Хайкью. Путь навстречу.

      Ойкава всю последнюю неделю перед отборочными пытался сплотить тренировками и игрой свою команду. Хотя Аоба Джосай всегда были достаточно сплоченной командой, но в данный момент в воздухе витало сильное напряжение. А всему виной был его старый-новый игрок, которого первогодки еще не видели, а второгодки и третьегодки не особо были рады его возвращению. Так как он не признавал авторитетов и всегда нарывался на неприятности своими высказываниями. Что приводило иногда к конфликтам, которые, слава богу, пока еще не переходили в драки, а заканчивались словесными пикировками. Что же до самого капитана Аоба Джосай, ему Кётани тоже не особо нравился. Но прекрасно зная о том, что Карасуно очень сильно спрогресировали, он принял Кетани как одного из членов своей команды и собирался сделать так, чтобы и остальные, да и сам виновник напряжения в команде, приняли это.       Все поражались насколько серьезным был их капитан. Команда считала, что это было из-за предстоящих игр. И только сам Тоору понимал, что не все так просто. На самом деле его напрягало то, что Шоё перед самыми отборочными укатил в Токио на тренировки. А там был этот наглый кот, по которому не было понятно, то ли у него действительно были виды на десятый номер Карасуно, то ли он просто играет. А если и играет, то не понятно, зачем ему это надо и какие правила этой игры. Как бы не хотелось думать об этом, но во время тренировок Тоору периодически возвращался мыслями к этой теме и начинал злиться. Из-за чего попадало всем, в том числе и самому Ойкаве, но уже от Иваизуми, который ворчал и говорил, что Тоору должен сосредотачиваться на игре, а не летать в облаках.       В один из вечеров они возвращались вместе домой, и после небольшой перебранки Иваизуми как-то хитро улыбнулся и спросил:       — Слушай, а как она выглядит?       — Кто? — недоуменно спросил Тоору, от перемены вопроса он не сразу понял, что конкретно у него спрашивают:       — Ну та, с которой ты встречаешься…       — Но я не… — попытался что-то сказать Ойкава, но Хаджиме его тут же прервал:       — Ой, да ладно тебе… Я даже готов сам угадать. У нее синие глаза и черные волосы, а еще она играет в волейбол.       Почему-то у Тоору в голове тут же возник образ Кагеямы, тот как раз был синеглазым с черными волосами и играл в волейбол. Но вот на девушку он точно не смахивал.       — А нет, подожди, серые волосы и серые глаза, — сказал Иваизуми и очень пристально посмотрел на Ойкаву. Тут же в голове у него всплыл мистер Добрячок из Карасуно, и он очень напрягся, так как понял к чему клонит его друг.       — Хотя… С учетом того, что ты еще летом стал лучше пасовать ни с того ни с сего, то скорее всего ты тренировался с кем-то, кому не так легко давать эти самые пасы, так что, я делаю вывод, что у нее рыжие волосы и такого же цвета глаза.       — С чего ты взял? — серьезно спросил Ойкава, так как понял, что попался.       — Ну, я немного сопоставил факты, и вспомнил, что, когда Карасуно были в тренировочном лагере, ты всегда торчал на тренировках, а вот когда они были в городе, ты периодически сваливал с тренировок. Да и, в конце концов, не хотелось бы этого признавать, но единственный с кем ты мог поднять свою планку игры — это Хината Шоё. Ты перестал упоминать Кагеяму, но каждый раз, когда кто-то вспоминает Хинату, ты тут же напрягаешься и ощетиниваешься. Ты так и по отношению ко мне так же поступал, когда кто-то пытался что-то обо мне плохое сказать.       Правда я все это сопоставил уже после того, как твой друг Сато позвонил и спросил, нет ли у меня номера твоего рыжего друга. Я тогда не сразу понял, о чем он, а вот когда понял, то тут же все и осознал. И понял, почему ты мне говорил, что ни с кем не встречаешься. И почему ты мне ничего не рассказывал, я тоже догадался. Боялся, что я не пойму. Хотя я прекрасно понимаю, почему именно он, и я даже не сержусь. Я, честно говоря, только рассмеялся на это. Мог бы и рассказать, в конце концов. Балбес! — слегка повысил голос Иваизуми и дал подзатыльник Ойкаве, который явно пребывал в шоке. Мало того, что Ива-чан обо всем узнал. Так еще и не обижался толком на него. Но больше всего его волновало, какого хрена Сато понадобился телефон Шоё.       — Слушай, — продолжил Иваизуми. — Я знаю тебя. Ты всегда пытаешься получить выгоду из общения с людьми и используешь общение с ними для своей выгоды. А еще ты любитель вытаскивать из людей то, что им не нравится. И Хината, скорее всего, не совсем понял во что ввязался. Я просто не хочу, чтобы ты сломал его, да и себя тоже. А особенно, когда этот твой спортивный интерес к нему остынет. Я же еще в первый день, когда мы с ними играли, понял, что кроме Кагеямы там был ещё один игрок, который заинтересует тебя. А то, что он еще и с Тобио хорошо общается, тебя могло вообще в бешенство привести.       