На самом деле никого не съедят

      Первое, что Ло Бинхэ сделал, вернувшись, — привел Шэнь Цинцю в Двор цветущих персиков.       Мужчина по-прежнему упрямо молчал, его броней окутывала сдержанность. Синьмо не был к нему снисходителен, путешествие между двумя реальностями жадно поглощало духовную энергию. Волосы Шэнь Цинцю выбились из прежде аккуратной прически, на левом виске алел едва заметный порез.       Его одежды были запачканы кровью фальшивки из второго мира.       Демоны-стражники, едва завидев Ло Бинхэ, споро распахнули роскошные ворота Двора, впуская их внутрь.       Шэнь Цинцю продолжил молчать.       Двор цветущих персиков был новой пристройкой к дворцу. Его возвели по прихоти Ло Бинхэ, — он подумывал расширить гарем, — но до этого дня Двор пустовал.       Больше не будет.       Безупречная маска Шэнь Цинцю, наконец, дала трещину:       — Что это?       Ло Бинхэ проигнорировал его. Он подозвал дворцовых горничных и приказал отмыть и переодеть новое пополнение гарема Повелителя демонов.       Краем глаза он увидел, как Шэнь Цинцю вздрогнул.       Следующими были вызваны слуги. Прямо на глазах красивый, но одинокий Двор начал преображаться. Стены завесили красными портьерами и гирляндами, богатые украшения с золотыми символами двойного счастья подвесили по каждой из четырех сторон света, красивые бумажные фонарики под потолком излучали мягкий свет, а ряды пионов, орхидей, нарциссов и лотосов укрыли пол сладко пахнущим полотном.       Дворцовые горничные вернулись с огромными свёртками одежды.       Каждая из них с безучастным лицом кланялась и демонстрировала принесённое Ло Бинхэ.       — Как долго ты собираешься продолжать этот фарс? — холодно произнес Шэнь Цинцю.       Ло Бинхэ определился с выбором, остановившись на красном свёртке.       Горничные кивнули и окружили Шэнь Цинцю.       Ло Бинхэ ожидал, что он ударит женщин, посмевших до него дотронуться. Однако Шэнь Цинцю позволил себя схватить, лишь бросил на горничных краткий равнодушный взгляд, после чего продолжил их игнорировать. Ло Бинхэ ожидал слов своего Шэнь Цинцю: высокомерных и презрительных, и прежде всего — отвращения к чужим прикосновениям.       Но этот был действительно другим.       — Приготовьте невесту к свадебной церемонии.       Ло Бинхэ обычно не смотрел, как одеваются его женщины, предпочитая раздевать их; но он наблюдал за тем, как Шэнь Цинцю готовили к купанию в воде с приятным ароматом грейпфрута.       Окровавленное одеяние снимали слой за слоем, пока Шэнь Цинцю не остался лишь в тонких нижних одеждах. Ло Бинхэ поднял руку, останавливая женщин, и шагнул вперед, чтобы лично избавить мужчину от последнего слоя.       Шэнь Цинцю поднял глаза, встречаясь с ним взглядом. Пустяк, казалось бы, но Ло Бинхэ это порадовало, он собирался спросить за все свои обиды, даже самые мелкие.       И получил невероятное удовольствие, разрывая тонкое белое одеяние надвое.       Женщины омывали тело Шэнь Цинцю маслами и благовониями, но тот перенес это достойно, с высоко поднятой головой. Его ступни и ладони отполировали гладкими камнями до идеальной мягкости, — дворцовые горничные отлично знали королевские вкусы.       Когда пришло время выбирать прическу, Ло Бинхэ отмахнулся от короны и украшений. Волосы Шэнь Цинцю остались распущенными, чернильным водопадом спадая на бледную спину.       Он позволил горничным накрасить Шэнь Цинцю лицо, затемняя глаза сурьмой и пигментом. Его ногти покрыли золотым и красным лаком, на виски и щеки нанесли яшмовую стружку. Напоследок горничные скрупулезно вывели на лбу золотой цветочный узор.       Шэнь Цинцю облачили в длинное полупрозрачное красное платье, пояс из дюжины тонких золотых петель свободно обхватил его тонкую талию. Платье скрадывало линии его тела, смягчая стройность. Законченный образ завораживал соблазнительной элегантностью. У Ло Бинхэ разыгрался аппетит.       Он сделал исключение и сменил свои обычные черные с серебром одежды на алые, с величественным золотым драконом на рукавах.       