Геллерт преподаватель Хогвартса?

      — Мерлина ради! Что происходит?! — кричала Минерва, вслед Геллерту, несущему на руках полуголого преподавателя, едва за ним поспевая.       Гриндевальд молча продолжал свой путь до больничного крыла, не обращая внимание на учеников и учителей, глазеющий с диким любопытством. У мадам Помфри, они стали теперь частыми гостями. Женщина видела этих двоих больше раз, чем любых студентов прогульщиков, пытающихся отлынивать от занятий, придумывающих себе болезни.       — Что приключилось? — завидя бессознательного Альбуса на руках Геллерта, спросила Поппи.       — Он просто упал, — сказал маг, кладя мужчину на кровать.       — А до этого? Что-нибудь необычное? — в этот момент прибежала Макгонагалл, вся запыхавшаяся, на полусогнутых.       — Что с ним? — ей кое-как удалось восстановить дыхание и задать вопрос.       — Мы и пытаемся выяснить это, профессор Макгонагалл, — Помфри коснулась тыльной стороной ладони лба Дамблдора, чтобы измерять температуру. — Так, что он делал? Просто упал?       — Ну может не просто, — пробурчал Геллерт и скрестил руки на груди.       — Послушайте, чем быстрее вы мне скажете, тем больше шансов его спасти. Я конечно не думаю, что это что-то серьёзное, но Альбус Дамблдор за последнюю неделю уже второй раз сюда попадает и…       — Сексом, — выпалил Гриндевальд.       Обе дамы переглянулись и в один голос спросили:       — Что?!       — Мы с ним трахались в библиотеке, так понятнее? И он упал в процессе, — впервые в жизни тёмный чародей почувствовал стыд.       Минерва замерла в ужасе, а вот Поппи пришла в себя гораздо быстрее. Не с её профессионализмом так реагировать на ситуацию. Она ещё раз окинула взглядом Дамблдора и сделала выводы.       — Думаю, он скоро придёт в себя, всего лишь физическая перегрузка, — заключила женщина и улыбнулась Геллерту.       — В каком смысле? — Гриндевальд свёл брови в недоумении.       — Выражаясь вашим языком, вы его затрахали, — ну, такого поворота уж точно никто не ожидал. — Неделя прошла, как он получил тяжёлые травмы, а теперь это. — Указала мадам пальцем на мага. — Ему нужен отдых, покой, сон, а не… — Помфри сделала паузу, надеясь, что продолжать не нужно будет и волшебник сам все поймёт.

***

      Геллерт не стал слушать трындеж этих милых дам, обвиняющих его во всем. И без них он знал, что виновен. Макгонагалл бежала сзади, пытаясь что-то донести до воспаленного разума Гриндевальда, но он не слушал. Не думает же это волшебница, что сам он такой кретин? Может и думает. Геллерт не хотел навредить Альбусу, так вышло, второй раз. Зря, очень зря его не отдали на поцелуй дементора и он жалел об этом. Лучше умереть, чем вот так. Его судьба предрешена, до конца жизни сидеть в этой прогнивающей башне, со своими правилами и дурацкими запретами на колдовство. Это в сто крат хуже смерти. Жизнь хуже смерти. Видеть, как он вредит Альбусу, хуже смерти, а ведь этот Дамблдор, единственный кто дал ему глоток надежды, напоили его ею, воскресил и после отпустил восвояси. И вот история повторяется, однако теперь Гриндевальду некуда деваться, не сбежать, не укрыться. Но он обязан уйти, чтобы не портить жизнь другим, в особенности одному голубоглазому профессору. Как всегда Геллерт убедился в своих давних наставлениях:       «Любовь делает человека слабым. Она худшее, что может с ним случится. Любовь губительна во всех случаях, заставляет идти на непредвиденные риски, подводит к обрыву скалы. Любовь разрывает сердца и души, опустошает, ранит и исчезает, оставляя после себя лишь горечь».       Даже понимая это, Гриндевальд умудрился влипнуть. Он знал свое же правило, как молитву и все равно нарушил его по глупости, причём дважды.       Когда Альбус очнется, уже не сможет ничего изменить, все будет кончено. Так будет правильно. Геллерт должен так поступить ради себя и ради него. Он не сможет так жить, страдая, мучаясь каждый день и думая, как-бы не причинить ещё больше боли Альбусу, его любимому, его и только его.       Когда Альбус очнется, Геллерт уже будет целовать тьму.