Так что я даже не был удивлен, когда понял, что ты тренировался с Хинатой. Но меня больше всего пугает, как вы теперь собираетесь играть? В конце концов, вы же не одну тренировку вместе провели. Да и вне тренировок тоже общались, как я понял. Тебе же все равно, кто перед тобой, и то, что ты так упорно стал тренироваться, говорит о том, что ты собираешься их разорвать. И как это отразится в будущем на вашем общении. Будешь ли ты рад тому итогу, который получится? Ты хоть что-нибудь скажешь? А то это уже больше похоже на монолог, — немного неуверенно проговорил Иваизуми.       — Кхм… прости, — Ойкава понял, что пора брать себя в руки. — Во-первых, ты из меня монстра какого-то делаешь. Чиби-чан ведь тоже в какой-то мере меня использует, чтобы улучшить свою игру. В конце концов, с его уровнем игры ему нужно тренироваться с разными связующими, а не только с Тобио-чаном. Во-вторых, я так готовлюсь не потому что я хочу кого-то там разорвать, хотя и это тоже. Но как по мне, так я очень хочу пройти в национальные, и в старшей школе это последний наш шанс. Так что ничего удивительного в том, что я прикладываю столько сил, — нет. Странно было бы, если бы не прикладывал. Да и мне нужна настоящая битва, а не игра в поддавки. Если я пойму, что из-за нашего общения он станет поддаваться, то явно буду не рад такой победе, так же как и он. Хината, как и я, никогда не посмотрит на то, кто на другой стороне, потому что для него существует только своя команда и своя игра. Наверное, эта и есть та причина, по которой мы с ним втайне ото всех тренировались. В этом плане мы с ним слишком похожи. И никто из нас не простит другого, если мы не выложимся по полной.       И это единственный раз, когда я ни хочу ничего изучать перед игрой, даже их летние отборочные не хочу смотреть. Хочу впервые тактику по ходу игры вырабатывать. А может и вообще ничего не придется выдумывать, в конце концов у нас есть Пёс-чан.       — Я бы сказал, что ты немного стал безрассуден, но это даже лучше для тебя. Ты не такой устрашающий и безэмоциональный, что ли, — заметил Иваизуми.       Ойкава на это рассмеялся.       — А теперь представь, если он смог заразить своего соперника своей безрассудностью. То что уже говорить о его команде. Да там они все на голову тронутые. И собрались же они все в одном Карасуно, — хмыкнул Тоору.       — Мда… Что ж, я надеюсь, что ты не особо сильно его подтянул, нам это не особо выгодно, чтобы Карасуно сильно усилились.       — Пф, — фыркнул, Ойкава. Уж кто, а он точно знал, как обстоят дела в Карасуно. — Они уже это сделали, и ты сам это прекрасно знаешь. Слухи об их игре после первого этапа достаточно быстро разошлись. И их теперь называют черной лошадкой. У них до нашей тренировочной игры не было тренера. А сейчас он у них есть. И сам понимаешь, это никак не могло не отразиться на их прогрессе. Да и сейчас у них есть тот, кто своим энтузиазмом и упорством толкает всю команду вперед, а иначе они благополучно останутся позади. И поверь, в этом нет никакой моей заслуги. Чиби-чан со всем разобрался сам. Обидно, конечно, с одной стороны. Но с другой стороны, я не чувствую своей вины перед командой.       — Вы друг друга стоите. Похожи до невозможности. Я даже прекрасно понимаю, почему именно вы друг с другом и тренировались.       — А? — удивился Тоору.       — Ну, он тренируется больше всех в команде, так же, как и ты в свое время. У вас просто разный уровень игры, но вы слишком хотите быть лучше. Как ты уже и сказал, он никогда не будет играть в пол силы, так же, как и ты. А еще вы, как бы дополняете друг друга, что ли. Тебе нужно, чтобы кто-то на тебя смотрел с восхищением, а ему нужно на кого-то смотреть с этим самым восхищением, чтобы было к чему стремиться.       — Ну, ты знаешь, это уж явно не я. Во-первых, у него есть Кагеяма в команде.       И ему тут же прилетел подзатыльник со стороны Иваизуми.       — Ай, сейчас-то за что? — не понял Тоору.       — Хватить себя считать слабее Кагеямы. Ты знаешь, меня это бесит.       — Да тут даже не в Кагеяме дело. Он же хочет быть асом. Таким, как эта сова, Бокуто Котаро. И хорошим блокирующим, таким, как наглый кот Куроо Тетсуро. Правда об этом он вслух не говорит.       Какое-то время они шли в молчании. И уже, когда подошли к месту, где они обычно расходились, Иваизуми сказал:       — Я надеюсь, ты сможешь разобраться со всей этой ситуацией. Потому что мне кажется, что ты где-то в чем-то себя обманываешь. Мне кажется, ты к Хинате относишься не совсем, как к сопернику. Может быть даже, как к новому другу, потому что обычно ты усмехаешься, когда говоришь о своих соперниках, а сейчас ты говоришь так, как будто гордишься им. А еще светишься и витаешь в облаках, как влюбленный идиот. Так что смотри, не влипни в какую-нибудь историю и не сломай никого по пути. Себя в том числе.       «Ох, Ива-чан, ты даже и не знаешь, что я уже давно себя не обманываю. И с собой–то я уж точно разобрался. Ты же почти и открыл мне глаза на все это, еще в прошлый наш разговор, хотя сам и не знаешь об этом. И я опять поражаюсь твоей проницательности. Но думаю, пока хотя бы это оставим в секрете».       — Ива-чан, я разберусь. Я, правда, не совсем понимаю, с чем я должен разбираться, но я разберусь. Ты же меня знаешь.       Остаток пути они прошли в молчании.       Что же касается Шоё, за неделю до отборочных Карасуно в последний раз поехали в Токио. Следующие их совместные тренировки должны быть на зимних каникулах, в том случае, если все они пройдут в национальные. Шоё был счастлив от того, что у него была возможность тренироваться целый день, да еще и вечером поиграть с игроками Фукуродани и Некома. Правда потренироваться с ними у него получилось совсем мало, так как Кагеяма настоял, чтобы они подольше потренировали их быструю, так как процент ее прохождения на тренировках был не особо высок.       — Ты и так сваливал с тренировок, когда была возможность подольше потренироваться, Хината-придурок. Здесь у тебя срочных дел нет, которые могли бы образоваться, так что давай работать.       Шоё понимал, что Кагеяма прав, им действительно нужно было еще поработать над их быстрой атакой. Хотя, на самом деле, это больше нужно было для самого Кагеямы, так как Шоё уже научился работать возле сетки.       — О, Его Величеству стали меньше уделять внимания, и он разозлился, — хихикнул Тсукушима. — Смотри, скоро твой единственный подданный совсем от тебя уйдет и найдет себе другого Короля.       Кагеяма уже собирался что-то ответить, как Шоё схватил его и потащил к сетке. Он действительно немного чувствовал себя виноватым больше перед самим Кагеямой, нежели чем перед командой, из-за того, что раньше сбегал с тренировок. Поэтому решил, что все же стоит потренироваться с Тобио, пока есть такая возможность. А поиграть с другими игроками он успеет и в следующий раз. В конце концов, проигрывать отборочные никто из Карасуно не собирался.       Однако Шоё был немного суетливее возле сетки, чем обычно. Поэтому атака срабатывала не всегда. Кагеяму это раздражало еще сильнее, так что такой необходимый пас тоже стал получаться редко.       — Да что с тобой такое? — не выдержав, спросил Кагеяма. — Ты вообще хочешь тренироваться или нет? Ты еще не в той форме, чтобы забивать на тренировки.       — Я знаю, просто я хотел потренироваться с Бокуто-саном и Акаши-саном немного… как летом.       — А вместо этого тебе приходится тренироваться со мной? И ты этим так недоволен? — в шоке поинтересовался Кагеяма.       — Нет! Ты что, мне всегда нравится с тобой тренироваться, так как только ты даешь мне такие пасы. И я рад, что мы с тобой тренируемся. Просто еще летом Укай старший говорил, что мне нужно тренироваться с разными связующими. И такой лагерь хорошая возможность потренироваться с другими игроками перед отборочными. В конце концов, ведь ты же не всегда будешь на площадке, иногда тебя будет заменять Суга-сан, так что чем больше у меня будет опыта игры с другими связующими, тем лучше для меня. Но в данный момент раздражает не то, что я не могу с ними поиграть, так как нам действительно нужно отработать нашу быструю. Тсукушима! Он меня раздражает. Пошел ведь тренироваться с ними, а сам все время на тебя и меня ворчит, что я — идиот, раз до сих пор толком ничего не могу делать на площадке. И к тебе цепляется, что ты король. Ходит все-время, нос задрав. Это раздражает!       Кагеяма ухмыльнулся. Его это тоже немного напрягало. Но в одном он был согласен с Тсукушимой:       — Но он отчасти прав, у тебя пока еще толком кроме атак ничего не получается. Так что тебе еще тренироваться и тренироваться, а не с тренировок убегать.       Шоё немного поворчал на то, что все отчего-то считают его идиотом. И ему тут же вспомнилось, что Ойкава никогда ничего подобного не говорил. Точнее говорил, но это никогда не смахивало на оскорбление, а наоборот, больше на побуждение к действию. От воспоминаний о Великом Короле ему стало немного грустно, но при этом более спокойно. Спокойно стало от того, что он сам-то прекрасно знал, что не просто так сбегал с тренировок, а тренировался с Ойкавой. Так что чувство вины перед командой у него не было. Он просто не тренировался с сокомандниками, а нашел способ, как это делать самостоятельно. Можно было считать, что его совесть была чиста перед ними.       