Проблемы выбора

- Охлажденные напитки? Это даже удивительно! - зажмурилась от удовольствия Андреа. Милтон всегда радовался прибытию новых выживших в Вудбери. Это место было поистине уникальным и долгожданным, словно оазис в жаркой засушливой пустыне, угробленной колючими ветрами и палящим солнцем. Здесь люди пользовались когда-то отнятыми удобствами и были от этого в полном восторге. Милтон с удовольствием наблюдал за их реакцией на все блага этого чудесного места. Ну, и еще с каплей гордости - он ведь тоже приложил немало усилий в создании поселения. Хотя, основателем города заслуженно являлся Губернатор. Милтон один из немногих знал его настоящее имя – Филип Блейк. Они познакомились в первые дни апокалипсиса - просто оказались загнанными ходячими в небольшой супермаркет. Перепуганные люди кричали, рыдали, носились по торговым залам. Все паниковали. Они просто не знали, что нужно делать. Тогда из тени вышел высокий мужчина, держащий за руку маленькую тихо плачущую девочку. Он просто собрал всех вокруг себя, попросил успокоиться, раздобыть кое-какие припасы и, по возможности, вооружиться. И люди послушали его. Изучив предварительно план эвакуации, он вывел всех через удобный аварийный выход на закрытую автостоянку, посадил в автобус, предназначенный для извоза работников по домам, и увез за город. Так просто. С тех пор люди следовали за ним, не решаясь выбрать альтернативный путь – положиться только на свои силы. Им нужен был кто-то, кто просто попробует взять контроль над ними в свои руки. - А что будет вечером? – с любопытством интересовалась Андреа. Милтон не любил эти бои. Прикрываясь тем, что из-за праздника зря тратится энергия, он уговаривал Филипа прекратить гуляния. Новоприбывшие неоднозначно реагировали на вечерние представления, но в итоге поддавались эффекту толпы. и все больше раззадоривали борцов и ходячих на арене, кричали, шумели, свистели. - Вы внушаете людям, что ходячие не опасны! – изумленно воскликнула Андреа. Милтон видел, как ее глаза расширились от удивления, а руки затряслись мелкой дрожью. Андреа долгое время боролась с ходячими ради спасения. Для нее это зрелище представлялось как минимум – глупым и бесполезным, как максимум – рискованным и опасным. Милтон знал, зачем эти бои нужны Филипу. Для того же, для чего он хранил головы ходячих в многочисленных аквариумах. Чтобы не бояться… Не бояться взглянуть в подернутые белесой пеленой глаза своей мертвой дочери… Милтон помнил тот день, когда рыдающий от отчаяния Филип примчался к нему, держа на руках окровавленную Пенни. «Прошу, Милтон, сделай что-нибудь!», - он был в ужасе, от безнадежности он рухнул наземь, его лихорадило даже больше, чем укушенную дочь. «Филип, я… Я попробую…», - Милтон уже знал, что ничего не выйдет, но он не мог отказать человеку, который защищал его и поддерживал веру в упавших духом людях. Пенни еще была жива, но без сознания. Она так и не очнулась до полного обращения в ходячего. - Нет никакого подсознания. После смерти они становятся монстрами. Человечность уходит бесследно. Этого не избежать, - удрученно произнесла Андреа. Милтон не верил в это. «Я что-нибудь придумаю», - говорил он Филипу, когда тот связывал свою мертвую ожившую дочь и прятал в одну из комнат заброшенного дома. Они больше никогда не уезжали отсюда. «Мы начнем все заново, на этом месте. Мы останемся здесь и построим новую жизнь», - сказал Филип оставшимся восьмерым людям из своего лагеря. День смерти дочери Филипа стал датой основания Губернатором города Вудбери. Милтон не боролся с ходячими наравне со всеми. Он не принимал участия в вылазках. Он занимался исследованиями оживших мертвецов. Для этого Филип предоставлял ему все необходимое, что мог отыскать. «Возможно, у них остается что-нибудь в памяти», - говорил Милтон. Он посоветовал Филипу расчесывать волосы дочери, как он это делал вечерами, сидя у костра в окружении своих людей. Когда они раздобыли старый проигрыватель, Филип напевал старые колыбельные своему ребенку и включал для нее классические инструментальные произведения, которые одаренная Пенни так любила играть для своего папочки на подаренном в ее день рождения пианино. Милтон надеялся на свою теорию остаточных воспоминаний. Он хотел когда-нибудь отплатить Филипу за все старания, которые он приложил по спасению людей. Милтон хотел вылечить Пенни. Ему горестно было слышать от Андреа о том, что ничего не остается в человеке после того, как душа покидает тело. Он не знал, что после его провалившегося эксперимента обессиленная она горько плакала, сжавшись в объятиях Филипа. Она не верила, она ведь помнила, каким