Хайкью. Путь навстречу.

      Этот матч был настолько интересный, что зрители иногда просто задерживали дыхание и выдыхали только тогда, когда одна из команд забивала.       Но интересен он был не только самой игрой, но и как сама игра влияла на игроков. Это было видно и по Хинате с Кагеямой, не только по их совместной атаке, но и по игре каждого отдельно. Теперь они уже точно хоть и были центральным звеном команды, но и отдельно друг от друга могли играть спокойно. Кагеяма мог сбрасывать мячи или пробивать атаки, когда связующим был Сугавара. Шоё мог делать финты и не плохие касания.       Ямагучи стал хорошо подавать своей подачей-планером, которая позволила забить несколько мячей подряд. Тсукушима стал не только лучше блокировать, но и разбираться, и размышлять по ходу игры. Ас команды стал более уверенно проводить атаки. Капитан команды стал очень хорошо принимать ужасные подачи Ойкавы.       В Аоба Джосай тоже были изменения. Кётани по ходу игры стал членом команды, которая приняла его, и которую он принял сам. Киндаичи стал лучше атаковать по диагонали.       Изменения не обошли и их аса. Иваизуми всегда старался проводить в основном атаки, на то он, собственно, и ас команды. Но по ходу этой игры у него все чаще получалось принимать достаточно тяжелые атаки противника. Поначалу это было не так заметно, но под конец матча он так разошелся, что стал принимать очень сильные атаки Карасуно. Это было настолько круто, что ни оставило равнодушным ни свою команду, ни болельщиков, ни Карасуно. Шоё, когда увидел, что Хаджиме принял мяч Асахи, поразился, насколько это был крутой прием. Естественно, в этот момент он подумал, что раз он хочет быть асом, то должен не только атаковать, но и принимать мячи также хорошо, как и Иваизуми, и это как всегда отразилось в его взгляде.       Прекрасно понимая, что после такой реакции Аоба Джосай и зала, один игрок Карасуно точно не останется равнодушным, Ойкава посмотрел краем глаза на Шоё и увидел то, что не особо то и хотел увидеть. Он прекрасно знал, что Шоё восхищается сильными игроками, но вот этот взгляд всегда вызывал в нем ревность. И если раньше, когда он просто представлял себе, как Хината смотрит так на кого-то, у него возникала ревность, но такую ревность можно было легко подавить, так как все это было только в его воображении. Сейчас же он прекрасно видел, какими глазами Шоё посмотрел на аса Аоба Джосай. Злиться на Ива-чана он за это не мог себе позволить. Поэтому и решил выместить всю злость, которая казалась сейчас разорвет его изнутри, в свою подачу. Благо, что через одно очко как раз была его подача.       Собственно подача вышла настолько убойная, что в шоке были абсолютно все в зале, а Шоё заподозрил что-то неладное, потому что такой подачи он у Великого Короля еще ни разу не видел, и его прямо пробрало изнутри и он покрылся мурашками от того взгляда, которым его одарил Ойкава, потому что смотрел в этот момент именно на десятый номер Карасуно. И это было не просто ужасно, а устрашающе ужасно. Шоё в очередной раз поразился тому, что даже злым или раздраженным Ойкава не терял самообладание на площадке. Если Кагеяма злился, то делал ошибки. Ойкава же умело направлял любую свою эмоцию в игру.       Вторую подачу Тоору принял Даичи, так что Карасуно смогли отыграть одно очко. И все равно у Сейджо был матч-пойнт. И любая ошибка со стороны Карасуно могла стать роковой. Хината, возвращаясь на поле, прекрасно это понимал. Именно поэтому он был очень сосредоточен выходя к сетке. Если пропустить сейчас атаку, то однозначно будет проигрыш. А этого Шоё никак не мог допустить. Тем более Тсукушимы в данный момент не было на поле.       