Вечер цветущей весны

      Залетающий в окно теплый ветер надувал паруса занавесок, принося запахи нагретого солнцем асфальта, молодой травы и прибитой прошедшим недавно дождем пыли. В столбе света кружилось несколько запоздалых лиловых лепестков. После затяжных холодов весна наступила внезапно, и деревья, долго стоявшие без листвы, словно взорвались пышным цветом, стремясь наверстать упущенное время. Сакура и слива зацвели почти одновременно, о чем не уставали вещать в новостях, как о природном феномене. Один лепесток был пойман пятнистым бело-рыжим котом и закончил свой путь в кошачьих зубах. Второй и третий приземлились на светловолосую макушку погруженного в чтение старшеклассника. Подарка от весны парень не заметил, сосредоточенно штурмуя твердыню классической японской литературы. До экзаменов оставалось около двух месяцев, но Сетагава решил начать подготовку заранее. Роскоши просиживать над учебникам дни напролет в предэкзаменационную неделю у него не будет – работу никто не отменял. Устало растирая виски, парень поморщился. Помощи от матери не было никакой, оплачивать учебу приходилось своими силами, и все же он твердо решил закончить старшую школу и поступить в колледж. Повторять жизненный путь родительницы, не имея постоянной работы, перебиваться сомнительным заработком и понемногу спиваться Сетагава не собирался. - Ты еще не врос в ковер? – голос, в котором привычно мешалась незлая насмешка и забота, заставил вздрогнуть и обернуться, стараясь сдержать глупую улыбку. - Здравствуйте, сенсей. Я мешаю? Мне немного осталось. Высокий темноволосый мужчина скептически выгнул бровь. - Вчера ты говорил так же. И в результате на уроках спал с открытыми глазами, а на работе напоминал неупокоенного призрака, - бесшумно ступая, мужчина опустился на ковер, отработанным жестом сгребая со столика пачку сигарет и щелкая зажигалкой. С видимым удовольствием затянулся, выпуская в потолок облачко дыма, и ленивым жестом стряхнул с волос своего ученика лепестки. – Говорю же, не только врос, но и зацвести успел. Пальцы вроде бы бездумно пригладили растрепанные пряди на затылке, прошлись по шее. - Коске, мне и правда осталась пару страниц. А потом приготовлю что-нибудь вкусное на ужин, - предпринял попытку отвлечь Сетагава. Собеседник изобразил легкую заинтересованность, не убирая, впрочем, рук. - Заманчивое предложение, - в темных глазах мужчины зажегся лукавый огонек. – При условии, что готовить ты будешь в одном фартуке. - Это не удобно и не гигиенично, - возразил парень, не отрываясь от книги и стойко игнорируя совсем распоясавшиеся руки, пробравшиеся под футболку на спине. – Я уже молчу про то, что твоя мать и брат могут неправильно нас понять. - Кен дома не ночует пять дней из семи, мама увлеклась составлением икебан, до вечера ее точно не будет. Я не собираюсь делиться таким соблазнительным зрелищем с посторонними. Коске самому временами было интересно, как о многом догадывается его мать, и догадывается ли вообще. Сколько он помнил, она пребывала в каком-то своем мире и передала эту склонность к мечтательной оторванности от реальности Кену. Хорошо хоть Хасекура более приземленный и не даст младшенькому наделать непоправимых глупостей. Зато Коске был благодарен матери – разговоров о необходимости жениться и осчастливить выводком внуков не заводилось ни разу. Раздражающих детей ему хватало в школе. А Сетагаву в их доме давно принимали как родного, да и в хозяйственных вопросах он мог дать фору любой женщине. Готовил уж всяко лучше матери. Наблюдая за уверенно перемещающимся по кухне парнем, за четкими выверенными движениями, когда он орудует ножом или венчиком, Коске ощущал почти ненависть к