***
– Ребят, а вы смелые, – неожиданно заговорила Ольга, как только мы отошли от участка Мольт на приличное расстояние. – Эта кобольтша теперь с тебя с живого не слезет. Чем ты вообще решил с ней за помощь-то расплачиваться? Если натурой, то советую запастись вазелином. – Ох, ты этого от Маи нахваталась что ли? – устало вздохнул я, медленно продвигаясь в сторону дома. – Просто вступил в этот её клуб с дурацким названием. Если поможет, просто промучаюсь до конца своего участия в программе обмена, если не поможет, свалю от неё намного раньше. – Просто? Хах, наивный юноша! – эпатажно воскликнула Смитович, бросая на дорогу недокуренную сигарету. – Да будет тебе известно, что помимо необычайной одержимости спортом, кобальты так же имеют несравненную деловую хватку. Не зря же почти такие же богатые, как арабские шейхи, хе-хе. – И к чему вы это? – сил было настолько мало, что мозг просто отказывался лишний раз делать хоть какие-то усилия. Особенно касавшиеся недосказанных идей со стороны столь зловредной персоны, как агент Смитович. – К тому, парниша, что тебе очень сильно повезёт, если отделаешься одним только легким испугом, а не пожизненным батрачеством длиной в несколько поколений твоих потомков. Во славу кобольтов и новых спортивных достижений, конечно-же! – «обрадовала» меня женщина. – Да не, это бред, – после нескольких тягучих секунд всесторонних размышлений, отмахнулся я. – Так не бывает, да и быть не может! Не настолько я глуп, чтобы подписывать сомнительные договора. Да и законы всех более-менее развитых стран не позволят провернуть настолько эмм… глупую и жуткую аферу, по крайней мере легальным путём. – А кто сказал, что твоей пушистой знакомой обязательно действовать законно? – изящным жестом подняла бровь Ольга, подходя к родной калитке. – Впрочем, дело твоё. Могу только посоветовать не соглашаться на посещение еë родного посольства. Даже если будут очень сильно зазывать, суля всевозможные блага, – толкнув дверь, Ольга пропустила меня вперёд, и как только дверь закрылась, резко сменила тему разговора. – А вообще, ты молодец! Я то думала, что будешь до самого конца иных сторониться, пока Мая не выдержит и просто не запрет тебя в своей комнате, предварительно напичкав галлюциногенами под завязку. А тут с монстродевочкой подружиться пытаешься, да ещё и с кобольдом! Признаюсь, не ожидала. Порадовал ты меня, парень, очень сильно. Неужто больше не снится в кошмарах морда Вульфуса? – Эта хрень мне никогда не снилась, – выдавил я из себя, чуть ли не сплюнув. – Да и вообще… одни только проблемы от этой стрёмной фобии. А ведь до всего этого я другим был… мне вообще кошкодевочки нравились. – Божечки-кошечки! – в ответ на мою полную усталости от жизни искренность, радостно хлопнула в ладоши чиновница. – Мой мальчик вырос! Пацан, я бы даже прослезилась, не будь мне в душе настолько пофиг на все эти твои нелепые страдания или осознания. Ведь весь фокус только в том, что ты либо получаешь удовольствие от нашего «сотрудничества», либо тебя лишают анальной девственности без смазки на протяжении всех этих лет, что мы будем работать вместе. Грубая аналогия, но весьма доходчивая, не так ли? – и пока я растерянно хлопал ресницами на этот перл, женщина взяла меня под руку и уверенно потащила в сторону кухни. – Ладно, хватит этих тупых разговоров! Я хочу вкусной еды и чёрного кофе, и ты меня всем этим обеспечишь!***
Поскольку сил моих было невероятно мало, мы сошлись на чашке растворимого кофе без молока и паре слегка подгоревших яиц. Ну, как сошлись, я просто поставил свою нахлебницу-благодетельницу перед фактом звоном соприкоснувшейся со столешницей тарелки. – Приятного аппетита, – усилием воли подавив в себе полный ехидства вопль: «жри!!!», я аккуратно сел напротив со своей порцией яичницы. Если честно, не думаю, что Ольга не может себе приготовить чего-нибудь съестного. Тут скорее дело в гордости, стервозно-сволочном характере, в принципе, которые буквально требует заставить готовить кого-нибудь другого. И не только готовить… уверен, если бы был способ, позволяющий мне работать вместо Смитович и не палиться при этом, она бы заставила меня работать. Воистину, ужасная женщина! – Фи, это блюдо приготовлено без любви и заботы, – скривила кислую мину Ольга. – Но так и быть, на этот раз прощаю. Лучше уж и дальше буду с готовкой приставать к нашей милой змейке, она каждый раз так старается, так старается, всё хочет угодить одному глупому, нелепому пареньку, у которого храбрости не хватило просто трахнуть плывущую ему прямо в руки на всё готовую красотку. – Ох, какая же ты язва, – вздохнув, начал я ковыряться вилкой в желтке. – Ещё и переиначиваешь постоянно всё на свой лад. Если