Именно поэтому он и не пропустил атаку Кётани, хотя изначально казалось, что ее будет проводить Киндаичи. Это был маневр Ойкавы, который Хината смог просчитать и предотвратить, забив при этом мяч, сравнивая счет.       Кагеяма же понимая, что Хината разыгрался, и теперь соперники будут ожидать, что он будет пасовать именно Шоё, в ответственный момент вместо паса сделал сброс под сетку. И никто из Аоба Джосай не успел среагировать, так как явно не ожидали такого развития событий, равно как и карасуновцы. Однако они не могли не порадоваться тому, что Кагеяма отступил от паса и провернул такой финт, это наконец-то позволило им оторваться на одно очко вперед.       Его сокомандники поражались спокойствию Кагеямы и были слегка дезориентированы. Яхаба поражался не только тому, насколько Тобио не теряется в критические моменты, но и насколько силен талант связующего Карасуно. Ойкава тоже думал, что с одной стороны казалось, что Кагеяма просто достаточно собран. Но Тоору все же склонялся к мысли, что это было безрассудство и тот самый идиотизм, о котором он говорил ранее. И тут наконец-то до Ойкавы дошло, что ему все время пытался сказать своей игрой Хината, и что пытался донести в свое время бывший тренер.       Если хочешь развития, то тогда, когда ты упираешься в стену, нужно не останавливаться перед ней, а иногда все же стоит обойти или пробить её, тем самым найдя новый способ и возможность для развития своих способностей. И возможно, что именно глупость или идиотизм, может помочь тогда, когда обычная игра не приносит результатов, и все козыри уже выложены на стол.       Именно поэтому он произнес вслух почти тоже самое, что ему сказал летом Шоё, когда они впервые встретились в День Рождения Хинаты:       — Твой талант может расцвести даже сегодня или может завтра, или послезавтра, в следующем году. А то и вообще на твое тридцатилетие. Не могу ничего сказать про физические данные, однако, если ты уверен, что этого не случится, скорее всего, так оно и будет, — сказав это, он пошел к остальным.       — В последнее время Ойкава-сан как-то изменился, — пробормотал вслух Яхаба. «Стал более уверенным в себе, что ли. Хотя куда еще быть увереннее, чем Ойкава-сан».       Последняя атака решала практически все, если забьют Карасуно, то Аоба Джосай проигрывает, если забивает Сейджо, то они сравнивают очки. Так что Ойкава решил, что сейчас самое время проявлять свой талант, в конце концов, не зря он тренировался с Хинатой, чтобы научиться проводить слишком быстрые атаки. Так что после того, как мяч полетел в аут, Ойкава успел добежать до него и сделать длинный пас за пределами площадки. Иваизуми же смог принять такой пас и провести атаку, однако у него не получилось. Мяч принял Даичи. И последующий разыгрыш мяча привел к тому, что Хината атаковал против троих блокирующих, а на задней линии был еще и Ойкава, который был готов принять мяч, так как прекрасно понимал и видел, куда Хината будет бить. Однако Тоору недооценил Шоё, так как тот еще в летнем лагере научился бить блок-аут. И именно сейчас ему нужно было ударить так, чтобы мяч полетел с отклонением. Хотя сам Шоё не до конца был уверен, что Ойкава пропустит этот мяч.       В итоге Хината провел атаку, и Карасуно вышли в финал.       Чтобы Кагеяма не особо возомнил о себе невесть что, Тоору подошел к сетке и сказал:       — Теперь у нас одна победа и один проигрыш. Не радуйся раньше времени, понял?       — И не собирался, — ответил Кагеяма.       Они оба понимали, что если встретятся через пару лет, после того как уже будут учиться в университете, их следующая игра будет намного тяжелее.       