родительнице любимого. Эта пустоголовая развратная женщина отняла у своего ребенка детство, вынудив выживать своими силами, учиться всему самостоятельно, еще ухитряясь сидеть у него на шее, свалив все обязанности по дому. Мужчина с радостью замечал, что, кроме привлекательной внешности, тот ничего от нее не унаследовал. Сетагава отличался трудолюбием, упорством и не свойственной подросткам серьезностью. Ему бы еще побольше уверенности в себе. Механически отправляя в рот кусочки нежной обжаренной свинины с овощами Коске поморщился. За полгода их отношений он так и не смог полностью избавить любимого от привычки постоянно принижать себя. - Невкусно? – Сетагава встревоженно вскинулся, реагируя на выражение лица сотрапезника. – Соус слишком острый? - Очень вкусно, - Коске отложил палочки и протянул пиалу, жалобно округлив глаза и подняв брови домиком. – Можно добавку? Пожа-алуйста. Разулыбавшийся Масахиро метнулся к плите, светясь, словно внутри кто-то зажег свет. Коске до сих пор поражало и немного смущало, насколько легко его порадовать. - Посуду мою я, - закончив трапезу, мужчина решительно оттеснил парня от мойки. – Повар должен отдыхать. И заканчивать с японской литературой, чтобы хорошо выспаться. - Это вряд ли, - Сетагава подавил вздох, пытаясь выглядеть беззаботно. – У мамы сегодня опять клиенты, будут орать до полуночи и мусора натащат, завтра нужно успеть вынести. Преувеличенно осторожно отставив вымытую тарелку Коске развернулся, стараясь сдержать злость. - Масахиро, сколько раз я предлагал тебе перебраться к нам? Тебе осталось всего ничего до выпуска, к экзаменам лучше готовиться в тишине. Я понимаю, она твоя мать и ты беспокоишься, но пора подумать о себе. Глядя на отводящего глаза парня, Коске в который раз испытал неправильное, иррациональное желание схватить его и трясти до тех пор, пока не вытрясет это вечное чувство вины. А потом целовать так, чтобы в зеленых глазах не осталось ничего, кроме дымки удовольствия. Если бы их проблемы решались столь просто! - Я не хочу стеснять вас, - наконец произнес Сетагава «официальным» тоном, которым обычно сообщал о всех решениях забить на себя в угоду другим. – Ты и твоя семья и так были слишком добры ко мне. - Хорошо, - Коске тоже со временем научился отступать, уважая право выбора партнера. – Но я хочу, чтобы ты знал – мы всегда поддержим и поможем тебе. Я всегда поддержу тебя. Ты не один. Масахиро шагнул ближе, уткнулся на мгновение лбом в плечо, щекоча шею растрепанными волосами, обдавая вкусным запахом готовящейся еды с полустертыми нотками свежести, запахом дома. - Спасибо, - пробормотал парень, отстранившись. – Если позволишь, на сегодня воспользуюсь твоим приглашением. - Дурачок, я же сказал, в любое время. Почему ты внимательно слушаешь меня только на уроках? - Потому что твой предмет самый сложный в школьном курсе. Хотя и понятнее японской литературы. А я не такой умный как ты. - У тебя два часа до отбоя, - Коске похлопал парня по плечу, разворачивая в сторону гостиной. – Я купил новый матрац, проверим, не наврал ли продавец, что спать и не спать на нем одинаково удобно. Смущать Сетагаву оставалось неизменно любимым занятием. Наблюдать, как вспыхивают быстрым румянцем щеки, как поддергиваются дымной пеленой глаза, а движения становятся немного резкими, словно парень не знает, куда девать руки. Вне постели Масахиро по-прежнему был немного застенчивым и неуверенным в себе в проявлениях личного. Чтобы не отвлекать любимого от разгрызания гранита науки, Коске устроился на диване с конспектами, набрасывая план проверочных работ для первокурсников. Не взирая на ворчание, работать учителем ему нравилось. Нравилось пояснять непонятные