Но его очень огорчал тот факт, что они с Ойкавой не виделись неделю и не общались даже по телефону. У обоих сейчас были другие заботы в виде подготовки к отборочным. Ему неимоверно хотелось с ним встретиться или увидеть хотя бы краем глаза. Шоё прекрасно понимал, что через неделю они все же встретятся, но скорее всего даже не смогут поговорить, а просто пройдут мимо и сделают вид, что у них и не было этого общения. И если самому Шоё уже было откровенно наплевать на то, что подумала бы команда, если бы увидела, что они с Великим Королем могут спокойно разговаривать и даже тренироваться и играть. В конце концов, его бы не выкинули из команды за это. Но он не знал, как бы на это отреагировала команда Аоба Джосай. Они конечно бы тоже не выгнали своего капитана. Куда они без него? Но третьекурсники взбучку могли и устроить. А становиться причиной проблем Великого Короля он не хотел.       — Так мы будем болтать или тренироваться? — спросил Шоё, желая избавиться от своих не самых приятных мыслей.       — Так это я тебя должен спрашивать, придурок. Ты стал ни с того ни с сего рассеянным.       — Ну, знаешь ли, ты тоже стал пасы какие-то дурацкие бросать.       — Мои пасы не бывают дурацким! — возразил Кагеяма.       — Ой. Да ладно тебе! Давай уже кидай, а то так и будем тут до утра стоять!       — Придурок! — буркнул Кагеяма.       — Сам придурок! — сказал Шоё, бросая мяч Кагеяме.       Они тренировались долго, так что Дайичи и Коуши пришлось за ними возвращаться в зал, так как скоро должен был быть отбой. По дороге они встретили Тетсуро, который тоже возвращался с тренировки с Бокуто, Акааши, Львом и Тсукушимой. Он видел, что в одном зале еще горит свет, а, значит, кто-то явно тренировался. Ему было интересно, кто это был такой выносливый, хотя и прекрасно знал ответ на этот вопрос. Только еще двое игроков были такие же любители тренировок допоздна.       — Ой-ой, куда идете в столь поздний час? — поинтересовался Куроо у карасуновцев. — Скоро отбой, хотя третьегодкам можно после отбоя находиться за пределами своих комнат. Судя по всему, это ваши оболтусы еще тренируются до сих пор?       — Да, — ответил Дайичи. — Честно говоря я думал, что Шоё опять с вами тренироваться будет. Он так был рад и галдел о ваших тренировках, что было несколько неожиданно, что они остались с Кагеямой. Хотя это как бальзам на душу.       — В каком смысле? — спросил Куроо. Он решил тоже пройтись до зала, в котором тренировались Кагеяма с Шоё.       — Ну они часто зависали вместе до того, как поссорились летом. Часто оставались после тренировок и встречались в выходные, чтобы потренироваться. Но после того как они поссорились, это все резко оборвалось. Они вроде и сейчас иногда задерживаются, но не так долго и не часто, как раньше. И если до этого я думал, что это нужно больше для Хинаты, то теперь не уверен в этом.       — Я понимаю, о чем вы, — сказал Куроо. — Еще в первый раз я заметил, что в их паре действительно Королем был Кагеяма. Но сейчас Шоё все чаще перетягивает на себя одеяло. Не понятно, кому эта ссора была нужна больше: Кагеяме, который перестал быть Королем и стал подстраиваться под других игроков, или Хинате, который стал более уверен в себе и в меньшей степени теперь зависит от вашего связующего.       — Обоим. Она нужна была им обоим — сказал Дайичи.       — Не думаю, что это так. Все-таки я думаю, что в больше степени она была нужна именно Хинате, — задумчиво сказал Сугавара.       — Согласен, — подтвердил Тетсуро. — Хината нашел какой-то способ, благодаря которому он в принципе стал лучше играть. Просто Кагеяма уже давно находился на определенном уровне игры, и его изменения не так сильно бросаются в глаза. А вот у Хинаты были просто ужасные техники, но он и с ними умудрился сражаться. Теперь же все мы видим его прогресс, он стал более самодостаточный. И если за четыре месяца он достиг такого прогресса, то что с ним будет, если мы встретимся с вами в национальных, я даже представить боюсь. Что же насчет Кагеямы. Я слышал эту историю про Короля площадки, но я думаю и без Хинаты он бы изменился, если бы захотел играть в команде.       — Ну да, а Хината бы развивался в зависимости от того, какой бы ему встретился связующий.       — Если бы это был Кенма, они бы явно не сыгрались. Мне кажется, что игра с вашим десятым номером ему может только в кошмарном сне присниться. Он же все соки из связующего выжимает, — с усмешкой сказал Тетсуро. — Акааши бы тоже вряд ли справился, хотя с Бокуто тоже не легко. По крайней мере, такую быструю никто бы кроме этих двоих не смог бы сделать.       — Ну, может, только Ойкава Тоору, — задумчиво сказал Сугавара. — Как связующий я прекрасно понимаю насколько он силен, и как хорошо он в действительности связывает всех игроков. Это очень хорошо для команды, что в Аоба Джосай такой сильный связующий одновременно и капитан команды. И если бы Шоё пошел в Аоба Джосай, то я даже не знаю, что было бы….       — Он бы просто чуть раньше заставил Шоё играть на том уровне, на котором он играет сейчас. И, возможно, в отборочных ваш счет был бы совсем другой, а не тот с разницей в два очка.       — Тогда это более чем хорошо, что Хината именно у нас в команде, — подытожил Дайичи.       Они как раз подошли к входу в зал, где тренировались Кагеяма и Шоё. Как выяснилось, эти двое все-таки закончили тренироваться и сейчас приводили зал в порядок.       — Хорошо сегодня потренировались. Атака стала проходить гораздо стабильнее.       — Да. Действительно хорошо. Я всегда знал, что у нас получится.       — Если бы кто-то еще не сваливал периодически с тренировок на свои свидания, то результат был бы больше, — проворчал Кагеяма.       — Не был бы, и ты это сам знаешь, Кагеяма. В конце концов, наша новая быстрая не зависит только от тебя или только от меня. Она зависит он нашей совместной работы. И в то время, как ты говоришь, я сваливал с тренировок, у тебя была возможность тренироваться одному как нужно было тебе, чтобы я тебе не мешал. И так как мы стали сильнее, то в этот раз на отборочных точно никому не проиграем, — сказал Шоё, широко улыбнувшись.       — Особенно Ойкаве-сану, — добавил Кагеяма.       Хината внимательно посмотрел на Кагеяму. У него как обычно, когда Тобио упоминал Великого Короля, проснулась ревность. И в этот раз ему понадобилось чуть больше времени, чтобы взять себя в руки. Он не совсем понимал их одержимость друг другом и боялся, что всё их отношение выходит за рамки отношений между соперниками. Поэтому он все-таки решил спросить:       — Почему ты сильнее всего хочешь выиграть именно у Великого Короля?       — Ну, не знаю. А ты бы не хотел выиграть у человека, который был для тебя примером для подражания? Тем более, что Ойкава-сан первым сделал из меня своего врага. Хотя я толком до сих пор не знаю, с чего он меня возненавидел. Он же явно лучший игрок, чем я.       — Да, наверное, хотел бы… — Хината задумался. В действительности, сейчас он тоже хочет выиграть у Ойкавы гораздо сильнее, чем это было еще летом. Он уже хочет не просто реванша. Он хочет доказать, что стоит потраченного времени Великого Короля на Хинату, и что он достоин его внимания, что он равен ему. Шоё только надеялся, что Кагеяма не чувствует тоже самое, по крайней мере его первопричина не такая же.       — Эй, вы, двое! — крикнул Дайичи. Кагеяма с Шоё резко обернулись. — Отбой через двадцать минут, так что быстрее прибирайтесь и идите, готовьтесь ко сну.       Шоё с Кагеямой немного виновато посмотрели на Дайичи и Сугавару, так как опять не уследили за временем и заставили своих семпаев искать их. Затем Шоё столкнулся с хитрым взглядом Куроо, который явно говорил о том, что их разговор был услышан, и реакция Хинаты не скрылась от глаз капитана Некомы. Он тут же отвел глаза и слегка покраснел. Хотя стыдиться ему было нечего, но он чувствовал, что его поймали с поличным.       Хината был рад, что они вернулись в лагерь на тренировки. Правда, был один момент, который слегка портил всю картину. Шоё боялся сталкиваться с капитаном Некомы, так как тот при встрече каждый раз стоял ближе чем положено, чем неимоверно смущал карасуновца. Шоё старался избегать прямого взгляда этого игрока, потому что ему казалось, что Куроо явно преследует его, при этом ничего толком не делает и не говорит. Но каждый раз, смотря на него, он вспомнил их последнюю встречу у них в школе и тут же начинал краснеть. Когда они все же встречался взглядом, то тут же отводил взгляд, потому что тот всегда очень хитро ухмылялся. Дошло до того, что Шоё уже начал чувствовать и понимать, когда тот на него смотрел, из-за чего Шоё был постоянно на нервах.       Видимо их игры в гляделки не ушли от внимания остальных игроков их команд, а может и не только их, потому что Сугавара подошёл к нему и поинтересовался:       — Что творится между тобой и Тетсуро?       — Я и сам бы хотел это знать, — вздохнул Шоё. — Я ничего не понимаю.       — Вы с ним…       — Нет, — тут же ответил Шоё.       — Хорошо, — кивнул на это Сугавара. — Чтобы между вами там не происходило, будь осторожен. Если что, мы поможем разобраться.       — Спасибо, Суга-сан, но я думаю, я смогу с этим сам разобраться.       Данная ситуация немного раздражала, но все же ничего не было лучше тренировок по волейболу. И это помогало отвлекаться от мыслей о Великом Короле, о поведении Куроо Тетсуро. А о том, что считанные дни остались до отборочных, Шоё вообще старался не думать.       