Отрезанная ветвь

      Массивные укрепления из тяжелых блоков желтого известняка, идеально подогнанные друг к другу и перекрывающие Змеиный перевал, освещало рассветное солнце, возвещая малочисленный гарнизон в тысячу более-менее подготовленных воинов о наступлении нового дня. Но не суждено было спящим солдатам Коалиции Равнин, как стало называть себя государство из бывших центральных провинций Царства Земли, проснуться с первым боем утренних барабанов. Вместо этого сигнальщики на башнях сыграли на трубах боевую тревогу. Как ошпаренные, солдаты гарнизона стали занимать позиции на передней, самой укрепленной стене крепости, но очень быстро офицеры и сержанты тычками и ударами кулаков стали загонять своих солдат на задние, тыловые укрепления крепости. В двух ли от тыловой стены ровными шеренгами стояли солдаты в ярко-зеленой форме, а над ними возвышалось квадратное зеленое знамя с золотым кругом с квадратной дырой и золотой бахромой. Царская Армия осадила Да Джай.       Да Джай была спешно возведенной покорителями Коалиции Равнин пограничной крепостью рядом со Змеиным перевалом. Её задачей была защита северных рубежей Коалиции Равнин от вероятного наступления Царской Армии. Собой она представляла длинную толстую стену, полностью перекрывающую выход из Змеиного перевала, с высокими башнями и цитаделью за основными укреплениями. Крепость Да Джао была построена так, чтобы с помощью небольшого гарнизона было возможно выдержать многодневный лобовой штурм. Другого варианта в тех обстоятельствах, которые создавала конфигурация укреплений и особенности ландшафта, военные инженеры Коалиции Равнин не представляли. Что и стало в итоге фатальной ошибкой.       Командующий Царской Армии генерал Хау не стал устраивать кровавый штурм передних, самых сильных укреплений крепости, а, переправив часть армии на паромах через порт в Бухте Полумесяца, заблокировал Да Джао с юга и осадил ее. Несмотря на то, что в тылу также присутствовали укрепления, они были гораздо ниже и слабее передних стен. Фактически, задняя крепостная стена была добавлена исключительно ради красивого вида и симметрии. И теперь двадцать тысяч солдат Царской Армии стояли в тылу у оборонявшейся тысячи воинов Коалиции Равнин. Наблюдая за бесконечными шеренгами армии царя Куэя, комендант У Сивань в который раз проклинал себя за сделанный выбор. А как все хорошо начиналось.       Восемь месяцев назад, поддавшись уговорам бывшего губернатора провинции Фанг, Лу Де, теперь объявившего себя князем Фанг, почтенный ветеран Столетней войны, полковник У Сивань, имеющий благодарственную грамоту Царя Земли, возглавил новосозданную армию княжества Фанг. На тот момент, не получая никаких вестей из столицы, многие ветераны армии пошли в создаваемые самопровозглашенными князьями армии. Кто-то голодал, кто-то должен был кормить семью, кто-то не представлял свою жизнь без армии, а кто-то пал жертвой патриотических чувств. Очень скоро равнинные князья сколотили Коалицию и пошли войной на живущих в горах Мо Сэ* горцев, которых обвинили в том, что те стали сжигать посевы в княжестве Юй. Несмотря на вмешательство Аватара, которого к тому же сильно ранили, Сражение у Гор, как его успели прозвать, состоялось и закончилось тяжелыми потерями с обеих сторон, но формальной победой Коалиции Равнин, заставившей горцев отступить. В том сражении полегло немало его людей, но даже такая победа сделала полковника У одним из героев дня. Затем, следующие четыре месяца обе стороны вели интенсивную войну, то наступая, то обороняясь. Несмотря на численное превосходство, Коалиции Равнин так и не удалось сколь-либо продвинуться в горы Мо Сэ и окончательно разбить горцев. За месяц до атаки на Да Джао, боевые действия фактически затихли до того момента, пока обе стороны не восстановятся в достаточной степени, чтобы продолжить войну.       