ххх малолетка натягивает взрослого мужика ххх знойная ролевушка учитель-ученик ххх

      Настал тот день, когда демон вернулся, неся смерть и разруху на пик Цинцзин.       Это животное уже растоптало его репутацию, Шэнь Цинцю знал, что теперь демон пришел забрать его жизнь.       Если появляется шанс, раненый зверь наносит своим мучителям ответный удар.       Шэнь Цинцю знал об этом как никто другой.       Он не из тех людей, что теряют сон от сожалений; он предпочитает мстить. Если это животное пришло свести счёты, то меньшего Шэнь Цинцю не ожидает.       В глазах Шэнь Цинцю не было и тени эмоций, когда он смотрел на то, как сгорает в огне результат его кропотливого труда, тяжелой работы и многолетних усилий.       Он усмехался.       Всему приходит конец, ничто не вечно.       Он ждал, когда демон явится за ним, и не собирался одаривать всякое отребье и крупицей своего внимания, отказываясь придавать происходящему то значение, которое от него ожидается. Он знал такой тип людей очень хорошо. Просто ребенок, закатывающий истерику, требующий внимания. У Шэнь Цинцю была возможность изучить его в прошлом; непомерная гордость Ло Бинхэ не позволит оставить такое безнаказанным.       И сотни лет этому отродью не хватит, чтобы заставить его умолять, преклонив колени.       Когда демон прибыл в окружении темной, разъедающей энергии и зубастых улыбок, Шэнь Цинцю смотрел мимо него.       Много лет минуло с тех пор, как он в последний раз размышлял о прошлом. Шэнь Цинцю предпочел забыть о нем, сфокусироваться на будущем. Интересно, поступил бы он иначе, зная, к чему все это его приведет?       Он улыбнулся.       Едва ли.       Всему приходит конец, ничто не вечно.       Шагнув вперед, демон ухмыльнулся, алые глаза сверкали жестокостью. Он направил на Шэнь Цинцю меч, с лезвия которого стекала кровь его учеников.       — Учитель, твой ученик вернулся к тебе.       Пик Цинцзин горел.       Его не бросили в тюрьму и не казнили, не отсекли одну за другой конечности.       Вместо этого его лишили одеяния пикового лорда, своей личности и гордости.       Первая пытка из многих последующих отняла у Шэнь Цинцю бесценное небесное сокровище, скрывавшее его омежий запах.       Он собирался унести секрет своей сущности в могилу.       Поднеся необычное нефритовое кольцо к свету, чтобы рассмотреть получше, демон тихо рассмеялся:       — Кто бы мог подумать, что эта маленькая вещица на самом деле такая мощная. Интересно, как такой подонок как ты заполучил ее в свои руки?       Распростертый на полу после атаки демона, Шэнь Цинцю хранил молчание. Тонкие белые одежды разорваны у ворота, босые ноги стерты в кровь вынужденным следованием за демоном без отдыха ночью и днем, лицо скрыто вуалью. Не доброта — еще одно унижение.       "Я хочу, чтобы ты исчез, чтобы все следы твоего существования в этом мире были стерты. Отныне не будет никого, кто узнал бы тебя."       Короткая вспышка демонической энергии стерла кольцо в порошок.       Отродье медленно глубоко вдохнуло свежий лесной запах, переплетенный с воздушным горько-цитрусовым ароматом неролиевого масла и фиалок.       — Притворяться тем, кем не являешься, как это на тебя похоже, — глумился демон. Мрачно улыбаясь, он добавил, — Тебе нет нужды отрицать свою суть. В самом деле, тебе стоит проявлять больше благодарности.       Он схватил Шэнь Цинцю за волосы и потащил за собой.       Мужчина не сопротивлялся. Он холодно смотрел на демона, отказываясь поддаваться на провокацию.       Отродье, пытающееся вовлечь его в свои псевдоморальные игрища… жалкое зрелище.       Он никогда не скрывал — просто не было больше нужды использовать свою омежью сущность. Давным-давно она послужила его цели, но с тех пор в ней больше не было необходимости. Люди, посвященные в его тайну, были мертвы, кроме одного, и он бы предпочел, чтобы так все и оставалось.       