Наверное, порой каждому ребёнку казалось, что родители усердно что-то скрывают, прячут от него. Не позволяют узнать что-то интересное или запрещают делать что-то, не оговаривая на то никаких причин. Согласитесь, это даже горько, ведь ты с ними всегда честен и открыт — а тут такая подстава! Ещё обиднее слышать вместо конкретных ответов пофигистическое «Подрастёшь — поймёшь» или «Мал ты ещё такое знать». Да ни одному ребёнку на этой земле такой ответ не станет даже толикой аргумента к бездействию и послушанию! И раз уж родители ничего не говорят, ребёнок прознает обо всем сам. Что ж, отчасти это порой и хорошо, но не будем же забывать о том, что из любой мухи можно раздуть слона, а любой крошечный секрет способен обернуться огромной проблемой, получившейся из-за лишних познаний. Хотя, глупо отрицать, что такой опыт неизбежен, хоть в чём-то и где-то, но было такое со всяким. Вот и семью нашего Советского Союза это не обошло.
Первым странности в поведении отца начал замечать старший из детей коммуниста, а если быть точнее — Россия. Мальчишка, хоть и был тем ещё оболтусом, детали помечать умел на ходу, поэтому когда отец стал задерживаться после работы или начал пользоваться одеколоном, РФ заметил это сразу. Поначалу русский не делился своими догадками и идеями с братьями и сестрой, но когда мальчишка заметил в стирке совершенно новую, по размеру явно отцовскую рубашку, которую Союз точно сам себе бы не купил, этикетка-то брендовая, европейская какая-то. Тут уже вопросы в голове триколора стали всплывать один за другим. В довесок ко всему стало то, что отец приходил домой куда более довольным, нежели обычно. Можно даже сказать, будто он каждый раз молодел на пару лет.
Как и у многих детей из многодетных семей, у малышни СССР было такое очень тайное заседание, которое те с гордостью величали «Детский Обязательный Совет» или же просто — «ДОС». Проходило такое собрание строго на чердаке, за старым комодом без ящиков, в специально оборудованном под четверых мальцов уголке. Объявить срочное совещание мог любой член семьи, кроме Совета конечно же — ему и вовсе нельзя было знать о данных переговорах. На этот раз собрание «ДОС» объявил Россия и в кратчайшие сроки оно было собрано.
Младшие страны недовольно сверлили старшего брата взглядом, изредка зевая или сонно потирая глаза. Собрать-то их РФ собрал, но как начать доклад до сих пор не придумал и сейчас, нервно теребя край свитерка, пытался подобрать слова.
— Братик, — тишину нарушил тихий заинтересованный голосок Беларуси, — так что случилось-то? — девочка во все глаза выжидающе посмотрела на Россию, и то же самое вместе с ней сделали Украина с Казахстаном.
Мальчишка, поправив на голове ушанку, решительно вздохнул и быстро, на одном дыхании, выдал причину столь затянувшегося молчания:
— Мне кажется, у нашего папы кто-то появился. — Младшие недоуменно уставились на брата, явно ожидая хоть каких-то аргументов или хотя бы продолжения доводов. — Он стал вести себя по-другому, разве вы не заметили? — Страны переглянулись между собой и спустя пару мгновений, потраченных на обдумывание вопроса, вновь взглянули на Россию, явно готовые сказать каждый что-то своё.
— Вообще да, ты прав, — задумчиво кивнул Украина и посмотрел в угол между потолком и стеной, будто там висели шпаргалки для более точного ответа. — Не припомню я такого, чтобы папка носил эти удавки на шею*…
— Часов тех, наручных, у него не было никогда! — прямо в точку подметил Казахстан.
— И папочка никогда не писал кому-то письма, — добавила совершенно неожиданную деталь младшая девчушка, Беларусь.
Братья переглянулись — и тут всех будто током ударило, будто бы память вернулась и хлёсткой волной ударила, непроизвольно накладываясь на происходящее. Всё новые и новые аргументы и доводы посыпались один за другим. Картина теперь вырисовывалась вполне понятная: у СССР даже точно кто-то есть, этого кого-то Союз усердно скрывает и этот кто-то вполне благополучно на Совета влияет, тут даже думать не приходилось и отрицать было нечего. Однако, детей всё же волновало один вопрос. Какого, собственно, Ленина это нужно было скрывать?
