дыхание тесного купе.

за окном мельтешат скучные поездные пейзажи, с присущей им духотой и унынием. где-то за пределами купе разносят чай проводники, а за стеной слышны пьяные разговоры давних знакомых, отчего время тянется еще медленнее, хотя казалось бы куда уж? в такие моменты души случайных попутчиков настолько сплетаются в один комок уныния и тоски, что это проносится через последующие воспоминания неприятно теплым отблеском в сознании. шото, быть честным совсем и не хотел ехать по земле, куда быстрее было бы на самолете, или в крайнем случае — по воде, но никак уж не трехсуточным рейсом на поезде. хотя, теперь, когда он уже здесь, лежит на нижней полке, лениво листая страницы книги под музыку из тихого радио, ему уже совсем все равно, куда он едет и с какой целью. если быть честнее — ему даже начало нравится, — тихие соседи, вполне сносный пейзаж и любимые книги, бережливо уложенные на дно спортивной сумки перед отъездом. так спокойно и тепло на душе — самое настоящее счастье для человека его профессии. он даже начинает дремать, с книгой на груди и сползшими круглыми очками на носу. дверь тихо открывается, а блондин, кажется и не замечает соседа, быстро раскладывая вещи, и бурно обсуждая что-то совсем неважное вместе с миловидной проводницей. разговор заканчивается быстро, а совсем уставший катсуки оборачивается, и даже трет глаза от внезапности — сам тодороки шото лежит прямо перед его носом, в мятой футболке, с растрепанными волосами и с по настоящему умиротворенным лицом. да за такое зрелище его фанатки были бы готовы душу продать — один из самых известных актеров японии прямо сейчас мило посапывает в самом обычном вагоне поезда. бакуго усмехается — они не виделись с самого окончания ua, а теперь судьба сталкивает их в трехсуточной поездке один на один. что ж, отличный способ выяснить наконец что же творилось между ними, и что творится сейчас., но это можно оставить на потом — сейчас они слишком устали для выяснения отношений, сейчас хочется лишь провалиться в сон, и никогда не просыпаться. глаза шото открываются резко, заставляя щуриться от внезапного света, жгущего сквозь откинутое окошко. взгляд замыливается, смешивая обстановку в один песочно-горчичный ком, среди которого можно выделить неожиданно занятую полку напротив, на которой в сладкой дрёме растянулся крепкого телосложения парень, с ужасно забавно рассыпаными блондинистыми волосами по периметру измятой во сне подушки. в голове что-то внезапно щелкает, а перед глазами всплывают яркие картинки, немного пожелтевшие от возраста. два юных тела на одной постели, рука в руку, словно один большой замок, ключи от которого давно покоятся на дне самого глубокого озера во всей вселенной, глаза в глаза, и губы о чужие губы, хотя о каких «чужих» может идти речь? в такие моменты ты не делишь тела на «свое» и «чужое». в такие моменты хочется прижаться настолько, чтобы врасти другому под ребра, в самое сердце, может задеть легкие, заменяя кислород своим собственным запахом. мысли поглощают тодороки настолько, что он не замечает развернувшегося к нему лицом соседа, чьи глаза уже с минуту сверлят чужие глаза, стараясь запомнить каждую морщинку, от слегка сощуренного взгляда. легкая ухмылка посещает губы обоих, и все становится предельно ясно, и никакие выяснения уже не понадобятся, теперь понадобятся только сухие губы на чужих до ужаса знакомых губах. шото прикрывает глаза от удовольствия, а тонкие уста расстилаются в настоящей улыбке, а купе наполняется тихим смешком, на что блондин лишь фыркает, больше для вида, дабы разрядить обстановку, что смешит первого еще больше. — ты не изменился, каччан. все такой же как и семь лет назад. — и смех сменяется легкой грустью. тодороки все еще помнит. тодороки все еще любит. тодороки все еще хочет быть вместе, рукой об руку, телом о тело, глазами в глаза. он надеется, что катсуки чувствует тоже самое. он хочет надеяться. — а вот тебя не узнать. кажется, ты говорил что хочешь спокойной жизни. так с чего решил податься в актеры? не самая тихая профессия, если быть честным. — усмехается бакуго, за усмешкой пряча свои слабости. он знает, что тоже ужасно скучал все это время. он знает, что все еще любит. он знает, но признавать не собирается. не сейчас. — да не знаю даже. — задумчиво протянул гетерохром. — меня позвали — ну я и пошел. платят хорошо, да и мне стало нравится, вот только фанатки — полнейший кошмар. — театрально вздохнул парень. — одна из них даже пробралась ко мне в дом, хах. мне пришлось экстренно