Forbidden relationship

Наверное, она сделала правильно, когда по приходу Криса домой почти кинулась ему на шею, говоря, что больше не намерена расставаться с ним ни на секунду. Долго и крепко обнимая её, Шистад шептал о том, что сильно любит и обещает, что больше не уйдёт. Наконец, он был уверен в том, что она его. Сложно описать те эмоции, которые она испытывала в этот момент. Радость, перемешанная со страхом за его свободу и карьеру, да и за собственную жизнь, и уверенность в собственных чувствах были вполне понятны. Но неожиданно возникло ещё и спокойствие. Впервые за последние дни оно постучало в её дверь, намереваясь остаться надолго. Теперь ей намного лучше от осознания того, что он её. Выводя рисунки на его груди, Эва смотрела за тем, как он спит. Немного улыбается во сне, прижимая её к себе ближе, хотя Мун и так почти лежала на нём. Крис казался ещё красивее для неё в таком виде. Хотя для неё он был хорош любым. И улыбка совсем не хотела сползать её лица, а от сна ничего не осталось, несмотря на то, что на часах было шесть утра. Солнечные лучи во всю пробирались в его спальню, освещая собой просторную комнату, по которой были раскиданы их вещи. Его форма лежала где-то на полу, а одежда Мун вообще отправилась в свободный полёт прошлой ночью, поэтому она понятия не имела, где что лежит. Эва могла разглядеть летающие песчинки по воздуху, смотря сквозь свет. Это как-то успокаивало её. Ломота в теле совсем не заботила, даже приносила какое-то приятное удовольствие, потому что являлась напоминанием о том, что происходило здесь несколько часов назад. Мун потянулась в постели, перевернувшись на живот. На глаза сразу же попался телефон. Недолго думая, Эва схватила его, чтобы написать сообщение Нуре, которая точно уже не спит. Эва Мун: «Можете с Вильямом быть спокойны, дорогая. Мы помирились». Сатре прочитала почти сразу, но долго не печатала. Рыжая тешила и смешила себя надеждами, что сейчас она ликовала, от радости разбудив своего ненаглядного приятной новостью. Нура Сатре: «Ура. Теперь я могу не откладывать кирпичи каждый раз, когда к тебе пытается подкатить какой-то парень». Мун усмехнулась, вспоминая, как на прошлой неделе какой-то третьекурсник слишком навязчиво пытался добиться её внимания на перемене в столовой. Сатре тогда всерьёз задумалась о том, чтобы уже писать Шистаду, дабы тот соизволил что-то сделать. Об этом Эва, конечно, не знала. Почти все время её расставания с Крисом, Нура тайком говорила ему, все ли с Мун в порядке. Пару раз даже говорила, на какую вечеринку и куда рыжая шла. Шистад же колесил на машине недалеко, внимательно следя за всеми, кто выходил из дома. И каждый раз, когда Эва на такси ехала домой, он ехал следом, чтобы убедиться, что она вне опасности. И об этом она тоже ничего не знала. Да и вряд ли узнает, потому что Шистад и Сатре с друг друга клятву взяли, что Мун ничего узнать не должна. Эва Мун: «Теперь мы точно можем поехать на каникулах вместе с ними куда угодно». Нура Сатре: «Крис тебя к черту на рога отвезет, лишь бы вам никто не мешал и не видел». И вновь эта проблема возникла, хотя Эва старательно пыталась забыть о ней. Они всё так же вынуждены прятаться, потому что или иначе все происходящее могло закончиться для Шистада тюрьмой. И как бы это пугающе не было — это так. Мун с нетерпением ждала своего дня рождения, потому что тогда все стало бы законно, и их отношения больше не нужно было скрывать от посторонних глаз. Теперь же ей немедленно захотелось умыться и почистить зубы. Удалось бесшумно подняться и пробежать по комнате так, что Крис не проснулся. Это уже успех. Стоя напротив идеально чистого зеркала, Мун рассматривала себя, понимая, что она теперь самая счастливая на свете. И дышать стало легче, и думать больше не нужно было о том, что он может быть с кем-то другим. Ни черта подобного! Ведь ему никто другой и не нужен. Девушка вернулась в комнату, усевшись на своей стороне кровати и вновь взяв в руки телефон. Новые публикации от подруг ожидали скорейших комментариев, а вот от фотографий Теодора в своей ленте девушке стало дурно: он в окружении, по меньшей мере, трёх девушек стоит посередине какой-то комнаты, где мелькают вспышки от ламп, и широко улыбается. И подпись, совсем не подходящая: «Жизнь не стоит на месте». Мысли снова вернулись к Крису, который уже подавал признаки на скорое пробуждение. Словно скопировав Эву, парень потянулся, а затем перевернулся на живот. Он занимал собою добрую половину кровати, так что Мун пришлось немного потесниться. Она повернулась к нему, а затем совсем странная, но в то же время интересная идея пришла к ней в голову. Не долго думая, Эва откинула одеяло куда подальше, радуясь, что ночью всё-таки соизволила надеть хотя бы часть нижнего белья, а затем полность залезла на Шистада. Тот что-то пробормотал о раннем утре, но вскоре, когда почувствовал прикосновение обнажённой кожи к своей спине, поспешил проснуться. Открыв глаза он первым делом увидел только её волосы, которые спали ему на лицо. Довольно улыбнувшись, Крис немного отодвинул их. Его спальня, вроде, ничего необычного. Но сейчас на нем, в прямом смысле, лежала любимая девушка, явно ожидающая того, что он обратит на неё внимание. — Доброе утро, сладкий, — поцеловав его за ушком, прошептала Эва. И получилось это уж чересчур привлекательно, потому что по телу Криса тут же побежали мурашки. — Доброе утро, — усмехнулся он, посмотрев на часы. Шесть часов тридцать минут утра. За окном прекрасная погода, а в его жизни теперь вновь есть маленький рыжеволосый смысл. Прекрасно. Все словно преобразилось. Краски стали ярче, солнце не раздражало, а внутри будто пархали бабочки, задевая крыльями стенки грудной клетки. Впервые за последнее время он проснулся по-настоящему. И всё от осознания того, что увидит её снова. В этот день они совсем не выходили из дома. Готовили вместе еду: Эва хотела приготовить оладья, но Шистад посчитал нужным бросить ей в лицо муку. Так что через десять минут обоим пришлось все убирать. А потом и вовсе устроились на мягком диване, отключив телефоны, чтобы никто не тревожил, и включив какую-то комедию, которую они так и не досмотрели до конца. — Я люблю тебя, — в полусне прошептала Эва, крепче прижимаясь к его груди. Наверное, у Шистада тогда дыхание задержалось само собой. — И я тебя, — поцеловав девушку в макушку, ответил он.

Теперь они уж точно вместе.