Возвращение домой

— Дерьмо, — Лестрейд попробовал завести машину еще раз, а затем с остервенением стукнул руками по рулю. Машина барахлила уже некоторое время, и он правда должен был отдать ее в ремонт, но все откладывалось до последнего момента. Пока на мокрую дорогу не выскочила чертова лань. Именно эта резкая остановка, к счастью успешная, стала, кажется, последней каплей для его автомобиля. Тот просто отказался заводиться. Лестрейд вытащил из кармана телефон, тоскливо глядя на отсутствующий значок сети, а затем, выругавшись, посмотрел на бушевавшую за окном непогоду. Дождь косыми полосами отражался в свете фар и лил словно сплошной стеной. Стоило, наверное, переждать непогоду в машине, но без сети… Идти на поиски помощи. Это было опрометчиво, но черт возьми. Он находился в Англии, а не на необитаемом острове. Вокруг были люди, и черта с два он останется сидеть в машине, в надежде на спасение. А что будет, если аккумулятор сядет? Он будет сидеть здесь, ожидая наступления утра? В темноте? Когда температура ночью все еще иногда опускалась ниже нуля? Ну уж нет. Был вариант, что он встретит попутку по дороге, но пытаясь объехать пробку на автостраде, он свернул с дороги и поехал в объезд. И вот уже около двадцати минут, пока он сидел в салоне, он не видел других машин. Сидеть и ждать в надежде, что кто-то здесь остановится… Лестрейд выругался, понимая, что, кажется, другого варианта у него и нет. Он должен был отправиться на поиски кого-нибудь, от кого он сможет вызвать помощь, чтобы его машину отвезли на обслуживание. Он вытащил ключ из замка зажигания и, потянувшись, достал с заднего сидения свою парку, надел ее, а затем вылез из салона в открытый мир, в дождь. Нестерпимо хотелось курить, но, как назло, последняя сигарета была раскурена возле дома бывшей, после непродуктивного разговора о методах воспитания их дочери, который в итоге свелся к взаимным оскорблениям. Грег натянул капюшон и посмотрел по сторонам. Света фар не было видно ни с одной стороны, только шум лесополосы вокруг дороги да звуки дождя. Населенный пункт Лестрейд проезжал около четырех минут назад, поэтому он предполагал, что дойти туда не составит труда. Он заглянул в багажник, надеясь, что зонт, который, как он помнил, был оставлен на работе, лежит на месте, но предсказуемо его там не оказалось. Мужчина плотнее натянул капюшон на голову, еще раз попытал счастья с телефоном, стараясь защитить его от капель дождя, а затем, еще раз выругавшись, заблокировал машину и пошел по краю дороги назад, туда, где он видел жилые постройки. На самом деле, он ужасно злился на то, что ему вообще пришлось туда переться. Почему из-за того, что новый муж Жаклин получил перевод в Кембридж, ему, когда он желал увидеться с дочкой, тоже приходилось мотаться туда? Сегодня у них с бывшей было обсуждение планов на поступление дочери в колледж. Но, кажется, только он прислушивался к мнению подростка, его бывшая, на пару с ее новым мужем, твердили, что лучше Элизабет знают, куда той лучше поступать, совершенно не учитывая ни способности, ни интересы. Грег вообще сомневался, что его дочь мечтает сразу после выпуска рвануть грызть гранит науки. Но Жаклин была уверена: все нежелание — это блажь. Терять несколько лет на осознание того, кем являешься — это глупо. И как всегда, это закончилось ничем. Хлопком двери, когда Лизи выскочила из-за стола и скрылась в своей комнате, а затем обвинениями, что во всем виноват именно он, Грег, со своим дурным влиянием, который никогда не участвовал в воспитании ребенка из-за своей дурацкой работы. В итоге поездка была сплошной нервотрепкой, а теперь еще и случай с машиной. Но Грег шел упрямо вперед, все еще надеясь встретить какую машину или хоть кого-нибудь. Тщетно. Дорога была пустынна, а сеть так и не появилась. Спустя сорок минут, Грег промок, кажется, до самых трусов, его натурально колотило от холода и пронизывающего