Поющий во мраке

      Вечер в Солнечном Граде не заставлял себя долго ждать и трактир на окраине уже бурлил жизнью. Шахтёры и древорубы праздновали конец смены, а плотник с кузнецом распивали последние кровно заработанные. Трактирщих, на радости, не успевал разливать пенное, то и дело отгоняя своего наглого и отожранного кота от стойки. День плавно перетекал в ночь, знаменуя неизменный ход жизни местных обывателей.       И сеё постоянство так бы и оставалось прежним, если бы в трактир не явился известный герой. Облаченный в белый доспех, украшенный золотом, рыцарь являл собой образ мечты любого крестьянина, грезящий стать дланью Императрицы. Высокий, светловолосый мужчина, статной походкой вошёл в онемевший от изумления зал. Чарующая улыбка, влюблявшая в себя ни одну красавицу Солнечных земель, проскользнула у воина.       - Сэр Искаар! – с восхищением изрёк трактрщик – Да в нашем захолустье! Светило меня хорони, будьте нашем званным гостем хоть до конца лет этого дома.       Харчевник мотнул голову в сторону официантки, и та сразу же бросилась разливать вино в бокал новоиспеченного гостя. Огненнорыжая девушка так не могла отвести глаз от уверенного в себе красавца, что переполнила бокал, и вино начало разливаться по всей стойке.       - Вот же девка, ничего доверить нельзя, пошла прочь! – рявкнул хозяин и девушка, опустив голову, убежала поодаль стойки.       - Пустяки – произнёс рыцарь – Это вино сейчас разливается также, как кровь из пасти чудовища, что я выпотрошил сегодня в сотнях вёрст отсюда. Разумеется, народ должен знать о подвигах своих защитников. Но, сначала, я предлагаю выпить за нашу и Империю и нашу Священную Императрицу!       - За Государыню! – неистово прокричал люд и начал с жадностью упиваться спиртным.       Закат струился в окна трактира. Рыцарь без умолку болтал о своих подвигах, не забывая подмигивать всем девушкам этого заведения. Утомившись от рассказов, герой взялся за кубок, опрокидывая одну за другой кубок с вином. Взор рыцаря пал на посетителя, забившийся в углу трактира, и который, за всё это времени не проронил ни слова. Мужчина был пожилого возраста, облечённый в черный безрукавный плащ. На удивление, на нём не было ни гербов, ни других элементов, что могло определить принадлежность к какому-либо дому. Мужчина смотрел на рыцаря безэмоциональным, каменным выражением лица. Бледная кожа отличала его от жителей Солнечной столицы, а потухший, но неизменный взгляд придавал старику суровости.       Рыцарь проникся любопытством к гостю и, отпив из кубка подошёл к его столику.       - Вы не отличаетесь страстностью к моим рассказам. Готов поклясться, вы многое видали. – с задором произнёс воин.       -О да, вы правы. Извольте присесть – я хотел бы говорить с вами на равных высотах. – спокойно произнёс старик. Рыцарь положил кубок на стол и уверенно сел на деревянный стул напротив гостя.       - Позвольте представиться – Силантий – с уважением произнёс старец       - Сэр Искаар Лучезарный! – громко произнёс рыцарь, ожидая аваций со стороны.       - Хотел бы я вас спросить, - нахмурился Силантий – коль вы с утра победили чудовище, и проскакали сотню вёрст не сняв доспехов, то где же кровь на вашей броне?       - Наш кодекс велит нам сразу же смывать кровь и являться перед народом в доспехах, чтобы люд видел перед собой олицетворение морали и чести Империи и нашей Императрицы – с восхвалением сказал Искаар и тотчас посмотрел на странника с сомнением – Или вы сомневаетесь в честности моих слов? Считаете меня лжецом, что не может карать мечом и светом?       -Извольте, молодец, я никогда не сомневался в тяжести металла и могуществе магии. Мне не интересны победы над тем, кого можно рассечь или выжечь, уж лучше расскажите о победах над пороками, коль вы заявляете, что являетесь иконой морального идола – с ухмылкой произнёс старик, смотря на рыцаря неизменным выражением лица.       - Кодекс, тренировки – неуверенно сказал Искаар, не ожидавший такого вопроса – Мы претерпеваем лишения, следуем указаниям старших, нас ведёт вера в милосердное Светило и нашу Императрицу. Только так и становишься достойным чемпионом.       -Это для этого на вашей кирасе золота как на девчонке на выданье? – ехидно спросил Силантий.       - Это символ моей принадлежности к трону, и не собираюсь обсуждать с вами декор моих доспехов. Я готов поспорить, что вы не местный. Никто в этих краях не носит черного. И ваша кожа. Она такая бледная, что я готов поклясться, к вашей коже никогда не прикасалось Солнце. Выходит, что скиталец, да на моей земле, позволяет осуждать наши обычаи? – грозно вопросил рыцарь, держась за рукоять меча.       - Мне не дает покоя лишь одно. Как самовлюбленный льстец, без задатка совести стал здесь считаться поборником морали?       - Вы меня оскорбляете! – закричал Искаар – Я не намерен терпеть гостя, что начинает хозяйничать, неся клевету. Но я отвечу, я верный подданный Императрицы. И именно она нарекла мне этот титул. Неужели вы, осмелитесь в ней сомневаться?       - Ваша императрица может сокрушать стены, но не способна проредить бедность. Какой тогда толк от того, что вам покровительствует Светило? – слова Силантия пронзали душу рыцаря – Быть может, ваш покровитель также милосерден, как и недалёк?       Рыцарь начинал кипеть от злобы, но старался держать себя в руках, оставаясь по- прежнему гостеприимным.       - Наш бог, даровал нам свет. Он наполняет сердца и ведёт нас по правильному пути. Народ почитает Светило и не отступает от его заповедей.       Селентий на слова рыцаря лишь опустил глаза. Начало темнеть. Пламя камина угасало, а свечи, казалось, перестали делиться светом. Мгла окутала это место. Под потолком, магическим образом, начали появляться монеты, знаменуя о своём появлении металлическим раскатом о деревянный пол . Всех посетителей охватила безумная жадность и они тотчас принялись собирать дары Селентия. Давка переросла в драку. От жажды наживы, кузнец вцепился в глотку молодой официантки, собиравшая в карман мелочь. Вдавившись двумя руками, он старался как можно быстрее лишить её жизни. Но девушка, в мучительной агонии удушья, продолжала соскребать золото с удвоенной жадностью, лишь изредка извиваясь от боли. Древоруб схватился за топор и с яростью обреченного принялся отрубать руки тем, кто оказался рядом. Кровь слилась с вином, растекаясь по полу и телам алчущих       - Когда твоему народу отблеск золота стал ярче Света? Когда кураж заменил благоразумия? Всё в этом мире имеет тень и лишь люди таят в ней свои пороки. Рыцарь с ужасом наблюдал за творящийся какофонии, вызванной резней, что переросла в кровавый ритуал чему-то по настоящему мерзкому и животному.       -Что это за колдовство? Кто вы такой? – Вскрикнул Искаар и обнажив свой меч, заливаясь светом?       - Вы утомили своего покровителя. Но меня, вы не разочаруете.       Свет, исходящий от рыцаря начинал угасать. Золото, что не так давно светлело превратилось в слой зловонной ржавчины, а меч рассыпался в прах. На лице Искаара застыл страх, руки его затряслись. В его глазах начал струится свет, выжигая зрачки. Рыцарь упал на колени, пронзив истошный крик. Лишь закрыв глаза боль отступила, но вместе с тем рыцарь понял, что уже не сможет их открыть.