переезжать тогда. катсуки лишь засмеялся на это. он видел новости, и давно знает про это проишествие, но оно все еще очень забавляет его. он по себе знает, как тодороки важны границы личного пространства, а тут в его дом врывается какая-то ярая фанатка и портит всю идиллию — одна только мысль забавляет и одновременно раздражает блондина. нет, нарушать личные границы шото может только он. и они оба это знают. — так, а. ты сейчас чем занимаешься? если я не путаю, ты планировал открыть фотостудию вместе с киришимой, нет? — неуверенно пробормотал тодороки. было совсем непривычно и неловко встретиться вот так, в одном тесном купе, спустя столько лет. шото даже растерялся, то ли от долгого молчания бакуго, то ли от нахлынувших вспоминай и чувств. вот черт, он вроде уже взрослый парень, а волнуется как девчонка на первом свидании. — да, планировал. — спустя несколько минут напряженного молчания сухо ответил блондин, помрачнев. — вот только не сложилось. — шото с недопониманием заглядывает в алые глаза, задавая немой вопрос. «почему?».— у него нашли злокачественную опухоль. отказали лёгкие. в глазах гетерохрома проступило несколько слезинок. он хоть и не был лучшим другом эйджиро, но тем не менее, они столько лет учились в одной академии, плечом к плечу, что осознавать его смерть было невыносимо больно. — и как давно? — слегка осипшим голосом промямлил парень. — уже три года как. дышать стало тяжело. захотелось разрыдаться. слишком много всего в один день. губы застыли в немом крике, а по бледным щекам одиноко катились жемчужные слезинки. казалось что стены решили окончательно добить шото, начиная давить со всех сторон, с целью расплющить красивое тело. ноги подкосились. захотелось курить до одури. как тогда, на третьем году обучения в ua. затягивать по пачке в день, а после задохнуться сигаретным дымом намеренно закрывшись в непроветриваемой кабинке биотуалета. катсуки знает все эти чувства. ощущает чужое отчаяние и боль как свое собственное. от вида тодороки щемит в груди. он был слишком мил для этого. слишком уравновешен и легок. кольцо крепких рук с особой нежностью сомкнулось на талии гетерохрома. хотелось укрыть этого парня от всех невзгод. спрятать в темном подвале и никому не показывать. на самом деле бакуго был до тошноты романтичен, хоть и тщательно скрывал это, но в такие моменты его китайская стена рушилась, давая чувствам волю. шото прижался теснее, словно желая врасти в тело катсуки как паразит. теснее, ближе, роднее. вот и все мысли каждого из них. хотелось только стоять вот так целую вечность, утопая в объятиях друг-друга. впрочем, ничего не мешало им сделать это. абсолютно пустое купе только для двоих давних возлюбленных. чудно, не так ли? вот и они так не думают. хочется большего. хочется ближе, жарче, может даже грубее., но шото не решается. боится. боится что все будет как в последний раз. что он снова сделает что-то не то, поэтому стоит не двигаясь. и в этот раз бакуго берет роль ведущего, медленно запуская одну руку под черную водолазку, а второй зарывается в волосы, аккуратно притягивая к себе парня. шото получает сигнал и так же аккуратно начинает действовать, руками оглаживая загорелую спину катсуки, и медленно тянется за поцелуем, чуть прикусывая губу блондина. каччан лишь усмехается, ведь именно он «воспитал» в шото такого клевого актива, по которому он сходит с ума. тодороки решает действовать, разрывая поцелуй и спускаясь к родной шее и ключицам. он сначала нежно посыпает их мелкими поцелуями, постепенно наращивая интенсивность и жесткость. вскоре он кусает алоглазого за плечо, тут же зализывая ранку, параллельно руками оглаживая руки и торс партнера, а после более грубо оставляет отметины на шее и ключицах, ловя первые стоны. результат удовлетворяет шото и он прикусывает мочку уха катсуки, после чего тянется за уже более страстным поцелуем. бакуго старается отвечать на поцелуи так же горячо, сплетая языки в одном танце, поддразнивая тодороки. чужие руки ложатся на плечи половинчатого, толкая того на свою полку, и победно усаживаясь сверху, нарочно лишний раз ёрзая бёдрами, на что гетерохром лишь равно вздыхает, мысленно уже натягивая катсуки. снова жмётся губами к чужим пухлым губам, слегка прикусывая, а после небрежно разрывает поцелуй, отчего тоненькая слюнка расползается меж их лицами, спешно обрываясь, и неопрятной каплей падает на пол. сейчас не до неё. сейчас хочется прижаться к друг другу ещё ближе, ощутить текстуру кожи собственной кожей, и продолжить лениво целоваться.