монстром воскресла ее сестра Эми, но огонек надежды до сих пор согревал ее изможденное сердце. Она решила, что больше никогда не будет надеяться на чудо. - Филип! Он мой друг! – неистово кричала Андреа. Милтон пытался остановить ее. Теперь Андреа увидела - у Вудбери есть обратная сторона. Жители города давно стали безвольными людьми, они, словно стая дрессированных псов, жадно хватали лакомство, поднесенное им из рук самого Губернатора. Он вливал им в уши то, что ему требовалось, чтобы они и дальше оставались такими же слабохарактерными и мягкотелыми, чтобы они не покинули город, а в случае чего могли пойти на верную смерть, конечно, если ему так захочется, ведь он их Губернатор. А теперь они требовали смерти друзей Андреа. Они не желали оставлять даже возможности выбора. Милтон был рядом с ней, когда начался бунт. Андреа пыталась успокоить встревоженных людей, которые желали покинуть свои насиженные уютные места и вновь окунуться в мир, захваченный ходячими мертвецами. Спастись из огня и угодить в другое полымя. Андреа первая кинулась на помощь, когда одного из жителей города укусили, а потом с ужасом наблюдала за карательным выстрелом Губернатора в голову несчастного. - Мы уже никогда не будем прежними. Мы должны взять себя в руки и найти силы жить дальше. Мы не сдались, - вдохновенно вещала Андреа. Милтон восхищался ее речами. Она сделала то, что не смог сделать их хваленный Губернатор. Андреа вселила в людей надежду, уверенность в собственных силах. Воодушевленные жители города с усталыми улыбками на лицах утешали друг друга в объятиях. Никому не было под силу сделать то, что она сделала – подарить веру в светлое будущее, когда вокруг непроглядная тьма. Милтон насторожился, когда Филип пришел к нему для задушевной беседы. Признания в вечной дружбе и взаимовыручке были подозрительными и звучали, скорее, как приговор, но Милтон ответил взаимностью. А потом Филип попросил его присматривать за Андреа – в понимании Губернатора это значило следить и докладывать обо всем, что с ней происходит. И Милтон согласился. Он думал, что так будет правильней. - Дай мне конкретный ответ на конкретный вопрос – где Губернатор? – требовательно спрашивала Андреа. Милтон солгал ей. Ему было несложно догадаться, куда делся лидер с вооруженной армией верно подданных. После той самой ночи, когда Пенни погибла во второй раз и уже навсегда, Филип был сам не свой. Жажда мести больше всего походила на описание тех эмоций, которые он старательно скрывал. Милтон скрыл свои подозрения от нее, но не по просьбе Губернатора. Милтон боялся за ее безопасность. В жилах Андреа течет горячая кровь сильной и упрямой женщины, которая не будет стоять в стороне, когда этого хотят другие. Андреа просила Губернатора прекратить назревающую войну, она переживала за жизни своих друзей и жителей Вудбери. Она выбрала свой путь – она хотела все остановить. - Я отправляюсь в тюрьму. Губернатор знать не должен, – просила помощи Андреа. Милтон понимал, зачем ей это нужно. Он не хотел, чтобы Андреа сбегала в тюрьму. Теряясь в мыслях, он смотрел на нее, такую решительную, твердо стоявшую на своем. Он что-то говорил о предательстве по отношению к Губернатору и всему городу, но дело было вовсе не в этом. Ему нужно было решить, что выбрать. Если он поможет ей, то Андреа подвергнется опасности, зато многочисленные жители города могут быть спасены. Если откажется, она все равно поступит по-своему. Милтон доложил обо всем Губернатору. Филип сказал, что ему надо помочь Андреа. Помочь ей сбежать в тюрьму. По-крайней мере, Милтон будет рядом с ней в случае чего-то непредвиденного, он защитит ее. Но все оказалась наоборот: это она его спасала от ходячих, безрассудно кидаясь им навстречу со своим топориком, в то время когда он замирал от ужаса и боялся даже пошевелиться. - Ты справишься? Если он спросит… - волновалась за него Андреа. Милтон успокоил ее. Он глядел Андреа вслед и понимал, что, скорее всего, ее он больше не увидит. Она справится. Такой человек рядом, как Милтон, будет лишь назойливой помехой и дополнительной обузой. Андреа сильная, отважная. Она дойдет до тюрьмы. Он надеялся, что она больше не вернется, хотя чувства требовали обратного. Только разум подсказывал – там, подальше от Вудбери и Губернатора она будет в безопасности. Милтон тревожился за нее. Особенно тогда, когда люди, которых он привел в Вудбери, вызвались помочь и рассказать Губернатору обо всем, что знают о тюрьме. С замиранием сердца Милтон спрашивал их, знают ли они о местоположении тюрьмы, и с ужасом внимал положительному ответу. Надежда на сохранность жизни Андреа бесследно