Победа - это все. Выбор без сожалений

      С тех пор прошло две недели.       За это время Кагами и Акаши ни разу не пересеклись. Предприняв несколько попыток на протяжении нескольких дней, парень оставил эту затею — Арису не брала трубку.       Изменения в его состояние не могли остаться незамеченными для его сокомандников из Ракузан и друзей Поколения чудес. Мибучи, пристрастившийся называть Акаши коротко «Сей-чаном», перешел на традиционную форму обращения, по фамилии. Остальные же члены команды, как и его друзья из Тейко, перестали заговаривать о Кагами или на темы, так или иначе связанные с ней.       И сегодня в воскресенье, как будто под стать его настроению, на улице шел дождь. Это небо было как будто отражением его души, в котором теперь шел не прекращающийся ливень.       Акаши безучастно смотрел то на чашку с горячим чаем, то на стекающие по стеклу капли. Похоже, он застрял здесь надолго. Пока этот дождь не закончится, он вряд ли сможет спокойно добраться до своей старой квартиры в Токио.       А что он, собственно, делал в Токио? Он знал о том, что Арису участвовала в этом турнире на этой недели, уверенно продвигаясь к финальной игре. Глубоко внутри, сам того не осознавая, он надеялся случайным образом столкнуться с ней на улицах города, однако чуда не произошло.       Он взглянул на экран телевизора. Так как он был единственным здесь посетителем, то по его просьбе один работников включил прямую трансляцию теннисного матча. И Кагами как раз играла в финале. — Ее называют гением, — с какой-то гордостью проговорил работник. — Говорят, она стала первым теннисистом в истории, который выиграл Индиана Уэллс с первой попытки. — Вы так много знаете об этом? — равнодушно спросил Сейджуро. — Я большой фанат тенниса. И, я смотрю, Вы тоже.       Акаши натянуто улыбнулся и кивнул.       Дверь кафе резко отворилась и на пороге показался Тацуя. Он так сильно промок, что буквально за те несколько секунд, что он стоял на входе, вокруг него образовалась небольшая лужа. — Ну и погодка! — воскликнул он и, заметив Сейджуро за столиком, удивленно выгнул бровь. — Акаши? — Химуро?       Парень уселся на против и заказал у подошедшего официанта горячий кофе. — Откуда ты здесь? — Дела, — соврал Акаши, понимая, что это здесь совершенно ни при чем. — А ты что здесь делаешь? — Приехал поддержать Арису на финальную игру, но попал под этот ливень. У нее… сейчас не самый лучший период. Несмотря на то, что она восстановилась после той травмы и ей теперь начали делать специальные кроссовки, она не в самой лучшей форме. — Ясно.       Химуро проследил за взглядом Акаши и посмотрел на экран телевизора. Затем глянул на табло со счетом в правом нижнем углу и тяжело вздохнул. — Как я и говорил. Ей нужно выиграть четыре гейма подряд, чтобы догнать ее и еще два — чтобы обогнать. Но, боюсь, не справится. Не тот настрой…       Сейджуро машинально кивнул, не совсем понимая, что он имеет в виду. Он и не собирался придавать этому значения — в конце концов, их с Арису уже больше ничего не связывало и он утратил всякую надежду на то, что когда-нибудь, рано или поздно, сможет достучаться до нее. — Ты знал об этом? — неожиданно спросил Акаши, прерывая пылкое рассуждение Тацуи. — М? О чем именно? — О том, что все так обернется?       Химуро молчал. Он слегка виновато потупил взор, делая вид, что раздумывает над ответом. — Да, знал. Мы говорили с ней об этом еще перед началом турнира, после ее собеседования с представителем компании, так что ваши конфликты здесь вообще ни при чем. Она планировала это еще давно, но боялась тебе сказать. — Ясно. — Но, знаешь, Акаши, я тебе так скажу, — Тацуя посерьезнел, — прежде я никогда не видел ее такой счастливой и радостной, как в последний год. Рядом с тобой она расцвела как цветок. Прежде ее не волновало ничего, кроме победы и тенниса — даже ослабленные после пневмонии легкие не встали на пути у ее мечты стать лучшей. Но ты смог изменить ее, сделать счастливее. Каждый из нас понимал — мы с Тайгой и Алекс и остальной частью теннисной команды всегда будем в ее глазах друзьями, но этого ей никогда не будет достаточно. Поэтому я хочу поблагодарить тебя за все, что ты для нее сделал.       Сейджуро смотрел на Тацую огромными от неожиданного откровения глазами, ни разу не прервав. Те чувства и намерения, которые он зарыл глубоко в своем сердце, сами собой вновь всплыли на поверхность, вызванные его словами. Меланхолия уступила место решимости. Акаши испытывал практически непреодолимое желание сорваться сейчас с места и добежать до стадиона, где играла Кагами, однако внешне оставался спокойным.       Тацуя улыбнулся. — Никогда не думал, что смогу прочитать тебя, — он кивнул ему. — Беги. Думаю, в глубине души она все еще ждет тебя.       