Именно тогда полковника У и назначили комендантом Да Джай. Несмотря на разногласия с князьями, это назначение полковник воспринял как повышение. Как-никак в его распоряжении оказался стратегический объект. Правда, с самого первого дня его смутила численность гарнизона. Всего тысяча человек. Их хватило бы для обороны основных укреплений и патрулирования ближайших подступов к крепости, но не на перекрытие всех ее подступов. В течение месяца они успешно отбивались от небольших отрядов Царской Армии, не неся почти никаких потерь. Однако теперь за крепость с ее гарнизоном, прикрывающую все самые удобные пути в центральные районы континента, взялись основные силы Царской Армии, под непосредственным командованием главы Совета Пяти, генерала Хау. Всего за каких-то девять месяцев после ухода Армии Огня, Совету, кроме гарнизона столицы, удалось набрать армию в сто тысяч человек, состоящую преимущественно из ветеранов Столетней войны, что после падения Ба Синг Се отступили на юг. Формирование новых подразделений шло полным ходом, тем более, после подавления восстания черни немало бедняков изъявило желание получить помилование в обмен на свободу в будущем. И первой серьезной целью этой армии стала крепость Да Джао. — Что делать, господин комендант? Если крепость падет, то Коалиции придет конец, — сказал лейтенант Кван, адъютант полковника У. — Вряд ли, Кван. У Коалиции достаточно сил для сопротивления, — не согласился комендант, хотя в душе он и признавал, что ситуация для Коалиции Равнин весьма осложнится. — Ты боишься плена, Кван? — как ему казалось, спокойно спросил он у своего адъютанта. — Я боюсь не плена, а казни за мятеж, — ответил тот, понурив голову, — в такой смерти нет чести, — уже тверже пояснил он свою точку зрения. — В сдаче в плен чести еще меньше, — отметил полковник, — будем надеятся, что до этого не дойдет, — он посмотрел в сторону построившейся для атаки Армии Земли. Из их рядов выехало несколько всадников на страусовых лошадях. Тот, что ехал впереди, отдалился от основной группы и, подойдя на максимально безопасное расстояние от крепости, закричал: — Солдаты Коалиции Равнин. С вами говорит генерал Хау. От имени великого царя Куэя, предлагаю вам сдаться. Обещаю вам должное обращение и освобождение после окончания войны. Дайте ответ сейчас или мы начнем штурм.       Поднявшись на тыловую стену, комендант У осмотрел стоящих на ней бойцов и, что удивительно, не увидел страха. Лишь решимость стоять до конца. «Видимо действительно в этой крепости собрались самые верные последователи идеи о независимости» — подумал комендант, вспоминая характеристику гарнизона от князя Фанга. — Мы не сдадимся! Можете проваливать в пекло! — закричал комендант, понимая, что подписывает себе и своим людям смертный приговор. Впрочем, солдаты гарнизона встретили его слова громкими и воинственными выкриками и проклятиями в адрес Царской Армии. На этот выкрик никакого ответа не последовало, и группа всадников развернулась к рядам армии. Доскакав до них, генерал Хау поднял руку и резко опустил ее, давая сигнал к атаке. — В атаку! За царя Куэя! Вперед! — доносились до защитников крепости Да Джай боевые кличи Царской Армии, явившейся по их души. У Сивань обреченно рассматривал бегущую к ним зеленую лавину солдат Царской Армии. И ладно бы это были только солдаты. По полю медленно, но уверенно ползли похожие на гусеницы боевые машины, танки Царства Земли, прикрывая наступающую пехоту от стрел и камней, что метали в них защитники. — Стреляйте по этим танкам! — во все горло кричали офицеры, что командовали покорителями. Около сотни покорителей гарнизона беспрерывно бросали в ползущие к стене танки огромные квадратные блоки, заранее подготовленные и собранные в арсеналах. Тяжелые камни с трудом, но ломали ползущие танки, замедляя продвижение основных сил штурмующих. Впрочем, этих танков оказалось