так сильно не нравится моя готовка, то можешь не есть. Скормлю это Мае. Она, хоть, действительно заслужила капельку заботы и благодарности с моей стороны. – Ещё чефо! – мгновенно набросилась на еду женщина. – Пуфть сфое едят! – Аргх, карамба, мерзкая ведьма! – тем временем раздались со двора полные недовольства меркульи звуки. – Какого морского дьявола именно ты, а не мой старший помощник управляет Анной-Марией?! И аккуратнее на поворотах, а то познаешь ярость королевы семи морей, помяни моë слово! – Ох, да угомонись ты уже, королева семи зловонных луж, – устало и скорее уж на одной только гордости огрызалась вымотанная мелузина. – А то завтра сама себе будешь готовить обед, завтрак и ужин. А те самые печенки с видом морковки я спрячу на самой верхней полке. – Они в виде рыбок, РЫБОК, глупая ты змеюка! – обиженно и возмущённо отвечала ей Энн. Но, видимо поняв каким-то своим пирато-меркульим чутьём, что ламия не шутит, поуспокоилась, начав вместо этого обиженно сопеть. Сам я её в этот момент не видел, но уверен, сопела акулка с самым важным, гордым и независимым видом сильной и уверенной в себе меркулы. Уверен, такие определённо водятся в той морской бездне, что изрыгнула из себя сию угрозу моему здравомыслию. Дожидаясь, пока они войдут на кухню, я молча встал и принялся сервировать стол ещё на две персоны. С Энн проще всего, она и шмат сырого мяса сожрет вместе с тарелкой, а вот ламия в еде более разборчива. Поэтому пришлось разбить ещё пару куриных яиц. – Мистер Гиббс, вот и ты! – первым делом ткнула в мою сторону пальцем монстродева, как только её ванну протолкнули на кухню. – Мерзавец и дезертир! Как ты посмел меня оставить в том жутком месте?! Во имя щупалец кракена, за такое не грех и вздернуть тебя на рее! – Ох, ты всё такая же до тошноты бодрая… – устало вздохнув, я поставил перед ней тарелку со шматом сырого теплого мяса. Без вилок, ножей или иных столовых приборов, с неё станется сожрать и их, если сильно задумается или увлечется. – Вот твой ужин, капитан. Только постарайся на этот раз не испортить тарелку, а то они имеют свойство заканчиваться. – Аргх, так уж и быть, в этот раз я тебя прощаю! – недолго думая, смилостивилась монстродева, накинувшись на еду. Хоть один плюс у этой сумасшедшей проглотки: она совершенно непривередлива к пище. – Ты не кок, но клянусь Океаном, неплохо! – Ох, милый, ты готовишь! – попыталась улыбнуться мне мелузина, но смотрелось это настолько вымученно, что мне даже стало её немного жалко. – Не стоило себя так уж этим утруждать, у меня ещё вполне хватит на это сил. А ты, лучше, иди в кроватку и готовься к моему приходу, уху-ху-ху! – Если бы я не начал готовить, меня бы Смитович сожрала с потрохами, – вздохнул я устало, скидывая со сковороды порцию на этот раз нормально прожаренной яичницы. – А ты и так до дома толкала эту дурацкую ванну на колесиках. Считай это моей маленькой благодарностью. – Мой корабль не дурацкий! – тут же вспылила акулка. – Аргх, якорь мне в глотку, немедленно извинись перед моей Анной-Марией! – Да-да, отличный у тебя корабль, – не стал я спорить с упорной монстродевой. У неё хватит упорства выесть мне мозг чайной ложечкой, а вот сил этому противостоять у меня сейчас попросту нет. Слишком сильно устал, как морально, так и физически. – Благодарностью? – тем временем подозрительно сощурилась мелузина. – Надеюсь, ты после этого не скажешь, что таким вот хитрым образом избавился от своего «долга» со мной сегодня переспать? – Не переспать, а просто поспать, – несильно треснул я ребром ладони по макушке игриво высунувшую раздвоенный язычок ламию. – Это разные вещи. Всё, раз поели, то валите по своим комнатам. Как только помою посуду и схожу в душ, пойду спать. Этот день слишком сильно меня вымотал… – Уфу-фу-фу, дорогой, я буду тебя ждать! – первой выскользнула из-за стола мелузина, после чего схватилась за бортик ванной. – Но знай, если сегодня меня обманешь, то не жди пощады! Я выплесну на тебя весь свой развратный гнев, и всю похотливую ярость, так и знай! С этими словами Мая покатила «пиратскую шхуну» в сторону бассейна. Энн даже особо не противилась, просто схватила остатки мяса, продолжив его жевать прямо на ходу. – Хох, а ты не боишься? – проводив парочку иных взглядом, снова закурила Ольга. – Сейчас, конечно, ещё не полнолуние, но мелузины и без того повернутые на сексе. Не хочу по утру выслушивать твои стенания об очередной моральной травме, нанесённой такому чуткому тебе зловредной ламией. – Да что она мне сделает? – отмахнулся я. – Мой дружок все равно не рабочий. Просто посплю с ней рядом, мне не особо трудно. Ты вообще правильно сказала… я либо буду учиться получать от всего на меня свалившегося удовольствие, либо страдать. Страдать мне больше не хочется. – Твоё право, – выдохнула струйку дыма женщина, вставая из-за стола. – Но вот тебе капелька женской мудрости напоследок… – как только Ольга убедилась, что я внимательно её слушаю, продолжила: – Мужчина не импотент, пока у него есть рабочие пальцы и язык. Мая тоже об этом знает. Теперь живи с этим, хе-хе-хе! Пока смех злостной чиновницы удалялся от меня прочь по коридорам, я устало стоял, пустым взглядом уставившись в одну точку. – Бл*ть!***
