Выбор ничего

По воронью, кружащимся над Рваным берегом, можно было наносить путь на карту. Ашаад нашёл уже четвертый труп, брошенный на придорожной обочине. Этот, к примеру, басра не удосужились даже прикрыть ветками. Ашаад подошёл ближе. Вороны недовольно каркнули и отошли прочь, переваливаясь с боку на бок. Лоснящиеся, жирные, с блестящим оперением. На берегу пищи у них вдосталь. Ашаад присел на корточки рядом с лежащим ничком трупом, осмотрел одежду. Зачем убивать безобидного торговца-бас? На солнце труп уже начал раздуваться. Клювы птиц изуродовали шею и часть щеки, но разорванное ухо — несомненно, дело рук басра. Он взял труп двумя пальцами за плечо, перевернул на спину. Мутные глаза, полные ужаса, уставились в небо. К разорванному уху добавилась порванная пополам губа и вывороченный хрящ носовой перегородки. Кто-то выдрал традиционные для ривейни серьги, а потом убил несчастного. Ашаад разочарованно поджал губы. Это не тот виддатари, которого он искал. Он уже сомневался, что поиск вообще к чему-либо приведёт — пошёл второй день после приказа аришока отправиться на Берег и встретиться с посланцем из Ривейна, который должен был тайно доставить небольшой, но важный груз. Ашаад прибыл вовремя, но корабль из Ривейна прибыл на день раньше условленного срока и попал в засаду. Следы нападавших затёрло ночным дождём, но всё же кое-где на песке ещё читались отпечатки широких сандалий ривейни и остроконечных сапог с подкованными по-северному каблуками. Прибрежные падальщики. Выследили корабль — и теперь ни груза, ни посланца, а корабль обобран до последней щепки и лежит на боку на отмели. Ашааду ничего не оставалось, кроме как попытаться выследить налётчиков и отобрать груз. Да и был шанс, что обладатели тевинтерских сапог окажутся работорговцами, тогда и нужный ему виддатари мог остаться в живых. Но за половину сегодняшнего дня ашаад нашёл уже четвертый труп ривейни с оборванными украшениями и начал сомневаться в успехе своей миссии. Он поднялся, отряхнул приставший к коленям песок — и замер. Чуть дальше, в тени у камней, виднелся отчётливый след сапога с толстой кожаной подошвой из вываренной кожи. Такие следы Ашаад часто видел и хорошо знал. Похожие оставлял он сам и все остальные кунари в лагере аришока. Но эти, со стёртым по левой стороне каблуком и пятью вывалившимися гвоздиками — оставлял один из стэнов Бересаада. Ашаад медленно оглянулся, обшаривая взглядом берег. Никого. Ни малейшего знака, говорящего о присутствии басра, серых или кунари. Ашаад ещё раз задумчиво посмотрел на отпечаток сапога и резко вытянул копье из ременной петли. Стэна он видел в последний раз за два дня до ухода на Рваный берег. Аришок не говорил о том, что послал стэна с заданием. И ещё есть запас по времени на выполнение задания — аришок отправит отряд по его следу, если отсутствие затянется больше, чем на три дня. Значит, если стэн ушёл из лагеря, то он один из дезертиров, помрачившийся разумом и отринувший путь Кун. А если это так, то надо было держаться наготове — у серых отступников не было причин желать успеха его миссии. Он пошёл лёгким шагом по направлению к очередной стае воронов на востоке. Не прошло и часа, как Ашаад остановился над ямой, в которой высилась куча трупов. Один ривейни, остальные нет — хотя и такие же смуглокожие, одетые на тевинтерских манер, и все перебиты колющим и режущим оружием. Среди трупов виднелись тела двух кунари. «Серых», — поправил себя Ашаад. Оба с отпиленными рогами, без ритуальной раскраски. Ашаад разогнал вороньё, спустился вниз, осмотрел труп ривейни — снова не тот. Он прищурился, вглядываясь в лица в мертвых серых, и узнал в них карастенов, исчезнувших из лагеря не так давно. Совсем молодые, тамаррасан возлагали на них большие надежды. Получается, серые напали на тевинтерских работорговцев, перебили их, а пленников увели с собой. Он обязан продолжить преследование, выследить серых до их стоянки. Ашаад вдохнул. Он понимал, что не сможет выполнить приказ — у него не получится в одиночку