От лица Тимотео*
Честно говоря, я тогда не понял и половины, но вот когда разобрался в том, что меня ожидает… С нетерпением ждал следующего похищения, и в тайне надеялся, что бы меня никто не пришел спасать. Первое происходило с завидной регулярностью, а вот второе — никогда.***
Когда Тимотео исполнилось десять, то его отдали в мафиозную школу-интернат. Вот там он вздохнул спокойно. Не нужно было притворяться мальчиком-одуванчиком и контролировать каждое движение и слово. В школе у Скайрини наконец-то появились друзья. Девушку будущий дон заводить поостерёгся, ведь зная «маман», бррр… С учёбой дела обстояли не слишком хорошо. И это было странно. Когда ещё до школы мальчику нанимали репетиторов, то они все в один голос твердили о его высоком уровне знаний и великом будущем. Но в школе… Предметы те же, материал тот же, но оценки ниже. В чём причина, он понял значительно позже, но изменить это, к сожалению, уже не мог. Даниэлла же к оценкам сына была равнодушна, только порадовалась, что нет колов. В тринадцать похищения сменились покушениями. И вот тогда, когда он стал приезжать домой на лето, его начали готовить к креслу Босса. Уж лучше бы сразу застрелили! Первого сентября мальчик в школу, как на праздник, летел. С годами Даниэлла сходила с ума всё больше и больше. Конечно, все её косяки Тимотео запоминал и даже некоторые записывал, чтобы потом нанести удар на опережение, если от него захотят избавиться. Но почему-то его не трогали. Может, на Тимотео наплевали с высоты собственного статуса, а может, задумывали какую-нибудь гадость… Но факт оставался фактом, мальчик был фигурой неприкосновенной. И в тайне этому радовался. Когда он стал Крёстным Отцом, то ему уже стукнуло двадцать восемь. Нет, конечно, его начали просвещать во все дела намного раньше, но это не мешало злым языкам называть уже молодого парня «мамочкиным сынком». Таких он сразу записывал во враги семьи и никаких дел с ними не вёл, что ему, конечно, неплохо так аукнулось. Но марку тот держал. Некоторые на него «обиделись» настолько, что пошли на открытое противостояние. Пришлось уничтожить. Другие же пакостили по мелочи — Скайрини платил той же монетой. Тех же, кому хватило ума извиниться или хотя бы не возникать, не трогал. Вообще, политика Вонголы Тимотео не нравилась в принципе. Слишком грязно, слишком кроваво, слишком… да всё слишком! Ох, как же его раздражало разбирать многочисленные бумаги с отчётами, из которых так и сочились интриги и грязь теневого мира. Но самое противное, нет, даже выбешивающее, было в том, что Скайрини ничего не мог изменить. И дело было не в кадрах, хотя и в них тоже, ведь нельзя сказать охотничьей собаке, которая привыкла убивать, что теперь это не требуется и она должна мирно жить в одном загоне с утками и лисами. Если и менять систему, то постепенно, мягко. Чтобы если что-то и заметили бы, то только тогда, когда было бы уже слишком поздно… Таков был план Ноно Вонголы. Но было одно но — Даниэлла. Та, что не пожелала отстраниться от дел, та, что до сих пор держала его под своим контролем. Та, что и по сей день отравляет ему жизнь, даже будучи мёртвой! О да! В тот момент, когда Скайрини услышал о её смерти, он был на седьмом небе от счастья. Но эйфория длилась ровно до того момента, пока он не узнал обстоятельства смерти. А они были престраннейшими. Вообще, бытие Доном Вонголой значит не только большой геморрой, но ещё и неплохие полномочия, коими Тимотео прекрасно пользовался. Благодаря им же, выявить шпионов Даниэллы и внедрить в её свиту своих не составило труда. Поэтому он был осведомлён практически о всех её грязных делишках, но не лез. Ведь он понимал, что в случае чего «мама» выдаст компромат не хуже. И вот, вроде бы у него есть копии всех отчётов группы зачистки, есть анализ улик, найденных в особняке Оттавы, но Тимотео чувствовал, что это только вершина айсберга. Причём, каким-то образом во всю эту канитель был втянут его очень хороший друг, который был его одноклассником в