрина устало посмотрела на него: — Я просто хочу домой. Можно мы пойдем домой? — проскользнули умоляющие нотки. Амброуз понимающе посмотрел на Сабрину, кивнул, и, прижав к себе, переместил их в комнату ведьмы. От Сабрины пахло лесом, её любимыми духами и ведьминскими феромонами. От этой комбинации колдуну стало нехорошо, и он сразу же отпустил её, отойдя в сторону. — Что произошло в лесу, кузина? Ты же знаешь, что можешь мне довериться. Голос колдуна успокаивал и внушал доверие. Сабрина нервно прошлась по комнате, скинув сумку, которую успела схватить в лесу, и внимательно уставилась на кузена, чтобы увидеть реакцию на её слова. — Ник, он... — вздох. — Мы договорились встретиться во время Охоты под мостом. А потом он пришел, от него пахло духами Доркас и...ты знаешь, что это значит. Не могу поверить, что он оказался таким, я доверилась ему. Колдун сочувствующе посмотрел на Сабрину. — А потом объявился его фамильяр, Ник успел отослать её... это долгая история. Главное, что он соврал мне. Сабрина тяжело выдохнула и присела на кровать. Через пару секунд матрас прогнулся под весом колдуна. Он накрыл своими ладонями сложенные на коленях руки Сабрины. Её бледная и его смуглая кожа создавали красивый контраст. — Не расстраивайся из-за какого-то мальчишки, милая кузина. Он не стоит того. Сабрина улыбнулась уголком губ и сжала его руку. — Спасибо, Амброуз. Я даже в какой-то мере рада, что так все получилось, что я узнала правду о нем прежде, чем отдала свою девственность. Сабрина сама смутилась сказанных слов, обычно она не была так открыта с кузеном, но "благодаря" фестивалю все ведьмы и колдуны буквально источали феромоны, пик которых приходится на ночь Охоты, что невольно развязывало язык. И не только язык. Сабрина застенчиво посмотрела на колдуна из под ресниц. — Извини, я... Её остановило выражение лица Амброуза. Он завороженно смотрел на губы Сабрины, будто не в силах отвести взгляд. Их кровь горела от невыпущенной энергии. — Кузина, нам лучше остановиться, пока мы не натворили ошибок, — быстро сказал он, натянутым от напряжения голосом. Сабрина почувствовала табун мурашек по всему телу. Энергия перекатывалась, выпрашивая выход. Её бросало в жар от взгляда колдуна, от его рук, которые лежали прямо на коленях ведьмы. В мыслях Сабрины пронеслось несколько сценариев, в которых участвовали эти чёртовы руки. Совершенно неправильных сценариев. Сабрина всегда считала своего кузена привлекательным, но ещё никогда прежде не смотрела на него с этой стороны: красивые высокие скулы, большие карие глаза, которые смотрят прямо в душу, подтянутое тело, прекрасная смуглая кожа, такая шелковая на вид, что хотелось провести по ней пальцами. Что она и сделала. Сабрина подняла правую руку, под пристальным взглядом колдуна, и провела пальцами по щеке Амброуза. «И правда. Как шелк», — подумала она. Рука Сабрины замерла на острой скуле. «Лучше молчи» Амброуз смотрел на Сабрину, не скрывая удивление от развернувшийся ситуации. Обстановка накалилась до невозможного, вся комната была пропитана феромонами ведьмы и колдуна. Напряжение — то самое, которое испытываешь перед прыжком в бездну, чувствовалось в воздухе. Никто из них не знал, что делает или не хотел принимать правду. Только тяжёлое дыхание выдавало обоих с потрохами. Амброуз убрал руки с ног Сабрины,  опустив её правую руку со своей щеки, и расположил прямо напротив сердца. Ведьма проследила взглядом, время тянулось, каждое движение отражалось как в замедленной съёмке. Она прижала руку к груди колдуна, чувствуя его быстрое сердцебиение и крепкие мышцы через рубашку. Сабрина слышала лишь шум в своих ушах и биение чужого сердца. Амброуз посмотрел ей прямо в глаза. Первый раз она видела его таким уязвимым. «Одно неверное движение, и мы улетим в огненную геенну», — подумала Сабрина. Однако бушующие гормоны обеих сторон были не согласны, и, как только колдун произнес низким голосом имя девушки, она приподнялась