Гороскоп

Сорренто закрыл книгу, заложив вышитой шёлковой закладкой страницу, на которой остановился, и встал. Это продолжалось уже вторую неделю. Он мог поддерживать молчание. Мог делать вид, что так и должно быть. Мог согласиться с решением Джулиана. Мог даже… Хотя нет. Не мог. И уж тем более не хотел. Казалось, всё было по-прежнему: они проводили друг с другом массу времени, читали, обсуждали поездки, концерты и деловые встречи, всё так же вместе бывали вместе и на званых вечерах, и на мероприятиях, организованных фондом «Сердце Океана», и на конных поездках и морских прогулках, к коим имел склонность Джулиан. Однако было что-то, что совершенно не вязалось с представлениями Сорренто о сложившихся между ними отношениях: Джулиан охладел к сексу. Темперамент Сорренто совершенно не соответствовал аппетитам Джулиана, который хотел много, часто, бурно, не стесняясь в выборе мест, поз и времени, в отличие от Сорренто, довольно равнодушного к сексу. Стоило отметить, что Джулиан почти всегда старался прислушиваться к спокойным доводам Сорренто, доказывающего, что вот именно сейчас, или вот именно здесь заниматься этим не подобает, хотя порой мог и не последовать его советам. Не то, чтоб Сорренто происходящее категорически не нравилось, скорей, он не разделял горячего желания своего партнёра заниматься любовью постоянно. Для Сорренто секс был просто логичной частью происходящего. Джулиан был жизнью Сорренто. Секс был неотъемлемой частью их отношений с точки зрения Джулиана. Значит, частые занятия сексом были нормой. По крайней мере, до недавнего времени. Сначала Сорренто даже вздохнул с некоторым облегчением, получая по ночам возможность полноценно высыпаться, но постепенно сложившаяся ситуация перестала быть для него эмоционально привлекательной. Джулиан был с Сорренто постоянно, но чем дальше, тем больше отдалялся. Даже лёгкие, «между делом», поцелуи и прикосновения стали редкостью, не говоря уже о чём-то большем. Джулиан мрачнел на глазах и всё чаще срывался на других. Сорренто ломал голову: что же могло случиться? Однако он не торопился задавать вопрос в лоб, в надежде, что Джулиан всё же сам сделает первый шаг, и Сорренто не придётся припирать его к стенке. Джулиан всегда действовал первым, считая себя ведущим в их паре, и характер его взрывной и открытой натуры предполагал, что он сдастся первым и объяснится. Естественно, Сорренто перебирал в уме версии происходящего одну за другой, и одну за другой же и отметал. Просмотр списка звонков и запланированных встреч, визит к личному врачу, беседы «невзначай» с секретарём, другими людьми из Фонда и прислугой, да и само по себе наблюдение за Джулианом не подтвердили ни одну из версий, которые он мог бы признать. Невесёлый вывод, остававшийся за вычетом всего остального, хотя и противоречил ряду фактов, но напрашивался сам собой. Подтвердить его эмпирически Сорренто не мог. Его тяготила сложившаяся ситуация. Наконец, чаша терпения переполнилась. Съёмная двухкомнатная квартира в Мюнхене, в которой они почти всегда останавливались, была если не идеальным вариантом для выяснения отношений, то, во всяком случае, гораздо лучшим, чем номер в гостинице или офис Фонда. Пачка влажных салфеток, нарочно оставленная Сорренто утром на тумбочке и погрузившая Джулиана в глубокую депрессию, разрешению ситуации явно способствовала. Джулиан сидел на кровати, уткнувшись в свежий немецкий журнал с большой статьёй про деятельность Фонда, и, казалось, был поглощён чтением. Занятие явно не приносило ему удовольствия, периодически он откладывал журнал в сторону, но вскоре вновь тянулся за ним. - Господин мой, что случилось? - нарушил взаимное молчание Сорренто. - Что, прости? - Джулиан, хмуро поглядывавший в пестревшую его фотографиями страницу, словно очнулся. - Я поинтересовался, что случилось. Вы ведёте себя странно, но не считаете нужным поговорить со мной об этом. - Что ты, всё в порядке, - отмахнулся Джулиан с натянутой улыбкой. - Хуже того, вы не доверяете мне, - продолжал Сорренто, отвернувшись