ветра, который, словно, доставал до самых костей. Он сто раз пожалел о том, что вообще решился на это сомнительное предприятие - выйти из машины. Противный тоненький голосок твердил, что лучше вообще в такой ситуации никуда не выходить и больше всего несчастных случаев случалось, когда люди покидали сломанное авто. Но поворачивать назад уже было поздно. Сети все еще не было, и он брел вперед, стараясь дойти до конца лесополосы, что тянулась вдоль дороги. Наконец, спустя, кажется, вечность, он, продрогший и мокрый, вышел на открытое пространство и увидел вдали невысокий дом, окна в котором горели мягким светом, так и манили к себе. Он почувствовал прилив сил, зашагал быстрее и увереннее, по полю или газону, он не присматривался в темноте, к спасительному теплу. Где-то внутри зародились мысли о тех временах, которые часто описывали в книгах, когда путник искал себе ночлег, и самым худшим было, когда тебя гнали прочь. Он постарался не нагнетать, но подумал: а что, если там живет какой-то нелюдимый тип, который не хочет знать никого. Хотя чуть что тот сможет вызвать полицию. Прошла, казалось, вечность, когда он, наконец, добрался до дома. Поднявшись по ступенькам на веранду и стряхнув с рукавов и плеч капли воды, наконец, стукнул заледенелыми костяшками пальцев о деревянную поверхность двери и только потом заметил висящий молоточек. Он уже собирался повторить попытку, используя его, как внутри послышались торопливые шаги, звон замка, а затем дверь распахнулась, и на пороге он увидел немолодого мужчину, который смотрел на него вопросительно, с вежливой улыбкой.  — Добрый вечер, — Лестрейд почувствовал себя неуютно и скинул капюшон, ощущая, как капли воды поползли по шее, стекая за воротник ледяными струйками. — Вы не позволите мне воспользоваться вашим телефоном? Моя машина сломалась в нескольких километрах отсюда вдоль по дороге, и я бы хотел вызвать кого-нибудь, кто мог бы заняться ею…  — Да, конечно… — мужчина посторонился, пропуская вперед женщину, которая окинула Грега цепким взглядом, чем-то напомнив Лестрейду Майкрофта, а затем ее лицо исказилось от беспокойства.  — Боже правый, да вы совсем вымокли. Вы шли сюда пешком? — Грег моргнул, глядя на женщину, которая схватила его за предплечье, вынуждая пройти в дом. — Боже, руки у вас просто ледяные. Вам необходимо срочно согреться. Грег услышал за спиной хлопок двери, а потом тепло дома, растопленного камина почти оглушило его настолько, что он словно потерялся в ощущениях. Просто вдыхал полной грудью теплый воздух, когда наконец осознал, что женщина, по-видимому, пытается к нему обратиться.  — Дорогой, тебе надо переодеться, — Лестрейд понял, что она пытается стянуть с него парку, и, взяв себя в руки, выпутался из рукавов куртки, и женщина тут же развесила ее на плечиках вешалки и передала мужу. — Я сейчас наберу ванну и дам тебе чистое белье. Думаю тебе подойдет что-то из одежды Майка. Вы с ним немного похожи по комплекции. Грег ощутил, как лицо наливается краской.  — Ну что вы, не стоит. Я просто вызову ремонтников и… — он замялся.  — Нонсенс. Сначала тебе стоит согреться, дорогой. Тем более, учитывая непогоду, сомневаюсь, что у нас сеть работает лучше. Я даже не уверена, что интернет заработал. Пойдем, я дам тебе чистую одежду, ты наконец снимешь с себя все это и примешь горячую ванну. И это не обсуждается.  — Спасибо… — Грег пошел за женщиной. Спустя час, наверное, он выбрался из ванны и, вытершись, быстро натянул на себя приготовленную для него одежду: боксеры, носки, майку, домашние штаны и свитер. Одежда почему-то напомнила Грегу о доме и Майке, и он, глядя на себя в зеркало, неожиданно поднял руку и втянул носом воздух сквозь рукав, прикрывая глаза. Он различил отголоски запаха одеколона, чем-то похожего на тот, которым пользовался Майкрофт, запах камина и еще чего-то, чему он не мог дать название. Захотелось неожиданно оказаться дома, прижаться к плечу человека, которого он даже после расставания более полугода назад до сих пор продолжал любить. Безудержно. Сильно. До рези в груди. Но после того, что случилось с его непосредственным участием, их общение с Холмсом, единственным оставшимся в живых Холмсом, сошло на нет. Нет. Поначалу он пытался как-то наладить общение. Поддержать. Но казалось, Майкрофт решил обрубить все общение с миром, с которым связывал раньше его брат. И Грег смирился. Принял это все, как наказание за то, что он совершил для того, чтобы Шерлок, такой странный и ранимый, сделал шаг с крыши. Он тщетно отгонял мысли о событиях этого года, стараясь забыть, смириться. Но этот дом, его запах, всколыхнули воспоминания в один момент. Лестрейд тряхнул головой, стараясь прогнать навязчивые мысли, осознавая, что если этого он не сделает, тоска и раскаяние, вечные спутницы его в последние месяцы, снова сдавят его грудь тугими щупальцами, мешающими дышать. Он перевел взгляд на водосток, глядя, как остатки воды смылись в водовороте в канализацию, еще раз вдохнул полной грудью, но от запаха, напомнившего ему обо всем этом остались только отголоски. Грег немного разочарованно выдохнул и, взяв в руки мокрую одежду, вышел из ванной, прикрывая двери.  — А. Здравствуй, дорогой, — женщина выглянула из кухни, услышав щелчок. — Ну как самочувствие?  — Спасибо. Намного лучше. И спасибо вам за одежду. Надеюсь, это не сильно накладно.  — Не беспокойся. Вряд ли кто-то из моих сыновей появится сегодня тут с обвинением в том, что я дала тебе надеть что-то из их одежды, — женщина прошла к нему, взяв у него из рук его белье и пошла в глубь дома. Грег молча последовал за ней. Та вошла в маленькую комнатку, подошла к стиральной машине и принялась закидывать одежду в барабан. Потрясая джинсы, из карманов которых послышался звон монет, она передала их обратно Грегу, и тот смущенно вытащил из карманов монеты, жвачку и зажигалку, а затем вывернув штанины, передал брюки обратно.  — Эм. Спасибо… — он хотел было уточнить ее имя: когда он свалился к ним на голову этот ритуал был пропущен, но откуда-то из кухни послышался писк будильника, и женщина встрепенулась, быстро засыпая порошок и включая машину на программу с сушкой. — Так. Мне пора. Еда скоро будет готова, — женщина вышла из комнатки, но на входе в кухню показала рукой в сторону двери напротив, — ты можешь пройти в гостиную, дорогой. Зайгер скоро подойдет. Он пошел за чем-то горячительным. Тебе не повредит.  — Эм, спасибо, — Грег повернулся и пошел в комнату, на которую указала женщина. Гостиная была просторной, подсвеченная тусклым светом ламп и танцующими желтыми отсветами камина. Почему-то именно с таким уютом у Грега всегда ассоциировалось слово дом. Кресла, диван, книжный стеллаж и мелочи на полках и стенах, словно несущие отпечаток семьи. Фотографии на стенах: фото самих молодых мужчины и женщины, их детей. Девочки и двух сыновей. Фото, показывающие весь их жизненный путь. Грег улыбнулся, отворачиваясь, когда мазнув взглядом по фотографии на каминной полке замер, заметив что-то… Что-то знакомое. Он медленно повернулся, глядя на так примелькавшуюся со времени их знакомства с Джоном фотографию, которая долгое время, да и, он был уверен, до сих пор, стояла в профиле блога Уотсона. Он вместе с Шерлоком, селфи, сделанное на одном из мест преступления. В голове всполошенной птицей забилась мысль, что может это просто странная семья фанатов, на взгляд вправо на следующую карточку в серебристой рамке развеял все глупые мысли о фанатах, поклонниках. Он протянул руку и взял фото. Оттуда на него смотрели мужчина и женщина, хозяева дома, а по бокам от них стояли Майкрофт и Шерлок Холмс. А это выходило, что по все видимости он, Грег, попал к… Захотелось сорваться с места и бежать, бежать далеко из этого дома. Он не имел права здесь находиться. Не имел никакого права… Ведь именно он был одним из тех…  — О, это наши сыновья. Майк и Уильям, — Грег дернулся от раздавшегося за спиной голоса и развернулся с ужасом глядя на мужчину, стоявшего в гостиной с бутылкой виски. Тот улыбался, глядя на фото, но, переведя взгляд на Грега, его лицо приобрело озабоченное выражение, — с вами все в порядке? Может вам стоит все же присесть?  — Я… Мне… — Лестрейд откашлялся, слыша, что его голос звучит как-то надтреснуто, затем сделал несколько шагов назад к креслу у камина и тяжело опустился в него.  — Может надо попросить Вайолет поискать жаропонижающее?  — Нет, все в порядке, — пробормотал Грег. — Просто… Мне так жаль… Ш… — его голос сорвался и он попытался взять себя в руки. Он не раз сообщал вести родственникам погибших, он не раз соболезновал. Но это не были его близкие люди, тогда не было так больно. Лестрейд предпринял еще одну попытку выразить то, что терзало его. Он поднял взгляд на мужчину. — Мне так жаль. По поводу… Шерлока. Примите мои соболезнования.  — Оу, — лицо мужчины исказила странная гримаса. Словно в один момент радостное лицо оголилось, открывая странный спектр эмоций. Грег запоздало вспомнил, что он не видел родителей Шерлока на похоронах. Майкрофт бледной фигурой стоял в сопровождении Антеи и, нонсенс, своего телохранителя, который сверлил всех колючим взглядом, но родителей Шерлока не было. Возможно ли, что… Может горе этих людей было так велико, что они не были готовы принять… Грег смотрел как мужчина отвернулся и отошел к столику, на котором стояли бокалы. Лестрейд наблюдал, как тот наполнил два бокала почти наполовину, а затем, вернулся к креслу и протянул один из них Грегу. — Вы видели газеты. Это был не вопрос. Утверждение. Детектив-инспектор хотел сказать, что нет. Не только. Он был тем, кто втянул Шерлока в расследования и кто потом, словно не было почти десятка лет дружбы, отрекся от него, предав. Что он был тем, кто предал их семью. И тем, кто любил… любит до сих пор их старшего сына. Что он был тем… Он сделал глоток обжигающей жидкости, стараясь заглушить то, что рвало его внутренности на куски, но легче не стало. Мужчина опустился в кресло напротив, отпивая из своего бокала, глядя в камин.  — Газетчики зачастую не знают всей правды.  — Все то, что было написано в газетах было ложью, — Грег заговорил торопливо, стараясь высказать поддержку. — Шерлок… Он был не таким, как они говорили. Вся эта травля… И то, что случилось… Грег снова почувствовал, что готов сорваться и сделал еще один глоток. Мужчина грустно улыбнулся.  — Вы в это верите. Но общественность... Журналисты добились того, чего хотели. Низвергли с пьедестала того, кого сами туда возвели. Мастерски, надо заметить. Я тогда читал их. Вайолет запретила мне показывать ей все эти газеты, но я следил за этой историей пристально. Мужчина вздохнул, а затем неожиданно улыбнулся. Ярко, настолько ярко, что Грег моргнул. Это совершенно не вязалось с атмосферой траура, поглотившей гостиную.  — Хотите знать правду?  — Правду?  — Обо всем этом? Ничего из того, о чем писали в газете не было, на самом деле. Это все был заранее продуманный план. Майк с Шерлоком готовили его несколько месяцев. Я не вдавался в детали…  — План… — Лестрейд подумал о том, что возможно мысль о непринятии событий изначально была верна.  — План, конечно был не столь радикальным изначально, но этот вариант они, как оказалось тоже рассматривали.  — План с…  — С самоубийством, — мужчина посмотрел на него внимательно и заговорчески подмигнул. Грегу показалось, что ему нечем дышать. Что чувствует Майкрофт, когда даже его отец не верит в самоубийство собственного сына. Через что ему пришлось пройти. Или это был заранее составленный план, чтобы оградить родителей от столь жестокой истины. Грег подумал о том, что бы предпочел он, узнай, что Элизабет не стало, и ощутил такой всепоглощающий ужас, что стало физически больно. Он снова перевел взгляд на фото, которое он все еще сжимал в руках. Может это и был план. План Майкрофта, держать все в секрете от родителей. Ведь недаром, он всегда заботился о чувствах матери и отца, постоянно требуя от Шерлока соблюдения всех нюансов, как поздравления с днями рождения, годовщинами и прочим. Если родители Майкрофта и Шерлока верили в то, что это было планом, он не хотел быть тем, кто ворвется в их мир и разрушит его своими словами.  — План с самоубийством… — Лестрейд проговорил эти слова и зажмурился, а перед глазами встал образ-воспоминание, от которого он пытался уйти больше всего: образ лежащего на секционном столе Шерлока.  — Моя жена изначально была против всего этого фарса. Майк просил, чтобы мы пришли на эти похороны, на это глупое… — мужчина сделал неопределенное движение рукой. Так вот, почему их не было на похоронах… — представление. Изображали убитых горем родителей… Когда мы уже однажды испытали подобное. Мы просто не могли принять участие в этом. Грег вздрогнул. Девочка на фото, по-видимому сестра Шерлока и Майка. Он никогда не слышал, чтобы кто-то из братьев упоминал ее. И он не хотел сейчас поднимать этот вопрос. Он не хотел разрушать этот хрупкий мир. Мужчина сделал еще глоток виски.  — Сейчас Шерлок где-то Европе. — Грег не выдержал.  — Вы мне это рассказываете так легко, — Лестрейд прочистил горло. — Вы ведь, скорее всего не должны всего этого рассказывать.  — Все, что я говорю, уже давно не новости. «Мы верим в Шерлока Холмса». Вы слышали о таком? Грег слышал. Джон не так давно упоминал о сумасшедших фанатиках, веривших в невиновность Шерлока, которые пытались подловить его и вывести из себя, а отнюдь не поддержать.  — Да, слышал о них.  — Вот. Все, что я вам сказал, и даже больше, известно им. Невозможно скрыться, если ты не сидишь в закрытом бункере после ложного самоубийства, а слоняешься по всему миру. Те или другие люди узнают, услышат, сопоставят факты… Информация просачивается потихоньку. Но газеты пока не заинтересованы более в этой новости, а остальные… Много ли в мире фанатиков, которые верят в теории заговора?  — Но это сказали мне вы…  — Откуда вы знаете, может, я давно не в своем уме? Мужчина смотрел на него серьезно и в то же время насмешливо, и Лестрейд неожиданно ощутил, что может это именно он сходит с ума. Он не понимал.  — Но… Джон. Доктор Уотсон. Он… он видел…  — Только то, что должен был увидеть. Но, как говорил Майк, Джон — это человек, как открытая книга. Он не может прятать столь большие секреты. Его скорбь должна быть искренней. Мужчина замолчал, отпивая из бокала, и Лестрейд последовал его примеру, отмечая, что он почти полностью прикончил свою порцию. Что-то в словах мужчины, в его уверенности, подсказывало ему, что тот рассказывал правду. Ведь зная Майкрофта, предположить, что они могли инсценировать смерть Шерлока было легко. С его возможностями… Грег допил оставшийся глоток и снова посмотрел на фото. Нет. Это не могло быть правдой. Он не имел права даже допустить того, что это может быть правдой. Но зароненное словами отца братьев Холмс сомнение попало на благодатную почву. Грег думал и понимал, что это, черт возьми, может быть правдой. Невероятной…  — Что-то мне подсказывает, что мне не стоило всего этого говорить, — мужчина рассеянно посмотрел на свой бокал, а затем поднял взгляд на Грега. — Но в этом и есть моя главная проблема. Я слишком эмоционален и совершенно не могу держать язык за зубами. Поэтому, — мужчина наклонился, вперед, — вы должны мне пообещать, что не выдадите никому, того, что я вам сегодня сказал. Иначе мне придется сказать обо всем спецслужбам, и они будут вынуждены посадить вас под арест, пока все это не разрешится, — мужчина улыбнулся, а Грег сглотнул. Он прекрасно понимал, что это могла быть и не шутка, несмотря на шутливый тон Холмса.  — Поэтому вы должны мне пообещать. Мистер… — мужчина замер, а затем вопросительно поднял бровь, — мы, кажется, из-за всей этой непогоды так и не представились. Давайте поправим это недоразумение. Зайгер Холмс. Лестрейд уставился на протянутую руку. Это означало лишь одно. Если Зайгер знал его, а он был уверен, что тот должен был его знать, по блогу и по статьям в газете, это могло стоить ему очень дорого. Но Лестрейд не был трусом. Он сглотнул, понимая, что тянет с этим простым жестом приветствия слишком долго, а затем быстро вложил свою ладонь, обхватывая ею ладонь мужчины.  — Лестрейд. Детектив-инспектор Грегори Лестрейд. Зайгер замер. Застыл, в ужасе глядя на Грега. Знал, как он мог думать об обратном.  — Вот же е*аное дерьмо.  — Зайгер Холмс!  — Вайолет, — Зайгер посмотрел на жену, разорвал рукопожатие, поднимаясь, рассеянно посмотрел на Лестрейда, и тот, отставив бокал, тоже поднялся, поворачиваясь к женщине. — Познакомься. Это…  — Детектив-инспектор Лестрейд, приятно познакомиться. Глаза Вайолет расширились в шоке, и она подозрительно посмотрела на мужа.  — Кажется, я рассказал ему то, что не следовало, — сказал Зайгер, рассеянно почесывая затылок. Вайолет сощурилась, так похоже на Майкрофта, складывая руки на бедрах.  — Рассказал ему что, позволь узнать?  — Рассказал ему про Шерлока и их с Майком инсценировку. Грег ожидал, что она развеет его сомнения. Скажет, что ее муж сошел с ума. Что это все глупая шутка. Ведь не могли Холмсы поступить с близкими людьми, которые их…  — Зайгер Холмс. Иногда я не знаю что мне хочется, разозлиться на тебя или поцеловать.  — Что? — спросил Зайгер, и Грег моргнул, глядя на женщину, которая подошла к мужу и не сильно стукнула того в плечо.  — Эти игры давно стоило прекратить. Тем более ты же прекрасно знаешь, на что пошел твой сын, чтобы все это осталось тайной. А ты сам помнишь прошлое Рождество. Я прекрасно помню, как вели себя Майк и Уильям… Все выходило, что мать тоже, была в курсе всей этой ситуации. А это значит, что…  — Вы хотите сказать, что Шерлок действительно…  — Жив? - Вайолет повернулась к Грегу. - Да, дорогой.  — И вы его… видели... после?  — Конечно. Он был здесь на это Рождество, — Вайолет взяла с полки фотографию, передавая ее Грегу. Он осторожно взял ее в руки. На ней были все те же лица. Недовольный Майкрофт, Вайолет, Зайгер и Шерлок. Он сидел на диване в этой самой гостиной, на фоне пушистой красавицы-елки. На фотокарточке была написана дата. Лестрейд снова почувствовал себя странно, как будто тяжесть всего мира легла на его плечи. Он отшатнулся глядя на Вайолет, Зайгера, на комнату, уставленную фотографиями. Они словно кружились вокруг него. Грег вздрогнул, ощущая чужую руку на предплечье, и перевел взгляд на мужчину.  — Мне кажется, за сегодняшний вечер для вас слишком много потрясений.  — Да. Немного, — Грег сглотнул, а затем поддерживаемый Зайгером, направился прямо к дивану, на котором всего несколько месяцев назад сидел Шерлок. Тот, кого он считал погибшим. Из-за него. И все это было нереальным. Он грузно сел, откладывая фотографию и обхватил голову руками.  — Почему? Почему он… они это сделали?  — Мориарти — был не просто человеком, — голос миссис Холмс звучал успокаивающе. — Под его началом стояло множество людей. И это требовало непосредственного вмешательства.  — Почему он инсценировал свою смерть? Это все можно было бы сделать силами спецслужб. Майкрофт мог… — Грег отнял руки и посмотрел на Вайолет. — Почему это нужно было делать так? Женщина вздохнула, а затем опустилась рядом с ним на диван, обхватывая его за плечо.  — Грегори… Ты же не против, что я тебя так называю? — Лестрейд помотал головой. — Грегори… Зайгер подошел к нему, протягивая бокал с виски, и детектив-инспектор вопросительно посмотрел на мужчину. Тот прошептал одними губами «пей» и Грег сделал, как ему велели, отпив глоток обжигающей жидкости.  — Видишь ли. У них не было другого выбора. Мориарти потребовал от Шерлока, чтобы тот убил себя.  — Мориарти, что? — Грег вспомнил, как с крыши Бартса выносили еще одно тело. Он мельком видел его в морге. — Мориарти… Какой смысл? Мориарти убил себя. Прострелил себе башку…  — Перед этим он потребовал у Шерлока, чтобы он сделал то же. Иначе пострадают близкие ему люди…  — Джон, — шепот имени испугал Лестрейда, и он прижал ладонь к губам, чувствуя как сжимается в груди сердце. Зародившаяся было внутри обида на то, что их обвели вокруг пальца, оставили не у дел, угасла, затухла так и не успев прорости.  — Мориарти оставил после себя людей. Верных исполнителей, наемных убийц. Готовых убить, если что-то пойдет не так. Целей было три, — Лестрейд замер, глядя на плещущийся в бокале виски от того, как дрожали его руки. — Джон, Миссис Хадсон… и ты.  — Боже, — вырвавшийся звук был похож на всхлип, но Грега больше не интересовало ничего. Он почувствовал, как стакан пропал из рук, а затем ткнулся ему в губы. Он покорно открыл рот, глотая жидкость, а затем закашлялся. Все, наконец, встало на свои места. И ужас произошедшего, настоящий ужас овладевший им после того, что он услышал, наконец, нашло выход. Странное дело, он не плакал, когда узнал, что Шерлок прыгнул. Не плакал, лежа ночами, думая о том, что им пришлось пережить за время работы вместе. Не плакал, когда Майкрофт сказал, что все кончено. Но сейчас, осознание того на что пошел Шерлок ради… него, словно смело барьеры. Он сидел, предаваясь своему горю, спрятав лицо в ладонях, когда кто-то обнял его, прижимая к себе и именно это стало тригером, который разрушил последние барьеры. Он зарыдал. Прошло, наверное около десяти минут, когда, наконец, Грег смог взять себя в руки. Он отстранился от женщины, чувствуя себя смущенным и обессиленным еще и потому, что аромат, исходивший от кофты Вайолет, жутко напомнили о Майкрофте.  — Так вот почему Майк решил расстаться, — он сказал это и только потом сообразил, что и кому он сказал, с опаской глядя на Вайолет. Но та только грустно улыбнулась.  — Это все несло слишком большие риски, и он не был уверен, что сможет сохранить все в тайне ради твоей безопасности…  — Но… Я теперь знаю…  — И я более чем уверена, что ты мудро распорядишься этой информацией. Я думаю, Майк все излишне драматизирует. Возможно, если между вами не будет этой тайны, то… будет проще в чем-то.  — Значит, вы знаете?  — О чем?  — О том, что я… И Майкрофт...  — Что вы были вместе? Да. Мы знаем, дорогой. И, признаться честно, после вашего расставания Майк стал такой…  — Потерянный, — закончил Зайгер.  — Да. Поэтому… Я очень надеюсь, дорогой, что все же сегодняшние откровения будут во благо. В холле зазвонил телефон, и Зайгер поднялся.  — Кажется, сеть появилась.  — О боже. Мы же собирались есть, — женщина всплеснула руками, поднимаясь. — Так. Иди мыть руки и на кухню. Надеюсь, ты не будешь против теплого ужина. Быстрее.  — Да, миссис Холмс. Зайгер уладил все дела с машиной, а к ночи дождь прекратился. По-правде говоря Лестрейд все еще был в каком-то странном состоянии: нервно-возбужденном, снова и снова прокручивая в голове произошедший разговор. После ужина он отправился в приготовленную для него гостевую комнату, уверенный в том, что заснуть после произошедшего не сможет, но стоило его голове коснуться подушки, как он тут же провалился в черный колодец сна без сноведений. *** Грег нажал на кнопку дверного звонка, слыша, сквозь толщину двери, как звук прокатился по холлу и дому, и только потом, запоздало подумал: может, он зря это все затеял? Машину починили только к пяти часам следующего дня, поэтому в Лондон он вернулся уже когда стемнело. И даже не заезжая домой, поехал прямиком к дому Майкрофта. А вот сейчас, стоя на пороге, подумал обо всем, что могло быть: может, Майкрофта не было дома, может, он был не один, может, вообще не стоило приходить, и, узнав внезапно ответы, не стоило задавать вопросов. Или, возможно, он был в курсе, учитывая, как он