Несмотря на то, что тем, от кого отлетел мяч, был Ойкава, в данный момент он не чувствовал какого-то сильного расстройства. Даже наоборот, та последняя атака возродила в нем какое-то чувство, которое он немного подзабыл. Да, было обидно, что они так и не попали в финал. Он понимал, что команда будет расстроена, и кто-то даже будет себя корить за какие-то ошибки. Поэтому в данный момент задача капитана — поддержать своих игроков. А особенно Иваизуми, который, Тоору был на сто процентов уверен, будет себя корить за тот последний не забитый мяч. Однако сам Ойкава не считал в чем-то виноватым Хаджиме. Их ас всю игру принимал сильнейшие атаки карасуновцев, и винить в чем-то его не собирался. Именно поэтому, когда у Иваизуми потекли слезы, Ойкава с силой приложил его шлепком по спине, чтобы тот прочувствовал всю его веру в него и его поддержку. За ним это повторили и Маттсун с Макки, так как тоже понимали, что чувствует их ас. Тоору не проронил слез, когда они шли на поклон своим болельщикам. В конце концов, расстраиваться он может, да собственно и должен, только наедине с самим собой.       Однако странное спокойствие не покидало его. И даже когда ему по пути попался Ушивака, он сначала на него не особо отреагировал, да и разговаривать с ним не собирался, ибо и так прекрасно знал, что тот скажет. Тоору уже прошел мимо аса Шираторизавы, но тот все-таки решил заговорить.       — Позволь дать совет, Ойкава. Придерживайся курса. Ты повернул не туда. Был момент, где ты мог проявить все свои способности и, тем не менее, ты решил этого не делать во имя своей ничтожной гордости.       А вот такое заявление Ойкава уже не мог спустить с рук. Так как никогда не считал, что поступить в Аоба Джосай было плохим решением. Он вообще считал, что если бы играл в одной команде с Ушивакой, то и играть-то нормально не смог бы с таким-то заносчивым асом.       — Я должен был поступить в Шираторизаву вместо Сейджо, и тогда все было бы хорошо. Ты мне это пытаешься сказать? Ни у одной команды нет гарантии на успех, чтоб ты знал.       — По крайней мере, здесь и сейчас сильнейшая команда — любая, в которой играю я, не так ли?       «Хм. Сильно ты ошибаешься, Ушивака. Ослабишь бдительность, и эта стая воронов заклюет тебя до смерти» — подумал про себя Тоору, вслух же он попытался донести свою мысль другим языком:       — Ха! Твоя уверенность в себе все также смехотворна! «Ничтожна гордость», видимо так оно и есть, — спокойно сказал Ойкава. Но тут же изменился в лице, показывая всю серьезность того, что он собирается сказать. — Послушай, Ушиджима. Я ни разу не сомневался в своем выборе. И моя волейбольная карьера далека от завершения. Так что я бы тебе не советовал забывать об этой моей «ничтожной гордости».       «Я вот уверен, что теперь смогу еще лучше играть, так как сегодня сбросил оковы, которые меня сдерживали».       — Ох, и еще кое-что. Если ты будешь следить только за мной, тебе рано или поздно нанесут удар в спину.       — И что это значит? — удивился ас Шираторизавы.       — Мой кохай не очень умен, и до моего уровня ему пока как до луны, однако теперь, когда он больше не один, он силен. Убийственная настроенная стая воронов может расправиться даже с большим орлом.       Сказав это, он развернулся и пошел дальше. Про Хинату он ничего не стал говорить, так как не хотел лишний раз привлекать внимание к десятому номеру, но Тоору и так прекрасно знал, что ас Шираторизавы прекрасно осведомлен о том, что из себя представляет десятый номер Карасуно.       