к окну. - Из всего случившегося я могу сделать ряд выводов, и они весьма неутешительны. - Да нет же... - Что вы подтверждаете своим поведением. Я не могу сказать, что меня это не задевает. - Сорренто... - Господин мой, - Сорренто обернулся и посмотрел на Джулиана в упор. - Если вы ко мне охладели, если вас тяготят наши отношения, то я бы предпочёл узнать об этом из ваших уст, а не делать выводов, исходя из ваших поступков. Мне кажется, с учётом специфики сложившейся ситуации, у меня есть полное право просить у вас объяснений. - Сорренто сделал небольшую паузу и добавил: - Даже если итогом станет наш с вами разрыв. Джулиан со стоном откинулся на кровать. - Ты ошибаешься... Я по-прежнему люблю тебя! Просто... - Просто? - Мы несовместимы, - после короткого молчания выпалил Джулиан. - Я тебе не интересен как партнёр. Хуже того, ты меня не хочешь. Тебе со мной плохо. Сорренто, не могу же я... - С чего вы это взяли, господин мой? - Не спрашивай. - Даже не надейтесь, - Сорренто подошёл ближе, пребывая в сильном недоумении после сказанного Джулианом. - Ситуация далеко не из тех, в которых я предпочёл бы оставаться в неведении, и теперь я тем более не намерен оставлять всё как есть. Неужели вы думаете, что меня ваше молчание осчастливит? - А мне хорошо, по-твоему? - Джулиан сел и с выражением мученического страдания на лице посмотрел в глаза Сорренто. - Знать, что ты спишь со мной из-за... Понятия не имею, почему ты вообще со мной спишь. - Я жду ответа, господин мой. Откуда вы это взяли насчёт моего отношения к вам? Или вы отказываетесь отвечать? Джулиан вздохнул и отвернулся, снова откинувшись на кровать. - Я просто знаю это, Сорренто. Только и всего. Сорренто молча вернулся к окну, быстро задёрнул шторы, затем проверил, заперта ли дверь, и приглушил свет. Времени на обдумывание плана действий не было, поэтому Сорренто принял один из давно рассмотренных и утверждённых к использованию «в случае особых обстоятельств» вариантов. С его точки зрения, в данной ситуации подобное должно было возыметь некий результат. Расстегнуть и вытянуть ремень из брюк Джулиана, откинувшегося на подушки, было делом нескольких секунд. - Что ты делаешь? - Джулиан приподнялся на локте, в недоумении поглядывая на Сорренто. Тот, не проронив ни слова, уверенно толкнул его обратно на подушки и забрался сверху, схватил его за запястья и свёл руки вместе над головой. Джулиан было дёрнулся, но оказался вжатым в кровать. Тот факт, что физически он оказался слабее Сорренто, по его мнению, всего лишь тихого слабого музыканта, ввёл его в некоторое замешательство, которым сам музыкант не преминул воспользоваться. - Сорренто... Да погоди... Что... Сорренто быстро стянул ремнём руки Джулиана и туго привязал хвост к одной из кроватных стоек. - Господин мой, вы не оставляете мне выбора. - Слушай, это плохая шутка... Сорренто дёрнул ремень, проверяя, насколько крепко держит узел, затем принялся расстёгивать пуговки одновременно на рубашке Джулиана и на своей. - Сорренто, чтоб тебя! - прорычав, Джулиан снова дёрнулся под ним. Сорренто поморщился, затем развязал и стянул с себя шейный платок, после чего завязал им глаза вырывающемуся Джулиану. - Если вы продолжите упорствовать, мне придётся заткнуть вам рот кляпом. Ситуация не в вашу пользу, господин мой, а я не хочу превращать происходящее в изнасилование, - хрипловатый вкрадчивый голос Сорренто звучал тихо, но отчётливо. Джулиан напряжённо дышал, непривычная бледность говорила о том, что потеря контроля над ситуацией крепко выбила его из колеи. - Ну и что ты задумал? - глухо произнёс Джулиан. Сорренто справился с пуговицами и провёл кончиками пальцев от ключиц по груди и животу Джулиана, а после - ниже, отмечая для себя, что успел не на шутку соскучиться по прикосновениям. Реакция Джулиана подтверждала, что в этом он не одинок. - У русских есть пословица: «убить двух зайцев одним выстрелом». - Н... не понимаю. - Опровергнуть ваши доводы и добиться от вас ответа одним из доступных мне способов. Молния на брюках с