слишком много и они медленно, но верно подходили к задней стене Да Джай. — Держать строй! Не давать им приблизиться к стенам! — надрывались офицеры, опасаясь, что покорители противника просто уберут стену, когда окажутся на достаточно близком расстоянии. — Смотрите! — закричал кто-то, и комендант У, посмотрев в небо, побледнел. Там, закрывая собою небеса, в сторону крепости летели зеленого цвета дирижабли, что несли на себе эмблему Царства Земли. — Не может быть! — пробормотал полковник У, с ужасом наблюдая за надвигающейся со стороны Змеиного перевала воздушной флотилией. — Полковник, Лу Ма спрашивает, что нам делать? — в панике подбежал к нему один из рядовых, что служил вестовым у командующего покорителями Лу Ма. Взяв себя в руки, полковник твердо посмотрел на него и приказал: — Пятый и седьмой взводы покорителей в резерве. Приказываю. Пусть собьют вниз этих детей свиноовец! — Есть! — ответил вестовой и побежал к своему командиру. Уже через пару минут тяжелые булыжники полетели в сторону подходящей к ним флотилии, но было уже слишком поздно. Дирижабли вошли на территорию крепости и, сбросив тросы, стали высаживать десант на основные укрепления, перекрывающие выход из Змеиного перевала. — Отступаем в цитадель! Покорители, продолжайте сбивать дирижабли! — приказал полковник и побежал к квадратной крепости, служившей цитаделью крепости Да Джао. Впрочем, до нее он не добежал. Неожиданно путь им преградили покорители в черных халатах и лимао, с косами на затылках и зелеными кругами на груди. — Дай Ли?! Вас же расформировали! — заорал в отчаянии полковник. Впрочем, его крик остался без ответа, потому что Дай Ли вскинули рукава своих халатов, откуда на полковника и других офицеров штаба были брошены железные цепи. — Его величество хочет с вами поговорить, полковник, — бесстрастно произнес один из Дай Ли, когда У и его офицеры были связаны и поставлены на колени, — но прежде, отдайте приказ о прекращении сопротивления. Царь Куэй не желает понапрасну лить кровь своих обманутых предателями подданных, — сказал тот, вновь спрятав руки в широкие рукава своего халата.       Осознав, что битва уже проиграна, полковник дал согласие. В течение нескольких минут бой затих. Понимая безнадежность своего положения, многие выжившие, что еще сражались на задней стене и внутренних дворах крепости, сдались. Однако, несмотря на приказ и отчаянное положение, кое-кто сумел отойти в цитадель и забаррикадироваться в одной из башен. Впрочем, их судьба была уже предрешена, и вокруг башни уже собралось несколько десятков покорителей, чтобы обрушить ее. Полковник и другие офицеры, взятые в плен Дай Ли, уже не видели этого. Выйдя из пролома в стене, они, конвоируемые Дай Ли, стали шагать сквозь строй Армии Земли, натыкаясь на брезгливые и ненавидящие взгляды тех, кто остался верен присяге царю. В конце концов их подвели к большому зеленому шатру с золотыми символами Царства Земли, перед которым на походном троне восседал молодой человек двадцатипяти лет, носящий пенсне и почесывающий своего ручного медведя. В небольшом отдалении от него стояли четыре из пяти генералов Совета, несколько писарей и солдаты королевской гвардии. Вокруг этого места, что представляло из себя почти правильный круг, столпилось немало простых солдат, которым позволили воочию увидеть их царя и то действо, что должно было происходить. Заметив приближающихся Дай Ли и пленных, Куэй оставил уши Боско в покое и посмотрел на прибывших со спокойной и добродушной улыбкой. — А, очень хорошо. Весьма рад, агент Мун, что вы придерживаетесь нашего договора, — царь поправил свои очки. — Это меньшее, что мы можем сделать, чтобы загладить свою вину перед вами и Ба Синг Се, — Мун глубоко поклонился, однако, вопреки привычке, не спрятал свои руки в рукава халата, за что был награжден удовлетворенной улыбкой. — Прекрасно. Что же, для