и прижалась к его пухлым губам в жарком поцелуе, заглушая любое несогласие. Колдун нерешительно положил руки на талию ведьмы, придерживая и прижимая к себе одновременно. Они не могли насытиться друг другом, как путник после долгих скитаний в пустыне пьёт из источника, так ведьма и колдун с отчаянием примкнули друг к другу. Их кровь закипала, горячая, как лава, и требовала большего. Наконец, они отстранились друг от друга, чтобы отдышаться, Амброуз, не долго думая, протянул руку к застежке плаща на шее, одним ловким движением расстегнул его, затем двумя руками скинул с плеч Сабрины, оставив её лишь в красивом комплекте нижнего белья. Девственно белая сорочка — единственное, что скрывало её тело. Щеки Сабрины моментально покраснели от внимательного и возбужденного взгляда колдуна. — Ты прекрасна, — прошептал колдун в восхищении, а затем приблизился, опуская поцелуи на шею. Сабрина запрокинула голову в удовольствии, выпустив небольшой стон, сжала руки на плечах кузена. Воздух стал плотным, по крайне мере, так казалось двоим, пока Амброуз опускался губами ниже, целуя шею и плечи ведьмы. Сабрина плавилась от этих поцелуев, мечтая о большем. Ведьме одновременно хотелось скинуть всю одежду и предаться страсти, и в то же время, продлить удовольствие, сделав всё правильно. Похоже, оба предпочли второй вариант. Сабрина скинула кожаную куртку кузена, затем начала расстегивать рубашку трясущимися руками. Он наблюдал за всем этим с ухмылкой, затем не выдержал, и сам закончил дело, отодвинув руки ведьмы. Как только рубашка улетела к плащу, Сабрина опустила руки на голый торс колдуна, толкнув его на кровать. Она нерешительно начала исследовать его тело губами и руками. Сабрине хотелось покрыть каждый дюйм его идеальной кожи. «Дьявол, как она идеальна». Коленкой Сабрина чувствовала возбужденную плоть колдуна, мысли об этом приятно скрутили низ живота. Колдун больше не мог терпеть, он приподнялся, и, с одобрения ведьмы, сорочка полетела в кучу одежды на полу. Сабрина горела от стыда и возбуждения, наблюдая за Амброузом, который, в свою очередь, изучал изгибы её молодого и красивого тела. Приблизился, выдыхая прямо на голую грудь, отчего Сабрина покрылась мурашками, а ее соски затвердели, и накрыл губами правую грудь. Сабрина застонала от удовольствия, прижимаясь ближе, рука кузена массировала другую грудь. Ведьма прижималась и царапала плечи колдуна, все эмоции были для нее в новинку. Сабрина уже чувствовала влажность между ног, возбуждаясь от каждого прикосновения тел. Амброуз будто все понял, опускаясь губами ниже по животу, он приподнял ее на руках и перевернул на кровать, нависая сверху, прижимаясь к её сладким губам. Руки Сабрины исследовали сильное тело колдуна, чувствуя под ладонями твердые и напряженные мышцы. Амброуз расцепил их губы, резким движением опускаясь ниже, прям над её трусиками. Ох, эта ухмылка разбила не одно сердце. Он погладил чувствительное лоно через ткань, Сабрина застонала, сжимая простынь в кулаках. Удары сердца отдавались в ушах, низ живота скрутило в приятной истоме, а распутная сторона ведьмы готова была умолять о большем. — Так-так, милая кузина, ты была очень послушной последнее время, думаю это заслуживает поощрения, — произнес томным голосом колдун. Узел внизу живота сжался сильнее, и Сабрина бесстыдно прижалась ближе к его руке. Амброуз провел руками по внутренней стороне её бедер, затем медленно снял мокрые трусики, которые улетели куда-то в сторону двери. Несмотря на ужасное возбуждение, Сабрина почувствовала стыд, она ещё никогда не была перед кем-то так открыта. Тем более перед кузеном. Но она, также, никому никогда так не доверяла, как Амброузу. Сабрина внимательно, с волнением, следила за каждым движением колдуна, приподнявшись на локтях. Амброуз улыбнулся ей подбадривающе и, раздвинув её ноги, начал целовать внутреннюю сторону бедер, опускаясь все ближе к заветной точке. Сабрина сильнее сжала простыни, тяжело