***
Так прошли долгие часы. Друзья сидели на краю, пока сумерки медленно переходили в ночь, а на небе начинали появляться первые яркие звёзды. Утомленный ребенок мирно спал, прижавшись к мягкой руке Ториэль. Его укрыли синей теплой курткой, которая явно была велика для ребенка, и ярким красным шарфом. Скелетам не было жалко для малыша. В кустах стрекотали кузнечики, ветер шелестел внизу листьями, и даже недалёкий горный ручеек поддерживал всю эту ночную мелодию природы. В иссиня черном небе блестели яркие звёзды, будто бы стараясь осветить все вокруг. Монстры тихо переговаривались, вновь и вновь осматривая территорию перед собой. Они решили отправиться к людям на рассвете, когда уже собрали бы вещи и позвали всех желающих монстров в это путешествие. Это казалось лучшим решением, чем в одиночку идти на расследование местности и знакомство с людьми… Скорее всего, их ждала бы учесть Азриэля, если бы они отправились этой не столь большой компанией… Людей ведь намного, намного больше. Когда они наконец собрались возвращаться, Фриск медленно поднял голову, выходя из дрема, и посмотрел на друзей. Он понимал, что они хотят сделать, знал, что они вернутся сюда со всеми остальными. Да и, кажется, он все так же слышал во сне. Мальчик предпочел остаться под звёздами, обождать их на поверхности. Ведь хоть реальность и была сурова и страшна для него, но ему так не хватало этого свежего воздуха, настоящих звёзд в небе и ночного стрекотания сверчков под ухом. Всего этого в подземелье не было и быть не могло, разве что искусственно и совершенно неправдоподобно. Он готов жить в подземелье, особенно если можно будет выходить на поверхность для таких недалёких прогулок по лесу. Главное — не доходя до города. Несмотря на беспокойство Ториэль, монстры все же оставили ребенка, пожелав ему приятной ночи и скорейшей утренней встречи. В любом случае при нем был телефон, с которого он может легко позвонить любому из ушедших и получить моментальный ответ. Но как только солнце вновь начало вставать из-за горизонта, греть своими лучами детские щеки и выпускать игривые лучи на спящие глаза, со стороны верхушки горы послышался странный звук, постепенно превращающийся в ужасный грохот. Соскочив, Фриск увидел стремительно ползущие вниз среди земли камни, темной лавиной корней и валунов наваливающиеся на проход в подземелье, вылетающие прямо в обрыв. Он успел быстро отбежать в сторону, и разве что пара мелких камней, которые разлетались по сторонам, успели задеть его тело. И за этим грохотом послышался странный магический звук, будто бы камни вновь и вновь ударялись о что-то еще...1
4 сентября 2019 г. в 08:14
На краю обрыва стояло семь силуэтов. Таких разных, но в тоже время столь родных. Они будто бы были связанные тонкой красной ниточкой судьбы: начинающейся с одной Большой души маленького человека, первым узелком связанным с его новой мамой, вторым и третьим с братьями скелетами - его лучшими друзьями, четвертым и пятым с милой парочкой верной рыцарши и любопытной учёной и шестым, последним, с большим и добрым королем, опустившим свои обиды и принявшим боль. И ещё один, совсем невидимый узелок стремился к милому малышу, желтому цветочку, пусть его и не было сейчас рядом с ними.
Семеро друзей смотрели на далёкие угольно-черные клубы дыма, на едкие выбросы производственных фабрик, на торчащие верхушки серых высоток с редкими тонкими палочками-антеннами, на тусклые холодные огни мертвых людских окон и проезжающих вдоль дорог машин... Их глаза блестели то ли от солнца, то ли от изумления и осуществления заветной мечты. Мечты выйти и свободно вдохнуть все то, что у них когда-то забрали люди.
И сейчас город был так далеко: за шелестящими на ветру листьями, за зелёным лесом, за низкими каменными холмами и длинными холодными синими лентами — реками. Стоял в туманной дымке, практически сливающейся с облаками на горизонте, будто бы прикрывая всю свою суету от глаз, смягчая суровую людскую обстановку. Казалось, даже если подойти поближе, грязный туман будет скрывать половину зданий.
Только глазами монстров можно было увидеть в этом что-то необъяснимо светлое и красивое.