На третий вечер лагеря Хината и Кагеяма тоже собирались потренироваться. Но Тобио попросили попасовать игроки из Убаваги. Так что Шоё ничего не оставалось, кроме как присоединиться к тренировкам с капитаном и связующим Фукуродани, капитаном Некома, Львом и Тсукушимой.       — Ну наконец-то, — сказал Лев, когда Шоё вошел в зал. — Мы уже думали, что ты к нам не присоединишься.       — Да, — поддержал его Котаро и хлопнул по плечу Шое, когда он подошел к нему и Акааши. — Без Чиби-чана тренировки не так оживленно проходят.       — Время не теряем и давайте играть, — рявкнул на всех Куроо.       Все переглянулись, так как немного были удивлены. Капитан Некомы явно был не в духе, он даже ничего толком не комментировал, а просто играл. Из-за этого, как показалось команде Сов, его блоки были еще лучше и точнее, чем обычно. Однако Шоё такая игра понравилась больше, потому что как только он осознал, что Тетсуро не смотрит на него, не сопровождает взглядом и не ухмыляется, да и вообще не обращает на него никакого внимания, то сам стал играть лучше, как будто бы камень с души упал. Однако расслабляться было все же рано, потому что, когда после тренировки все отдыхали, а Шоё решил попить воды, к нему подошел Тетсуро и спросил:       — Ну что, Чиби-чан, ты не подумал над моим предложением или у вас уже что-то было с вашим Королем? Или ты решил вернуться к своему старому Королю? Он вот вроде даже ревновал тебя вчера, что ты не тренируешься с ним. Хорошо еще не знает, что ты изменяешь Королю Площадки с Великим Королем?       Шоё тут же покрылся легким румянцем и хотел уже что-то сказать, как тот его перебил:       — Обидно, знаешь ли. Ты приехал и даже не поздоровался со мной. С Кенмой вот поздоровался, а меня и не заметил. А еще избегаешь меня третий день. Как-то это не очень хорошо получается. Наводит на мысль, что ты меня побаиваешься, так как знаешь, что за всем этим может последовать.       — Что вы добиваетесь? И чего вы от меня хотите? — шепотом спросил Шоё.       — Я бы тебе сказал, но тогда твоя реакция не будет такой, какая мне нужна.       — Делаю вывод, что конкретно я вас не интересую, — заметил Шоё.       — Кажется, ты переобщался со своим Великим Королем. — Куроо тяжело вздохнул и сказал: — Слушай, я кое-что хочу обсудить, и это всего лишь частично касается тебя. Хотя разговор, скорее всего, будет серьезный.       — Но мне нужно будет вернуться….       Тетсуро тут же его оборвал:       — Капитана я твоего предупредил, что ты задержишься к отбою. А тренера будут в отрубе, они уже часа четыре как на совместной попойке. Так что проблем не будет. Мы всего лишь поговорим и потом тихо вернемся. Тем более я капитан и могу после отбоя находиться вне помещений. Так что пошли прогуляемся немного.       Сейчас Куроо разговаривал спокойно и без своего слегка надменного взгляда. Было видно, что его что-то беспокоит, поэтому Шоё решил, что все же стоит с ним поговорить. В конце концов, данная ситуация его напрягала и стоило бы объяснить, что его такое положение не устраивает. Поэтому он кивнул и пошел прощаться с остальными.       Вместе они вышли из зала, так и не заметив, что один из тех, кто остался в зале, практически все время за ними наблюдал.       — Ну так что, ты разобрался в себе? — поинтересовался Тетсуро, когда они остановились возле лестницы, и Куроо сел на одну из ступенек.       — Благодаря вам — да, — проворчал Шоё и сел на ту же ступеньку, правда, на расстоянии от капитана Некома, на что тот только фыркнул.       — И что ты понял?       — Мне нравится Ойкава-сан. Я бы даже сказал, что влюблен в него, — спокойно ответил Хината. Зачем он говорил это Куроо сам не знал. Но вот выговориться ему нужно было. И возможно, как раз Тетсуро, который был в курсе об их совместных тренировках, подходил в качестве ушей лучше всего. Тем более, что с каждым днем он начинал себя накручивать все больше и больше в том, что он нафиг не сдался Великому Королю.       — И что ты собираешься делать со всем этим делом? — поинтересовался капитан Некомы и заинтересованно посмотрел на Шоё.       — Не знаю, честно говоря. Наверное, ничего. Это же глупо. Я и Ойкава, — слегка грустно усмехнулся Шоё.       — С чего бы это? — недоуменно поинтересовался Тетсуро.       — Ну… Он умный и красивый. А еще отлично играет в волейбол.       — А, ну да, ты же глупый, страшный и отвратительный игрок в волейбол, — как-то беззлобно поерничал капитан Некома.       — Не совсем так, конечно, но что-то около того… — у Шоё явно не получалось выразить свою мысль. Но и без этого Тетсуро его прекрасно понял.       — Нда… А я думал, что у тебя с самооценкой нет проблем. Ты думаешь, что он не может обратить на тебя внимание?       