Влюбляясь...

      Каждый год в мире заклинателей проводился совет кланов. Это грандиозное событие, при котором съезжались ордена и кланы заклинателей. Причём, на совете присутствовали не только самые крупные и главенствующие ордена, но и более маленькие, что говорило об уважении и признании друг друга. В этом году принимающей стороной являлся орден Лань Лин Цзинь. Все знали, что за несколько дней до проведения совета, в Лань Лине проводятся масштабные ярмарки, празднования, люди веселятся и радуются совету кланов, как празднику. Именно в это время и начинают съезжаться главы орденов и кланов со своими лучшими адептами и верными соратниками, вместе с прислугой.       Орден Лань Лин Цзинь славился своим богатством и роскошью во все времена, и теперь, когда главой ордена и Верховным Заклинателем стал Цзинь Гуан Яо, традиции не меняются. Казалось, в это время все забывают, зачем едут в Лань Лин, настолько грандиозным было это действо.       Делегации от орденов приезжали в разное время: кто-то предпочитал прибыть к началу празднеств, а кто-то накануне Совета. И одним из тех, кто появлялся заранее, были Лань Си Чэнь и Лань Ван Цзи со старшими адептами. Ван Цзи не любил такие мероприятия, но его статус не позволял пренебречь этим событием. А глава ордена Лань, с хорошо скрываемым, но только не от брата, нетерпением, ждал встречи кое с кем. И этот кое-кто был никто иной, как Верховный Заклинатель.       Си Чэнь являлся его старшим названным братом. Он очень трепетно относился к младшему братцу, всегда восхищался его умом, стремлениями и достижениями. Сам же Цзинь Гуан Яо безмерно уважал его, своего наставника, брата и учителя. Именно Лань Си Чэнь научил Цзинь Гуан Яо тому, что тот сейчас знает, и без чего сейчас тот не обходится. Но Гуан Яо всегда ловил на ходу, понимал с полуслова и очень хорошо воспринимал информацию. Си Чэнь мог бы долго говорить о достоинствах брата, но была ещё одна сторона их отношений. Та сторона, о которой никто никогда не должен узнать. Цзе У Цзюня и Лянь Фан Цзуня связывали не только братские узы, а также ещё и любовные. Скрывать такие вещи, обычно, бывает сложно, но никто не знает, что, когда глава ордена Лань заходит к главе ордена Цзинь, он возвращается только под утро.       Дни, проведённые вместе, все были яркими и запоминающимися. Сначала они могли попить вместе чаю, поговорить о жизни и поиграть на сяо и гуцине. Музыка успокаивает, позволяет течь мыслям в голове более умиротворённо и дарит расслабление.       Лань Си Чэнь любил своего А-Яо. Тот был слишком мил — такой маленький и хрупкий, как дорогая хрустальная ваза, его хочется защищать и укрывать от всех невзгод. Он любил, чуть заигрывая, сажать Гуан Яо себе на колени и ласкать долгими поцелуями, вдыхая нежный аромат пионов с белой кожи. А-Яо всегда так мило ластился к рукам и позволял им творить всё что угодно. У них всегда царила такая спокойная и милая атмосфера.       Си Чэнь целовал его неторопливо и нежно, даря прикосновения, так похожие на дуновение тёплого ветерка. Гуан Яо всё ещё был немного робким в таких делах, поэтому, как только старший брат неожиданно для него проявлял свою любовь, его дружелюбное лицо приобретало краски смущения. Ох, как же Верховный заклинатель мило краснел. Это было величайшим наслаждением для старшего нефрита. Ему было приятно смотреть на небольшие отклики на ласки.       Ещё одним важным ритуалом в их жизни была подготовка ко сну. Цзинь Гуан Яо с трепетом снимал его шёлковую лобную ленту с облаками и невесомо целовал концы её приятной на ощупь ткани. Затем, он её аккуратно, с особым трепетом, складывал и клал на столик рядом. И только после этого наступала очередь всего остального. Гуан Яо любил раздевать Си Чэня, он снимал ворох верхних одежд, оставляя его в нижних одеждах или же без них. На то уже воля случая.       Си Чэнь же, в свою очередь, снимал с головы своего брата ушамао с узорами золотых пионов, за этим обязательно следовал невесомый поцелуй в киноварную метку. И никто другой не мог прикасаться к этим вещам, это было чем-то личным и интимным.       Ох, какая же буря эмоций возникала в душе Лань Си Чэня, когда его А-Яо так пленительно поглядывал: исподлобья, смущающимся взглядом и порозовевшими щёчками.       В такие моменты сердце в груди загоралось неистовым пламенем, и, не сдерживаясь, он припадал мягкими поцелуями к любимым губам, прижимая к себе так, что, казалось бы, он хочет впихнуть брата себе в сердце.       В иной раз они могли сидеть, пить чай и расчёсывать друг дружке волосы. Си Чэнь всегда смеялся над негодованием А-Яо, ведь его волосы были длинными, до ягодиц, густыми и очень прямыми, а волосы Цзинь Гуан Яо еле доставали до середины спины.       В обычные дни Лань Си Чэнь не мог позволить себе приезжать в Башню Кои. Да и то, Ван Цзи приходилось заменять его, но младший брат всё понимал и никогда не отказывал в помощи. И каждый раз Си Чэнь мчался, как ребёнок, лишь бы встретиться с братцем. С его А-Яо. И время, проведённое с ним, было незабываемым. Впечатывалось в память и никогда не смело забываться.       Лишь рядом друг с другом они могли отпустить эти лишние церемонии, показывать свои искренние эмоции, поплакаться о своих проблемах или усладить друг друга.       Наверное, расслабленные, ленивые речи в объятиях А-Яо слишком пленили, чтобы от них можно было оказаться. Старший брат Си Чэнь всегда мог подобрать лучшие слова и лучшие советы для всего, что бы ни спросил Гуан Яо.       И тогда, любые проблемы казались сущими пустяками…