Ты стал другим

Кагами вышел из больницы, немного прихрамывая. По собственным ощущениям лучше он себя не чувствовал, однако доктор изучил снимок и сказал, что положительные изменения все же есть. Три месяца — срок не самый большой, и все зависит от того, как будет идти реабилитация. Вряд ли она закончится раньше, а вот дольше продлиться может. Спортсмен вздохнул и уже на автомате надвинул на глаза свои темные очки. Билеты обратно в Америку он пока не покупал. Последний разговор с тренером ясно давал понять — без готовности серьезно играть о возвращении в команду не могло быть и речи. Но Тайгу сейчас это волновало не так сильно, как раньше. Возвращаясь в Японию, он и подумать не мог, что его мечта отойдет на второй план. Конечно, Кагами все еще хотел играть в баскетбол, ведь совершенству нет предела, но что-то изменилось. Красноволосый спортсмен вспоминал свои слова, обращенные к Куроко, и понимал, что действительно говорил от всего сердца. Я буду доказывать тебе серьезность моих намерений, пока ты не сдашься и не примешь их. Сейчас все мысли Тайги были заняты голубоволосым напарником. Кагами был уверен, что Тецуя чувствует то же самое, иначе он бы уже исчез из его поля зрения. Куроко не отталкивал его, но… предостерегал? Возможно ли, что у него уже были подобные переживания? Может, кто-то паршиво с ним поступил? Тайга задумался. «Семь лет прошло, конечно, такое могло произойти!» — про себя размышлял спортсмен. Как только Кагами об этом подумал, то сердце чуть сжалось — да кто вообще на такое способен?! Тецуя уже не был беззащитным подростком и мог за себя постоять, но одна мысль о том, что кто-то сделал напарнику больно, не давала Тайге покоя. Внезапный телефонный звонок прервал агрессивный ход мыслей спортсмена, и он, чертыхнувшись в сердцах, взял трубку:       — Алло?       — Ох, ты живой, я смотрю, — раздался на другом конце насмешливый тон Аомине. Кагами отошел к дереву и оперся на него спиной:       — Конечно, живой. А ты все ждешь, когда я коньки отброшу? Голос в трубке сипло рассмеялся:       — Я тебе вчера днем не дозвонился. Чем ты там так занят, что даже чертову трубку взять не смог?       — Гулял, а мобильный на беззвучном был, — коротко ответил Тайга, не собираясь вдаваться в подробности. — Аомине, ты же не просто так звонишь? Что надо?       — Диван в твоей гостиной развалился, та еще была рухлядь. Я новый заказал. Тайге захотелось прикрыть глаза ладонью от стыда за этого «Ромео». Диван был совершенно новый, его месяца два назад как привезли. Сколько же поклонниц Дайки водил к нему в квартиру за эти несколько дней? И, что еще интереснее, как же надо было трахаться, чтобы сломать мебель? Наверняка диван был не единственной пострадавшей вещью… Кагами выдохнул, он, в принципе, понимал, кому отдает квартиру на временный присмотр:       — Перед моим приездом хотя бы приберись. Аомине довольно хмыкнул:       — Вызову уборщиц, приберут твою хату, — он замолчал на несколько секунд, а потом все же спросил. — Ты кого-нибудь встретил из ребят? Тайга неохотно ответил:       — Хьюгу видел… Вернее, он теперь уже Айда. Вместе с Рико и ее отцом. И Куроко. Друг проигнорировал или прослушал новость о женитьбе бывшего капитана Сейрин, а вот «фантомный» игрок его заинтересовал:       — Как там Тецу? Играет? Кагами все больше понимал, что отвечать на эти вопросы ему совсем не хочется:       — Нет.       — А я тебе о чем говорил! Все они оставили баскетбол в прошлом…       — Ага, — Тайга знал, что переубеждать Аомине было бесполезно, да и он не хотел этим заниматься. — Слушай, я тут к больнице подхожу, попозже созвонимся. До связи.       — Окей, бывай. Конечно, это было наглое вранье, но сейчас у Кагами не было настроения разговаривать с другом, тем более на эту тему. Ему в голову пришла одна шальная идея.       — Куроко-сенсей! — громко позвал Комацу. Мальчик вчера полдня пытался найти учителя, но тот как сквозь землю провалился, да и уроков японского у их класса не было. Это все было очень странно, потому что обычно отыскать голубую макушку не составляло труда. Некоторые учителя, кажется, тоже потеряли его из виду, но говорили, что он вел уроки у двух классов, о чем свидетельствовали записи в журналах. Каково же было удивление школьника, когда сегодня учитель как ни в чем не бывало прошел мимо него и, вроде, даже поздоровался с ним. Куроко обернулся, когда Комацу буквально подскочил к нему:       — Извините, сенсей, — подросток поклонился, — второй день Вас ищу. Тецуя моргнул, прижимая к груди небольшую стопку тонких разноцветных книг:       — Комацу-кун, я был в школе вчера. Что ты хотел?       — Спасибо, что пришли в тот раз на нашу игру! Я видел Вас на трибуне. Как вам? Понравилось? Учитель едва заметно улыбнулся уголками губ:       — Вы хорошо сыграли против Шутоку. Впереди же у вас Межшкольные? Ученик кивнул:       — Есть время еще потренироваться. А Вы… — мальчик запнулся, — с Вами кто-то был, верно? Кто-то нас поддерживал и кричал во время перерыва… Вопрос звучал неуместно, но сенсея это, кажется, не смутило:       — Да, мой друг. Мы раньше учились вместе. Комацу намотал информацию на ус и с неубывающим энтузиазмом спросил:       — Вы же придете на отборочные?       — Возможно, если не буду занят, — вежливо ответил Куроко. Вспоминая игру молодых ребят, Тецуя осознал, что не переставал любить баскетбол. Просто вбил себе в голову, чтобы забыть. Но тот товарищеский матч вновь пробудил в нем чувство радости и интереса к спорту. А, может, дело было в Кагами. Что-то определенно поменялось. Люди стали реже замечать Куроко, будто бы он вновь стал невидимкой. Эта его способность пропала, казалось, насовсем после окончания школы, а теперь вернулась опять. Было очень непривычно. Если раньше «невидимость» была на руку парню, то сейчас лицезреть коллег и учеников, которые разыскивают своего учителя, находящегося прямо у них перед носом, было как минимум странно. Неужели это действительно на нем так сказалось непродолжительное влияние Тайги? Куроко словно все еще ощущал его нетерпеливый поцелуй на своих губах, а обещание друга доказать серьезность его намерений никак не шло из головы. Как он собирался это сделать? После игры с Шутоку прошел ровно один день, а Тайга не появился. Голубоволосый парень сердился сам на себя за то, что постоянно об этом думал. Внезапно со стороны окна раздался гомон, и Куроко прислушался, проскальзывая туда, где уже собралась толпа зевак. А растерявшийся Комацу и вовсе потерял сенсея из виду, стоило тому сделать шаг в сторону. Пока Тецуя пытался поближе подойти к окну, то услышал девчачий разговор:       — Посмотри, как это мило!       — Романтично, но кто это сделал?       — Не знаю, но повезло девчонке.       — Думаешь, это для Араи-сан?       — Кто знает… С другой стороны толпы послышалось ворчание учителей:       — Надо найти того, кто это сотворил, и сделать ему выговор.       — Немыслимо! Пусть тогда и уберется, кто чистить это будет?       — Да ладно, Нода-сан, вам бы не хотелось такого же? — хихикнул кто-то из коллег-мужчин.       — Вот еще, ребячество какое… Куроко, наконец, смог выглянуть в окно, но то, что он увидел, заставило его сердце пропустить удар. На земле, где по утрам проходит линейка, белыми иероглифами было написано: «Я тебя добьюсь!» Тецуя смотрел на эту надпись, уже не слушая разговоры за спиной. В его памяти отчетливо всплыл тот день, когда он сам делал то же самое… для Кагами. Технически, он тогда просто выполнял просьбу Рико, которая хотела, чтобы ребята не побоялись заявить о себе и не отступили назад. И Куроко не повезло — прямо перед его «выступлением» всю группу виновников застукали на крыше. На следующее утро парень благодаря своей природной незаметности смог вывести надпись на земле: «Я сделаю тебя лучшим в Японии!» С тех самых пор он признал Тайгу своим Светом, и форвард стал все больше и больше занимать его мысли. И вот теперь Куроко знал, что новая надпись адресована ему и только ему. Он глянул на настенные часы — уроки еще даже не начались. Когда же… он успел? Тецуя вновь посмотрел на белые иероглифы… Поступок Кагами действительно был немного детским, глупым со взрослой точки зрения, но в то же время романтичным. В то, что Тайга стал романтиком, было сложно поверить, но все-таки между ними все еще стояли эти семь лет. И Куроко втайне хотел сократить этот разрыв, узнать, что же происходило в жизни его друга за это время. Тецуя почувствовал, как легкий румянец заливает его щеки. «Ну, Тайга»… Комацу тихо сидел за столом в помещении, пахнувшем бумагой и типографической краской, перелистывая большие книги одну за другой.       — Вот уж не думал, что найду тебя в библиотеке, — раздался голос друга над ухом парня.       — Угу.       — Что ты делаешь? — одноклассник склонился над товарищем по команде и с удивлением обнаружил… альбомы? Комацу сосредоточенно листал книгу, всматриваясь в фотографии:       — Я хочу знать, кого Куроко-сенсей взял с собой тогда на нашу игру. Этот мужчина не первый раз тут появляется, он мне кого-то напоминает, — бормотал подросток. Друг прыснул со смеху:       — У тебя навязчивая идея, да? Поэтому ты решил взять альбомы выпускников?       — Да. Куроко-сенсей сказал, что они с тем бугаем вместе учились, значит, одноклассники. Вот фото класса нашего учителя, но я того парня тут не нашел. Товарищ по команде призадумался:       — А, может, они в параллельных классах учились? Молодой форвард закрыл книгу и начал перелистывать другую:       — Смотрел книги того же года выпуска, там тоже нет. Что-то неладное тут творится.       — Может, он тебе соврал? И какая вообще разница? Комацу, не время в детектива играть, у нас тренировка через сорок минут.       — Да знаю я, — отмахнулся юноша, отложив книги в сторону. Парень сам не знал, почему ему вдруг стало так интересно. Дело было даже не в том, что он стал невольным свидетелем поцелуя двух мужчин… Было ощущение, словно Комацу упускал что-то важное, и этого красноволосого здоровяка он точно где-то видел. Но где?