моменты, приучать детей к логическому мышлению, радоваться вместе с ними успехам, принимать участие в школьной жизни, хотя последнее временами утомляло. Время летело незаметно, за окнами стемнело, когда Коске потянулся, хрустнув суставами и погладил по сгорбленной спине медитирующего над учебником Масахиро. - Пора на боковую, завтра дочитаешь, - разминая закостеневшие плечи, мужчина чувствовал, как от прикосновений через тонкую ткань футболки тепло разливается по кончикам пальцев, перетекает в тело, сворачиваясь знакомой тяжестью внутри. Год выдался нелегким, мужчина старался не слишком напирать на загруженного учебой и работой возлюбленного. Временами они просто засыпали в одной постели, обменявшись несколькими сонными поцелуями. - Тогда я в душ, - Сетагава аккуратно собрал учебники и тетради, потянулся, вставая на носочки. - Потереть тебе спинку? – Коске выдал злодейскую улыбку и засмеялся в голос, перехватив возмущенно-смущенный взгляд. У Масахиро были своеобразные представления о личных границах. В постели он мог бесстыдно подставляться под поцелуи и ласки, никогда не просил выключить свет и не прятался под одеяло. А вот мыться предпочитал в одиночестве. Ветер стих, ночь обещала быть по-летнему теплой, и Коске оставил окно в спальне приоткрытым. Расстелил постель и улегся поверх одеяла, закинув руки за голову, ловя накатывающие волны предвкушения. Он знал это состояние, эту медленно, исподволь нарастающую жажду, словно вибрацию чувствительной струны внутри. Сегодня новый матрац точно подвергнется проверке. За последние пол года жизнь круто изменилась. В прежние времена он завалился бы в бар или нашел бы девушку, готовую приятно провести ночь без матримониальных претензий. С мужчинами после университета Коске старался не связываться. Партнера для постоянных отношений бессмысленно искать в клубах, а доступные красавчики с годами начали вызывать легкую брезгливость. Сетагава с первой встречи не встраивался в привычные координаты его мира – слишком много противоречивых чувств и желаний будил в душе. Коске не искал им названия, но знал, что ради него вывернется наизнанку, послав далеко и надолго и общественное мнение, и карьеру, если потребуется. Возможно, потому что Сетагава никогда и ничего подобного не просил. За сохранение их отношений в тайне следовало благодарить именно его, сам Коске зачастую бывал слишком неосмотрительным. Появление Масахиро в комнате он скорее почувствовал, чем увидел. Приоткрыл глаза и сглотнул, чувствуя пробежавшую по позвоночнику колкую дрожь. Сетагава раздался в плечах и груди, превращаясь из угловатого подростка в привлекательного молодого мужчину. Полотенце на бедрах, будучи единственным нарядом, позволяло наслаждаться видом. Парень двигался бесшумно, решив, что Коске уснул. Зажег ночник и положил на тумбочку цепочку с кольцом, которую всегда носил под одеждой. Перекатившись на бок, Коске обхватил любимого за пояс, вызвав изумленный вскрик. - Я думал, что ты спишь. Возмущение за внезапное нападение получилось вялым – спина и плечи у Сетагавы были чувствительными, и Коске беззастенчиво пользовался этим, выцеловывая светлую, влажную после душа кожу, поглаживая напряженный живот, грудь с затвердевшими сосками. Пальцы чувствовали, как постепенно расслабляются мышцы. Сетагава, вздохнув, расслабленно откинулся на обнимающего его любовника, опустил голову на плечо. В объятьях Коске он словно сбрасывал все дневные трудности и волнения, проваливаясь в какую-то другую реальность. - Помучить тебя или дать выспаться? – искушающий шепот втекал в уши, заставляя все тело резонировать. Обернувшись, Масахиро без лишних слов накрыл насмешливо изогнутые губы