себя и своих семей вы помилование заработали. Но ведь вы понимаете, что только благодаря мольбам ваших близких и вашей полезности вы не оказались на плахе? — Да, ваше величество, — агент Мун вновь поклонился. Затем, несколько королевских гвардейцев подошли к агентам Дай Ли и стали надевать на их руки кандалы. — Договоренность в силе, — сказал царь напоследок и дал знак гвардейцам. После того, как увели арестованных Дай Ли, Куэй соизволил обратить внимание на взятых в плен военных. — Итак, — Куэй дал знак одному из писарей, который поднес царю папку с бумагами. Взяв и раскрыв ее, царь пролистал пару страниц и, найдя нужный ему документ, начал читать, — Благородный муж Сивань, из рода У, провинции Фанг. Шестидесяти лет отроду. Нес службу в Западной Армии. Участвовал в сражениях за провинцию Юй, Мо Сэ и Фанг, а так же в Обороне Ба Синг Се. В ходе боевых действий проявлял профессионализм и верность нефритовому трону, а так же разумную осторожность. Был отмечен особым приказом 52-го Царя Земли. Последняя должность — командующий арьергардом Западной Армии, до ее разгрома во время наступления Армии Огня в год Крысы. После этого, ушел в отставку по выслуге лет и проживал в своем доме в провинции Фанг, — прочитал царь и, передав свиток подошедшему писарю, ничего не выражающим взглядом посмотрел на полковника. — А мы ведь с вами знакомы, полковник. И я вас отлично помню, — сказал он и изобразил на лице ожидание. — Ваше величество, вы знаете обо мне? — спросил пришибленный комендант У, со страхом рассматривая молодого человека, сидящего на троне и годившегося ему в сыновья. — Конечно, ведь 52-й Царь Земли не только подписал наградную грамоту на полковника У Сиваня, столько лет верно служащего нефритовому трону. Полковник У удостоился чести и лично получил эту грамоту из рук царя после изгнания полчищ генерала Айро от стен Ба Синг Се, — Куэй удовлетворенно заметил, как опустились плечи старого вояки. — Ведь вы начали свою службу еще при моем отце? — как бы невзначай спросил Куэй у понурого коменданта крепости. — Да, ваше величество. Я начал службу ещё при царе Куяне и состоял в армии генерала Гу Цзе, — ответил тот, не смея поднять свой взгляд на молодого царя, которому когда-то присягал. — Очень жаль, что вы поддались на уговоры предателя Лу Де, полковник. Ведь многие верные присяге ветераны пошли в сепаратисты именно за такими авторитетными командирами как вы, — сказал царь, с интересом рассматривая стоящих на коленях офицеров. — Ну, а что вы скажете в ваше оправдание? — с легкой ленцой поинтересовался он у полковника, словно задал этот вопрос лишь для галочки. — Ваше величество, — вздохнул полковник У и прямо посмотрел на царя, — я виноват перед троном и страной. Но оправдываться за свой выбор я не желаю. Когда пал Ба Синг Се, все, во что мы когда-то верили, было втоптано в землю. Мы не знали, что нам делать, и тогда нам это казалось единственным выходом, — сказал старый ветеран, с вызовом смотря на царя. — Теперь, творите свой суд, ваше величество, ибо лишь своей кровью мы сможем очистить наши имена от позора клятвопреступления, — полковник У опустил голову. Установилась гнетущая тишина и лишь от поднятых знамен слышались звуки колышущейся на ветру материи. Наконец, Куэй встал со своего места и громко и четко произнес: — Тот, кто поднял бунт против нефритового трона, будет казнен. Так звучит последняя строка моего указа, который вам зачитали перед началом нашего похода. И каждый из самопровозглашенных князей сполна ответит за свое предательство, — сказал Куэй, вздохнул и, посмотрев на стоящих на коленях пленных, произнес: — Но хочу спросить вас, бравые воины моей армии, видите ли вы предателей перед собой? Кровожадных смутьянов, что развешивали моих чиновников на столбах и говорили хулительные слова в мой и ваш адрес? Или же видите лишь обманутых и натравленных