Все, кроме одного

— Быть того не может, уверяю тебя, Куникида-кун! Неужто ты всерьёз веришь во все эти родственные души? — Дазай вышел из офиса, заливаясь саркастичным смехом над напарником, в то время как Куникида Доппо разочарованно вздохнул и глянул на Ацуши.  — Похоже, этот придурок никогда не поймёт человеческих понятий.  — М-м, это тавтология, Куникида, — обратилась сидящая рядом с Рампо Йосано, — сам всё время твердишь о ней.  — Да неважно уже, — пожала плечами Наоми, обнимающая брата, — Дазай-сан, видимо, действительно был рождён без второй половинки.  — Благо, что мы друг друга все нашли, — встрял Рампо, скучающее посматривая на коллег, — хотя… Даже искать не приходилось. Сыщики переглянулись. Неужели взаправду Осаму Дазай один? Повисло грустное молчание. Долгое время детективы считали, что соулмейт Дазая — его бывший напарник, о котором, кстати, от суицидника ни одного хорошего слова не было. Это мнение поддерживалось настолько долго, что, увидев мафиози с Коё, произошло некоторое недоразумение, схожее со слежкой Хигучи за Акутагавой после работы. Оказалось действительно: Накахара Чуя не был самым понимающим Дазая человеком, однако был таковым для Озаки. Разнюхивать, как и к чему, Тигру было неудобно, как и крайне неловко придумывать ложь, чтобы оправдать незапланированную слежку за, казалось бы, таким далёким человеком, как Чуя-сан.  — У тебя мозги отключились, малой?  — Ну-ну, Накахара-кун, быть может, он просто испугался тебя?  — А… Нет… Извините за нескромный вопрос, но вы вдвоём… Эм… Того? — краснея сильнее и сильнее, Ацуши мечтал провалиться под землю, пока не услышал внезапный хриплый смех и тихое хихиканье. Он непонимающе поднял глаза на пару.  — Я понял, почему Акутагаве в кайф над тобой издеваться, уж не обессудь, — Накахара продолжал смеяться, пряча лицо в красивых тканях кимоно Коё.  — «Того» — это ты имел в виду соулмейтов? — весело спросила женщина.  — Да, простите ещё раз, это было нетактично с моей стороны. Простите меня. С сего момента Накаджима старательно избегал одной дорожки в парке, по которой частенько любили бродить мафиози. После Накахары всеобщий глаз сыщиков пал, как ни странно, на Мори Огая. Предположил это Чуя. В шутку и к слову, в общем, смеха ради на случайной пьянке в баре, в котором после работы любил заседать Куникида Доппо вместе со своим соулмейтом — Ацуши.  — Послушай, это несерьёзно. Мори-сан не мог бы быть родственной душой Дазая хотя бы потому, что твой босс умный и рациональный, а придурок Дазай — некомпетентный лентяй! — доказывал Доппо, выпивая пятую рюмку залпом, пока Накаджима закатывал глаза.  — Не-е, это ты пойми! Я видел этого ушлёпка с пятнадцати лет! И знаешь, что? — уже в хлам пьяный лепетал Чуя.  — И что же? — вмешался Ацуши, поймав суть разговора.  — Они оба делают вид! — довольно заключил мафиози, пока сыщики непонимающе переглянулись.  — В смысле?  — А-а-а, вы серьёзно? — закатил глаза Чуя. — Что один, что второй стоят из себя не пойми кого, так? — детективы неуверенно кивнули. — Все их решения самые рациональные и оптимальные, так?  — Нет, ну тут бы я поспорил…  — Куникида-а, я имею в виду те решения, которые принимает Дазай в критичных ситуациях. Ну, так что? — двое напротив снова кивнули. — И они оба не стригутся! — опять довольно воскликнул мафиози. Ацуши разочарованно откинулся на спинку дивана.  — Может быть, первые аргументы были сильными, но последним Вы всё испортили, Чуя-сан.  — Нет-нет, Ацуши! Этот мафиози, чёрт его подери, прав! — на Куникиду будто снизошло озарение.  — А вы думали, что я хреновый наблюдатель? — ухмыльнулся Накахара. — Ладно, детективишки, я смываюсь.  — Постой, Накахара-кун!  — Что тебе ещё, очкастый? Я устал уже. Меня ждут, к тому же.  — Что вы, мафия, будете делать, если Дазай действительно покончит с собой? Ленивое настроение Чуи моментально сошло на нет. Он снова присел на диван напротив и серьёзно посмотрел на сыщиков. Посмотрел самым своим пронзительным взглядом.  — Если вы нарочно убьёте этого полудурка, чтобы навредить мафии… — начал было Накахара, но его перебил Ацуши.  — Упаси! Детективы так не поступают!  — Что ж, — кивнул мафиози, — если Дазай сгинет, Мори-сан всего лишь перестанет говорить, но отдавать приказы он может и в письменном виде. А как бы жил ты, Куникида, если бы Акутагава пришил Тигра?  — Писать я тоже могу. Чуя усмехнулся в последний раз и вышел из бара, в который больше никогда не заходил, а сам в душе думал, как ему повезло, что его соулмейт — женщина. Ведь, если бы это был мужчина, никаких романтических чувств он бы не испытывал, только крепкую дружбу — дружбу братьев. И так, почему-то, было с каждым. Все знали, что Лавкрафт и Джон были родственными душами, и все знали, что они были неразлей вода друзьями-братишками, и что и у одного, и у второго были любимые женщины. Такая же история с Люси и Кёкой. Кто ж знал, что одна из них окажется соулмейтом другой? К тому же, Люси — девушка Ацуши. Довольно странно устроен этот мир. Нет, даже сложно. Впрочем, ещё сложнее найти того самого соулмейта, потому как Мори-сан оказался родственной душой Президента агентства, чего не знал даже Рампо. В итоге Дазай снова оказался один. Не сказать, что Куникида прямо-таки волновался за напарника, скорее это было любопытство Ацуши, с которым справлялся Доппо.  — Хей, Ацуши, а как ты понял, что вы с очкариком — родственные души?  — С чего бы этот вопрос, Люси? — напрягся Накаджима, понимая, какой ему предстоит разговор — позорный разговор.  — Мне этого нельзя знать?  — Можно, разумеется, просто…  — Просто этот увалень чуть не лишил меня возможности говорить! — за спиной пары прозвучало ворчание Доппо.  — В самом деле? Ацуши, ты ужасен! — захихикала Люси.  — Его почти убил Акутагава, — начал Куникида, а Накаджима аккуратно сбежал покупать мороженное к самому дальнему ларьку. — Если бы не Йосано-кун, я бы стал немым, а твой парень мёртвым.  — Ох, и что Акутагава-сан так взъелся на Ацуши? — грустно задумалась Люси. — Они ведь так похожи! Я думала, что именно Акутагава-сан соулмейт Тигра, не в обиду вам, конечно.  — Честно говоря, мы все так думали. Сироты, выросли чёрт знает где, по характеру немного, но схожи…  — Точно-точно! А ещё их ненормальная любовь к сахару?  — Да и шоколадные батончики эти двое, по секрету, едят немерено, — хмыкнул Доппо.  — Вам Хигучи-сан сливает информацию? — улыбнулась Люси.  — Ты знаешь, нет, — пожал плечами Куникида. — Как-то раз я их заметил в магазине сладостей недалеко от городского парка. Чувствуешь, что там произошло, когда их взгляды встретились?  — Этого магазинчика больше нет? — неловко уточнила девушка.  — В точку! Зато в офисе, в холодильнике все полки забиты этими чертовыми батончиками до сих пор! Говорят, что, когда человек находит свою родственную душу, он становится открытым, более дружелюбным и чуточку добрее обычного.  — Как это?!  — Вот так, Акутагава-кун, — пожал плечами Хироцу. — Мори-сан позволил ей уйти под расписку о молчании про дела мафии, иначе её убьют и всю её семью тоже.  — И… когда это, чёрт возьми, произошло? — ошарашенно спросил Рюноске.  — Второй день уже.  — Почему… Почему она мне ничего не сказала? — Акутагава тихо осел на край дивана, прибывая в полном отчаянии.  — Вероятно, не хотела тревожить? В последний раз, когда ты с ней говорил, вы поругались. Опять, — укоризненно добавил Рьюро.  — Но вы ведь знаете мой характер! И она тоже его знает!  — Тебе нужно успокоиться, а потом ехать к ней.  — А если уже улетела?  — Как раз и проверишь, разве нет?  — Хм, — встав, Акутагава начал расхаживать по небольшой комнате, а после кивнул старику и вышел вон.  — Чтобы этот мальчишка осознал своего соулмейта, ей стоило рискнуть своей жизнью и жизнями её родных… — Хироцу закатил глаза. — Ну что за молодежь нынче пошла?  — Эй, старик, согласись, с нами было намного проще! — в комнатку вошли Тачихара и Гин после совместного задания в городе.  — Учитывая, что Гин постоянно молчала из принципа, и мы все думали, что её родственная душа давно мертва… — ехидно начал Рьюро.  — Хм, а ещё ты почти убил меня, помнишь? — подхватила настроение старшего девушка.  — Ой, всё-всё! Разговаривать с вами — себе же хуже, — Тачихара, надувшись, упал в объятия дивана, пока Гин и Хироцу, переглянувшись, захихикали. Да, люди становятся добрее, пусть и чуть-чуть. Но вопрос всё равно оставался открытым. Кто соулмейт Дазая Осаму?  — Мой господин? Вам плохо? Снова? Может, мне принести вам воды? Или чая? Или…  — Гончаров, прекрати верещать немедленно! — закричал вломившийся в комнату Достоевского Гоголь. — Ты постоянно лезешь под руку! Выйди вон!  — Но, Николай…  — Я неясно выразился?! Испуганный Иван выскочил из комнаты так же быстро, как и влетел в неё, закрыв за собой дверь. В помещении послышалась возня, ругань Гоголя, кашель Фёдора и свист сквозняка. Где-то позади потухла одна свеча, и из-за угла вышел Пушкин с понимающей улыбкой. Гончаров Иван — соулмейт Николая Гоголя, и всё бы ничего, вот только второй отчего-то терпеть не может первого. Всем в «мертвом доме» было ясно, что мечтал Коля быть родственной душой с Фёдором, а не с каким-то помешанным, от того и противился высшим силам. Из всей ситуации, из всего этого недоделанного треугольника Пушкину искренне было жаль лишь Гончарова, и эту жалость разделял Сигма, находящийся чрезмерно далеко от Александра, от своей родственной души. Чем-то эта подпольная организация напоминала агентство или портовую мафию. Наверно, потому что все соулмейты нашлись неожиданно и близко.  — Этот ублюдок опять что-то делает с собой! — в ярости бросил Николай в сторону Достоевского. — Тебе плохо, потому что на том конце какой-то выродок получает по щам!  — Не ожидал, что за два года жития в Японии, твой русский возымеет акцент, Гоголь-кун, — усмехнулся Фёдор.  — Молю, перестань. Я сейчас невероятно зол на твою родственную душу. Как можно быть настолько… Чёрт подери, мы даже не знаем, он или она?!  — И всё же, тебе стоит держать себя в руках. Сейчас спокойные времена, но это ненадолго.  — Надолго, если моё подозрение правда… — буркнул Гоголь после того, как сменил простынь и пододеяльник.  — Я тебя прекрасно слышу, — заметил Фёдор.  — А я прекрасно вижу, что ты уже кровью кашляешь. Пора бы найти эту дуру или этого придурка, ты так не считаешь?  — Не считаю, — спокойно и с улыбкой ответил Достоевский.  — Да какого чёрта?! Какой бес в тебя вселился?! Хочешь навсегда замолчать? — не успокаивался Николай.  — Хочу понять, как далеко этот человек зайдёт.  — Ты сходишь с ума, Дос-кун, — Гоголь вздохнул и вышел прочь из комнаты прямо в объятия ночи и запаха тёплого мятного чая от Гончарова. И всё же, Иван всегда знал, когда и какой чай нужно приготовить своей родственной, неспокойной душе. Чем-то эта подпольная организация напоминала агентство или портовую мафию. Наверно, потому что все соулмейты нашлись неожиданно и близко. Все, кроме одного.