Хруст

Кости хрустнули. - Что? Что-то я тебя не расслышал. Повтори-ка. - Сучий ты потрох... Тебе это с рук не сойдёт... Лысый мужчина-азиат, на всех оголённых участках тела которого были набиты татуировки, изображающие какого-то гиганта с огромной дубиной, вероятно, демона, попытался отвесить Харбингеру очередной удар. - Да ну? Знаешь... Харбингер поймал его за руку и вывернул, скручивая до разрыва мышцы и ломая кости. Мужчина заорал от боли. Харбингер остановился только тогда, когда обломок лучевой кости прорвал мышцы и кожу и показался наружу. Из открытой раны сочилась кровь, заставляя пальцы Харбингера скользить. - А мне уже сошло. С рук. Харбингер встал, за горло поднимая азиата над землёй. - А с ног ещё не сошло. Но сейчас сойдёт. Улыбка Харбингера не предвещала ничего хорошего. - Прекрати! Деньги... Много! Я дам много!.. Мужчина задёргался, снова пытаясь вырваться. - Деееньги? – протянул Харбингер. – Да срать мне на деньги. Азиат снова дёрнулся. Харбингер перехватил поудобнее жертву и сломал левую ногу ниже колена. - Так чего ты там хотел-то, скажи? А то мне как-то даже неудобно перед тобой, драку-то не я начал. Коленная чашечка просто попала под горячую руку, но почему бы нет. Раз – нога была вывернута, два - уже сломана, три – сломана ещё в одном месте. Азиат продолжал извиваться и выть. Нет, подобным Харбингера было не удовлетворить. Он вывернул другую ногу жертвы, сжал сильнее, затем двинул кистью в выверенном направлении, с удовлетворением наблюдая, как острый осколок берцовой кости прорывает ткань штанов, сразу же начавших набираться кровью. Мужчина в его руках завыл и задёргался ещё сильнее. - Якудза ты там или кто... Да похуй мне. Люблю это дело, знаешь ли. Ооооочень люблю. Ломать... Что тебе ещё сломать? Шею? Нет, это всё удовольствие псу под хвост. Позвоночник тоже нельзя, а вдруг ты умрёшь? Обидно будет, знаешь. Хотя мне уже обидно, ооооочень обидно. Харбингер пару раз двинул мужчине под рёбра, чтоб успокоился, а когда тот прокашлялся, без особых раздумий сломал жертве несколько рёбер. Это даже ударом назвать нельзя – так, чуток пальцами поработать для разминки... Мужчина орал и вырывался. Кости отчётливо похрустывали от каждого движения Харбингера. - Очень обидно. Я хочу слушать хруст твоей ломаемой воли, а тут и хрустеть-то нечему. Придётся костями довольствоваться. Харбингер сделал пару шагов к дому, изукрашенному граффити, позади которого этот татуированный хмырь и начал нарываться. Хабингер припечатал мужчину спиной к стене. Аккуратно, чтобы не раскрошить ударом о кирпичи черепную коробку. Тот, теряя сознание от шока, лишь что-то булькнул, изрыгая потоки крови на себя и своего мучителя. Харбингер разочарованно цокнул языком. С кем бы он ни сталкивался в последнее время, бои и победы не приносили ему ожидаемого удовольствия. Тело азиата бесформенным мешком осело на асфальт у стены. Харбингер пожал плечами и сунул окровавленные руки в карманы джинсов. - Тоска, - огорчённо проговорил он, покидая подворотню.