на своих собратьев людей, что долгие годы верой и правдой служили нам и нашему царству? — вопросил царь и, услышав одобрительный гул, продолжил: — Полковник У Сивань, благородный муж из провинции Фанг. Готов ли ты вновь принести присягу и занять свое место в рядах Великой Армии Земли? — обратил он свой взор на пленников, наслаждаясь ошарашенным выражением лица полковника и его людей. — А… мои люди? — ошарашенно спросил он у царя, не веря в то, что ему, сепаратисту и повстанцу, дается шанс искупить свою вину. — Все, кто сдался, будут жить. Те, кто не сдался, уже мертвы, — объявил царь, рассматривая полковника. Причем сказано было это так, что бывший комендант понял: царь не испытывает ни капли сожаления по поводу убитых. А значит, им повезло еще больше. — Это честь и величайшая награда для меня и моих людей, ваше величество, — сказал он, вновь опустив голову. Когда их освободили от цепей, они, встав на колени и трижды поклонившись, касаясь головою земли, стали произносить слова клятвы. «В двадцать первый год эпохи царствования благословенного царя Куэя, я, У Сивань из провинции Фанг, перед богами, духами и людьми, клянусь в верности и преданности моему царю и потомкам его. В дар отдаю ему жизнь мою. В дар отдаю ему честь мою. В дар отдаю ему душу мою. И да восторжествует воля царя моего!» — громко и четко проговорил полковник и, встав со своего места, закричал: — Ван суэй! * — после чего все собравшиеся слитно стали скандировать традиционное приветствие Царей Земли.

***

      «... и царь Куэй великодушно простил полковника У и всех остальных ветеранов, дабы явить пример всем остальным бунтовщикам», — закончил чтение отчета Зуко и посмотрел на Чан Мина. — Плохой прецедент, — задумчиво пробормотал тот, смотря через окно в сторону столичного порта, — слишком легко была взята эта крепость. Да и милосердие Куэя очень не кстати, — потер он подбородок. — Дело не только в этом, брат, — сказал Зуко, перечитывая про себя некоторые абзацы из отчёта старшего куратора Да Лю. — Куэй не просто проявил великодушие. Он смог убедить в своей правоте своих людей. Ты сам знаешь, как у нас относятся к клятвопреступникам, — Зуко отложил бумагу на стол и взял другую. — Действительно. Как-то я не учел в планах то, что Куэй активно включится в замирение восставших. И силу свою показал, и милосердие проявил, и вообще… показал себя умелым и мудрым правителем, — Чан уселся в кресло перед рабочим столом брата. — А еще интересно, чем это он смог так напугать Дай Ли, что те согласились на такое унижение? — не обращаясь к Чан Мину, как бы в никуда, спросил Зуко, продолжая вчитываться в строки другого отчета. — Ну, навскидку могу предположить, что он пригрозил им раскрытием какой-то очень важной информации, — не очень уверенно проговорил Чан Мин. — Во всяком случае, вряд ли мы узнаем это в ближайшее время, — сказал Зуко. — Чан, мне не нравится, что Куэй столь рьяно начал подавление восстания. Надо как-то все скорректировать, иначе все наши старания пойдут прахом. — Не волнуйся. За время независимости, что князья с равнин, что вожди горных повстанцев из Мо Сэ основательно наломали дров. Полковник У Сивань и солдаты гарнизона Да Джао — одни из немногих, кто вообще ни в чем, кроме участия в восстании, не были замараны. У некоторых «командиров» на руках столько крови, что Куэй, каким бы всепрощающим он ни был, не сможет их проигнорировать, — Чан Мин стал что-то записывать на бумаге. — То есть, объединение всех повстанцев все же состоится? — спросил Зуко, отложив бумагу и помассировав виски. — Теперь это просто необходимо. По отдельности повстанцев просто сметут. А вот когда они будут вместе… —  Тогда Царской Армии придется попотеть, — закончил за братом Зуко. Затем, повернув голову в сторону брата, сказал: — Знаешь, я до сих пор не могу понять, как ты смог убедить Айро в правильности своего