Медовый привкус пепла

Главное не быстро бегать, а выбежать заранее*. Именно это и сделал Ойкава, когда своими глазами увидел проводимые над людьми опыты. Он бежал как можно дальше, но от судьбы не убежишь, не так ли, Ива-чан? *** 10 лет назад. 1933 год. Ойкава — 16-летний подросток, который, как и все, был напуган угрозой войны. Ещё тогда это слово вызывало дрожь, но Тоору не был бы собой, если бы не ждал войны с нетерпением. В стране велась активная пропаганда; а дети — это глина, из которой власть может лепит всё, что захочет. Япония хотела войны, территорий и войти в «золотой состав», определяющий вектор развития всего мира. Другими словами, страна Восходящего Солнца планировала стать значимой мировой державой. На улицах ходили толпы людей с лозунгами, которые не отражали сути высказываний, но привлекали в ряды свежую кровь. Детей вербовали, обещая семьям добровольцев шикарную жизнь без забот и проблем. А проблем тогда было много. Мировой экономический кризис поглощал всё на своём пути, сметая не то что семьи, но и целые страны. Такая глобальная встряска, видимо, перевернуло мир Ойкавы Тоору не тем ребром. Ойкава захотел стать разведчиком: он не хотел сидеть в засадах и нападать исподтишка, он хотел владеть информацией. Уже тогда юный прыткий ум понимал, что залогом его жизни будет информация. Под угрозой войны, где твоя жизнь едва ли будет стоит пару йен, никогда не убьют человека, владеющего информацией. Он очень на это надеялся. Тоору — высокий мальчик с необычной для японца внешностью: большими карими глазами, обаятельной улыбкой и странно уложенными волнистыми каштановыми волосами. В детстве он был плаксой и всегда нарывался первым. Впрочем, почти ничего не изменилось. "Почти" — ключевое слово. Ивадзуми Хаджиме — лучший друг Ойкавы, с которым тот знаком давно, лет с пяти. Ива-чан, как его называл Тоору, был серьёзным парнем, не умеющим притворяться и обманывать, но его телосложение позволяло ему это делать. Хаджиме имел атлетически сложенное, накачанное, поджарое тело. Все девчонки засматривались на пресс Ивадзуми и на лицо Ойкавы. Каждому своё. Они, на удивление окружающих, были очень дружны. Если, конечно, постоянные драки, оскорбления и подзатыльники можно считать крепкой мужской дружбой. Ивадзуми тоже думал о военной карьере. Все его ровесники думали об этом. Как об этом не думать, если война на пороге? В отличии от Ойкавы, который что-то начал темнить и увиливать от вполне прямого: «Кем на войне будешь?», Хаджиме решил, что пойдёт на фронт и дослужится до капитана, а то и выше. Когда он заявил об этом своей семье, матушка, естественно, взялась плакать и отговаривать сына идти на верную гибель, в то время как отец лишь пожал парню руку и хмуро кивнул, искривив губы в усмешке. Мать Ивадзуми — одна из тысяч женщин, которые проводили со своей семьёй последние спокойные деньки. Вскоре она останется с Наоми, младшей сестрой Хаджиме. Ведь и сыну, и отцу надо идти на фронт, защищать то, что им так дорого. Но это будет потом, а сейчас Ивадзуми надо решать более насущные проблемы в виде изучения немецкого языка и военной подготовке. Учеников разбили на 2 блока: мальчики и девочки. Девочек обучали на медсестёр и телефонисток, а мальчиков — на всех остальных. В группе Хаджиме, не считая ещё 20 человек, были его друзья: несносный Ойкава, который постоянно шутил в тему и не только, непонятный дуэт задир Макки и Маццуна и хмурый Кьётани Кентаро по прозвищу «пёс». Правда, учителя говорили, что со следующей недели они поедут в военный подготовительный лагерь №761 на окраине Токио. Туда попадут ребята с ближайших окраин. Район у них был интересный: полон всяких ярких личностей вроде ТендоСатори, УшиджимыВакатоши, бро-тандема БокутоКотаро и КурооТетцуро и многих других, включая более младших товарищей в лице очкарика Цукишимы и человека-которого-убьёт-ОйкаваКагеямуТобио. Скучно не бывает. Но всё хорошее рано или поздно заканчивается. *** Распрощавшись с матушкой и отцом и утерев сестрёнке слёзы, Ивадзуми развернулся и пошёл прочь из такого тёплого и родного дома. Через 10 минут он был на трамвайной остановке. Это нововведение ещё не особо привычно людям, но уже не вызывало шока. Ивадзуми впервые увидел этот транспорт совсем маленьким, он тогда жутко испугался и едва не расплакался от грохота и шума, перекрываемым разве что воплями