готовностью разошлась, сдёрнуть их вместе с бельём и лёгким покрывалом, на котором лежал Джулиан, удалось без особого труда. Джулиан охнул, когда его обнажённые ягодицы обожгло накрахмаленной прохладой постели. Сорренто быстро оценил обстановку. От него не укрылись ни испуг Джулиана, смешанный с недоумением, ни румянец, проступивший на щеках, стоило лишь ему провести ладонью вверх от лобка к груди. Сорренто, действовавший почти в полном соответствии с собственным планом, по-своему даже забавляла сложившаяся ситуация. Вид того, кому привык подчиняться во всём, нервничающего и связанного, возымел совершенно неожиданные последствия: Сорренто поймал себя на том, что возбуждён едва ли не сильней, чем всегда, когда дело доходило до занятий любовью. Он жарко припал губами к шее Джулиана, сопровождая спускающиеся всё ниже ласки горячими поцелуями. Джулиан, казалось, согласился с происходящим. Ладонью Сорренто чувствовал, как бешено бьётся сердце его партнёра, слышал его громкое неровное дыхание, чувствовал, как твердеет его член. По крайней мере, думал Сорренто, «разбудить» Джулиана ему удалось. Бросив взгляд на Джулиана, чьи руки были стянуты над головой, но чей вид яснее ясного говорил о его желаниях, Сорренто без раздумий обхватил губами его член, продолжив ласкать его и ртом, и руками. С губ Джулиана слетел слабый стон. Когда Сорренто, чувствующий, что сам долго не вытерпит, отстранился и расстегнул ремень собственных брюк, дабы высвободить свой напряжённо стоящий член, Джулиан заговорил. - Сорренто... Пусти, ну... - в его голосе были нотки извинений. - Не сегодня, - отрезал Сорренто. - Идиот, что ты вообще... - А вы не догадываетесь? Сорренто приподнялся на коленях и достал из заднего кармана брюк пару пакетиков с разовой дозой лубриканта. - Хватит, ну, поиграли и... Ай! Гель был тёплым. Что и как делать дальше, Сорренто прекрасно знал. Джулиан вскрикнул и дёрнулся, когда указательный палец Сорренто начал проталкиваться сквозь туго стянутое отверстие заднего прохода. - Какого чёрта ты себе позволяешь?! - заорал Джулиан. Сорренто, совершенно буднично проталкивавший и вынимавший палец из дёргающегося под ним Джулиана, наклонился и быстро поцеловал его, заставляя замолчать. Поглощённый поцелуем, Джулиан немного успокоился, хотя всё ещё пытался зажаться. - Расслабьтесь, господин мой, - произнёс Сорренто всё так же негромко, оторвавшись от пламенеющих в полумраке мягких губ. - Так вы сделаете только хуже. - Кретин! - возмущённо прошептал в ответ Джулиан. - Я так не хочу... - А я хочу именно так, - Сорренто говорил спокойно, ничем не выдавая собственного возбуждения. - Причём прямо сейчас. И для меня этого более чем достаточно. - Сорр... Сорренто снова поцеловал Джулиана, тот жадно откликнулся на поцелуй. Указательный палец совершенно беспрепятственно проделывал свой путь внутрь и обратно, и к нему добавился второй. Сорренто чувствовал, как прекратились попытки Джулиана сопротивляться. Наоборот, тот не просто позволял Сорренто продолжать, но и сам раскрывался навстречу. Нежное, упругое и гладкое тепло пьянило его, превращая простой процесс подготовки партнёра в неведомое прежде сладостное действо. Наконец он прервал поцелуй и вынул пальцы. Джулиан напряжённо дышал, проводя языком по влажным губам. Сорренто быстро вскрыл второй пакетик с лубрикантом, обильно смазал свой член и коснулся им расслабленного прохода. Джулиан напряжённо закусил губу и отвернулся. - Взялся - так не тяни, - буркнул он, пытаясь скрыть возбуждённое нетерпение. - Хорошо, господин мой, - улыбаясь, ответил Сорренто. Джулиан без малейшей тени сопротивления сам приподнялся, чтобы ему было легче войти. Стон, который слетел с его губ, стоит Сорренто даже легко толкнуться внутрь, был совсем не похож на те страстные звуки, к которым привыкли оба. Горячо. Узко. Тесно. Совсем не так, как с женщиной. Сорренто не торопился войти полностью, давая Джулиану возможность привыкнуть к ощущению его внутри себя. Тот тяжело дышал и хмурился. - Ну же... - наконец выдавил из себя