опекал брата, можно было предположить, что дом родителей был нашпигован следящей аппаратурой. В доме послышались приближающиеся шаги, а затем дверь распахнулась, и Грег увидел Майкрофта. Судя по отобразившемуся на долю секунды спектру эмоций на лице политика, тот явно не ожидал его увидеть. Лестрейд впервые видел Майкрофта за более чем полгода и сейчас, замер, жадно впитывая все изменения. Холмс стоял перед ним, и, видимо, под взглядом Грега почувствовал себя неуютно. Он пристально окинул взглядом Лестрейда, выискивая ответы на вопросы почему тот оказался тут, и неожиданно Грег захотел, чтобы тот сам все увидел, и ему не пришлось объяснять. Но, видимо, до конца составить картину мужчине не удалось. Грег надеялся, что коробка с домашней выпечкой, которую ему дала Вайолет, чтобы «передать Майкрофту, а то он последнее время сильно похудел», расскажет все за него, но мужчина только мазнул по ней взглядом, а затем его взгляд остановился на лице Грега, и тот понял: говорить придется.  — Детектив-инспектор, чем обязан?  — Привет, — Лестрейд почувствовал себя неуютно. — Эм. Мне можно пройти? Нам надо поговорить. Пожалуйста… Майкрофт замер, видимо, раздумывая над ответом, а затем отодвинулся, пропуская Лестрейда в просторный холл. Против воли губы детектива-инспектора расползлись в широкой улыбке, стоило ему вдохнуть этот запах. Запах дома. Майкрофт развернулся и пошел в гостиную, и Грег, стараясь успокоить пустившееся вскачь сердце, двинулся следом. Казалось, в доме ровным счетом ничего не изменилось. Все также стояло два кресла у камина, диван. Планировка, как неожиданно заметил Грег, напоминала гостиную в доме родителей Майкрофта. Вчера он не обратил на этого особого внимания, но сейчас...  — Будешь? — Грег повернулся, глядя на Майкрофта, который уже успел плеснуть виски в один из бокалов и указывал на второй.  — Да, спасибо, — Лестрейд взял бокал, отпивая.  — Так и будешь ее держать?  — Что? — Майкрофт жестом указал на коробку, и Лестрейд смутился.  — Это… Тебе, — он отставил бокал и протянул коробку мужчине. Тот подозрительно посмотрел на нее, а затем перевел взгляд на Грега.  — Я, кажется, догадываюсь, что в ней. Правда, мне не совсем ясно, откуда… И Лестрейд заговорил. Тянуть дальше было нельзя.  — Это само получилось. Я не специально, правда. Давно говорил, что мне стоило сменить машину. Ты предлагал, но я отмахивался. И вчера, возвращаясь со встречи с Жаклин, чуть не сбил оленя, машина заглохла, и я пошел к первому попавшемуся дому. Я правда не знал, что это дом твоих… ваших родителей. Не знал. Вот… Да… В общем, я все знаю, кажется.  — Знаешь… что? — голос Майкрофта был вкрадчивым, и даже, как показалось, опасным. Против воли Грег отвел взгляд и попытался убедить себя в том, что это всего лишь Майк, но получилось плохо.  — Знаю… — Лестрейд прокашлялся. — Знаю, что случилось тогда, на крыше. Что все это был ваш план. Что Шерлок был у родителей в это Рождество. Знаю… — он снова ощутил, как закололо в глазах, сдавливая горло, но он прошептал, — почему он инсценировал свою смерть… Грег ощутил, как сильные руки прижали его к себе, и моментально обхватил руками крепкое тело, прижимаясь лицом к плечу с шеей, вдыхая знакомый, забытый запах. Любимый запах.  — Наконец. Эти игры давно стоило прекратить. Лестрейд издал смешок.  — Твоя мать сказала тоже самое.  — Еще бы. Она была всегда против этой затеи.  — Я скучал, — Грег снова прижался к Холмсу, зарываясь ладонью в его волосы и с наслаждением прикрыл глаза. — Я так скучал.  — Я тоже, Грегори. Я тоже. Они стояли и обнимались, просто стояли, давая друг другу эту так нужную обоим поддержку. Грег был уверен, что им еще необходимо будет выработать модель поведения, в соответствии с теперешними событиями, но главное было то, что сейчас он держал в своих объятиях самого дорогого сердцу человека, и ему больше ничего не было нужно. Он наконец вернулся домой.