Хината же после матча, естественно, был счастлив. Правда после разговора с Кагеямой и Ячи о Великом Короле, о том, что он думал, что Ойкава примет последнюю атаку, так как видел, что тот направлялся именно в сторону, куда собирался бить Шоё. Он вдруг понял, что очень хотел бы сейчас увидеться с Великим Королем и поблагодарить за игру. Но прекрасно понимал, что тот, скорее всего, не захочет сейчас его видеть. Шоё поразился, насколько Великий Король был сдержан после поражения. Ведь именно его непоколебимость и поддерживала Аоба Джосай в этот момент. Это говорило о том, насколько сильный был у Ойкавы внутренний стержень.       В тот момент, когда Хината и Кагеяма смотрели на турнирную таблицу, он четко осознал, что они просто обязаны обыграть Шираторизаву. А иначе их выигрыш у Аоба Джосай не будет стоить ничего.       — Покажем ему силу тех, кто пророс сквозь бетон, — обратился он к Кагеяме. На что тот серьезно кивнул.       Не вся команда была еще в сборе, а Хинате опять понадобилось в туалет. И так как у него было время до отправления автобуса, он незамедлительно этим воспользовался, возвращаясь на стадион.       На обратном пути он погрузился в мысли о следующей игре. Он не обращал внимания, что происходит вокруг, поэтому и врезался в кого-то.       — Простите, — сказал он. Вернувшись в реальность, он посмотрел, кто стоит перед ним. И был слегка удивлен, что это оказался ас Аоба Джосай.       — Ничего, — сказал на это Хаджиме. — Хотя удивительно тебя видеть задумчивым с учетом того, что вы выиграли и должны сейчас быть более радостными.       — Ну… мы… — начал заикаться Хината. Он еще никогда не говорил с Иваизуми и знал о нем только со слов Ойкавы. Так что прекрасно был осведомлен, насколько суров может быть ас Аоба Джосай. Однако он быстро взял себя в руки, в конце концов, опыт общения с Ойкавой никуда не денешь. — Я думаю, сейчас не особо время радоваться. Нам предстоит игра с Шираторизавой. Так что расслабляться некогда.       — Хм, — хмыкнул Иваиуми и слегка улыбнулся. — И все же поздравляю с победой, это была хорошая игра. И ты молодец, очень сильно вырос за четыре месяца.       — Спасибо, Иваизуми-сан. Вы тоже очень хорошо играли. А то, как вы принимали сегодня мячи, было очень круто. Я тоже бы хотел так принимать и быть таким асом, — сказал Хината с сияющими глазами.       Иваизуми поразился быстрой смене эмоций Хинаты и подумал про себя: «Понимаю теперь Ойкаву и Кагеяму. Когда так смотрят на тебя, тяжело оставаться равнодушным».       — Спасибо, конечно. Я сам не ожидал и рад, что у меня получалось. И не смотри на меня так. А то если увидит Дуракава, то это будет первый раз, когда я начну убегать от него, а не наоборот.       — А? — удивился Хината.       — Я бы тебе хотел сказать спасибо.       — За что? — еще раз удивился Шоё, так как совсем не понимал к чему ведет ас Сейджо.        — За Ойкаву. Я знаю, что вы общались последние месяцы. Собственно, на прошлой неделе и узнал. И за это время он изменился. Я больше чем уверен, что это было твое влияние. И рад, что он нашел в твоем лице еще одного человека, который его понимает. Единственное, я бы хотел тебя предупредить, что Ойкава очень сложный человек, и он никогда ничего просто так не делает.       — Да, я знаю. Это была его позиция с того момента, как мы начали общаться. И я это понимаю.       — Это хорошо. Я просто переживаю за него. Он мой друг. Но иногда он может делать глупости от того, что не совсем понимает, что он чувствует к тому или иному человеку. И наблюдая сегодня за вами, я все-таки удостоверился в том, что его интерес к тебе, скорее всего, лежит вне волейбольной площадки, и он это еще не совсем понимает. Да и судя по всему, твой тоже. Ваши переглядывания было тяжело не заметить, когда знаешь, куда надо смотреть. Хотя вы и делали вид, что друг на друга не смотрите. Я просто предупреждаю, Ойкава может легко разрушать то, что ему дорого, просто из-за того, что не до конца разбирается в себе. Так что, просто будь осторожнее с ним. И тоже не наделай глупостей. Извини, если сказал что-то лишнее. И удачи вам в матче с Шираторизавой.       