У кого-то с такой сущностью всего два пути: подчинять или быть подчиненным. Шэнь Цинцю выбрал первое и подчинил многих глупцов, выжимая из них всё до последней капли.       Что же насчёт угроз демона...       Осталось так мало вещей, которые способен сотворить с ним этот ублюдок, не повторяя уже сделанного до него другими, сделанного намного лучше, чем когда-либо сможет это животное. Он не боялся боли и пыток, он выше этого.       Всему приходит конец, ничто не вечно.       Именно его небрежность дала отродью шанс свершить свою месть. Нет смысла отрицать, что это его ошибка. Поменяйся они местами, он пошел бы по тому же пути, горя жаждой мести. Это естественно.       Конец приходит ко всем и каждому.       Однако он не станет унижаться и умолять сохранить ему жизнь. Если это то, чего хочет эта отрыжка Бездны, Шэнь Цинцю будет счастлив разочаровать его.       Что демон будет делать?       Разве не очевидно?       Альфы, они все одинаковые.       Шэнь Цинцю выдавал себя за одного из них долгие годы и с легкостью мог предсказать, что придет мелкому выродку на ум. Как убого.       Тело — это просто тело, гнилой, уродливый, декоративный гроб.       Демон притащил его в свои личные комнаты. Он приказал женщинам с кровати уйти, и, не дожидаясь, пока двое обнаженных близняшек найдут свою одежду среди простыней, опрокинул Шэнь Цинцю лицом вниз на гладкую поверхность.       Краем глаза он уловил завистливые взгляды этих распущенных девиц.       В течение нескольких дней, прошедших с прибытия неизвестного совершенствующегося, их император полностью игнорировал свой гарем. Это был крайний способ, призванный вернуть внимание драгоценного супруга.       — Убирайтесь, — приказал демон, — не заставляйте меня повторять.       Женщины ушли.       Шэнь Цинцю перевернулся на спину, стерев с лица даже отголоски эмоций.       Он ожидал, что следом демон позовет своих шестерок, чтобы смотреть и наслаждаться тем, как Шэнь Цинцю насилуют бесчисленные безымянные монстры. Он безжалостно подавил слабый всполох страха перед неизбежным будущим, давно забытые воспоминания зашевелились на краю его сознания.       Тело — это только тело. Оно не имеет значения.       Изолировать разум от тела — простая задача, не требующая чрезмерных усилий. Ему не впервой примерять эту роль на себя. Что уж тут, Шэнь Цинцю почти профессионал.       Его равнодушный взгляд был устремлен к потолку, когда чужое тело внезапно накрыло его собственное. Больше, чем его, шире, массивнее, с сильными плечами, обтянутыми изысканными черными с серебром одеждами.       Его сердце пропустило удар.       Упавшие тяжелые кудри коснулись лица Шэнь Цинцю. Дымчатая и острая, насыщенная смесь ароматов жженого кедра и ветивера, пронизанная скрытыми кремовыми нотами османтуса — она всегда будила в его сердце гремучую ненависть.       Даже когда демон был мелким сопливым щенком, этот запах будил в нем самые низменные желания.       Отвратительно.       Демон хищно улыбнулся ему.       — Учитель, в моем гареме не хватает омеги, — проурчал он, наклоняясь, чтобы потереться носом о висок Шэнь Цинцю, вдыхая его запах. — Этот ученик думает, что Учитель прекрасно закроет эту брешь.       Этот нелюдь… еще отвратительнее, чем он мог представить!       Даже если он никогда не признавал это мелкое чудовище учеником, связь учитель-ученик между ними все еще существует.       — У омег невероятно сильна Инь-составляющая энергии, — сказал демон, — этот ученик заберет вашу Инь, чтобы подпитать свою Ян. Я думаю, Синьмо предпочтет вас всему моему гарему. Огромная благодарность Учителю.       Отвратительно.       Отвратительно!       Шэнь Цинцю предпочел бы разделить ложе с тысячей демонов, чем лежать под этим омерзительным животным.       Кто-то безымянный, кто-то незначительный, кто-то, кто его не знает — не то чтобы он уже не делал этого раньше. Секс не нес в себе глубинного смысла, был лишь способом проложить себе путь когда-то давным-давно. Интимная близость, помимо того, что была полезна как деловая сделка, для него была отвратительна.       