Понимая, какой экзистенциальный нечеловеческий ужас меня ожидает за порогом собственной спальни, я решил не торопиться. В пасть похотливому зверю всегда прыгнуть успею, потому, для начала, решил себя к этому моменту морально подготовить. Ну и монстродеву помучать ожиданием, чтобы сильно не зазнавалась. Ну подумаешь, развела уставшего меня, можно сказать, на секс. С этой змеюки станется утверждать, что по мелузиньим понятиям фраза «спать вместе», как раз и обозначает безудержные ночные утехи. – Фух, черт… – запихнув всю посуду в посудомойку, вымотано опустился я на стул. – Надеюсь, после предстоящего язык с шеей не будут сильно болеть. И пальцы будут гнуться. Как же хлопотно… Не сказать, чтобы так просто смирился со своей участью, хотя, кого я обманываю?! Попытки идти против «системы» не привели меня ни к чему хорошему. Можно даже сказать, что выгребная яма, в которую я угодил, стала только глубже. И выхода из неё, кроме как плыть по течению, мною не наблюдается. Тем более, если подумать, слишком уж сильным было моё потакание собственным слабостям, собственным никчёмным «травмам». Наверняка та псина бы злорадно скалилась, узнав, как сильно я из-за него страдаю. Был бы горд собой, смеясь над таким ничтожным мной… скотина. Вырвавшись из омута неприятных мыслей, я со стоном поднялся на ноги. Да, хоть и массаж Мольт помог, мышцы всё равно начинали понемногу болеть. И завтра будет только сложнее. – Может, удастся уговорить Маю просто поспать? – с надеждой в сердце предположил я, плетясь в сторону душа. Скорее всего это был самообман, но от него стало немного легче. Даже перспектива уснуть, носом уткнувшись в женский влажный холмик удовольствия перестала казаться такой-уж жуткой. Именно с такими мыслями я стоял минут пятнадцать под тёплым душем, а после неторопливо шествовал в сторону собственной комнаты. Перед закрытой дверью решил, не смотря на мандраж и бешено стучавшее сердце, долго не стоять. Смело вошёл в полутемную комнату, морально готовый к нападению похотливой змеюки, вот только… так ничего не произошло. В комнате вообще было подозрительно тихо, и если бы не огромной одеяльный медленно дышащий холм, я бы вообще подумал, что Маи здесь нет. – Я пришёл… – осторожно подал голос, но ответа так и не услышал. Видимо, так меня и не дождавшись, мелузина уснула. Ну, или просто сразу дала храпака, как только рогатая головушка коснулась подушки. Мне же проще. Уже ничего не опасаясь, я спокойно подошел к кровати и, стараясь не потревожить монстродеву, быстро разделся до трусов. Всё же обещал с ней поспать, как-никак. Избегая змеиного хвоста, буграми выступающего из-под одеяла то тут, то там, я дополз до верха кровати. Сегодня придется спать у стены. Хорошо хоть, кровать была двуспальной, и явно крупнее своих аналогов. Не удивлюсь, если она была разработана специально для крупных иных. Осторожно откинув одеяльце, нырнул под него, чтобы в итоге очутиться нос к носу с мирно спящей мелузиной. После всех моих телодвижений она так и не удосужилась проснуться. Ну, ей же хуже… – Знаешь… а ты ведь действительно красивая, когда вот так вот тихо молчишь и спишь, – пробормотал я, даже сам не заметив, как невольно залюбовался прелестным женским личиком. – Что ж, завтра будет трудный день. Спокойной ночи. Сказав это, я уже намеревался повернуться носом к стене, как вдруг понял, что невольно коснулся мелузиньего хвоста ногой во время своего маневра. В тот же миг все мои конечности были надежно зафиксированы стальными змеиными тисками, не оставляя мне даже шанса на сопротивление. Вообще уж действительно, наступил на мину под конец дня! Теперь точно не избежать выматывающей ночки. Казалось, что вот-вот, и над ухом раздастся грудной смех вперемешку с горячем хриплым дыханием возбужденной мелузины, но… этого так и не случилось. Мая не проснулась. Вместо этого она, так и не приходя в себя, прижалась к моему телу и, сонно пару раз чмокнув, носом уткнулась мне в затылок, мирно засопев. И видит Бог, я даже не знаю, что в такой ситуации страшнее: бодрствующая мелузина, ведомая похотью и собственными низменными желаниями, или же мелузина спящая, ищущая тепла и ласки на одних только инстинктах.