Сейджуро слабо улыбнулся в ответ. — Спасибо, Химуро.       Он встал из-за стола и, выйдя на улицу, бросился бежать в направлении станции. ///       Оказавшись в вагоне, я с удивлением обнаружила, что он был практически пустой. Несколько человек сидели на местах, кто-то стоял. Наверное, это все из-за погоды. Все в основном сейчас сидели внутри, а эти люди просто ехали домой, чтобы тоже не попасть под бушующую стихию. — Думаю, нужно сделать небольшой перерыв, — рассуждал тренер Ямамото, стоявший с Робертом Лейстером слегка поодаль от меня. Не хотели, чтобы я слышала их разговор. — Согласен, так будет лучше. Возможно, Арису еще не полностью восстановилась после травмы. — Нужно оставить на время тренировки и дать ноге отдохнуть. — Я в полном порядке! — огрызнулась я, не в силах больше слышать об этом. Они говорили так, как будто я ущербная или больная.       Я прекрасно понимала, что великими чемпионами не становятся за один день и даже не за неделю, но четко осознавала, что будет означать для меня этот длительный период без тренировок. Придется начинать все заново, и никто не знает, когда ко мне вернется моя прежняя выносливость и скорость. Это зависит только от человека, от его физических возможностей. А я… у меня в прошлом были с этим проблемы и, естественно, это могло сказаться на моих дальнейших тренировках. — Кагами, — обратился ко мне тренер Ямамото. Похоже, они уже закончили разговаривать. — Как ты себя чувствуешь? — Порядок, — соврала я, ведь это было далеко не так. После такой грандиозной победы переживать поражение в последней финальной игре обидно до невозможности. Ощущение, будто этот проигрыш рвет душу изнутри.       Я уже примерно представляла, какими будут заголовки спортивных журналов и газет в ближайшее время: «Грандиозное поражение гения» или «Чемпионка Индиана Уэллс терпит неудачу в финальной игре». Еще лучше: «Гений или случайность? Арису Кагами и ее фатальное поражение на турнире в Токио».       Я помотала головой, отгоняя непрошенные мысли. Плевать, что напишут газеты. Что бы они ни говорили, а это никак не должно влиять на меня, мой настрой и мою игру. — Хорошо. Ты-то сама что думаешь по этому поводу? Возьмешь перерыв на две недели?       Я нехотя кивнула. А что мне еще оставалось делать? — Да. Думаю, это будет верным стратегическим решением. — Я рада, что ты согласна. Тебе еще сколько остановок? — Три. Но я сойду через две. Хочу немного пройтись.       Тренер кивнул, оставляя меня наедине со своими мыслями.       Я посмотрела в окно. Прошло целых две недели… Интересно, он уже познакомился с другой девушкой? И если да, то счастлив ли он с ней? Мне хотелось в это верить — в то, что он счастлив, что он забыл обо мне и живет своей обычной жизнью.       Я не заметила, как мои две остановки в буквальном смысле пролетели мимо и транспорт остановился. — До свидания. — До встречи, Кагами! Восстанавливайся!       Дверь закрылся, и поезд тронулся.       Выйдя на пустую платформу, я застыла на месте. Сердце застучало часто и гулко, отчего у меня на секунду перехватило дыхание. — Я знаю. Для тебя победа — это все, и раньше я тоже так думал. Но твой уход дал мне понять, что моя главная победа в жизни — это ты.       Я вздрогнула, глядя на него.       Почему?       Что ты здесь делаешь?       Как… — Я пытался тебя забыть. Честно, пытался. Но не смог. Я никогда не чувствовал такую… пустоту в душе. Даже после своего первого поражения в прошлом году я не испытывал ничего настолько ужасного, как за последние две недели.       Он замолчал. Я не могла ясно и четко разглядеть его лицо из-за сильного дождя и темных туч, но я точно могла сказать, что он был на грани отчаяния. Прямо как тогда, год назад. — Если… если ты все еще считаешь, что между нами ничего не может быть, то я уйду. Просто скажи мне об этом. Возможно ли еще что-то… между нами?       Я не ответила. У меня не было сил на то, чтобы что-то говорить. Ощущение слабости и отчаяния, подбиравшегося к моему горлу и сдавливая его, охватили меня полностью. — А… Акаши!       Я не выдержала и разрыдалась, прижавшись к нему как к спасательному кругу. Его объятья, его запах, этот голос… все было таким родным, что причиняло боль. Боль от осознания, от того, что я позволила своему счастью ускользнуть от меня. Я потеряла то тепло, что согревало меня в такие моменты.       Его руки крепче прижали меня к себе. Я всхлипнула, уткнувшись носом ему в грудь. — Не уходи… пожалуйста… не бросай меня…       Эти слова вырвались сами, против моей воли. Я хотела быть сильной, но дала слабину. Хотела сделать его счастливым, но причинила боль. Хотела показать, что не нуждаюсь в нем, но сердце было не согласно со мной, выражая свой протест бесконечными душевными терзаниями. — Я здесь, Арису. Все будет хорошо. Я никуда не уйду. — Обещаешь? — Обещаю.