Свадебная вуаль превосходного качества скрыла лицо Шэнь Цинцю, золотые нити на ней складывались в прекрасного феникса на красном фоне.       Ло Бинхэ приподнял её, открывая горящие яростью глаза Шэнь Цинцю и подведенные киноварью губы, сжатые в отвращении.       — Прости этого мужа, — произнес Ло Бинхэ, скользя широкой ладонью по длинному вырезу платья.       Пальцы в мозолях от меча крепко сжались вокруг гибкого бедра, ногти впились в нежную кожу, наказывая.       — Я не пригласил никого из семьи моей жены.       Все, кто был важен для Шэнь Цинцю, в мире Ло Бинхэ скорее всего мертвы. Тем лучше — его новой жене некуда будет бежать.       Темное удовлетворение свернулось в его животе.       Ло Бинхэ подал слугам знак открыть двери. Выстроившись в ряды, его жены плавно двинулись внутрь Двора, их лица были безупречны, платья плотно облегали полные груди. В этот раз зрелище не вызвало у него голод как обычно. Взгляд Ло Бинхэ проскользнул мимо них и вернулся к мужчине напротив.       В разрез холодному и безразличному выражению лица глаза Шэнь Цинцю ярко пылали, темно-зеленые радужки дрожали от бушующих эмоций. Он долго держался, но, казалось, наконец-то подошел к краю.       Хорошо. Ло Бинхэ хотелось увидеть, как он сломается.       Предыдущие свадебные церемонии проходили с меньшей помпой. Ло Бинхэ не беспокоился о соблюдении ритуалов или традиций; его жёны просто клялись ему в верности и оперативно конвоировались в кровать для ночи страсти. Если они и возражали, то никогда не говорили ему ни слова, хотя Ло Бинхэ было бы все равно в любом случае.       Коллекция его женщин украдкой рассматривала Шэнь Цинцю.       Дворцовые горничные готовили чайную церемонию.       Не было алтаря, не было семьи, которой можно было подать чай, не было богов и предков, которым можно было отдать дань уважения. Чаша с чаем и блюдо с финиками, подготовленные горничными, остались нетронутыми, но их присутствие — вот что было важно. То же касалось украшений и красных свадебных одежд. Символизм.       Повернувшись к Шэнь Цинцю, Ло Бинхэ ухмыльнулся и поклонился.       Игры смыслов, принуждение, манипуляция — всё это начинается с простых, обманчиво мелких жестов.       Ло Бинхэ не ждал, что Шэнь Цинцю ответит ему той же вежливостью; негодования на его лице было вполне достаточно.       Пока что.       Он приказал горничным принести ещё вина для гостей.       — Выбирай, — сказал он Шэнь Цинцю, указывая на красный, белый и желтый кубки.       Глаза Шэнь Цинцю становились всё темнее и темнее от гнева, и Ло Бинхэ на миг стало интересно, будут ли они такого же цвета на пике страсти.       Не удивившись, когда Шэнь Цинцю не сдвинулся с места, он позвал одну из своих жён и перепоручил это ей. Одна за другой его жёны поднимали тосты за нового члена гарема.       Ло Бинхэ уже наполовину вынул Синьмо из ножен, но внезапно остановился.       После принесения клятвы верности его жёны пили его кровь, а Синьмо — их. Это было единственной традицией во дворце. Тело Шэнь Цинцю уже несло в себе его кровь, только зубы Синьмо пока не коснулись белой кожи. Синьмо пил духовную энергию его жён, чтобы утолить голод, — Ло Бинхэ использовал секс для того, чтобы держать его под контролем. Однако только сильнейшие жёны выдерживали слияние с сердцем демонического меча. Его страсть была даже ненасытнее Ло Бинхэ.       Не то чтобы он думал, что уровень совершенствования Шэнь Цинцю недостаточен, только вот, когда Синьмо нравилась одна из его женщин, Ло Бинхэ мало что мог ему противопоставить. И никогда не заботился об этом. Его женщины были бесконечным ресурсом.       Он вернул Синьмо в ножны.       Прикрепив их к поясу, он протянул Шэнь Цинцю руку.       Шэнь Цинцю посмотрел на ладонь Ло Бинхэ с холодным безразличием.       Овальное лицо эффектно обрамляли длинные прямые волосы, косметика подчеркивала глаза и губы. На гладком белом лбу Шэнь Цинцю золотом распускался цветочный узор, соответствующий красной демонической метке Ло Бинхэ.       