***
Мысли спутались. Сумбур В голове. Конец.***
Если любит, то, вернув свою богичность, я уберу эти ужасные угри и постоянную усталость. А потом верну её любовь, чего бы мне это не стоило. ... Блин, она еще только – только становится подростком, а я думаю о ней, как о взрослой девушке. А подумай, нужен ли ей твой «идеальный образ»? В обличии бога ты неспособен любить по-настоящему, отдавая половинке всего себя. Ты ведь будешь бессмертен – очередная игрушка быстро надоест. Как считаешь, это разобьёт ей сердце? Может, лучше прожить пусть и короткую, не длиннее века, но счастливую жизнь? Она ведь любит тебя. И если пока это всего лишь влюблённость маленькой девочки – однажды она перерастёт во что – то большее. О, Аид! В моей идеальной речи уже проскальзывают её словечки! Я – великий бог,я самый полезный, лучший и умный, в конце то концов. Я просто обязан уйти. Ну серьезно, кто может найти свою любовь в 12 лет? Тем более в виде Лестера. Деметра меня убьет. Буквально. Ну, если убрать про вид Лестера, то Перси и Аннабет, например. Мм. Полубоги. А я буду человеком со вспышками божественной ярости в опасной ситуации. Это можно считать полубогом? Тебе решать. Но я потихоньку начинаю тобой гордиться, хотя и не понимаю чем тут можно гордиться. -Лест…АПОЛЛОН!- в мои мысли резко врывается голос. Нетрудно догадаться, чей. Я так и не решил, как всем стоит меня звать. Она, похоже, тоже.Выберешь имя – решишь свою судьбу.
Имя – судьба. Довольно странно для бога, не находите? «Аполлон!» - голос вопит с ещё большей настойчивостью. Сколько там было Перси, когда он влюбился в Аннабет? 12? 13? До сих пор ведь вместе. Может, все же рискнуть? Я вздыхаю и негромко говорю: - Секундочку, Маргарет. Она ненавидит, когда её так называют. Я молился… э, себе? Чтоб она не услышала. Но чуда, с моим - то везением, не произошло. Раздается тихое фырканье, затем шаги. И вот Мэг так же тихо произносит свое самое страшное оскорбление: - Ты тупой. Но в голосе её нет угрозы, лишь что то, что я пока не понимаю.Однако так хочется прижать её к себе и никогда не отпускать. Сейчас я – шестнадцатилетний подросток, а четыре года не такая уж и огромная разница. Девочка, отвлекая от мыслей, шлепает меня по руке, заглядывая в глаза. Я смотрю в её бездонные тёмные глаза. В этих глазах пляшут искорки веселья, а я обнаруживаю в своих волосах ростки чиа. Она смеётся. Злиться не получается – понятия не имею почему. Я тоже усмехаюсь, пытаясь запутать уже вытащенные росточки в её волосах: - Чиагёрл. И знаете, собственное имя я, кажется, выбрал.