он. - Давай. Сорренто склонился над ним, целуя губы, вышел и снова проник в него. Медленно, неторопливо, словно волна, накатывающая на берег, позволяя почувствовать каждую частичку себя. Джулиан дышал ртом, подаваясь к Сорренто каждый раз, когда тот входил в него. Не выдержав этого неторопливого темпа, Джулиан обхватил своего любовника ногами, заставляя проникать глубже и жёстче, со стонами выгибаясь навстречу толчкам. Сорренто хмыкнул, движения стали нарочно более резкими, а темп ускорился. Происходящее между ними заглушало доводы разума, заставляло забыть о самоконтроле, поглощало всё вокруг, оставляя лишь страсть двух существ, поменявшихся ненадолго ролями, но от того невозможно яркую, уносящую их вдаль неистовым подводным потоком. Джулиан даже не пытался приглушить свой голос. Опьянённый совершенно иной близостью, которой не знал ранее, он сам задавал темп, сопровождая каждое движение Сорренто стоном или вздохом. Сорренто чувствовал, что ещё немного - и он не выдержит, но Джулиан не позволял ему вырваться и перевести дух, даже в позиции принимающего он вёл себя хозяином в их постели, решая за двоих, отсрочить или приблизить надвигающийся подобно шторму оргазм. Сорренто достиг конца первым и потянул за собой Джулиана. Быстрые движения стиснутой ладони выплеснулись брызгами морской пены на их животы. Чувственное единение, в котором слились они оба, накрыло их оглушающей тишиной после шторма чувств, где плеском волн звучал стук двух сердец. - Je vous aime... - прошептал Сорренто, переводя дыхание. - Je vous aime tellement...* - Moi aussi, moi aussi, je t'aime...** – ответил ему Джулиан, коснувшись щекой мягких волос Сорренто. - Сорренто, - почти жалобно проговорил спустя несколько секунд отдышавшийся Джулиан. - Руки... Затекли же совсем. Сорренто не сразу осознал, о чём речь, а после сделал вид, что не понял намёка. - Развяжешь? - в голосе Джулиана звучала просьба, не приказ. - Нет. - Сорренто приподнялся, поёжившись от ощущения холода, и, перегнувшись через обескураженного ответом Джулиана, взял с тумбочки нетронутый пакет влажных салфеток, затем буднично принялся приводить в порядок себя и своего любовника. - Вы не ответили на мой вопрос, господин мой, - голос звучал совершенно ровно, хотя Сорренто сейчас был как никогда близок к тому, чтоб рассмеяться, до того непривычно было видеть Джулиана присмиревшим, со смущённым румянцем на щеках. - Вот же, упёрся... Хорошо! Ладно! Я отвечу, - проворчал Джулиан смущённо, морщась от прикосновения прохладной влажной ткани. - Только сними повязку с глаз, меня убивает, что ты рядом, а я не могу тебя видеть. - Хорошо, повязку можно. Сорренто склонился над Джулианом, отвёл в сторону тяжёлые волнистые волосы и развязал платок. Джулиан вздохнул, какое-то время медлил открыть глаза, затем резко повернулся к Сорренто и впился в него взглядом. - Гороскоп. - Что? - Гороскоп. Я Овен. Ты - Дева. - Что с того? Сорренто в недоумении склонил голову на бок. - Ты вообще хоть читаешь гороскопы? - Нет, разумеется, - пожал плечами Сорренто. То, что Джулиан в последнее время изрядно увлёкся гороскопами и прочей астральной ерундой, поначалу его, разумеется, обеспокоило. Однако стоило ему понять, что Джулиана интересует вовсе не дремлющее в нём Космо и дух Посейдона, а пустяки, наподобие «прогноза на каждый день» или чего-то в этом духе, как Сорренто сразу успокоился и закрыл глаза на новое увлечение Джулиана. По крайней мере, собирался закрывать, пока это не касалось его лично и не вносило значительных коррективов в привычную жизнь основателя фонда «Сердце Океана» и его верного спутника. - Вы же знаете, что я в это не верю, господин мой. - И очень зря не веришь! - с жаром ответил Джулиан. - Я изучал всё... Много разных гороскопов, французских, британских, даже русских астрологов. Всё сходится. Хорошо, буду честен - не всё. Но многое! Насчёт тебя, насчёт меня, моих родных. И... Девы несовместимы с Овнами в постели и в личной жизни, Овнам нужно слишком много и слишком часто, а Девы, наоборот, холодны