своими, давая добро. Сколько бы раз они не были вместе, в первые моменты близость оглушала его, выкручивала на максимум все органы чувств, заставляя задыхаться, цепляясь за широкие плечи в попытках удержаться. Коске сам не заметил, как затащил парня на кровать, переворачивая на спину, накрывая собой. От губ Сетагавы невозможно было оторваться, постоянная практика не прошла даром – целовался он просто божественно. Временами мужчину пугало то, насколько легко его срывает, стоит коснуться любимого. Сетагава выгнулся, притираясь всем телом, обхватывая ногами бедра. Поцелуй стал жадным, настойчивым. - Ты сегодня какой-то голодный, малыш, - произнес Коске, прихватывая зубами нижнюю губу парня. – Как ты хочешь? Ну же, скажи. Или мне спросить иначе?       Мазнув губами по пылающей скуле, мужчина спустился дорожкой поцелуев на шею, то едва прикасаясь, то легко прикусывая. Вкус кожи Сетагавы, его запах, дрожь доверчиво распростертого на постели тела вгоняли его в состояние, подобное трансу, когда в голове пусто и кровь превращается в лаву. Прикасаясь вроде бы бессистемно, Коске следовал давно изученной карте чувствительных мест своего любовника. Масахиро был тактильным, иногда он доводил его до разрядки просто целуя и вылизывая. Сетагава поощрительно застонал, стоило спуститься ласками на впалый живот, инстинктивно подавая бедрами. И замер, на мгновение костенея, едва Коске погладил по пояснице, сжал ягодицу. - Прости-прости, я больше не буду, - поспешил успокоить мужчина, извиняющеся чмокнул в пупок. Это было еще одной особенностью их непростых отношений. Открытый и отзывчивый, Сетагава моментально сжимался при попытке приласкать его сзади. В первый раз он не сопротивлялся и не просил прекратить, но терпел настолько явно, что Коске оставил свои настойчивые попытки. В конце концов, не все пары практикуют секс с проникновением. Оральных ласк вполне достаточно, нет смысла мучить партнера, принуждая к тому, что ему неприятно. - Почему? Масахиро приподнялся на локтях, смотрел вопросительно и даже немного обиженно. - Потому что тебе это не нравится, - задвинув протесты распаленного тела, Коске сел на постели, привычно вплел пальцы в взъерошенную шевелюру парня. - И я обещал не делать ничего неприемлемого для тебя. - С чего ты?... – Сетагава отвел взгляд, прикусывая губу. - С того, что не слепой, - ответил Коске чуть резче, чем собирался. – Я не собираюсь настаивать. Возбужденный и счастливый минуту назад Сетагава будто враз потускнел, подтягивая колени к груди и обнимая их руками, словно растерянный ребенок. - Что с тобой, солнышко? – разительные перемены в поведении любовника встревожили Коске не на шутку. – Словами, помнишь. - Я же согласился стать твоей женой, - пробормотал парень чуть слышно. – Получается, я нарушаю свое обещание. - Господи, что же творится в твоей голове? – мужчина обнял любимого, немного нервно рассмеявшись. – Про жену это вообще-то была шутка. Не очень уместная и затянувшаяся, должен признать. Если бы я хотел видеть рядом женщину, я бы женился. Но я хочу видеть тебя, и уж точно не считаю просто заменой женщины. На несколько минут в спальне повисло молчание, прерываемое сосредоточенным сопением Сетагавы. - Прости меня, - парень отмер, потерся носом о плечо любимого. – Я дурак и снова не так все понял. - Ты не дурак, - Коске стиснул добычу крепче, гладя по напряженной спине. – Нам обоим следует привыкнуть озвучивать свои сомнения. Чтобы больше не было таких недоразумений. Кроме того, - мужчина шептал, касаясь губами кончика уха. – Раз мы оба мужчины, в роли «жены» можешь побыть не только ты. Сетагава шарахнулся от него, глядя почти испуганно. - Ты… Ты серьезно? - Конечно, - Коске