Встретив его взгляд, Шэнь Цинцю демонстративно опустил вуаль, скрывая лицо.       Ло Бинхэ улыбнулся.       Он сорвал вуаль и перешагнул через нее.       Поймав запястье Шэнь Цинцю в тиски своих пальцев, Ло Бинхэ потянул его в направлении хозяйских комнат. Пройдя мимо женщин и слуг, он велел им начинать пир. Слуги поспешили повиноваться, разнося блюда с сочной человеческой пищей. Женщины остались стоять, несколько из них повернулись, провожая двоих уходящих взглядом.       Их ждали свадебные покои.       Дворец Ло Бинхэ был огромным и просторным, но гарем располагался лишь в нескольких домах Двора. Ло Бинхэ не позволял женщинам спать в его личном крыле, предпочитая навещать их покои, нередко устраиваясь в одной комнате сразу с несколькими. Ни одна из них прежде не бывала в свадебных покоях.       Двор цветущих персиков был построен после его первого посещения другого мира. Он забыл о нем сразу после завершения строительства, отказываясь признавать почему и для кого возвел его, упрямо отрицая, что жаждет этого человека.       Но демоны жадны от природы, и даже вопреки его гордости желание в конце концов победило.       Комната была отделана красным и золотым и утопала в мягком, интимном свете свечей. Ло Бинхэ налил вино в два связанных красной лентой бокала и притянул Шэнь Цинцю к себе за талию. Красное полупрозрачное платье восхитительно смялось под прикосновениями.       Он выпил сначала из своего кубка, затем из кубка Шэнь Цинцю, и, заставив мужчину поднять наклоненную голову, соединил их губы вместе.       Удивившись, Шэнь Цинцю по ошибке приоткрыл губы, позволив Ло Бинхэ ворваться внутрь и разделить с ним вино. Застывшие как у мертвеца глаза Шэнь Цинцю широко распахнулись. Он отмер и принялся отталкивать Ло Бинхэ. Плотные золотые браслеты с цветочным узором на его запястьях подавляли духовную энергию, он едва чувствовал свои пальцы. Ло Бинхэ позволял ему упорствовать, забавляясь.       Он неторопливо вылизывал рот Шэнь Цинцю, не быстро и не медленно, с опытной непринужденностью, их лица изящно соприкасались. Ло Бинхэ целовал его долго, мокро и глубоко, проводя языком по нёбу, посасывая застенчивый язык и поддразнивая — приглашая поиграть. Шэнь Цинцю отказывал.       Давно пропал намек на вино, и Ло Бинхэ, наконец, отстранился и слизал вкус Шэнь Цинцю со своих губ, смакуя.       К его радости лицо Шэнь Цинцю соблазнительно заалело, а дыхание слегка сбилось. Столь явственно пострадав от техники Ло Бинхэ, он отказывался встречаться с ним взглядом.       Ло Бинхэ позволил своим ладоням расположиться на бедрах Шэнь Цинцю, вырисовывая узоры на теплой коже через полупрозрачное платье:       — Вижу, ты думаешь о нем. Неужели он так плохо целуется?       Шэнь Цинцю плотно сжал губы. Он все так же смотрел в сторону, полностью игнорируя ситуацию.       Ло Бинхэ продолжил, переместив ладони на задницу Шэнь Цинцю, после чего схватил его сзади за бедра и поднял:       — Учитель, ты ранишь чувства этого мужа, если будешь думать о другом мужчине, когда мы занимаемся любовью.       — Какая любовь? — огрызнулся Шэнь Цинцю, его маска наконец раскололась. Невообразимая боль промелькнула в его глазах за миг до того, как стена льда снова встала на место.       — Не играй в эти игры. Не говори как он. Н-не упоминай о нем больше—       Ло Бинхэ аккуратно уложил его на кровать, поддерживая за бедра. Он секунду помедлил, решив снять Синьмо с пояса и положить рядом на кровать. Меч звякнул под его рукой, темная энергия поднялась из ножен густым облаком дыма, когда он опустил рукоять. Синьмо требовал свое.       Придет и твой черед.       — Хорошо, как пожелаешь, — произнес он спокойно. Разделся: одежды, обувь и браслеты упали на пол. — Отныне этот муж нарекает тебя своей женой.       Шэнь Цинцю отвернулся, отрицая, отрицая, отрицая. Он не закрывал глаза, пытаясь храбриться, но прозрачная пелена влаги, затуманившая взгляд зеленых глаз, была достаточно красноречива.       