Если демон рассчитывал сломить его дух, позволив своим прихвостням насиловать беспомощную омегу, то выбрал не тот способ. Отвращение было бы минимальным; он мог просто представить, что это воспоминания из его прошлого.       Однако если демон сам собирался его трахнуть, тогда, возможно, Шэнь Цинцю недооценил степень его падения.       Угли прошлого страха разгорелись вновь, росток ужаса пророс в его сердце.       Наконец Шэнь Цинцю прервал молчание.       Заставив себя взглянуть в горящие малиновым огнем глаза, он произнес:       — Твой гарем насчитывает три сотни красавиц, но все они — женщины. И ты так уверен, что знаешь, что со мной делать?       Сорвав вуаль с лица Шэнь Цинцю, демон галантно улыбнулся:       — Я был вашим учеником когда-то, разве посмею я опозорить Учителя? Я не забыл ни одного урока из тех, что вы когда-либо преподали мне.       Лицо Шэнь Цинцю помрачнело, губы скривились:       — Признавая связь учитель-ученик между нами и продолжая вытворять нечто столь омерзительное, ты доказываешь, что даже отродьем зваться недостоин.       Да, он в самом деле предпочел бы толпу безымянных демонов.       Но даже если у него нет возможности избежать этого, он не позволит этому ребенку влезть себе под кожу.       Бедный, грустный, всеми покинутый маленький монстр, желающий внимания. Разве нет? Несчастные крохотные сиротки с трагическим прошлым ищут одного и того же. Но у Шэнь Цинцю не было желания или причины потворствовать капризам сирот. С чего бы ему? Мир — злое, жестокое, несправедливое место. Детям лучше бы выучить это в раннем возрасте.       Если ты сгинешь в грязи на пути к своей цели, то лишь по своей вине.       Этой мелкой сиротке удалось изменить свою судьбу в лучшую сторону; стоило бы проявлять больше благодарности и довольства жизнью. Шэнь Цинцю довелось побывать на его месте. Вместо того, чтобы поблагодарить Шэнь Цинцю за наставление на путь к величию, мелкий паразит вырос в истеричного ребенка.       Плачущего, требующего внимания вспышками гнева, словно Шэнь Цинцю был его матерью… отвратительно.       Он будет рад отрицать это до самого конца.       Демон снова отсел, смотря сверху вниз на Шэнь Цинцю, распластанного на кровати, и разорвал свои одежды напополам:       — Вам нравилось называть меня ‘животным’ в прошлом, не забыли, Учитель? Сейчас это должно быть уместно.       Шэнь Цинцю проигнорировал его, вернувшись к созерцанию потолка.       Он пропустил яростный смертельный голод, промелькнувший в глазах демона.       Невероятно сладкий, опьяняющий цветочный аромат поплыл по комнате.       Волна жара немедленно захлестнула тело Шэнь Цинцю.       Под ускорившийся стук его сердца давно забытые воспоминания почти вырвались из глубин сознания.       Он решительно отказывается смотреть на демона, скрипя зубами.       — Вижу, вы знакомы с этим снадобьем, — услышал он слова демона, — Интересно, откуда Учитель о нем узнал? Неужели вы запятнаны даже больше, чем я изначально думал?       Шэнь Цинцю подавил инстинктивный порыв к сопротивлению, когда демон заставил его губы раскрыться, вливая содержимое бутылька в рот, заставляя глотать.       Огонь облизал его внутренности, жидкий жар побежал по венам.       Кожа стала влажной от пота из-за искусственно вызванного жара, его тело начало реагировать.       Прекрасно осведомленный об эффекте снадобья, Шэнь Цинцю прятал за своим привычно холодным видом нарастающую панику. Задыхаясь, он вывернулся из хватки демона и сжался в клубок, инстинктивно защищая уязвимый живот, его разум схлопнулся до примитивного поведения.       Это отродье… смердящее отродье… посмело!       Пальцы пробежались по его волосам, после чего сгребли пряди в горсть и потянули, заставляя вновь лечь на спину. Шэнь Цинцю смотрел на демона сквозь пелену фальшивого желания.       — Для мужчины, который трахает три сотни красавиц за ночь, не стыдно ли прибегать к помощи афродизиака с таким стариком, как я? — произнес он злобно.       — Ты не одна из моих жен, ты просто дырка, которой я могу насладиться, а мой Синьмо — сожрать, — сказал демон, неуловимые эмоции в его глазах отражались в жестокой улыбке, — Меня не волнует, что ты чувствуешь. Я выдою тебя досуха и оставлю своим слугам.       Его тело позорно начало выделять смазку, что совсем неудивительно в присутствии сильного мужественного альфы. Бедра непроизвольно потерлись друг о друга, выпуская влагу, распространяя вокруг себя плотное облако феромонов течной омеги.       Ему стоило кастрировать себя в прошлом.       "Думаю, у меня есть одна причина для сожалений," — промелькнула ироничная мысль.       Это не имеет значения.       Не имеет значения. Он просто стиснет зубы и вытерпит это. Для него в этом нет ничего нового.       Он ожидал, что демон просто вставит свой член в него и начнет трахать; вместо этого ублюдок заботливо развел его ноги в стороны и сцепил за своей сильной спиной, наклоняясь, чтобы облизать вход.       Шэнь Цинцю вздрогнул, слабый стон прорвался сквозь стиснутые зубы.       Он был скользким и мокрым, к своему стыду. Шэнь Цинцю зажмурился до звездочек перед глазами, обвиняя во всем мерзкое снадобье, но был не в силах игнорировать гладкий сильный язык, вылизывающий его внутренности, и пальцы у входа, медленно раскрывающие его скользкие мышцы. Демон отодвинулся, приподнимая бедра Шэнь Цинцю выше, и вернулся к прерванному занятию; он протолкнул свой мерзкий язык в тугую, сопротивляющуюся дырку и начал, причмокивая, прижиматься глубокими посасывающими поцелуями. Чёртов монстр набросился на него как животное, язык скользил по чувствительным стенкам, острые ногти дразняще царапнули края входа, после чего он с наслаждением нырнул внутрь одним, двумя, тремя пальцами, пока Шэнь Цинцю не почувствовал, как спину прострелило мощной пульсацией.       Волны удовольствия одна за другой обрушивались на него, ошеломляя. Он против воли пронзительно вскрикнул, широко невидяще распахнув глаза.       Шэнь Цинцю встретил последнюю волну, обмякнув, дрожа с головы до ног. Судорожно дыша, он сморгнул с глаз слезы и жалобно застонал, почувствовав, что язык продолжает ласкать его внутри. Он схватил демона за волосы и с силой потянул, пиная по спине ногами, когда тот продолжил наслаждаться его дыркой и после оргазма. Ощущений было слишком много, он был таким чувствительным, но монстр игнорировал его состояние. Его голова еще долго оставалась меж раздвинутых бедер Шэнь Цинцю.       К моменту, когда ублюдок, наконец, надавил толстой головкой члена на его скользкую влажную дырку, Шэнь Цинцю потерял своим оргазмам счет. Отвар все еще бежал по его венам, усиливая каждое ощущение. Лицо Шэнь Цинцю было мокрым от слюны и слез.       Его бедра были слишком влажными, простыни под ним оказались окончательно испорчены.       Обхватив его лицо ладонями, демон шепнул Шэнь Цинцю на ухо:       — Восхитительно, мы с Синьмо всерьез думаем взять тебя в гарем. Омеги на самом деле вкуснее.       Физических и моральных сил Шэнь Цинцю хватило лишь на злой взгляд сквозь ресницы, его грудь тяжело вздымалась.       — Животное, — прошипел он.       Демон подхватил его под поясницу и перетащил на свои колени, заставляя шире развести ноги. Шэнь Цинцю, согнутый в три погибели, плевался проклятиями, хватаясь за простыни в поисках опоры.       Холодно рассмеявшись, демон слизнул влагу Шэнь Цинцю со своих губ:       — Будь послушным, Учитель, и позволь этому животному себя трахнуть.       