плана. — Незачем было убеждать. Ты сам знаешь, в каком положении мы были. Мне иногда кажется, что Айро специально пошел на поклон к Белому Лотосу, чтобы держать руку на пульсе и смягчить последствия войны для нашей страны, — Чан Мин дописал записку и свернул ее в трубочку. — Может быть. И Пиандао с Джонг Джонгом вполне вписываются во все то, что творил наш дядя, — пробормотал Зуко, рассматривая узоры на окрашенной в золото-красные цвета кисти для туши. — Простите, ваше величество, ваше высочество, — прервал их разговор вошедший секретарь, молодой парень лет двадцати, один из немногих, кто имел право заходить кабинет к Хозяину Огня без уведомления, — мы получили письмо из Гаолиня для вас, ваше величество, — сказал тот и с поклоном протянул ему завернутый в голубую ленту бумажный свиток. Не без удивления, переглянувшись с братом, Зуко принял письмо и, вскрыв его, стал читать. После чтения, он передал письмо Чан Мину. Письмо было от Катары, что вместе с Аангом и Соккой временно поселились в Гаолине. В нем она просила приехать Зуко в Ю Дао, чтобы вместе, как раньше, обсудить творящийся в Царстве Земли беспредел. И что-то подсказывало Чан Мину, что его брату лучше туда не ехать. — Как ты думаешь, ради чего тебя просят приехать? Я знаю Аватара Аанга, с него станется прилететь прямо в столицу и вломиться во дворец. А тут вполне себе официальное приглашение на переговоры, — сказал Чан Мин, указывая на свиток. — Не знаю. Вряд ли это что-то маловажное. А насчет Аанга… тебе разве Тоф об этом не писала? — Она вскользь упомянула, что Аватар сильно подавлен и около двух месяцев лечился от ранения, — поделился он, удерживая неуместное хмыкание. Ну да, это его люди пристрелили Аватара шесть месяцев назад, о чем Зуко знал. Все же его брат слишком привязался к этим ребятам и теперь мучился из-за невовремя проснувшейся совести. — Я так и не понял, почему он провалялся целых два месяца, ведь Катара легко могла излечить его за несколько дней. Что-то связано с душевной травмой, — Чан Мин выжидательно уставился на брата. — После лечения они улетели в Южный Храм Воздуха. Там Аанг медитировал. Хотел разобраться в себе. Катара писала, что Аанг, бывало, медитировал по два или три дня, — сказал Зуко, — ну а затем, сам знаешь, они прилетели в Гаолинь и начали помогать всем нуждающимся. Собирали караваны с едой и лекарствами и раздавали их крестьянам, пострадавшим от набегов повстанцев, — закончил он говорить и уставился в одну точку. — Да. Тоф упоминала об этом. Правда, как-то странно. Как будто она не очень рада подобному, — сказал Чан Мин и прямо спросил брата: — Поедешь? — Знаешь... Встреча через месяц, за это время может многое поменяться и, скорее всего, поехать придется тебе, — он наткнулся на осуждающий взгляд старшего брата. — Мне трудно им врать, брат. Они — друзья. И то, что я позволил ранить Аанга, который так много сделал… — Зуко вздохнул и замолчал. Молчал и Чан Мин, понимая, что отдуваться, похоже, придется именно ему. Хотя, встретиться с Да Лю тоже не помешает. Отчеты отчетами, а личный доклад может пролить свет на некоторые непонятные моменты. — Я поеду, брат, — твердо сказал Чан Мин, — мне кажется, что нас попытаются втравить в гражданскую войну как миротворцев. Тебе действительно, в таком случае, лучше туда не ехать. А я смогу отбиться, — Чан положил руку на плечо брата, выражая поддержку. Тот кивнул и, грустно улыбнувшись, встал со своего места. Чан Мин, оставшись сидеть в своем кресле, улыбнулся. В такие моменты, когда его брат испытывал душевное смятение, было лишь одно место, где он мог успокоить свой разум. Внутренний сад, где росли персиковые деревья и где обычно проводила время вернувшаяся ко двору Мэй. И старший принц, хмыкнув, вновь вернулся к разбору отчетов от Да Лю, старшего куратора агентурной сети в Царстве Земли и одного из самых верных его людей.