к сексу... Мы категорически несовместимы... Искреннее огорчение, которым сквозило каждое слово Джулиана, заставило Сорренто улыбнуться. Сорренто со вздохом натянул трусы и брюки, застегнул ширинку, затем привстал над Джулианом и приступил к развязыванию затянувшегося узла ремня. Настолько идиотское объяснение происходящего попросту не могло прийти ему в голову. Это было абсурдно. И это было в духе Джулиана Соло. Но, что важнее... - Я... Я заставляю тебя быть со мной. Ты соглашаешься, каждый раз... А я даже не догадывался, что тебе совсем не хочется секса. - И вы пришли к выводу, что должны от меня отстраниться, - закончил за него Сорренто, опуская прохладные руки Джулиана и мягко удерживая его за запястья. - Пошевелить можете? Тот в ответ чуть сжал кулаки. - Ничего подобного! Не отстраниться. Я хочу быть с тобой, каждую минуту, каждую секунду... Я всегда хочу тебя, даже если падаю с ног от усталости. Везде. Но я хочу, чтобы тебе было со мной комфортно. Если я должен отказаться ради этого от секса, я готов пойти на это. - Господин мой... На прохладных бледных запястьях пламенели следы от ремня, и Сорренто, до того лишь бережно поглаживавший руки Джулиана, чтоб согреть и заставить кровь бежать как прежде, начал покрывать их нежными поцелуями. Джулиан облизал пересохшие губы. - А вам не приходило в голову, - Сорренто поднял в голову лишь тогда, когда не осталось ни единого места на запястьях, которого не коснулись бы его губы, и посмотрел на Джулиана в упор, - что в моё понятие душевного комфорта может входить некоторый дискомфорт от вашей неистощимой страсти? - Я так и знал, что!.. - А вот видеть вас рассерженным и неудовлетворённым разрушает всю гармонию бушующего океана, которой я вижу сейчас нашу с вами жизнь, - закончил Сорренто чуть громче. - Ты... Нет, погоди. Что ты сейчас сказал? Сорренто сокрушённо вздохнул. Иногда Джулиан бывает невероятно проницателен, но иногда до него совершенно не доходят очевиднейшие вещи. Сорренто в очередной раз отбросил желание расписать подробно или даже в аллегориях, как он видит их вместе. Он склонился к проверенному варианту «сказать проще, короче, понятней». - Если в двух словах, то меня всё устраивало прежде. Абсолютно. А то, что происходит в последние пару недель, - нет. - Но тебе же не нравится, когда я тащу тебя в постель при каждом удобном случае! - Кто вам сказал, что не нравится? - Но я же вижу! Сорренто вздохнул. - Возможно, мне бы хотелось чаще делить с вами впечатления не от физической близости, а от созерцания, чтения или внимания музыке или песне океана, от обычной жизненной суеты, наконец... Но... Сорренто вновь склонился над пострадавшими запястьями и провёл языком по алому следу. Джулиана бросило в дрожь. - Значит... Господи, Сорренто... - Да, господин мой? Джулиан коснулся ладонью щеки возлюбленного, приподнимаясь с подушек и привлекая его к себе, поставив точку на случившемся долгим и глубоким поцелуем. Сорренто привычно последовал желанию Джулиана, когда тот, не разрывая поцелуя, привлёк его ближе, сводя ноги и усаживая себе на колени. Однако через несколько мгновений он уже сам оказался лежащим спиной на кровати. Джулиан склонился над ним и хищно улыбнулся. - Господин мой?.. – в недоумении спросил Сорренто. - Ты же не думаешь, душа моя, что после двухсот девяноста двух часов воздержания мне будет достаточно одного раза, да ещё и в принимающей позиции? Сорренто замер и вдруг расхохотался. Сначала он позволил себе лишь лёгкий смешок, но потом, не в силах сдержаться, закрыл локтем глаза и начал смеяться. Он смеялся совершенно искренне, от всего сердца радуясь возвращению жизни к привычному безумному, непредсказуемому ритму, подчиняющемуся, в то же время, неким строгим правилам, который за прошедшие два года стал частью его самого. Джулиан обиженно посмотрел на друга, потом довольно хмыкнул и принялся расстёгивать его брюки. Смех Сорренто перешёл в сдавленный стон. * фр.: Я люблю вас.... Я так сильно люблю вас... ** фр.: Я тоже, я тоже люблю тебя...

05 января 2016