lil' bunny

🐾🐾 Юнги покупает огромную коробку чоко-пая. Вот так просто берёт и покупает. Приходит в свою комнату в общаге, запирается, думая о том, что Хосок всё равно вернётся не раньше полуночи. Ему так плохо, что немного сладкого… Ладно, много сладкого, должно привести его в порядок. Ну, по крайней мере, поднимет настроение, так уж точно. Надо сказать, что Мин ест сладкое очень редко. И, конечно, это не просто так. Он включает ноут, находит какой-то тупой сериал, подтягивает коробку поближе и начинает наворачивать, обильно запивая крепко-забодяженным чаем. — Ё-мое… — тянет Хосок, когда видит жуткую для его психики картину: Юнги сидит на полу, в одной растянутой кофте, явно не с его плеча, громко хихикает и тыкает пальцем в экран, на котором прокручивается спам-реклама. Сначала Хосок думает, что Мин надрался, но потом видит огромную пустую коробку из-под чоко-пая. — Ты что, один всё съел, идиотина?! Ох, Юнги, объевшийся сладкого, похож на заядлого наркомана. Он становится буйным, чересчур возбуждённым, крикливым и вообще не контролируемым. А потом просто может впасть в кому, потому что у него острая непереносимость сахара. И если маленькая доза может вызвать простую сыпь, то такое количество съеденного будет посерьёзнее*. — Я вызываю скорую, — озвучивает свои мысли Хосок. — Не смей, не надо! — вешается на него Мин, пошатываясь, как пьяный. — Со мной всё в порядке, правда! Вот щас посплю немного и снова стану как новенький! — Я тебе дам: посплю! — шипит Хосок, подхватывая друга под белы рученьки. — Тэхён! — орёт он в трубку телефона, прижимая её плечом к уху. — Тэхён-и, караул! Юнги закатывает глаза, думая о том, что его друзья какие-то придурки. И уж кого-кого, а кота он бы хотел видеть в последнюю очередь. Лучше сразу в больничку поехать. Он хочет сказать об этом Хосоку, но мимо проносится табун единорогов, и это, действительно, более увлекательное зрелище, чем всё происходящее. Юнги хихикает, как ненормальный, тыкая пальцем в пустоту, и Хосок начинает верещать ещё громче, пугаясь до усрачки. Мин не знает, сколько это продолжается, он вообще не воспринимает реальность как таковую. Витает в своём выдуманном мире, пока не оказывается на своей кровати, под своим одеялом, в объятиях кого-то тёплого и безумно знакомого**. Юнги, конечно, враз догадывается, кто это. Он же не совсем дурак, и не совсем уж потерялся в своих безумных фантазиях, чтобы забыть песочного цвета хвост, что так крепко оплетает его торс, прямо как лиана. Тэхён никакая не обезьяна, но очень старается быть на неё похожим, раз ухитряется оплести своими конечностями Мина, как игрушку. — Отпусти, — не выдерживает тот, пытаясь вырваться из импровизированного кокона. — И не подумаю, дорогуша, — бурчит кот, сжимая Мина ещё крепче. — Ты проштрафился, сладкоежка, теперь получишь по заслугам. — Тэхён, мне жарко. — А мне всё равно, — хмыкает тот, дуя на минов загривок. У того шея покрывается крупными мурашками, и не понятно — то ли чертовски приятно, то ли безумно отвратительно. — Тэхён! Отпусти! — начинает вырываться Юнги, крутится, в конце концов делая только хуже. — И что же нам скажет в своё оправдание сладкоежка? Что скажет, м? Юнги оказывается лицом к лицу с котом, и это совсем не то, что бы он сейчас хотел. Или мог выдержать. — Чего молчишь, сахарный пирожочек? Проглотил свой сладенький язычок? — ехидно спрашивает Тэхён. Он усмехается, но его глаза остаются серьёзными. Мину непривычно это, он крутится, упираясь руками в плечи парня, пока тот окончательно не прижимается, сталкивая их носами. — Умереть захотел, да? — хищно скалится кот. — Сладкого захотелось, — выжимает сквозь зубы Юнги, стараясь выдержать тяжёлый взгляд. — Ах, сладенького, — притворно вздыхает Тэхён, сужая глаза. — Нужно было просто позвать меня. — С чего бы мне… — начинает Мин, пока его нагло не прерывают, заставляя проглотить слова. Проглотить чужой вздох, проглотить своё сердце, которое галопом устремилось к пяткам. Потому что Тэхён целуется как бог. Вот прямо так, без преувеличения. Юнги цепляется за его волосы на затылке, пытаясь отодвинуться, но кот перехватывает его подбородок, задевая ещё саднящую губу, синюшную щеку, которая всё так же болит. Мин шипит, тем самым впуская в свой рот чужой язык. Тэхён хитрый котяра, целует крепко, но нежно, так, чтобы Юнги задыхался и барахтался. Мину кажется, что он вот-вот помрёт от нехватки воздуха, от обилия чужой слюны в своём рту, от глухой дроби ударов сердца в груди. Тэхён, словно чувствует, что пора дать парню передышку, отрывается со смачным причмоком, тут же прижимаясь своим лбом к чужому. Несколько минут тишины, разбираемой учащённым дыханием на двоих, а потом хриплое: — Ты хоть понимаешь, как я переживал, карамелька? Я же чуть сам не шлёпнулся в обморок, когда увидел тебя в таком состоянии. Я жуть как испугался, малыш. Юнги нечего сказать. Все слова пропали, испарились, растаяли под напором поцелуя. — Я глупости раньше говорил, — находится Мин, прикрывая глаза, не в силах выдержать чужой взгляд. Вот и настал момент истины. — Много чего обидного, много неправды. Но, знаешь, каким бы дураком я ни был, Тэхён-а, одно я знаю точно — ты мне дорог. — Ну наконец-то, — облегчённо выдыхает кот. — Но Сокджину твоему я ответочку устрою, — добавляет Мин. — О, Господи. Мы просто друзья. — А это просто месть, — привычно ухмыляется Юнги, явно начиная приходить в себя. «Ну, слава богу», — думает Тэхён, радуясь, что с Мином всё в порядке. 🌮🐯🌮