Боги погибели

      Из века в век мир полнился мерзкими желаниями, ненавистью, злом — и это дело вверялось в руки богам погибели. Рабо, в перепачканном чужой кровью кимоно, наконец опустил катану. Вороны и прочие пожиратели падали уже приземлялись у мёртвых тел, усеявших поле затихшей битвы. Рабо огляделся по сторонам. Где же он? Где бог Ято, серая тень смерти?       Солнце клонилось к закату, уже окрасив в алые цвета небо. Любимая пора. Рабо усмехнулся, увидев Ято перед трупом копейщика, рядом с которым валялась перерубленная нагината. Не сочтя нужным вернуть в ножны катану, Рабо метнулся к нему, миновал десятки убитых и остановился подле.       — Все желания на сегодня исполнены, — не скрывал он довольства.       Ято кивнул и, спустя секунд пять, в одно движение развернулся, невольно взмахнув рукавами кимоно, словно крылами. Серая тень смерти. Рабо знал, что дождётся ответа, просто не всегда сразу. Земля размякла от крови и прошедшего ливня. Ноги слегка увязали в ней. Для многих сегодня это стало причиной гибели — почётной, в бою. Рабо шёл следом за Ято и любовался алым небом.       Боги рождались, чтобы исполнять желания людей. Люди — существа несовершенные. Их желания бывали как во благо, так и во зло, и именно последние становились работой богов погибели, ненавидимых и презираемых.       — Завтра предстоит новая битва, — подал голос Ято, шагая рядом.       Даже сейчас, не стремительный, не молниеносный как в пылу сражения, он казался прекрасным, остро наточенным клинком, к которому охота прикоснуться, чтобы спустя миг увидеть собственную кровь. Рабо знал, что со временем люди забудут и его, и Ято. Человеческие чувства во все века были неоднозначны, таковы уж они по природе своей.       Забвение — это смерть.       Боги погибели обречены погибнуть, потому что никто на свете не будет любить их и почитать, не избегая. Но сейчас царила эпоха войн. Рабо и Ято не знали недостатка в работе. Мир людей сочился ненавистью и желанием убивать.       — Как тебе сегодняшнее сражение? — полюбопытствовал Рабо, достигнув опушки и наконец спокойно вытерев клинок катаны от крови. Та ещё не засохла. Ято вздохнул и остановился у клёна с кривым раздвоённым стволом. — Очередная стычка клана Асаи с… кем там, я не запомнил.       Богам не было дела до политики. Было дело лишь до людей с их простыми человеческими желаниями.       — У меня сегодня небольшой урожай, — Ято приложил ладонь к коре дерева. — Не то что обычно. Эй, Гоэмон, — посмотрел он на собственный меч, — достаточно.       — Давай и ты, Асаноха, — позвал по имени своё священное оружие и Рабо.       Мечи засияли, и вот уже не чувствуется в руке приятной тяжести. Гоэмон и Асаноха встали рядом с хозяевами и, как обычно, преклонили колено.       — Идём в провинцию Мино, — посмотрел на Рабо Ято. Прекрасные, порочные, холодные глаза. — Там предостаточно тех, чьей смерти желают.       — С тобой да на войну, — усмехнулся Рабо, — хоть на край земли.       На край любого из Берегов. На край жизни.