школе мафии, а после стал и его доверенным лицом, Реборн. Конечно же, дон знал, что киллер иногда брал заказы у Даниэллы, но никогда даже представить себе не мог, что Аркобалено окажется интересен его мамаше в плане отношений. А ведь признаки, которые бы указывали на устранение неугодных Оттаве, присутствовали, и в немалом количестве. Когда Ноно узнал, что его друг жив, то у него, будто свалился с груди целый булыжник. А когда им наконец-то удалось встретиться, то с одной стороны ситуация прояснилась, а с другой… Иногда Тимотео казалось, что с ним просто играют. Причём в игру, где нет правильного ответа, либо он похоронен настолько глубоко, что даже копай дон всю свою жизнь, ему бы не хватило.Восемь месяцев назад
В кабинете было два человека: Ноно Вонгола, что, запустив пальцы в волосы, сидел на диване и Аркобалено Солнца Реборн, что сидел на аналогичном предмете мебели, только параллельно первому. Между диванами стоял стол, на котором было просто неприлично много бумаг, перекладываемые из одной стопки в другую Проклятым Младенцем. — Всё, я так больше не могу! Мне срочно нужно либо поспать, либо выпить! — пробурчал Тимотео себе под нос. — М? Лучше первое, выглядишь, как труп третьей свежести, — прокомментировал киллер, не отрываясь от своего занятия. — Ты когда спал в последний раз? — Вчера, кажется… Короче, четырнадцатого. И, да, не надо про трупы… И так тошно. — Ещё бы, четырнадцатое-то было позавчера, — ехидно улыбнувшись, подколол его собеседник. Устало вздохнув, Скайрини вытянулся на диване и прикрыл глаза. Он мог себе позволить быть беспечным только в присутствии семи человек — своих хранителей и Реборна. — Знаешь, мне это чем-то напоминает задачку из Школы Мафии. — Какую ещё «задачку»? — проявил интерес киллер, оторвавшись от бумаг. — Ты что, не пом… А, точно! У вашего потока этого предмета не было. Не важно… Суть такова: даётся ясное, понятное условие и… — Что, и? — спросил Реборн, когда пауза затянулась. — И всё. То есть выполнение лежало полностью на нас. Материалы, кстати, тоже, если не было сказано, где их взять. Это была такая своеобразная игра на внимательность, которую мы частенько проигрывали… — И что же это были за задания? — Ну, например, однажды нам прочитали лекцию о членистоногих, а после дали задание — в течении часа наш класс должен был доставить в классную комнату самого большого в мире паука. — И что же вы сделали? — Кхем, мда… В общем, мы сглупили. — Да не тяни резину! — Мы решили задействовать все свои доступные резервы, то есть начали обзванивать кого только можно и нельзя, чтобы найти этого восьмилапого в рекордные сроки. Но у нас ничего не вышло. И этот проигрыш был закономерен, ведь за час просто физически невозможно привезти в школу паука. — Получается, вам дали невыполнимое задание? — приподняв бровь, спросил киллер. — Нет, нам никогда не давали таких. Я же говорил, что это задачки на внимательность. Мы хотели привезти паука, но кто сказал, что он должен быть настоящим? — Мммм… даже так? И что, всё постоянно было так плохо? — Ну, лучше всех с этими заданиями справлялся Каваллоне. Но то, что он наш «мозг», быстро прознали, и от нас его стали изолировать на время квестов. Вот такая задачка. А иногда перед нами высыпали кучу предметов и говорили задание. И у класса всегда была дилемма: использовать принесённые вещи или нет. Бывали случаи, когда нужно было задействовать абсолютно всё. А бывало и так, что в той куче хлама не было абсолютно ничего полезного, нас просто хотели запутать. — Довольно интересный предмет. Как он, говоришь, назывался? — Ой, забудь, — отмахнулся дон, не открывая глаз. — Я к чему веду, у меня складывается такое впечатление, что на поле играло как минимум двое, причём о существовании друг друга игроки не знали. Либо знали, но только в одностороннем порядке. А ещё мне кажется, что кто-то третий высыпал гору мусора и тщательно перемешал. А ты, — прервался Скайрини, повернувшись к собеседнику, — стал своеобразной «вишенкой» на