НИКname

В пять утра на моем колене – пятно от слюны с красными разводами. Он все-таки заснул. У меня все затекло. О, Боже. И так его хочется скинуть, и так невыносимо жаль его будить. Господи, зачем ты наслал его на меня? Чем я провинился перед Тобой? Жену бы мне какую подыскал лучше. Ветхозаветную. Может, не такой я и конченный пидор. Я встаю, он что-то сопит, но как будто не просыпается. Иду в ванную. Умываюсь. Еблище мое, конечно, не пол. Не отмывается. Синяки, усталая асимметрия, щетина. Чищу зубы, бреюсь. Вообще не становится лучше. Моюсь, включая холодную. Эффект – 0. Тем временем и он просыпается. Заходит в ванную. Встает передо мной и перед зеркалом. С бутылкой. Отхлебывает виски, полощет им рот и горло, сплевывает в раковину. Смотрит на меня. В амальгаму. Лицо и у него от недосыпа поплыло. Он фокусирует взгляд на себе. Потом говорит, цитируя кого-то: – Что это за ангелы такие небесные – Руди и Мартин? И, наклонив голову, добавляет: – Куда-то собираешься? – Да. – Куда? – Километров сто пятьдесят. – Зачем? – Забрать у Гоши-Ромашки его изваяние из деревни. – Зачем? – По работе. План был такой и еще подпункт: n) надорваться – Куда ты, блядь, поедешь сейчас? Ты посмотри на себя. – Я обещал. – И ты всегда держишь обещания? – Нет. – С хуя тогда щас такой принципиальный? – Тебя забыл спросить. – Забыл – так спроси. Он, все это время говоривший с моим отражением, вдруг поворачивается, и засовывает свои ледяные мокрые руки мне в штаны – член отпрыгивает от них, как от огня.