отбить у серых посланника-виддатари и его груз. Но он может вернуться к аришоку с информацией, благодаря которой, удастся вернуть груз. Серые оставляли за собой не след. Тропу. И чем дальше ашаад углублялся в шхеры восточного побережья — тем чаще встречались отметки присутствия серых. Тотемы животных, вынуждающие ашаада брезгливо кривить губы. Полосы витаара, нанесённые на камни и окольцовывающие кривые стволы деревьев. Ашаад не знал, что означают эти знаки, но вид ритуальной краски, потраченный таким образом — рождал в душе ярость. — Дальше не иди. Голос поймал ашаада в середине движения. Он замер, потом медленно повернулся в ту сторону, откуда прозвучал голос. В тени скалы стоял серый. Кожа, тщательно отмытая и очищенная от витаара, по цвету сливалась с камнем, а неподвижность делала его почти невидимым. Ашаад мысленно обругал себя за невнимательность, недостойную разведчика — он мог уже валяться с копьём в спине. — Иди сюда, не стой на дороге. Заметят, — позвал Ашаада серый. Ашаад медленно кивнул и приблизился к скале. Если бы серый хотел его убить, то сделал это, когда была возможность. — Стэн? — ахнул Ашаад, рассмотрев лицо серого и тут же прикусил язык — тот, кто стоял перед ним, уже не был стэном. Грязный отступник, дезертир, поддавшийся разлагающий дух скверне бас. Лицо не-стэна не дрогнуло ни единым мускулом. — Ты идёшь с запада. По нашим следам. Не-стэн не спрашивал, он утверждал. — У вас есть то, что нужно кунари. Меня послали это забрать. — Ты не сможешь. — У меня нет выбора, — упрямо наклонил голову Ашаад. — Аришок приказал мне найти то, что забрали вы. Я не знаю, что это, но я это найду и заберу. — Аришок... — протянул задумчиво не-стэн, взяв себя пальцами за гладко выбритый подбородок. — Выбор есть всегда. Но ты не выполнишь приказ. Если поднимешься вверх по тропе — умрёшь. Те серые — обезумели. Они стали хуже басра, которые охотятся на себе подобных. Я ушёл от них и теперь предупреждаю тех, кто идёт по тропе. Ашаад разглядывал лицо не-стэна, выбравшего путь отступничества. Не-стэн словно помолодел за те четыре дня, что прошли с последней их встречи. Морщины вокруг глаз разгладились, плечи распрямились, будто исчез невидимый груз, гнущий к земле. Но в глазах читалась та же тоска, которую ашаад видел каждый день в течение многих месяцев подряд. Не-стэн нравился ашааду, и понимание, что когда он вернётся с большим отрядом, чтобы перебить серых, возможно, им придётся встретиться в бою насмерть, неприятной тоскливостью резало душу. Но не-стэн сказал достаточно. Лагерь на восток вверх по тропе. Теперь можно возвращаться к аришоку. Быть может, они успеют застать посланника в живых. — Я видел, что серые перебили тевинтерцев и забрали пленников. Зачем? Что они собираются с ними делать? — Не знаю, — пожал плечами не-стэн, по прежнему задумчиво потирая подбородок. — Я отпустил их из лагеря, перед тем, как уйти. Они пошли дальше на восток. Но ты мне солгал. Ашаад недоуменно взглянул на серого не-стэна. — Тебя интересует только один пленник. Тот, что решил примкнуть к Бен-Хазрат. Но ты его не найдёшь. — Не-стэн поднял руку, останавливая следующий вопрос. — Он струсил. Сказал, что не хочет иметь с кунари дело. Не-стэн отвернулся, наклоняясь к кустам. Ашаад испытал желание воткнуть нож ему под ребра и рвануть на себя, но почему-то не шевельнулся. Не-стэн выпрямился. В руках его была вышитая сумка с объёмной коробкой внутри. — Он оставил это. Сказал, что за этим придут. Бери и уходи. Не возвращайся. — Стэн. Если ты не с серыми, то ты можешь вернуться со мной, в лагерь. — Я не стэн больше. Мараас, ничто — вот что я теперь. И моё место здесь. Уходи, или я убью тебя. Ашаад нахмурился, стискивая в руке копье, но в тот же миг раздался крик дозорного серых. Ашаад попятился, не отрывая взгляда от не-стэна, который оставил вначале Антаам, потом тех, к кому примкнул, отбросив Кун. — Ашаад! — неожиданно окликнул его не-стэн. — Запомни: выбор есть всегда. Но выбирать ничего — ашааду показалось странным выбором.