Сказав это, Иваизуми пошел дальше по коридору, а Хината был в шоке от того, что сейчас услышал. Поэтому какое-то время он просто стоял на одном месте, пытаясь осмыслить все услышанное. Но у него это никак не получалось, так как все было слишком размыто. От этих мыслей его отвлек знакомый голос.       — Чиби-чан, какого черта ты не со своей командой? И чего тебе наговорил такого Ива-чан, что ты стоишь тут посреди коридора как вкопанный?       Шоё узнал голос сразу. Поэтому тут же поднял глаза и увидел перед собой Ойкаву, который был явно раздражен. Это было видно по его напряженному телу и очень суровому и серьезному взгляду, которым он сверлил Хинату. Для Шоё это уже было слишком. В данный момент он совсем не ожидал встретиться с Ойкавой, который и без того занимал его мысли последние минут пять.       — Он поздравил с победой, — немного испуганно ответил Шоё.       — Именно поэтому ты пребываешь в шоке? — вопросительно посмотрел на карасуновца Тоору. Он точно был раздражен.       — Нет, просто он кое-что сказал, что привело меня в это состояние, — собрать мысли в кучу у Хинаты так и не получилось, так что он отвечал почти на автомате.       — И? Я повторяю вопрос, что он тебе такого сказал, что ты пребываешь в шоке? Ты же знаешь, что я не люблю, когда мне врут, а врать ты не умеешь, так что говори.       — Он просто сказал, что ваш интерес ко мне лежит вне волейбольной площадки, — Хината отвел глаза от Тоору, так как понимал, что сейчас может случиться что-то не поправимое.       Тоору видел, как Иваизуми разговаривал с Хинатой, когда шел после разговора с Ушиджимой. И увидел он их в тот момент, когда Хината своими сияющими глазами смотрел на Ива-чана. В груди вновь встрепенулось то чувство, которое он испытал посреди игры, когда Шоё восхищенно смотрел на аса Аоба Джосай. Хотелось подойти и приложить их обоих пару раз, чтобы они даже не думали больше здороваться. А потом Шоё впал в ступор и никак не отреагировал на уход Ива-чана. Так что Тоору теперь было просто интересно, что ему там наговорил Хаджиме. Однако злость его никуда не ушла, именно поэтому он разговаривал с Хинатой с раздражением, из-за чего он прекрасно видел, как напрягся Шоё. Но поделать с этим ничего не мог. А когда он услышал, о чем ему сказал Ива-чан, то сам впал в ступор. Он никак не рассчитывал на то, что Хинате о своих чувствах расскажет не он сам, а его друг. Это было не совсем приятно, но сейчас появилась возможность, когда можно все обернуть в шутку или расставить все точки над i.        — И что ты по этому поводу думаешь? — уже более спокойно спросил Ойкава. Он все же решил, что пора прыгнуть в омут с головой. В конце концов, день и так был тяжелый, так что можно было добавить еще пару моментов для переживаний перед сном.       — Я думаю, что этого просто не может быть, — честно ответил Шоё, все еще смотря куда угодно, только не на Великого Короля.       — А если это правда? — сказал Ойкава и протянул руку вперед, беря за подбородок Хинату и направляя его лицо слегка вверх, чтобы тот уже, наконец, посмотрел на него. Шоё вообще не ожидал, что Ойкава скажет и сделает что-то подобное, поэтому уставился на Тоору непонимающим взглядом. Сам же Тоору вместо того, чтобы что-то говорить, наклонился к карасуновцу и поцеловал его. Сначала легко, потом чуть сильнее. А потом, видя, что никакой реакции от Хинаты не последовало, он провел языком по губам Шоё, чтобы тот хоть как-то среагировал. Тот от неожиданности приоткрыл рот, чем Ойкава незамедлительно воспользовался. Он коснулся своим языком языка Хинаты, и до того наконец-то дошло, что сейчас происходит. Он отпрыгнул от Ойкавы и заговорил:       — Я не… Это не… Простите!!! — крикнул Шоё, кланяясь Ойкаве и тут же помчался прочь.       Ойкава проводил Хинату расстроенным взглядом, тяжело вздохнул и вслух крикнул:       -Черт! И что теперь делать? — вопрос явно был риторическим. Так как Ойкава вообще не представлял себе, что делать. Не бежать же за Хинатой, и не выяснять отношения перед остальными карасуновцами. Да и что значили эти его «я не… это не…». Разбираться с этим сейчас он не хотел. А решил дать время себе и Хинате. Однако его опять обуяла злость. Так как не так он хотел признаваться в своих чувствах. Да и, по сути, он в них и не признался. Поэтому он пошел быстрым шагом по направлению к автобусу своей команды. Ойкава остановился в паре шагов от Иваизуми, смотря ему прямо в глаза. Хаджиме слегка поежился, так как понимал, что Ойкава сейчас будет серьезно о чем-то говорить, и никак не ожидал, что Тоору просто возьмет и впечатает его в автобус со словами:       — Какого черта ты вмешался, куда не следует? Я же говорил, кажется, что разберусь с этим сам.       Затем он его отпустил его и уже более спокойно сказал:       — Вот теперь мне придется разбираться еще сильнее, чем до этого. И не факт, что у меня получится из этого всего выйти целым, а не собирать опять себя по кусочкам.       Впервые на памяти Аоба Джосай Иваизуми и Ойкава ехали в разных частях автобуса.       Хината не понимая, почему сейчас бежит, не заметил, как пробежал мимо своей команды возле автобуса, как Кагеяма на него ворчал за то, что он опаздывает и его, как обычно ждут. Пришел в себя он только тогда, когда сел на место и Кагеяма у него поинтересовался:       — Эй, с тобой все хорошо? Несся как сумасшедший, даже не заметил никого из нас, придурок.       — Да, все в порядке, я просто столкнулся с Великим Королем и очень испугался, так что побежал от него, — почти не соврал Хината.       — Он бы тебе ничего не сделал. Ойкава-сан бы до такого бы не опустился, — заметил Кагеяма.        — Я знаю, но я почему-то перепугался, — сказал Шоё.       — Я же говорю, придурок, — буркнул про себя Кагеяма. — Нашел чего бояться. Ойкава-сан хоть и грозный, но он умеет проигрывать.       Шоё на это ничего не сказал, а только закрыл глаза и начал думать, какого черта он вообще побежал от Ойкавы. Почему вместо того, чтобы объясниться с ним, он действительно испугался и убежал. Испугался того, что Ойкава правда к нему неравнодушен. Или того, что это была шутка или непонятная реакция после проигрыша. Испугался, что станет понятно о его чувствах к Великому Королю. Да еще и эта непонятная речь от Иваизуми тоже подливала масла в огонь.       Сейчас на самокопание времени совершенно нет, так как завтра у них игра с Шираторизавой и ему совершенно не хочется быть не в форме от всех этих событий и мыслей. А он прекрасно знал, что если придет домой и ляжет спать, то мысли и эмоции его захлестнут и он, скорее всего, не заснет. Так как будет терзать себя сомнениями. Тем более, что в дороге Шоё поспал, утомленный игрой и дальнейшими событиями. Именно поэтому он попросил Кагеяму еще покидать мяч, чтобы совсем уставшим прийти домой и просто отрубиться. Правда, когда он возвращался домой, ему на телефон пришла смс от Великого Короля: «Не буду ни за что оправдываться. Надеюсь на разговор при встрече. Удачи завтра на игре». Раз Ойкава написал, что надеется на разговор при встрече, значит этой встрече быть. И нужно хоть немного, но все-таки окончательно понять, чего же Хината хочет от себя и от Великого Короля.       