торте. Козлом отпущения, если проще. Да, и несмотря на вину Босса Шимон которую ещё нужно доказать, ты был бы первым в списке подозреваемых. Но либо игрок просчитался, либо вмешался неучтенный фактор… А так, если бы тебя не подставили, да и не диагноз-алиби от Аркобалено Грозы, то ты бы уже у Вендиче сидел. — Я и сам уже понял, — мрачно заключил Реборн. — Только вот, кто это такой умный? — спросил он, показав кавычки. — Если бы я знал… Ну, один игрок понятен — Даниэлла. А второй должен быть, как минимум, из той же весовой категории, и уже есть подозреваемые. Но мне кажется, что результаты от проверки будут нулевыми. — А та девушка… — начал киллер, неопределенно крутя ладонью в воздухе. — Ты про свой глюк? Да, я рассматривал и этот вариант, но единственная представительница женского пола, попадающая под твоё описание, сейчас лежит в морге. А, нет, ещё одна живёт в Южной Америке, работает уборщицей в местном отделении полиции. То есть является гражданской, собственно, как и тело девушки. Кстати, кто тогда выстрелил в труп, до сих пор не известно. Очевидцы утверждают, что это самоубийство. — Это ведь бред. Я много трупов видел, и если человек мёртв, то он не может не то, что совершить самоубийство, но и вообще двигаться. А ещё эта отсылка на Русскую Мафию… выглядит, конечно, складно, если учесть то, чем Джиг занимался у Томасо. Но, им это не выгодно, — размышлял Младенец. — Ай, да пошло оно всё! Меня уже начинает подбешивать эта задачка… — внезапно мужчина замер, а после, широко открыв глаза, начал беззвучно шевелить губами. — Ты что-то понял? — отложив одну из папок с документами, спросил Аркобалено Солнца. — Нет, просто вспомнил… Не важно… Хотя, скажи, какого цвета глаза были у твоего глюка? — А это-то здесь причём? Зелёные, — неподдельно удивившись, ответил мужчина. — Просто зелёные или зеленющие? — привстав с дивана, вперился дон глазами в собеседника. — Хмм… Второе. А… — А рост? — перебил Тимотео. — Высокая. Примерно с тебя, может, выше. И вообще, успокойся! Ты такой радостный и возбужденный, как будто снова на похоронах Даниэллы, — съехидничал киллер. — Выше меня? А труп ниже меня на пол головы. Хотя, если на каблуках… А с другой стороны глаза… Их ведь нет! Или же… — казалось, Скайрини даже не обратил внимания на подколку, пребывая где-то в своих мыслях. Киллер пытался дозваться Девятого, но, бросив это неблагодарное дело, покинул комнату. Да, прошло уже восемь месяцев, а дело так до сих пор и не раскрыто. Конечно, за это время произошло несколько инцидентов. Были найдены трупы четырёх хранителей Шимон — Солнца, Дождя, Облака и Урагана — все на разных континентах. Способ убийства везде одинаков — отрезанная голова, что наталкивало Тимотео на определённые мысли, но подтвердить или опровергнуть их не было никакой возможности. Это событие заставило Скайрини в очередной раз позвонить Боссу Семьи Томасо и пожаловаться тому на жизнь. Как до этого Лонгчемп «развлекал» его, так теперь и Вонгола «развлекал» винодела. Также, каким-то непонятным образом в кабинете Ноно начали появляться вещдоки этого непонятного дела. То патроны, то яблоки, то почему-то бутерброды с колбасой, хотя, последнее к событиям тех дней явно не относилось. Или Тимотео чего-то не знал? В любом случае, у Крёстного Отца начала развиваться паранойя, а ещё из лаборатории и морга начали увольняться сотрудники. Причём, о причинах никто не писал, просто ставили перед фактом и всё. Собственно, из-за нехватки профессионалов и пришлось обращаться за помощью к Каваллоне и, как ни странно, к Аркобалено Грозы. Кстати, сегодня ученому отправят тела, которые ещё более-менее можно исследовать. Хотя, Тимотео очень сомневался в способности Верде найти в трупах что-то такое, чего бы не нашли его патологоанатомы. Да и вообще, Тимотео не мешало бы снова поговорить с Аркобалено Солнца, ведь коньяк почему-то очень хорошо лечит нервы! — Дон Тимотео! — ворвался в кабинет Ноно один из охранников периметра. — Один из трупов пропал!