исчезла. Она снова в опасности. - И что мне делать? Я не могу туда вернуться, - горестно опустила голову Андреа. Милтон поймал ее взгляд. Взгляд, полный безысходности и обреченности. Да, Андреа возвратилась живой и невредимой, и Милтон был рад этому. Только, она морально была раздавлена. Все оказалась гораздо хуже, чем она думала. Филип обманывал Андреа, и ее отношения с друзьями разрушились. Несмотря ни на что, она пыталась примирить враждующие стороны, она даже организовала встречу двух лидеров. Андреа была готова сделать все, что угодно, лишь бы не пострадали невинные люди. Милтон узнал, что задумал Филип. Губернатору выдадут Мишонн, а взамен армия Вудбери уничтожит в тюрьме всех. Договор, условия которого и без того жестоки, все равно не имел силы. Все друзья Андреа погибнут, а она снова будет введена в заблуждение проникновенными речами Филипа. Но, нет, она умная. Андреа видела преображение города в вооруженный лагерь, и осознала самое страшное – война не окончена. - Я должна его убить. Это безумие. Я не могу сидеть, сложа руки, - тихо прошептала Андреа. Милтон показал ей место, приготовленное для Мишонн. Андреа содрогнулась при виде этой жуткой картины. Кресло с наручниками, шприцы, скальпели, щипцы, зажимы… Страшные орудия пыток, которые были предназначены для близкого друга Андреа. Милтон просил ее бежать в тюрьму, но она не могла смириться с планами Губернатора. Милтон не позволил ей выстрелить, когда она направила смертоносное оружие в сторону Филипа. Он верил, все еще верил в то, что его лидер может стать таким, каким он был до гибели Пенни – вдохновителем, защитником, справедливым предводителем. Милтон не желал ему смерти, старательно отводя взгляд от фактов, которые противоречили желаемому в его голове образу Филипа. - Я пойду назад, предупрежу их. И ты пойдешь со мной, - решительно настаивала Андреа. Милтон не отрывал взора от ее лица. Андреа хотела, чтобы он пошел с ней, он же ее друг, значит, его примут в тюрьме. Она призывала его к здравому смыслу – здесь Милтон не нужен, он не сможет образумить Филипа. С Вудбери уже все решено, Губернатор позаботился об этом. Но он отказался идти с ней. Милтон почувствовал поцелуй на своей щеке и прикосновение шелковистой кожи ее рук. Андреа ушла, они теперь никогда не встретятся. Больше он не увидит ее серых пронзительных глаз, не услышит волнительного голоса, не ощутит дружеских касаний ее ладоней, не почувствует легкого аромата светлых вьющихся волос. Андреа будет там, в окружении своих друзей, а Милтон сделает все, что будет в его силах. Он предотвратит надвигающуюся на тюрьму катастрофу. Он хотел исправить свои ошибки. Милтон просил Филипа отпустить ее. Губернатор узнал о побеге Андреа, он готовился последовать за ней и привести ее обратно. Филип догадался, что Милтон все рассказал ей об уговоре. Он не вернет Андреа с благими намерениями, теперь уже нет. Милтон должен действовать сам. Он еще способен повлиять на ход событий. На этот раз он так решил. - Зачем терять еще людей… Прошу, остановись, - изо всех сил умоляла Андреа. Милтон подвел ее. Он не смог помочь Андреа скрыться, он не смог утаить правды от Филипа, он ни на что не способен. Она страдала, Филип мучил и терзал ее всеми возможными способами, на которые было способно его изощренное сознание. Окровавленная, она смотрела на Милтона с болью в глазах. Андреа боялась за него, а он за все винил только себя. Это он не уберег ее. Милтон ощутил острое лезвие, пронзающее его плоть раз за разом. Для него теперь все кончено. Для него, не для нее. Андреа дотянется до спасительного инструмента, она справится. Если бы он мог, он бы сам все сделал. Любое легкое движение, на которое было способно его умирающее тело, быстрее приближало Милтона к смерти, приближало момент его обращения. Нет, единственное, на что он был способен, он уже сделал. Теперь, очередь Андреа. Она обязательно освободится. Милтон должен был держаться. Высматривая мутные очертания Андреа, он говорил с ней. Ее голос не давал ему провалиться в беспамятство, которое волнами поминутно накрывало его, а затем снова отступало. Он не давал векам опуститься, мучился от невыносимой боли и терпел разливающийся по телу холод. Он заставлял смерть еще немного повременить. Милтон обязан держаться, он сможет. Это ее шанс, это все ради нее. Андреа не узнает о его чувствах, для нее он навсегда останется лишь другом. Он сделал свой выбор. - Ты все еще жив, - кажется, Андреа улыбалась. Милтон в первый и последний раз в своей жизни молился о том, чтобы его теория остаточных воспоминаний все же сработала, а Андреа снова надеялась на чудо.