Ло Бинхэ нежно погладил лицо Шэнь Цинцю тыльной стороной ладони, костяшками очертил круглый лоб, легкий изгиб щеки и спустился ниже, чтобы провести большим пальцем по тронутым алой краской губам. Прошлые ласки Ло Бинхэ неровным цветком размазали киноварь вокруг рта Шэнь Цинцю, и в сочетании с покрасневшими глазами и слезами, готовыми пролиться от малейшей провокации, он выглядел настоящей запуганной женой. Его женой.       Почему Ло Бинхэ должен отказывать себе? Разве он не сильнее этой подделки из мира-отражения? Почему у того должно быть то, чего он не имеет?       Трофеи принадлежат победителю.       Забирать всё, что хочется, и убивать каждого, стоящего на пути, — вот путь, выбранный Ло Бинхэ.       Полупрозрачное платье раскрывалось как лепестки цветка, полосы красной ткани срывались с груди Шэнь Цинцю, оставляя его тело покрытым обрывками лент. Браслеты на руках и щиколотках оказались приятным дополнением, подумал Ло Бинхэ, разглядывая Шэнь Цинцю под собой. Он предлагал своим женщинам защиту, немного внимания и удовольствие от своего тела, но редко дарил подарки или безделушки. Однако для своей новой жены возможно сделает исключение.       С белого каменного подноса на прикроватном столике Ло Бинхэ подхватил стеклянную бутылочку, наполненную вязкой прозрачной жидкостью. У изголовья кровати он взял несколько мягких подушек и подложил их Шэнь Цинцю под бедра, готовясь приступить к главному, и опустился на колени между его ног, пожирая взглядом открытую бледную кожу.       — Скажи мне честно, — произнес он, скользя рукой Шэнь Цинцю между бедер и разводя их в стороны, — он уже трахал тебя? Твое тело такое застенчивое, оно не узнает ласк мужчины.       Шэнь Цинцю тихо приглушенно застонал, когда Ло Бинхэ наклонил горлышко бутылька и вылил жидкость ему между ягодиц. Ло Бинхэ капнул немного масла себе на пальцы и потер ими вход Шэнь Цинцю, тугие мышцы слегка дрогнули под прикосновением. Маленький бутон был очень стеснительным и упрямо не давал Ло Бинхэ войти, пока тот не заставил цветок раскрыться. Он влил внутрь больше масла, пальцами удерживая края раскрытыми. Шэнь Цинцю выгнулся на кровати, поджав пальцы на ногах, и Ло Бинхэ мягко рассмеялся.       Неискушенное тело Шэнь Цинцю совершенно очевидно не знало плотского удовольствия, в доставлении которого бесполезный двойник, вероятно, не достиг каких-либо успехов.       Мужское тело отличается от женского — нет грудей и природной смазки, но для Ло Бинхэ брать мужчину как женщину не ново. Он предпочитал влажный жар женской вагины на своем члене, но не отказывался от нового опыта. Ло Бинхэ взял член Шэнь Цинцю в рот, пальцы выскользнули из маленькой дырочки, обводя ее по кругу. Он растёр остатки масла с пальцев по члену Шэнь Цинцю, уверенно огладив от основания до головки так же, как делал для себя. Ощущения были другими, но не вызывали отвращения, он различал слабый привкус масел, которые дворцовые горничные втерли Шэнь Цинцю в кожу, так же отчетливо, как цитрусовый аромат грейпфрутовой воды. Но это, несомненно, был мужской член, и выступившая смазка оставила на языке терпкое послевкусие, когда он, дразня, облизал чувствительную головку.       Реакция Шэнь Цинцю стоила затраченных усилий. При первом прикосновении языка Ло Бинхэ его глаза шокированно распахнулись, рот приоткрылся. Когда Ло Бинхэ начал сосать, он попытался сопротивляться, коротко судорожно дыша и кусая израненные губы.       Когда он кончил, Ло Бинхэ не отстранился и проглотил.       Неплохо.       — Не похоже, что он тебя очень любил, — сказал он, выливая остатки масла прямо на свой член, и тихо зашипел от ощущений, пережимая набухшую головку, чтобы немного снять напряжение. И ухмыльнулся. — Но не беспокойся, твой муж будет заботиться о тебе каждый день.       Что с того, что этот Шэнь Цинцю тоже его не любил?       Ну и что.       