демонстративно вытянулся на кровати, раскинув руки и не сводя глаз со смущенно мнущегося Масахиро. – Надеюсь, ты будешь нежен со своим старым сенсеем. И понял, что не покривил душой, когда Сетагава придвинулся ближе, робко погладил по груди, будто ожидал запрещающего окрика. Отказ от инициативы оказался неожиданно волнительным, он будоражил, дергал нервы, заставляя подаваться под все более уверенные ласки. Принимающим Коске доводилось быть всего пару раз, и не сказать, что этот опыт его впечатлил. Возможно, с чутким, по настоящему влюбленным в него партнером получится пересмотреть старые убеждения. Сетагава касался его легко, даже благоговейно, скользил горячими сухими губами, обжигая ставшую очень чувствительной кожу. Теплая тяжесть его тела сверху не вызывала внутреннего протеста. В Масахиро не было обычной для юноши его возраста жадности, нетерпеливого желания получить все и сразу. Напротив, он был до неприличия терпелив и методичен. И тоже умел применить полученные на практике знания. Растрепанные волосы щекотно мазнули по животу, и позорный жалобный стон сдержать не осталось никакой возможности. В некоторых аспектах парень определенно был очень талантливым учеником. Коске прикусил губу, давя тихий скулеж, отдаваясь в плен горячего рта с юрким языком. Сейчас он имя свое с трудом мог вспомнить, остальные мысли и вовсе вымело напрочь. Сетагава оказался тем еще садистом, лаская медленно и вдумчиво, прослеживая языком каждую венку, то обхватывая губами головку, то насаживаясь до горла. Коске готов был распасться на части от накатывающего волнами удовольствия, и разочарованно застонал, когда приятные ощущения внезапно прекратились. Прильнув к нему, Сетагава смотрел со странной улыбкой. - Вам понравилось, сенсей? - Сам как думаешь? – голос сел, мужчина облизнул пересохшие губы, моля небо о терпении, чтобы не подмять под себя мелкого мучителя и не вылюбить до звезд в глазах. - Коске, - парень притерся щекой к его плечу, явно избегая смотреть в глаза. – Можешь еще раз побыть моим наставником? - Конечно, - согласился мужчина, после секундной заминки. - Однажды ты сказал, что у меня такой вид, будто я умоляю взять меня, - покрасневшая щека жгла плечо, Сетагава говорил на грани слышимости. – Это правда. Действительно этого хочу. С тобой. Научи меня. Мысленно сосчитав до десяти Коске опустил ладони на спину любовника, прижимая к себе теснее, провел от лопаток до ягодиц. - Я сейчас задам глупый, но важный вопрос. Ты уверен? - Да, - парень заерзал. – Мне немного… не по себе, но я давно хочу. Словно во сне Коске поменял их местами, навис над парнем, вглядываясь в любимое лицо. - Договоренность прежняя. Больно или не удобно – говоришь сразу. Следовало бы помнить, что иногда Сетагава тот еще лжец, особенно если твердо вознамерился снова пожертвовать собой. Ни единой жалобы, но напряженные мышцы и прерывистое неглубокое дыхание выдавали его с головой. Коске целовал парня, поглаживая скользкими пальцами вход, не спеша проникать, пытаясь немного успокоить и расслабить. На поцелуи Масахиро отвечал, но расслабляться категорически не желал. Похоже, он совершенно это не контролировал. Вытянув из-под головы парня подушку и подсунув ее ему под поясницу Коске сполз ниже. Сетагава по-прежнему был возбужден, это внушало надежду. - Раздвинь ноги пошире… Вот так, мой хороший. Покажи мне себя, - нежная кожа на внутренней части бедер розовела от поцелуев, Масахиро вздрагивал и невнятно постанывал, неосознанно раскрываясь, сдаваясь удовольствию. – Ты такой красивый. Везде… Не бойся, я сделаю тебе приятно. Расчет оправдался – смущающийся Сетагава забыл, что нужно напрягаться. Обласкав языком гордо стоящий член, Коске