Ой...

             Гаррет с усердием листал и вчитывался уже в сотый фолиант. За окном большой библиотеки имения Хоуков ярко светило солнце, громко и радостно щебетали пташки, дул лёгкий тёплый ветер, шумело море. Погода так и шептала, чтобы он закрыл пыльную книгу и пошёл немного прогуляться. Гаррет бы и рад, но нужно было учиться. Хоть он и способный маг, но всё же даже ему нужно было кое-что вспомнить, освежить память.       Он перелистнул страницу, пробегая взглядом по ровным рядам букв. Зелье из эльфийского корня. Он знал его рецепт наизусть. Готовил сотни, если не тысячи раз: для Карвера, Авелин, которая иной раз снабжала ими и своих стражников, иногда забредал и Себастьян, хотя его обеспечивала Церковь, даже Варрик просил — редко, но метко. Фенрис зелья исцеления принимал с благодарностью, но с заметной неохотой, однако Гаррет строго-настрого запретил ему воровать. Раньше у Фенриса, в принципе, сильно выбора и не было: либо воровать, либо просить. Ну, в редких случаях он находил их где-то. Поэтому привыкший всё делать про запас Гаррет стал снабжать зельями и его.       — Голова уже кипит от этих заклинаний, — тихо проворчала сидящая напротив него Бетани.       Гаррет промолчал. Только тихо выдохнул. Под длинным столом, за которым они сидели, на тёмно-бордовом ковре с чёрной рамкой игрался пёс. Вот уж кому легко жилось, так это ему. Гаррет задумчиво оглядел стеллажи, забитые книгами. Некоторые тома он раздобыл благодаря Варрику, какие-то нашёл сам. Себастьян поделился несколькими церковными письменами. Гаррет не смог сдержать улыбки: старкхевенский принц казался ему запутавшимся ребёнком, который не до конца понимает, что такое Церковь на самом деле.       По стенам из тёмно-серого камня красивой паутиной шёл орнамент. Гаррет принялся его рассматривать: читать откровенно надоело, хотя он и понимал, что нужно учиться. На большом факеле с решёткой весело горел огонь, изредка разбрасываясь искрами.       Устало потирая глаза, Гаррет поднялся на ноги и начал бродить между стеллажами, выискивая всё подходящее. На глаза попались томики с обычными рассказами; половину, если не большую часть, написал Варрик. Гаррет подумал, что стоит выбрать хотя бы парочку для Фенриса: читать он стал получше. Услышав знакомый голос, Гаррет буквально выскочил из-за стоящего рядом с лестницей стеллажа и… со всего маху врезался в Фенриса, сбил его с ног, и они вместе, считая ступеньки, слетели вниз.       — Ребята?! — на громкий шум из-за стола вскочила Бетани. — Вы там живы?!       — Вроде… — прохрипел Гаррет.       Фенрис, который пришёл попросить у Хоука помощи в одном дельце, отвлёкшись, обернулся назад на голоса, поэтому и не заметил, как тот вылетел из-за шкафа. При падении Фенрис даже сгруппироваться не успел — уж слишком неожиданно всё это случилось, он только успел обнять руками голову Хоука, чтобы тот её не разбил; о себе он в тот в момент даже и не подумал. Когда же Гаррет рухнул прямо на него, он резко выдохнул от неслабого удара, чувствуя, как затрещали рёбра, да и руку пронзила такая боль, словно сломал.       — Фенрис, ты как?! — Гаррет тут же подскочил, заставив того ойкнуть от боли, которая отдалась во всём теле. — Прости, пожалуйста, я сделал это ненарочно!       — Я бы удивился, — морщась от боли и посмеиваясь, сказал Фенрис, который, лёжа у подножья лестницы, старался вообще не шевелиться, — если бы сделал это специально.       — Да уж, — Гаррет виновато хохотнул и, протянув к другу руки, принялся исцелять.       