Сейчас он принадлежал Ло Бинхэ, жил для того, чтобы приносить ему удовольствие и во всем угождать. В другом мире фальшивка, возможно, всё ещё запихивает свои потроха обратно в живот, а Ло Бинхэ в это время натягивает его драгоценного Учителя на свой член.       Медленно двигая бедрами, Ло Бинхэ глумливо рассмеялся:       — Он действительно не трахал тебя, ох, ты такой узкий.       Косметика на лице Шэнь Цинцю смешалась со слезами, выражение его лица было изумительным. Губы дрожали от тщетных попыток сдержать рыдания, мощные толчки Ло Бинхэ вырывали из его груди стоны и всхлипы, высокие, чувственные. Член Шэнь Цинцю налился кровью снова, и Ло Бинхэ был более чем счастлив вырвать из него второй оргазм.       Шэнь Цинцю из мира Ло Бинхэ сейчас бы насмехался, называл его отродьем, животным, отказываясь склонить голову даже под угрозой смерти. Хотя этот Шэнь Цинцю скрывал эмоции так же, как его, но он явно был мягче, сердце его было нежнее, ранить его не составляло труда. От имени ученика злость вспыхивала в его глазах, но напоминание о его — насколько Шэнь Цинцю знал — смерти смывало гнев, оставляя лишь одинокую и невыносимую боль.       Глубина его чувств к Ло Бинхэ другого мира вызывала отвращение.       Если бы он был на месте того Ло Бинхэ, он бы убил Шэнь Цинцю и себя, но не позволил кому-либо забрать то, что принадлежит ему по праву.       — Он действительно бесполезен, тебе будет намного лучше со мной. В отличие от него, я смогу защитить тебя.       Икая и с трудом дыша, Шэнь Цинцю извивался на простынях, содрогаясь от силы чужой страсти. Ло Бинхэ тянул Шэнь Цинцю за бедра вниз, заставляя приветствовать каждый толчок, и стонал от его жара и узости. Его женщины были разными: от кротких и послушных до вспыльчивых и страстных, но понимание, что он берет того, кто раньше принадлежал врагу, выводило удовольствие на новый уровень. Личность этого человека только добавляла ощущениям остроты. Его женщины не могли сравниться.       Шэнь Цинцю отказывал ему всё это время, Ло Бинхэ отвечало только тело, но и этого было достаточно. Пока что ему хватит тела и души, даже без сердца. В прошлом он и этим не владел.       Пока Ло Бинхэ кончал в него, Шэнь Цинцю тоскливо разглядывал его сквозь слипшиеся от слез ресницы, несомненно видя в нем своего ученика. Ло Бинхэ двинул бедрами глубже, задевая головкой члена сверхчувствительную точку внутри Шэнь Цинцю. Этот толчок смёл печальное выражение с лица Шэнь Цинцю, сорвав с губ крик.       Заключив его в объятья, Ло Бинхэ лег на кровать. Тело покрывала тонкая пленка пота, мышцы приятно ныли, губы растянулись в довольной улыбке. Он оставил на лбу Шэнь Цинцю поцелуй, стирая остатки золотого цветочного узора.       — Если ты еще раз подумаешь о нем, когда будешь со мной, я найду последних выживших с твоего пика Цинцзин и перевешаю каждого на их же кишках.       Тело в его руках содрогнулось, после чего снова окаменело.       Ло Бинхэ большим пальцем собрал последние слезы Шэнь Цинцю. Слизал их, пробуя на вкус, и потянулся за Синьмо.       Ножны вспыхнули жаром, густое облако черных миазм, переполненное демонической энергией, просочилось наружу.       Ло Бинхэ перевернул Шэнь Цинцю так, чтобы прижать его спиной к своей широкой груди, и обнажил меч. Лезвие дразняще скользнуло к бледному горлу Шэнь Цинцю.       — Только попробовать, — предупредил он меч.       Они с Синьмо были тесно связаны, поэтому Ло Бинхэ ощутил сладость золотого ядра Шэнь Цинцю, настоящего деликатеса для демонов. Наслаждаясь вкусом, он притянул Шэнь Цинцю ближе, чтобы укусить самому.

***

      В будущем он, как и хотел, нарядил Шэнь Цинцю в золото, ювелирные украшения и драгоценные камни. Шэнь Цинцю восхитительно смотрелся в своем красном свадебном платье, но Ло Бинхэ предпочитал видеть его в черном с серебром, гармонирующим с его собственным, одеянии. Конечный результат очень радовал взгляд.       Сидя на троне и поглаживая волосы коленопреклоненного Шэнь Цинцю, Ло Бинхэ притянул его к себе за ворот.       — Всё ещё думаешь о нем, когда видишь меня?