скользнул вниз, вылизывая нежные складочки. Масахиро вскинулся с хриплым вскриком – такая ласка была для него внове, и парень не мог пока понять приятно ему или нет. Хотелось одновременно сгореть от стыда и умолять, чтобы Коске не останавливался. Коварно воспользовавшись его растерянностью, мужчина вдвинулся внутрь одним пальцем, неторопливо оглаживая. Когда пальцев стало два Сетагава замер, переваривая новые ощущения. Больно не было, но и особого удовольствия размеренные движения не приносили. Когда пальцы продвинулись глубже, к дискомфорту добавилось чувство странного жара, нарастающего внизу живота. Оно не было похоже на обычное возбуждение, Масахиро даже не назвал бы его приятным. Жар медленно растекался под кожей, исподволь плавя кости, выламывая позвоночник, сжимая легкие спазмом. Коске повернул пальцы каким-то особым образом, и Сетагава задохнулся от распершего горло воздуха, забился с беззвучным криком. - Что такое? Больно? Голос Коске долетал словно издалека. Беспокойство в нем мешалось с чем-то непривычным, темным, почти незнакомым. - Не могу больше… Сейчас… Пожалуйста, - сложить звуки в осмысленные слова требовало немалых усилий. Сетагава сжал плечи любимого, притягивая к себе, надеясь, что его поймут и не заставят озвучивать свое желание по всей форме. – Пожалуйста, Коске… - Я понял… Понял, не волнуйся… Коске убрал подушку и потянул за руку, помогая перевернуться на бок. Разгоряченную кожу обдало прохладным воздухом, когда мужчина отстранился, зашуршал чем-то, выдвигая ящик прикроватной тумбочки. Через долгое, как вечность, мгновение он вернулся, прижался всем собой к спине, к бедрам, мазнул губами по шее, зашептал что-то ласковое, успокаивающее. Масахиро не улавливал смысла, только идущее от слов тепло и странную пустоту внутри, тянущую, жаждущую, чтобы ее заполнили. Все сомнения оказались глупыми и беспочвенным. Коске по-прежнему любил его и хотел, просто по привычке заботился о его чувствах. Сетагава изогнулся, притираясь плотнее, доверяясь полностью. Уверенная рука подхватила под колено, в растянутое кольцо мышц толкнулся твердый член, и Масахиро не сдержал болезненного вскрика. Тело выгнулось, стремясь избежать проникновения, во рту появился металлический привкус от прокушенной губы. Казалось внутри сейчас что-то порвется, как тонкая бумага. - Тш-ш, не двигайся… Ну же, малыш, потерпи, хороший мой, сейчас будет легче… Скажешь, когда можно. Коске уговаривал, сохраняя неподвижность, нацеловывал плечи, удерживал в кольце рук. Масахиро спиной чувствовал его дрожь, чувствовал, как громко и часто бьется сердце в чужой груди. Словно они действительно стали одним целым. Первая боль постепенно уходила, уступая место непривычному стыдному ощущению растянутости. Решив, что лучше пока все равно не будет, Сетагава вцепился в бедро любовника, понуждая двигаться. Уже знакомый жар прошил внутренности, заставляя кусать губы, сдерживая крик, хвататься за обнимающую поперек груди руку. Это не походило ни на что, испытанное прежде. Душное, тяжелое удовольствие выбивало из реальности, впивалось острыми когтями. Хриплое дыхание Коске над ухом, беспорядочные поцелуи, прожигающие кожу. Оглушительное биение собственного сердца где-то в горле. Тесно сплетенные боль и наслаждение закручивали в спираль, нарастали, не имея выхода. - Кричи… Дома никого нет. Не держи себя… Разрешение освободило сжатую пружину, Сетагава физически не мог заставить себя замолчать. Внизу все полыхало, движения Коске стали жесткими, беспорядочными. На плече сомкнулись зубы, чувствительно прикусывая, добавляя в палитру боли-удовольствия новые краски, наполняя уверенностью – Коске тоже хорошо. Обычно он старался не