Тоору. Грохочущие створки узких дверей с натягом распахнулись, впуская двух молодых мамочек с испуганными детьми внутрь. Словно в банке, трамвай имел форму бочки с несколькими окнами и двумя разъезжающимися дверцами. Водитель сидел за ограждением и рулил этой штукой с помощью огромной круглого кожаного руля и нескольких длинных, словно усики, переключателей. На металлическом потолке крепилось несколько лампочек, которые болтались в выключенном состоянии. По краям «бочки» было около 12 кресел. Несколько стояли по парам, но в основном в одиночку. И только в конце салона располагались 5 кресел, стоявших рядом друг с другом. Туда и пошли 2 женщины с маленькими детьми, избегая угрюмых взглядов пассажиров. Ивадзуми успокоился, когда понял простую вещь: трамвай не опасен. Ойкава же, наоборот, испугался так, что едва не намочил новые шортики. Весь салон кидал в ребёнка уничтожающие взгляды, грозя стукнуть по голове как следует, дабы заткнуть «чудо в шапочке». Ехали они около часа; в салоне царила июльская духота, не дававшая нормально вдохнуть. Ойкава за 15 минут успокоился и удобно устроился на коленях матери, иногда бодая Ивадзуми маленькими ножками. Приятные воспоминания захлестнули Хаджиме, когда он зашёл в пыльный салон под сонные реплики Ойкавы: «Ива-чан, а как же помочь мне дотащить эти тяжелые баулы? Где твоя хвалёная сила?». На что Ивадзуми привычно ответил: «Дуракам не помогаю». Поездка выдалась лёгкая, ненапряжённая. Они со своими сумками вышли на нужной станции и сразу увидели автопарк с машинами, в которые запрыгивали парни со всей округи. Среди сотен одноцветных макушек Хаджиме выцепил взглядом яркие рыжие волосы-веник Тендо и потащил Тоору за собой. Тот всегда был против компании Ушиджимы и Сатори, аргументируя это тем, что «с громилой и чокнутым я находится не горю желанием, ведь они хуже Ива-чана в несколько раз», за что незамедлительно получал увесистый щелбан в центр лба. «Вместо утренней зарядки», — весело подумал Ивадзуми, наслаждаясь видом на Ойкаву, страдающего от боли. И вот они настигли свою цель, пробираясь через плотную толпу. — Доброе утро, Ама-но-дзаку*! — задорно поздоровался Тендо, ожидая новой перепалки с Ойкавой. — И тебе, косоглазый, — вяло махнул рукой Ойкава, игнорируя не только оскорбление красноволосого, но и его вечного спутника — УшиджимуВакатоши. Вакатоши был ещё выше и шире Ойкавы, чем невероятно бесил последнего. Его застывшее выражение лица пугало и издалека он спокойно бы смотрелся с автоматом, а не с сумкой, набитой вещами. Но несмотря на внешние данные, парнем он был хорошим, по скромному мнению Ивадзуми. У Ушиджимы с Хаджиме было много общего: они оба были достаточно неэмоциональными, старались не нарываться на конфликт, метили в верхушку армии и имели неадекватных друзей. Поймав сочувствующий взгляд Вакатоши, Ивадзуми лишь сухо кивнул. Ушивака, как его называл Ойкава, начал нормальный разговор первым: — Вам надо отметиться на посту. Он находится у входа на вокзал. Спросите, куда вам пройти, отметьте явку и возвращайтесь. Через 40 минут начнётся посадка и отправление. — И без тебя спра… — уж было начал Ойкава, но Ивадзуми тыкнул того в живот, прервав гневную тираду друга, и продолжил: — Спасибо. Мы скоро вернёмся, — и потащил Ойкаву за шкирку ко входу, словно провинившегося котёнка. Вслед им был слышен лишь тихий смех Тендо. Спустя 25 минут они отметились и вернулись на общую площадку, где было около 700 ребят. Машин было не меньше 20. Остальные было не разглядеть. Поездочка обещает быть долгой. Ещё через 15 минут их распределили в разные машины. Ойкава, ведомый кармой, попал в одну машину с Сатори, а Ивадзуми никто из знакомых не попался. В каждой машине было около 10 человек: 6 на лавочках, остальные в глубине машины сидели, лежали или как-то по-своему обустраивали выданный им клочок земли. До лагеря им предстояло ехать около 3-4 часов. Строгие голоса офицеров кричали: «Не расслабляться, щеглы!». И Ивадзуми решил проверить себя на прочность. Каково это — не спать больше 3х часов и видеть рассвет, трясясь в битком набитой машине и подскакивая на каждой яме и кочке почти до потолка? Хаджиме был уверен — вот она, солдатская жизнь. По-особому интересная, захватывающая, романтичная. Прибыв в лагерь, огороженный колючей проволокой и забором, все начали разгружаться. Их обучение начинается...