Шоё кивнул.       — Зря ты так думаешь. Как бы ты там не играл, ты своим энтузиазмом компенсируешь все недостатки. Хотя на самом деле не такой уж ты и плохой игрок раз тебя боятся и изучают соперники. Ну и в принципе, ты симпатичный и достаточно милый. Ну, до тех пор, пока ты не начинаешь впадать в свой режим «еще играть» или «еще пас». Тогда ты выглядишь устрашающим. Но в любом случае, не лучше бы тебе спросить у самого Ойкавы?       — Да я, наверное, никогда не решусь спросить такое у него… Я вообще не знаю, надо ли ему знать о моих чувствах, я совсем не уверен о том, что будет положительный исход, если я ему признаюсь. К тому же я до конца не уверен, что это нужно мне. Ведь если он скажет, что я его не интересую, то я не смогу с ним спокойно общаться после этого.       — Но ты ведь толком ничего не теряешь. Если он тебе откажет, то это, конечно, будет больно. Но вы ведь и не друзья, чтобы что-то терять. И в случае чего, встретитесь через пару лет только, когда в университете столкнетесь на играх. А то, что вы оба не перестанете к тому времени играть, я больше чем уверен. Так что это, по сравнению со мной, не проблема… — вздохнул Тетсуро.       — То есть? — не совсем понял Шоё к чему была эта последняя фраза. — У вас похожая ситуация?       — Да, но не совсем. Я если признаюсь тому человеку, то могу потерять дружбу. Так как слишком дорожу общением с ним.       — Бокуто-сан? — тихо спросил Шоё. Куроо на него уставился в шоке.       — Это что так заметно?       — Нет, на самом деле нифига не заметно. Особенно учитывая ваш повышенный интерес ко мне последнее время. Просто… Я не знаю, как это правильно выразить. Мне кажется, что между вами должно что-то быть. Вы как-то дополняете друг друга.       — Да, мне тоже кажется, что между нами должно что-то быть. И мне иногда кажется, что и он тоже что-то ко мне чувствует, но не решается переступить границу так же, как и я. Иногда мне кажется, что он кидает на меня задумчивые взгляды, а иногда хочет дотронуться, но не так, как это происходит между друзьями, а как-то по-другому что ли. А может это просто плод моего воображения. За ним же просто невозможно не наблюдать, он просто взгляд притягивает. Я три года по нему сохну и каждый раз мне кажется, что я готов сорваться и просто вцепиться в него и не отпускать, что бы он там мне не говорил. Он ведь такой же, как ты, хорошо сходится с людьми. Но до того, как появился ты, меня это не особо волновало. Но как только он увидел твою игру, у него глаза загорелись так, как никогда раньше. Он сделал тебя своим учеником, стал наблюдать за тобой. И я решил, что раз он меня не замечает рядом с собой и смотрит на меня, как на всех остальных, то пусть заметит меня рядом с тобой. А твои горящие щёки могли вызвать у него хоть какие-то эмоции и может быть даже ревность. Глупо, правда? — куда-то в небо сказал Тетсуро. — Я даже в разговорах с ним иногда тебя упоминал. Но за эти пару дней ничего толком не изменилось. Он вообще никак на все это не реагирует. Так что, видимо, ни я, ни ты у него ревности не вызываем.       — Может быть он просто скрывает, что ревнует?       — Котаро такой же, как и ты, всегда честен в своих эмоциях. И если ему что-то не нравится, то он говорит напрямую.       — Но вы ведь сами говорили, что он, может быть, просто боится переступить границу и думает, что своей ревностью может разрушить вашу дружбу?       — И что с этим делать теперь? Честно говоря, мне уже невозможно терпеть свое состояние. Я влюблен в него, наверное, как только мы впервые встретились на площадке. А последние полгода на совместных тренировках мне с каждым разом все тяжелее и тяжелее находиться с ним рядом. Мы ведь после выпуска с ним не перестанем пересекаться. В конце концов, из нас тоже никто волейбол бросать не собирается.       — Может… Может, стоит все же поговорить, — как-то неуверенно проговорил Шоё.       — Пф… Только после тебя, — улыбаясь, сказал капитан Некомы. — Да и что я ему скажу? «Эй, бро! Я тебя люблю. Я по тебе слюни уже три года пускаю. И каждый раз восхищаюсь твоей игрой. Да и без игры я на тебя без восхищения смотреть не могу. А когда ты рядом у меня руки трясутся от того, насколько сильно хочу к тебе прикоснуться. Может, начнем встречаться?».       Куроо проговорил все это и замолчал. Шоё же пораженно смотрел на капитана Некомы. Он в принципе не ожидал, что на душе у Тетсуро творится тоже самое, что и самого карасуновца. И прекрасно понимал, что такое сказать человеку, которого любишь, и сомневаешься, что он ответит тебе взаимностью, очень тяжело. Да это вообще, практически, невозможно.       — Вполне себе неплохая речь, — сказал Шоё и тут же поднял руки в примирительном жесте, когда Тетсуро на него серьезно посмотрел и при этом яростно сверкнул глазами. — Я серьезно. Я вот тоже не знаю, что бы я сказал Великому Королю. Остается только набраться смелости. Все равно до отборочных мы не встретимся. А там, если мы выиграем у них, он может даже и не захочет со мной разговаривать в принципе, — проговорил тихо Шоё.       Еще какое-то время они сидели молча, обдумывая прошедший разговор. Каждому из них хоть на чуть-чуть, но стало легче, так как была возможность с кем-то поделиться своими переживаниями. Тетсуро никому не рассказывал о том, что он влюблен в Котаро, так как у них было много знакомых, а язык за зубами могли держать далеко не все. Да и принять его чувства к парню были способны не многие. А так как у Шоё была такая же проблема, то он понял, что вот именно с ним и может поделиться своими переживаниями. И был ему очень благодарен за то, что выслушал.       Шоё испытывал такую же благодарность к капитану Некомы, так как ему тоже делиться своими переживаниями было не с кем. А здесь рядом был человек, который его отлично понимал и, возможно, что у того ситуация была чуть более безнадежна, чем у самого карасуновца. В конце концов, он действительно не терял в лице Ойкавы друга, вот только терять в его лице своего соперника и партнера по тренировкам он тоже совершенно не хотел.       Они еще какое-то время просто сидели, думая каждый о своем, а затем, Шоё поднялся и, пожелав спокойной ночи Куроо, пошел в здание готовиться ко сну. Тетсуро не пошел вместе с Хинатой, а остался сидеть на лестнице. Правда он также пожелал спокойной ночи и взял с Шоё обещание, что тот ему обязательно расскажет, когда найдет в себе силы признаться Ойкаве.       Идти к себе не хотелось, так что он решил еще какое-то время просто посидеть и понаблюдать за звездным небом. Он настолько ушел в себя, что не услышал, как сзади кто-то тихо подошел, и очнулся, когда этот кто-то неожиданно его обнял со спины за шею и негромко до боли знакомым голосом сказал почти в самое ухо:       — То, что Чиби-чан при тебе краснел, как помидор, меня раздражало неимоверно. Но устраивать сцены ревности на глазах у всех я не собирался. Но когда вы вдвоем вышли из зала, я думал, что кого-то из вас двоих сегодня убью. И я ведь пошел за вами, чтобы в случае чего вас разлепить, если вы начнете целоваться, но вы просто разговаривали. Я даже готов был оставить вас, но до меня дошел смысл этого разговора. Мы с тобой два идиота, да? — как-то надломлено проговорил Бокуто, а затем продолжил. — Прости, что заставил ждать. Прости, что заставил ревновать, но ты был мне дорог и терять я тебя не намеревался. Я не был уверен, что то, что я испытываю к тебе, ты тоже испытываешь ко мне. Поэтому, Куроо, я тебя тоже люблю. И я по тебе слюни уже три года пускаю. И каждый раз восхищаюсь твоей игрой. Ты лучший центральный блокирующий. А вне площадки ты вообще просто смесь хитрости и сарказма, и эта смесь меня всегда в восторг приводит. И когда ты рядом у меня не только руки трясутся, но я в принципе весь вибрирую от того, что хочу к тебе прикоснуться и обнять, но только не как друга. И, может, начнем встречаться?       Как только он понял, кто его обнял, Тетсуро тут же вцепился в руку Котаро, и хотел было ее убрать и подняться со ступенек, так как знал, что больше не сможет всего этого выносить, и знал, что может сорваться. Тем более, что Бокуто сейчас был непозволительно близко, хотя и обнимал со спины. Но Котаро его не отпускал и не давал вырваться, он все же был сильнее, чем капитан Некомы.       Когда до него стал доходить смысл слов, которые ему в этот момент говорил Бокуто, он замер с широко распахнутыми глазами. И сидел совершенно не двигаясь, пока тот признавался ему в своих чувствах. И он даже не сразу понял, что у него по щекам потекли слезы. Так как он хоть и думал, что Котаро тоже может его любить, но не верил в это до самого конца. Поэтому сейчас у него текли слезы от облегчения и счастья. И стоило что-то сказать, но он так и не смог открыть рта, так как боялся, что голос его подведет.       — Можешь ничего не говорить, я и так уже все знаю. Не тем способом, конечно, каким хотелось бы. Но это лучше, чем, если бы мы продолжили ходить вокруг да около, совершенно не замечая слона между нами. И если ты не можешь сейчас ничего сказать, то ты можешь кивнуть. Мы ведь теперь вместе, да? — поинтересовался Котаро. Он и сам был не в лучшем состоянии, но кто-то должен был сейчас брать все в свои руки, если три года они были такими идиотами, что не замечали, как смотрят друг на друг. Но Тетсуро все же нашел в себе силы и прошептал:       — Да, вместе, — и еще сильнее прижался спиной к находящемуся за ним Котаро.