Злой кролик страшнее дикого льва

       Чонгук мчится по дороге с бешеной скоростью, обгоняет машины, подрезает, прёт на красный свет, не обращает внимание на гаишников и полицию. Ему честно на это всё сейчас насрать, потому что дома проблема поважнее.        Наконец заворачивая на нужный перекрёсток, Чон паркуется наспех во дворе, но всё равно идеально, как всегда. Молодой мужчина громко хлопает дверью новенького мерса и, не оборачиваясь, как в крутых фильмах, через плечо, не глядя, ставит на сигнализацию. Узкие офисные брюки соблазнительно обтягивают накачаные бёдра и сочный зад, что хотели облапать немало особей женского пола разного возраста, а белая рубашка, заправленная в брюки, подчёркивает широкие плечи и тонкую, на зависть некоторым девушкам, талию.        Чонгук выглядит превосходно и сексуально, впрочем, как обычно.        Он несётся на 9 этаж по ступенькам, ибо лифт слишком долго едет, а Чон на своих двух в два раза быстрее доберётся. Он злится, хмурит густые брови и желваками играет, да руки в кулаки сжимает, пока вверх несётся.        — Наби только моя. Только моя, — рычит негромко, проворачивая ключ в замочной скважине и быстро, сбрасывая ботинки, двумя шагами добирается до кухни, настигая там любимую и родную жену.        Наби подпевает и слегка пританцовывает под любимую песню, качает головой и вертит не сильно слишком уж аппетитными бёдрами в такт. Она расслаблена и лепит что — то из теста. Полностью противоречит настроению и энергетике Чона.        Гук в миг настигает девушку и разворачивает к себе лицом резко, ловя испуганный вскрик и взгляд, не обращает на это внимание и в ту же секунду наклоняется за поцелуем. Он мнёт тонкую талию, посасывая по очереди то верхнюю, то нижнюю губу, напирает, что ей приходится отклоняться от такой силы, но он не позволяет, переводя одну руку на затылок, фиксируя голову, а вторую спуская ниже, на мягкую попу, которую ничего не прикрывало, кроме лёгкого, короткого халатика.        Чон кусается не больно и лезет сразу языком меж сладких губок Наби, обводит дёсна и снова возвращается к устам. Лижет распухшие слишком быстро губки и покусывает, мнёт с напором и дышит глубоко, жарко, пыхтя, руками уже двумя, сильными, большими сжимая сочную попу, так, что Наби стонет тихо впервые.        «Что же случилось?» — беспокоится мысленно брюнетка, жарко отвечая на напористые поцелуи мужа и удерживая его за скулы, где остаются следы от муки, что на руках.        — Чонгук, Чон…гук… — мужчина переходит на лебединую шею, рычит и садит девушку на кухонный стол, рядом с доской, где всходит тесто, так же, как и сам Чонгук.        Он, кажется, совсем не слышит жёнушку, уже снимая лямки халатика, под которым кроме трусиков ничего нет. Наби стонет высоко и ножки шире разводит, чтобы Чон удобнее умащивался между них. Она зарывается пальчиками в волосы любимого и голову откидывает назад, подставляясь под жаркие и нетерпеливые поцелуи мужа.        А Чонгук, как с цепи сорвался, дак ладно, если б у них близости неделю не было, но вчера же целую ночь и до самого утра старался! Наби думала, что он хотя бы до сегодняшнего вечера спокойным будет. А тут на тебе. Она только пару тройку часов назад его на работу провожала долгим поцелуем, а сейчас он уже дома, целует снова и раздевает нетерпеливо.        А Чонгук продолжает, он отметину уже в который раз ставит на длинной шее и ладонью грудь упругую сжимает, заставляя Наби задыхаться. Он большим пальцем сосок дразнит сквозь тонкую ткань халатика, пока поцелуями — засосами к ключицам спускается по нежной коже и в какой — то момент резко останавливается, подхватывая любимую под попу, заставляя её вынырнуть из сладкой неги и очнуться, схватившись за шею мужчины.        Чонгук несёт девушку в спальню наощупь, не переставая выцеловываать бархат кожи, он свою квартиру с закрытыми глазами обойти всю миллион раз может, так что это не составляет ему труда, от слова совсем.        Чон, не смотря на всю свою страсть, весь порыв, кладёт Наби на постель аккуратно, зная свою нежную девочку, и в спешке раздевается, постоянно закусывая губы и не сводя с неё горящих пламенем глаз, внимательно наблюдая за тем, как она сексуально и медленно вынимает руки из тонких шлеечек и медленно ведёт собачку вниз, раскрываясь.        Гук уже во всю рычит, надевая презерватив на каменный, колом стоящий, член и надвигается на Наби, в миг забираясь сверху на неё, снова захватывая сладкие губы в плен и мычит котом довольным, распуская руки окончательно. Сжимает несильно мягкие полушария пышной груди и трёт соски между пальцами, слушая мучительные стоны любимой через поцелуй.        Мужчина отстраняется и ведёт спешно поцелуями дорожку вниз, к самому сокровенному: ключицы, задерживается на груди и внутренней стороне бедра, в то время, как девушка набирается смелости и решает спросить:        — Чонгук~а, так что случилось всё — таки? — и с замиранием сердца ощущает, как Чон несдержанно присасывается к её клитору.        — Наби, не сейчас, — строго отвечает сейчас же Чон, поднимаясь выше, а девушка слушается, кивает несколько раз в ответ, пока он снова не ловит её губы в поцелуе.        Чонгук терпеть уже не может, член дёргается болезненно давно, а сейчас особенно. Он держит Наби одной рукой за голову, большим пальцем поглаживая скулу, а второй направляет член внутрь. Наконец — то. Комнату наполняет несдержанный стон Наби и облегчённый выдох со свистом Чонгука.        Наби выгибается в спине ненадолго, пока Чонгук начинает набирать темп, одновременно покусывая и ловя в рот стоящие розовые соски, так удачно ему подставленные.        Чонгук быстро набирает скорость и соприкасается лбом с Наби, прикрывая глаза, тяжело, громко дышит с открытым ртом, слушая и ощущая свою родную и любимую всем телом.        Чонгук руку одну держит всё ещё на затылке Наби, поглаживая скулу и губы, а второй придерживает за талию, бегло касается чувствительной груди и приподнимает ножку, сгибая, заводит себе на поясницу, заставляя и второй проделать то же самое, поэтому Наби слушается сводит их вместе над ягодицами Чона.        Угол проникновения меняется, становится ещё глубже, ещё чувствительнее, жарче. Чонгук покрывается потом, а Наби заботливо его вытирает и хватается резко за шею, вновь выгибаясь, притягивая Чона к себе вплотную, заставляя упасть на себя.        — Чонгук, я уже, я сейчас. Чонгук! — Наби выгибает от подходящего оргазма, а Гук ускоряется, шлёпается ещё сильнее яичками, по самое нехочу входит и снова диким зверем рычит, потому что и сам на подходе.        Наби сжимает крепче плечи Чона руками и ножками сильнее давит на поясницу, стонет сладко, коготочками впивается в смугловатую кожу мужчины и, зажмуривая глаза, кончает. Ярко и громко, её трясёт немного в сильных руках, ощущений добавляет ещё и то, что Чонгук не прекращал двигаться с молниеносной скоростью.        Наби потихоньку обмякает, покрытая полностью мурашками и зацеловывает сосредоточенного Гука.        Ещё немного, ещё секунда. Чон напрягается всем телом, натягивается, словно струнка, позволяет даже простонать себе низко и тоже сотрясается несильно в сильном оргазме, всё ещё совершая поступательные движения.        Он впивается в губы Наби и грудь мнёт в обеих руках. Это его любимая часть тела.        Наби нежно окольцовывает снова мокрую от пота, мощную шею и прилагая всё свои усилия, валит Чонгука на себя, наслаждаясь приятной тяжестью, мягко и лениво целуя его.        — Я же тяжёлый, Наби, — мурчит и улыбается довольно в поцелуй Гук, с трудом перекатываясь на бок и подгребая к себе любимую.        — Ни капельки, — хихикает девица, — ты лучше скажи мне, что на тебя нашло? Сорвался с работы, накинулся прям с порога, а я ведь, между прочим твой любимый пирог приготовить хотела, — довольно, негромко произносит Наби, водя тоненьким пальчиком по накачанной груди мужа, — кто же тебя так вывел? Неужели снова… — начинает догадываться.        — Да, Наби, это снова Су Шин Ё. Он прислал мне сообщение с твоей фотографией. Там было твоё лицо и обнажённая фигура, с подписью: «Вот, кого ублажает твоя «верная жёнушка», пока ты днями пропадаешь на работе», и знаешь, я конечно только сейчас понял, что фигура там была совсем не твоя, а лицо прифотошопленное, но само сообщение навело меня на мысль. А что, если тебе и вправду не хватает моего внимания? Последние два года я очень много, действительно, работаю. Так что я возьму себе отпуск, тем более кто мне помешает? Я ведь начальник. И назначу себе пару заместителей. Тэхена и Чимина, например. Я их давно знаю, им доверять можно.        От чего — то Наби вдруг стало так смешно.        — Слушай, а ты не подумал, что Шин Ё даже помогает нам своими попытками рассорить нас? Смотри, ты сразу же, как я понимаю, сорвался после этого смс домой, — Чонгук активно закивал, — а так был бы тут часам к семи вечера, и это в лучшем случае. И тебе такие хорошие мысли в голову пришли.        — Это всё конечно неплохо, но он уже и правда надоел мне за эти три месяца, что пытается навредить нашим отношениям, поэтому сегодня же я приму меры, — Чонгук довольно улыбнулся и прижал покрепче к себе свою малышку, которой подарил обручальное кольцо, сердце и жизнь.        Метки в виде небольших сердечек засветились под яркими лучами солнца, что проникли сквозь светлые шторы, а молодые любовались ими и наслаждались друг другом в крепких объятиях.        Когда — то тётя рассказывала Чонгуку, что даже, если ты нашёл своего соулмейта, это не обязательно означает, что вы будете жить счастливо всю жизнь вместе. Но теперь, он не будет слушать никого. Его счастье у него под боком, в прямом смысле. И никакие Шин Ё не смогут уничтожить их семейную идиллию, любовь, ведь они есть друг у друга. Они были выбраны высшими силами, чтобы встретиться и полюбить на всю жизнь.