выдыхая, она ощутила горячие губы колдуна прямо на клиторе. — О Дьявол, — простонала ведьма, откидывая голову назад в удовольствии. Это было чертовски приятно. Сабрина, не сдерживаясь, стонала и извивалась на простынях, пока горячий язык колдуна исследовал потайные места. Он наслаждался этим зрелищем и той властью, которую имел над вечно бунтующей ведьмой, хотя терпение колдуна было не железным, казалось ещё одно движение, и он кончит прямо в штаны. Амброуз остановился, на что Сабрина недовольно промычала. Это вызвало улыбку у парня. Он приподнялся, возвышаясь над ней, и потянул завязку на штанах под внимательным взглядом ведьмы. Спустя секунду боксеры тоже остались на полу, и Сабрина уставилась прямо на его член. Страх и смущение, вперемешку с возбуждением, одолевало ведьму. Сабрина подтянулась ближе, сев на край кровати. Взглянула в глаза Амброузу и аккуратно взяла его твердый член в свою маленькую ладошку, затем медленно провела вверх-вниз, наслаждаясь стоном Амброуза. Казалось, все мышцы на его прекрасном теле напряглись. Почувствовав власть, Сабрина начала двигать рукой по влажному от смазки члену. Осмелев, она, смотря прямо в глаза колдуна, провела языком. — Черт побери меня, Сабрина, — прошипел он сквозь сжатые зубы, наблюдая за ее ласками. Кровь кипела, Амброуз больше не мог терпеть этих истязаний, он отстранил Сабрину, затем подхватил ее за колени, кидая на кровать. — Ты уверена, my love? Сабрина утвердительно закивала, проводя рукой по лицу, а затем по плечам кузена. Она точно была уверена. Амброуз приподнял бедра Сабрины, устраиваясь поудобнее, а затем медленно вошёл в неё. Ведьма задержала дыхание и сжалась от неожиданности, было немного больно. Колдун остановился, внимательно смотря в её лицо, затем прижался к губам, успокаивая, и продолжил двигаться в ней. Сабрине казалось, что она находится не на земле, она была сосредоточена на необычных ощущениях: на гладкой коже колдуна, его мягких губах, которые периодически покрывали поцелуями все, что попадалось "под раздачу", на его твердом члене, вторгающемся в ее плоть. Стоны и другие "грязные" звуки заполнили комнату, Амброуз не мог больше терпеть: горячая и влажная плоть Сабрины, её бесстыдные стоны, бледные руки, исследующие его тело, соблазнительные губы — все это сводило его с ума. Такая красивая и бесстыжая она извивалась под ним, он целовал её, прижимая тело ведьмы ближе, этого казалось мало. Пара толчков, и они одновременно застонали, кончая. Сабрина почувствовала его семя в себе, но это совсем не волновало её. Ведьма пыталась отдышаться, вернуть зрение и слух, которые на пару секунд исчезли, после возвращаясь в норму. Амброуз скатился с Сабрины и лег рядом, тоже пытаясь отдышаться. Он усмехнулся, смотря на профиль Сабрины. — Что такое? — сама невольно улыбнулась, свернулась у него под боком, как довольная кошка. Амброуз прошептал заклинание, и простынь накрыла их нагие тела. — Правильно говорят, в тихом омуте... — Эй, — она стукнула его кулачком в плечо и засмеялась. *** Утро Спеллманов проходило как обычно: тетя Зельда читала газету и курила, пока тетя Хильда готовила и накрывала стол, Амброуз читал какую-то книгу, сидя на кухонной тумбе, а Сабрина готовилась к учебе. Всё было обычным, кроме поведения кузенов. Чужой глаз не приметил бы ничего, но тетя Зельда всегда отличалась проницательностью. — Вы поссорились? — спросила она. Тетя стряхнула сигарету, внимательно посмотрела на Сабрину, а затем на Амброуза. — Нет, тетушка, — ответила Сабрина, смотря в книгу. Амброуз заметил, как она напряглась, румянец на щеках можно было разглядеть с другого конца комнаты. Нужно было отвести подозрения. — Мы просто не сошлись во мнениях, тетушка, — лениво ответил колдун. Зельда тут же потеряла интерес, вернувшись к газете. «Сабрина, Луперкалии - это симфония чувственности и удовольствия, а не стыда и сожаления», - вспомнила ведьма. Взгляд кузенов пересёкся. Сожаления там точно не было.