Окончательным решением и точкой в срочном собрании стал договор о том, что если дети коммуниста наберут достаточно компромата на родного папу, за ним будет объявлена слежка. В тот вечер они на том и разошлись, ели успев уйти с чердака перед самым приходом отца.
*****
— Как и предполагалось, нам нужна слежка, неоспоримых доказательств слишком много, — задумчиво вглядываясь в совсем свежие фотографии улик и зацепок, развешенных тут же на стене, сказал Россия. Остальные дети на тот момент высказывали друг другу свои предположения по поводу того, какая же женщина смогла околдовать неприступное сердце их вечно занятого и серьёзного отца. И да, это ведь непременно была женщина, по-другому и быть не могло. РФ окинул младших взглядом и, тактично кашлянул, привлекая к себе внимание. Младшие притихли и перевели свои заинтересованные взгляды на брата. — Ну наконец-то, — раздражённо цыкнул Россия, но тут же вернулся к главной теме, — Отец сегодня даже точно уйдёт на встречу с этой девушкой, сразу как закончит работу с документами. Объявляю немедленную слежку по этому случаю.
Младшие мальчики воодушевленно закивали, а Беларусь опустила в пол смущённый взгляд и неуверенно пролепетала:
— А может не будем? Папочка же счастливый, так зачем нам лезть в это? Давайте просто радоваться за него…
— Ну вот сиди и радуйся, раз тебе не интересно, а мы пойдём и узнаем с кем батя любовь крутит, — Бескапитуляционно оборвал монолог сестры Украина и вновь воодушевленно посмотрел на русского. — Раш, а ты представь, а вдруг мы её знаем? — С улыбкой спросил хохол. Казахстан, так же как и брат, от шуток не удержался и тоже бросил парочку весёлых фраз, что тут же были подхвачены Россией и вот уже слово за слово и неугомонная ребятня вовсю строила совместные теории и об их возможной новой маме.
*****
Почему-то в том, что отец даже точно выбрал себе какую-нибудь красивую и сильную характером девушку, дети не сомневались. В их фантазиях уже ярко рисовались образы красивых кос, стройной талии, больших глаз и непременно доброй улыбки. Вот и сейчас, пока они короткими перебежками следовали за отцом по не сильно оживлённой улице, они все приглядывались к попадающимся на пути девушкам и женщинам. Однако, когда Россия первым заглянул за угол, за которым минутой ранее скрылся СССР, он замер и даже отступил на шаг назад. Удивлённые таким жестом брата Украина и Казахстан сами взглянули вдаль плохо освещённой, но достаточно яркой улицы. Понадобился не один десяток секунд на осознание ситуации, ибо к такому детей жизнь не готовила.
Вдалеке, под фонарём, СССР стискивал в своих крепких, будто изголодавшихся от ожидания, объятьях мужчину. В свете фонаря в том самом мужчине легко было узнать Третьего Рейха, и от этого факта всех детей Союза, мягко говоря, передёрнуло. Картина, представшая перед ними, была столь неожиданна, что младшие просто прижалась спинами к стене здания и не смотрели в сторону отца и его, теперь уже известного, партнёра. Только Россия робко наблюдал за тем, как ласково немец улыбался его отцу, коммунисту, а потом привстал на носочки и поцеловал того, обняв за шею. СССР же в долгу не остался и, тесно прижав к себе нациста за талию, отвечал не менее любящим поцелуем.
Русский перевёл стыдливый взгляд на стену и вновь решился посмотреть в сторону улицы лишь спустя пару минут. Сейчас Союз и Рейх, держась за руки и смеясь, уже удалялись прочь от недавнего места их уединения. К своему удивлению, Россия с лёгкостью разглядел на нацисте отцовскую ушанку и от этого факта стало как-то разом тише на сердце. Отец давал свою шапку только тем, кого очень любил и хотел уберечь от холода во время прогулки, он делал так со своими детьми и больше ни с кем, ну, до Рейха, наверное. На улице, кстати, как раз было не тепло и леденящий ветер пробирался под неособо плотные свитера и толстовки детей. Россия развернулся к братьям и сестре, со спокойной улыбкой смотря на них.
— Я думаю, тут всё хорошо, идёмте домой, — сказав это, русский вновь задорно усмехнулся и поправил ушанку, — Никто ж не хочет получить от бати люлей за позднюю прогулку?
С места наблюдения малолетние шпионы скрылись быстро, оставив этот вечер под личное распоряжение коммуниста и его неожиданного избранника.