Когда Фенрис перестал болезненно морщиться и задышал более ровно и спокойно, Гаррет предельно осторожно ощупал рёбра, для чего ему пришлось стащить с него нагрудную пластину, руку, с когтистыми перчатками пришлось повозиться. Под конец и обе ноги, самые обычные сапоги из лёгкой тонкой кожи — подарок Гаррета — были так же сняты, и Фенрис был полностью исцелён. Хотя на ноге был просто вывих, а вот на второй большая, неприятного вида царапина, которая гноилась — именно поэтому Фенрис и пришёл за помощью, из-за раны он даже начал прихрамывать.       — Прости, — ещё раз протянул Гаррет и, подхватив его на руки, усадил на стоящий возле лестницы небольшой диванчик.       — Помнится, — задумчиво протянул Фенрис, медленно вытягивая ноги, когда ты так последний раз в меня врезался, я расшиб висок, — он тихо рассмеялся.       — Потому что ты ударился об угол дома, — Гаррет был готов со стыда и вины сквозь землю провалиться: ни с кем он себя настолько неуклюже не вёл, а Фенриса сбивал с ног слишком часто.       — Хоук, давай ты больше не будешь в меня врезаться? — попросил Фенрис, — а то, чувствую, ты меня так отправишь на тот свет.       — Не говори так! — воскликнул Гаррет, присаживаясь на корточки рядом с диванчиком, — я же правда неспециально, как-то само выходит.       — Падение с лестницы слишком опасно, — Фенрис пошевелил рукой, прислушиваясь к ощущениям: боль, которую Хоук не смог убрать, всё ещё отзывалась, хотя и перелом был исцелён.       — А зачем ты решил мне голову закрыть?! Ты же мог успеть зацепиться за перила!       — Надо было дать упасть тебе? — Фенрис вопросительно изогнул брови.       — Уж лучше бы я один грохнулся. А так ещё и ты пострадал.       — Так ты же всё и исправил, — Фенрис пожал плечами.       — В качестве извинения, позволь, я угощу тебя обедом, — попросил Гаррет.       — Что ж, не откажусь, — Фенрис мягко улыбнулся, в его глазах появились искорки, и Гаррет кинулся его обнимать.       Бетани округлила глаза и прижала руку ко рту, силясь не засмеяться в голос. Хотя она тут же начала умиляться, когда брат нежно прижал к себе Фенриса, а тот, приобняв за шею, ткнулся лбом в висок и немного потёрся. А когда рука Гаррета скользнула на бедро Фенриса, который улёгся полубоком, Бетани прыснула в ладонь. Большие зелёные глаза уставились на неё, и девушка, ойкнув, начала пятиться к выходу из библиотеки. Гаррет, замерев, проводил сестру внимательным взглядом и, повернувшись к Фенрису, виновато потупился.       — С тебя ещё и ужин, — Фенрис, который не спал всю ночь из-за ноющей боли в ране, устало положил голову на лежащую рядом маленькую подушечку и прикрыл глаза. Он уже не первый раз сталкивается с охотниками, но упрямо отвергал предложения Хоука переехать к нему: он не мог подвергать опасности его семью, а Хоук, похоже, не до конца это понимал.       — Для тебя — всё, что угодно, — отозвался Гаррет, нежно проводя кончиками пальцев по волосам, убирая чёлку с его глаз.       Гаррет присел на край диванчика, помог Фенрису удобнее лечь на спину, поправил ему подушку, снова убрал упавшие на глаза волосы и не смог сдержать радостной улыбки: расслабленный Фенрис, когда на его лице нет морщинок от хмурого взгляда, когда не сжимает губы, казался ему до безумия милым, особенно если тот, даже если несильно, растягивал губы в искренней улыбке. Не сдержавшись, Гаррет склонился к его лицу, накрывая немного пухловатые губы своими, чувствуя, как Фенрис податливо отвечает, при этом крепко обхватывая его за шею. Гаррет и сам, пропихнув под него руки, крепко обнял.       — А за это, — тихо прошептал Гаррет, с явным нежеланием отрываясь от столь желанных губ, — я должен тебе завтрак?       — И его тоже, — отозвался Фенрис. — Но я бы предпочёл, чтобы ты всё-таки был внимательнее и перестал сбивать меня с ног, а то, чую, следующий раз может закончиться не так хорошо.       Гаррет нервно захихикал, понимая, что Фенрис прав.