Они завороженно смотрели на свою свободу, совсем не волнуясь о бесконечных проблемах людей — теперь, когда подземные жители наконец вышли на поверхность, где над головой светило настоящее яркое солнышко, а в лицо дул прохладный ветерок, где рядом пели не только птицы, но и реки, лес, вся окружающая их природа, монстры радовались каждому «свободному» метру этого пространства, и его было так много, что дух захватывает. Даже если места в подземелье для них было достаточно, чтобы уместить всех и еще оставить местечко на неожиданных гостей, вроде человека, эта свобода для них была важнее, чем все остальное.
Только ребенок в полосатой кофте смотрел на это с тоской и грустью, понимая, что он хотел бы остаться со своими друзьями-монстрами в уже по-настоящему родном доме — в подземелье, пусть он и прошел такой долгий путь до барьера, пусть говорил, что хочет домой. Может быть он хотел обратно из-за страха, когда монстры начали нападать на него, а может просто потерялся и испугался, что он, такой маленький, далеко от своего дома. Но теперь, когда его окружали настоящие друзья, он понял, где его, теперь уже, настоящий дом, где ему по-настоящему рады, где о нем смогут позаботиться… Где он просто счастлив.
В подземелье было намного безопаснее и интереснее, чем тут, с другими людьми в этом грязном городке. Да и разрушить барьер он хотел уже лишь ради своих новых друзей. Реальность пугала малыша. Пугало то, что может случиться не только с ним, но и с его друзьями, когда они придут к людям. Ведь этот мир меняется медленно или, может, не меняется вовсе. И что случилось много лет назад, сейчас может с лёгкостью повториться.
Наверняка повторится.
Но монстры были настроены на это решительно. Решительнее, чем сам Фриск.
Они спокойно и беззаботно болтали друг с другом, свесив ноги с края обрыва. Санс вновь поддразнивал брата своими казалось бы, бесконечными каламбурами, одновременно, и конечно не специально, зля и Азгора, ведь Ториэль начинала поддерживать своего костяного друга такими же шутками. Хоть король и скрывал свое недовольство, но лишь по одному грозному и одновременно печальному взгляду было понятно, что на самом деле монстр думает об этом скелете в данный момент. В душе он искренне поддерживал чувства Папайруса, который тихо негодовал, бурча под нос, и изредка выкрикивал «САНС», когда шутки переходили все грани дозволенного.
Альфис тихонько сидела, подметая землю машущим из сторону в сторону хвостом, словно собака, нежно прижималась к Андайн. И будто бы совершенно случайно, смущаясь всем своим видом, то и дело задевала хвостом ее руку или даже спину. Она мило хихикала и краснела, тихонько, будто бы разговаривая сама с собой, извинялась за свою неосторожность и продолжала махать хвостом лишь сильнее, даже чуть поднимая лёгкую пыль с поверхности камней. Теперь Альфис не пугала глубина обрыва, не пугали обстоятельства и то, что может случиться там, в пропасти. Хоть совесть и продолжала мучить ученую, но сейчас, на закате солнца, эти мысли уходили далеко за горизонт, вместе с уходящей огненной звездой. Она была рада, что теперь, когда все знают ее секреты, она может спокойно выходить к остальным, общаться с ними и не прятаться в своих страхах. В этом ей, кажется, отважилась всей своей боевой душой помочь Андайн. А поддержка от этой девушки была дорога для учёной, как все ее диски с аниме. Может быть, она была даже бесценной.
Фриск смотрел под свои ноги, в темноту обрыва и на острые как пики верхушки деревьев в нем, вспоминая, как он впервые очутился в подземелье, и понимая, сколько прошел и чего добился. Он лишь изредка отвечал, когда его спрашивали о чем-то, и не начинал тему сам, будто бы боясь раскрыть свою тревогу. Мальчик теребил в руках край своей кофты, то прижимаясь и обнимая руку Ториэль, то падая головой к твердому, но почему то тёплому плечу Санса, закрывая глаза на эти мгновения, прокручивая все хорошие воспоминания в голове, а после вновь садясь ровно. Иногда он просто клевал носом вперёд, и вполне мог бы свалиться, если бы не тонкие костяшки, будто бы невзначай придерживающие парня сзади в этот момент. Даже если взгляд был направлен куда-то в сторону, даже если для очередной шутки нужны были руки.