Как ни странно, Ойкава тоже находился в похожем состоянии. Он не совсем понимал, какого черта надо было начинать с поцелуев, а не с нормального разговора. Но ведомый эмоциями он, судя по всему, наломал дров.       Для того, чтобы груз вины за проигрыш и за этот поцелуй его не свел с ума перед сном, он решил еще немного потренироваться. Хотя бы просто покидать мяч. Тренер на него посмотрел удивленно, но прекрасно понимал, что сейчас каждый игрок Аоба Джосай будет находить свой способ взять себя в руки.       — Главное не перенапрягайся, — все, что и сказал ему тренер, когда отдавал ключи от зала. Ойкава только кивнул на это и пошел тренироваться.       Пока он кидал мяч, он размышлял о сегодняшнем дне. О самой игре. Думал, можно ли было что-то изменить. Проанализировав все, Ойкава пришел к выводу, что, скорее всего, изменить-то ничего и нельзя было. И это было обидно. Столько тренировок и сильнее они вроде бы стали, но почему-то не выиграли. Собственно, впервые за три года, даже в финал не прошли. Раз изменить ничего нельзя было, оставалось только принять это и надеяться где-то в глубине души, что Карасуно выиграют у Шираторизавы. Потому что если Карасуно проиграют, то у Аоба Джосай не было бы и шанса против Шираторизавы.       После мыслей об игре, Тоору вновь возвращался к поцелую. Он понимал, что это можно было бы спихнуть на неудачную шутку на фоне поражения. Но не хотел. Потому что это была бы не правда. А врать Ойкава не любил. И так слишком долго обманывал себя, считая, что у него чисто спортивный интерес к карасуновцу. Даже если Шоё не ответит взаимностью, это лучше, чем набираться смелости на разговор, переживать из-за этого. Именно поэтому, когда он закончил с подачами и привел зал в прядок, Ойкава и написал Шоё, что ни за что оправдываться не будет. Пусть сам решает, что с этим делать. Можно сказать, что Тоору первый шаг сделал.       Он как раз отправлял сообщение, когда за спиной раздался немного тихий и спокойный голос:       — Спасибо, что поверил в меня сегодня.       — Ива-чан …- сказал Ойкава, пока еще не оборачиваясь к нему. Он слегка чувствовал себя виноватым из-за того, что сорвался на Иваизуми. Но все еще был немного зол на него. Но все же разговаривать спиной к своему другу было не очень хорошо, и он развернулся и посмотрел прямо в глаза Хаджиме. — Я всегда верил в свою команду. И в тебя, как в аса Аоба Джосай, я тоже верил. Так что я прекрасно знал, что ты возьмешь тот мяч.       Затем Ойкава пошел по направлению к Иваизуми на выход. Прошел мимо него и сел на крыльцо возле зала. И уже смотря в небо, он продолжил:       — Просто сегодня я все-таки окончательно поверил в себя. Хотя и так знаю, что силен и хорошо играю. Но не до конца был уверен в себе. Ну, знаешь, вроде с технической точки зрения все отлично, но внутри что-то не пускает дальше. А сегодня, да и последние четыре месяца, наблюдая за эти мелким чудовищем, которое всегда знает о своих слабостях, и с технической точки зрения у него все ужасно, но ему это не мешает двигаться вперед. Он рушит одну за другой стену. И я подумал, а не пора ли и мне или разрушить эту стену, или обойти. Это как будто ты пытаешься выбраться из помещения и открываешь дверь, но она не поддается, и ты толкаешь ее, стучишь в надежде, что может быть кто-то ее откроет. Но потом ты понимаешь, что это просто не правильная дверь, и она открывалась на себя. Тот пас из-за пределов площадки был именно тем самым результатом. Безрассудность все-таки заразна.       