оставлять следов и кусался только на грани потери контроля, полностью забываясь. Хотелось, чтобы экстаз на грани агонии длился вечно, хотелось, чтобы все быстрее закончилось, потому что выносить уже нет сил. Сетагава не вспомнил бы и на допросе, о чем он просил, что говорил, вцепившись в попавшуюся под руки подушку, как в последний островок реальности. Коске был нежным и безжалостным, доводя его до исступления. Горячая ладонь обернулась вокруг члена, оглаживая по всей длине, и мир упал на голову, разбиваясь радужными осколками. Протяжный стон сопровождал падение в этот калейдоскоп, надежные руки не давали раствориться окончательно, пока темнота не накрыла ласковым мягким покрывалом. Выплывать из тумана, затопившего разум, не было ни малейшего желания. Обнимая содрогающегося в оргазменных судорогах Масахиро, Коске казалось, что обнимает целый мир, став легким и бесплотным, словно солнечный луч. Клонило в сон, хотелось обернуться вокруг персонального источника тепла и не выпускать его никогда. Звук, похожий на судорожный всхлип, разорвал пелену блаженства. Встревоженный Коске приподнялся, переворачивая какого-то слишком неподвижного любимого, с нарастающим ужасом глядя на дорожки слез на щеках, на полоску крови на прокушенной нижней губе. - Господи… Малыш, очнись. Прости меня, прости… Неужели он забылся настолько, что причинил вред дорогому человеку? Сетагава так жарко отвечал на ласки, что ему совершенно отказал самоконтроль. Он старше и опытнее, это совершенно его не оправдывает. Припухшие от слез глаза открылись, Масахиро потянулся, обвил его шею слабыми, подрагивающими руками. - Тебе было хорошо, Коске? – на губах цвела бледная улыбка, парень выглядел немного замученным, однако ни несчастным, ни испытывающим сильной боли. – Почему ты такой встревоженный? - Ты плакал. Почему ты не остановил меня? - Зачем? – искреннее недоумение остановило завывающую внутри панику. – Мне было очень приятно. Только поначалу немного больно, но так и должно быть… Сетагава соглашается, что душ им обоим сейчас необходим, однако категорически отказывается от предложения его туда отнести. Зато под струями теплой воды расслабляется настолько, что позволяет вымыть всего себя. Оглаживая намыленными ладонями разомлевшего, растекшегося по нему любовника, Коске старается прикасаться как можно нежнее, и все же парень морщится, стоит осторожно потереть между ягодиц. - Я в порядке, - заверяет Сетагава, перехватив виноватый взгляд. Временами Коске кажется, что вскоре они смогут обходиться вообще без слов. Или это у Масахиро получается настолько хорошо читать его. – Думаю, в следующий раз будет еще лучше. Завернутый в большое полотенце парень запинается о порог, засыпая на ходу, и Коске доводит его до кресла, наскоро перестилая постель. Благородный порыв помочь он пресекает на корню, максимально строгим тоном велев сидеть и отдыхать. После своего первого раза он трясся в пустом вагоне метро, повиснув на поручне, мечтая вымыться и гадая, сможет ли когда-нибудь нормально сесть. И сейчас радуется, что может обеспечить любимому уют и комфорт. Масахиро закрывает глаза, едва опустив голову на подушку, притянув Коске и обняв, как ребенок плюшевую игрушку. Коске рассеянно перебирает светлые волосы, зарывается в них носом, обнимая крепче. Иногда он боится, что ему все приснилось, и утро снова встретит в холодной пустой постели. Он не считает себя человеком, заслуживающим такого глубокого искреннего чувства, такой преданности. - За что же ты меня любишь? – шепот настолько тихий, что мужчина не ждет ответа, но темнота отзывается сонным голосом, словно он спросил несусветную глупость. - За то, что ты мой единственный герой, Коске.