Ворвавшийся в него член был неправдоподобно огромным и вышиб из его лёгких весь воздух. Он чувствовал его глубоко внутри, чувствовал его везде. Шэнь Цинцю медленно судорожно вдохнул, на глазах выступили слезы. Под его пальцами порвались простыни, тихий плач сорвался с сомкнутых губ. Голова билась о кровать, качаясь взад-вперед. Даже с его природной смазкой и после ласк демона его анус жалостливо дрожал вокруг монструозного мужского достоинства.       Но хуже всего было то, что это ощущалось хорошо, так хорошо.       Задыхаясь, он прикрыл глаза и облизал губы.       Сказал себе: это всё снадобье.       Демон заполнял его всего без остатка, заставляя Шэнь Цинцю принимать член до последнего невозможного дюйма. Это животное начало трахать его, не дав ни секунды привыкнуть. Бедра двигались вперёд и назад, вбивая член глубоко и мощно, но не невыносимо, никогда не пересекая грань, после которой его тело будет неспособно справиться с таким напором. Мозолистые пальцы играли с его грудью, с силой дразня чувствительные соски, щипая нежные ореолы до тех пор, пока Шэнь Цинцю не скрутило от избытка ощущений.       Он уставился в потолок остекленевшим взглядом, тяжело дыша.       Это первый раз, когда вся его суть охвачена ощущениями от секса.       Он ждал, что демон будет измываться над ним, унижать словесно, но все это осталось лишь предположениями. Тяжелый алый взгляд не отрывался от Шэнь Цинцю, на его дне тлели какие-то непонятные эмоции. Когда демон заметил, что Шэнь Цинцю на него смотрит, выражение его лица стало более привычным — насмешливым. Мерзавец сильнее задвигал бедрами, удерживая Шэнь Цинцю за ягодицы и насаживая на себя.       Шэнь Цинцю постыдно хныкал, член пронзал его неистово, а выраженные вены и изогнутая головка провоцирующе массировали изнутри. К его бесконечному стыду, его тело содрогнулось в очередном оргазме, а из члена вытекло несколько жалких капель белой жидкости.       Он был выжат досуха.       Ублюдок безжалостно ускорил темп. Он трахал Шэнь Цинцю, пока тот не превратился в плачущую, пускающую слюни массу, выжав ещё два сухих оргазма из ослабевшего тела. В то же время Шэнь Цинцю чувствовал, как его духовная энергия все сильнее и сильнее истощается — демонический меч тянул свое. Настойка все ещё действовала и усиливала каждое ощущение, его нервные окончания пели. Хуже всего было вновь осознать свою предательскую омежью суть, страстно отзывающуюся и постыдно реагирующую на сильные альфа-феромоны и вкусный мускусный мужской запах. Его тело тряслось и выгибалось, жадно принимая член демона снова и снова, даже когда он ощутил, что достиг своего предела.       Это было отвратительно.       И стало ещё отвратительнее, когда проклятое отродье обхватило ладонями его лицо, наклоняясь, чтобы маняще лизнуть сжатые губы. Шэнь Цинцю отказался раскрыть их, и демон заставил его, сдавливая челюсть до боли до тех пор, пока не смог проскользнуть внутрь и попробовать его рот на вкус. Шэнь Цинцю, целуемый мелким паршивцем, со вкусом собственной смазки, осевшим во рту, начал сопротивляться всерьез, когда почувствовал, что член демона набух, увеличиваясь в размерах.       Демон целовал и целовал его, то ли собираясь сожрать, то ли просто играясь с добычей. Шэнь Цинцю не мог думать, невозможное растяжение заставило фокусироваться на том, чтобы просто дышать, от недостатка кислорода закружилась голова. Он никогда раньше не принимал узел, ощущение было новым и почти непереносимым.       Было так хорошо, так хорошо.       Он растворился в удовольствии.       Демон снял его ноги со своих плеч и подхватил под колени, прижимая их к груди Шэнь Цинцю. Согнутый пополам, тот мог лишь тихо всхлипывать, чувствуя кажущийся нескончаемым клеймящий поток спермы, разливающийся внутри. Те немногие мысли, что у него остались — базовые инстинкты, которые он всегда презирал — трепетали от этого знака принадлежности.       Позже, когда демон лег рядом с ним, их тела всё ещё были соединены друг с другом, и Шэнь Цинцю почувствовал, как вдоль его шеи угрожающе пробежались зубы.       — Учитель, мы с Синьмо достигли соглашения.