Иваизуми промолчал, так как мысленно согласился с Ойкавой. Он никогда не считал, что Тоору менее гениален, чем Тобио.       — И все же прости, что профукал такой отличный пас, — сказал Иваизуми, садясь рядом с Ойкавой.       — Не переживай, против, может, другой команды у тебя бы и получилось, но только не против Карасуно.       — Почему? — недоуменно спросил Хаджиме.       — Скорость. Этот пас был очень быстрым. А карасуновцы каждый день видят, как Чиби-чан и Тобио-чан играют на таких скоростях. Так что не удивительно, что их капитан успел среагировать. Кстати, я сегодня раза три хотел тебя придушить и это никак не связано с твоей игрой. Но, возможно, только частично. Я видел, как на тебя смотрел Чиби-чан, когда ты принимал один за одним мячи.       — Ну, он же всегда так смотрит на хорошую игру.       — Не совсем. Он так смотрит на хорошую игру хорошего аса. На меня он так не смотрит, к связующим он просто относится уважительно. А я, к сожалению, не ас.       — Смотрит, только не так. Он на тебя совсем другими глазами смотрит. Я имел радость наблюдать краем глаза за вами. В его взгляде на тебя есть восхищение и еще какие-то эмоции. Так что тебе не должно быть обидно. Да и он ведь тебя тоже ревнует. Особенно, когда ты с Кагеямой препираешься.       — Тогда какого-черта он сбежал, когда я его поцеловал? — возмутился Ойкава.       — О боже, ты еще и умудрился его поцеловать, — покачал головой Иваизуми.       — А нефиг было ему говорить, что у меня интерес лежит вне площадки. Я просто решил воспользоваться моментом и расставить все точки над i.       — Ну не знаю, он не ожидал этого. Не думал, что ты можешь к нему что-то чувствовать. Если бы ты меня поцеловал, я бы тебе врезал. А он просто убежал. Так что просто дай ему время прийти в себя. Тем более у них завтра игра с Шираторизавой. Ты, кстати, собираешься приходить на игру?       — Нет. Не хочу смотреть. Плевать, кто из них там выиграет, — он, конечно, лукавил, но иногда все же хотелось побыть говнюком.       — А как же… — начал было Иваизуми.       — Какая разница, что там будет играть Чиби-чан. Если выиграет Карасуно — это бесит. Если выиграет Шираторизава — это бесит вдвойне.       — Почему?       — Потому что если Шираторизава выиграют, то большая вероятность того, что мы бы точно проиграли Ушиваке. Если Карасуно проиграют, так может это мелкое чудовище найдет со мной время поговорить.       — Мелкое чудовище? — усмехнулся Иваизуми. — Ты же вроде к нему неравнодушен.       — А что мешает мне так его называть, даже если и неравнодушен? Это же правда.       Хаджиме ничего не ответил. Они еще какое-то время посидели в молчании, а потом, закрыв зал, также молча и шли домой.       — Прости, что так получилось с Хинатой, — сказал Иваизуми перед тем, как они разошлись.       Ойкава на это только хмыкнул и отвесил Хаджиме легкий подзатыльник.       — Забей. Благодаря тебе эта ситуация сдвинулась с мертвой точки. Можно было еще долго ходить вокруг да около. Так что, может, я даже тебе и благодарен немного.       — Спасибо, — сказал Иваизуми, слегка кивнув головой, а потом ухмыльнулся и добавил. — Ты превысил лимит по ударам по мне ровно в два раза за сегодня.       Ойкава сначала задумался, а потом рассмеялся. У них явно все в порядке, раз они могут шутить.       — А ты превысил лимит извинений передо мной. Еще бы один раз и я точно бы подумал, что тебя похитили инопланетяне и подменили.       Он махнул Иваизуми рукой и пошел домой, как ни странно в хорошем настроении.