Блюз Тихого океана

Байан поднял воротник длинного тёмно-серого кашемирового пальто. Было холодно, и он уже успел пожалеть, что принял предложение Ио «как есть». Тогда это прозвучало заманчиво — прогулка в приятной компании, путешествие на поверхность перед тем, как запланированный всемогущим Посейдоном всемирный потоп уничтожит всё живое на Земле. Это можно было бы назвать даже романтичным, если бы не полчаса ожидания на промозглом ветру. Байан взглянул на циферблат часов — точнее, уже сорок минут. Холод пробирался через мягкую кожу перчаток, кусал запястье замёрзшим металлом звеньев ремешка часов, но только стихия могла сейчас заставить его уйти с назначенного места. Байан запоздало злился на себя за то, что позволил Ио руководить их ночным походом. Стоило всего лишь взять всё в свои руки, и продрогших путников приняли бы в свои объятья ресторан или уютная кофейня, коими изобиловал этот город, где можно было бы дождаться друг друга, после чего уже продолжать культурную программу. Театр, опера, на худой конец, балет. Впрочем, на самый худой и безыдейный случай всегда было кино. А если отбросить попытки казаться отстранённым интеллигентом и говорить начистоту, то кино Байану нужно было ставить даже на первое место по уровню интереса, каким бы приземлённым это ни казалось. Фильмов сейчас крутили много, можно было найти подходящий на любой вкус. Других мыслей, куда ещё можно деть себя холодным вечером, кроме как напиваться в компании Ио, в голову Байана не приходило. Ветер словно нарочно глумился над его причёской, на которую тот потратил прилично времени и терпко пахнущей помады. Байан в очередной раз вынул расчёску из кармана и быстрым движением поправил растрепавшуюся чёлку. Разумеется, отказать Байан никак не мог: к Ио он с первой их встречи питал весьма однозначные чувства, о которых сам объект чувств, впрочем, даже не догадывался. И немудрено — с самого начала Ио в лепёшку готов был расшибиться, чтобы позлить Байана. Две половинки Тихого океана, непохожие друг на друга, они были как кошка с собакой, и лишь общее дело не давало им перегрызть друг другу глотки. Ио был одним из тех исключительных людей, кому удавалось без особых усилий вывести Байана из себя. Но Ио быстро взрослел, успокаивался, и со временем их взаимная неприязнь, отягощённая неразделёнными чувствами Байана, сошла на нет. Сейчас для Ио, самого ветреного и вспыльчивого морского генерала, Байан был просто хорошим другом. Ио мог завалиться к Байану посреди ночи после очередной попойки или часами болтать с ним о том о сём, ругать начальство, осточертевшую рыбу на обед, ужин и завтрак, тупых солдафонов и жёсткую кровать. Когда Байан раздумывал об этом бессонными ночами, вглядываясь в расслабленное лицо уснувшего после бутылки афинского красного Ио, он понимал, что быть другом для такого человека значило гораздо больше, чем быть одним из бесчисленного количества проходных персонажей его любовных историй. Ио был известным ловеласом и не скрывал этого, напротив, он словно хвастался перед Байаном своими победами. Его сердце не останавливалось на ком-то одном, ко всем своим пассиям он терял интерес после первой-второй ночи. Ио каждый раз беззастенчиво жаловался на очередную неудачу в сердечных делах Байану, тот морщился, но безропотно продолжал слушать. Причины разрыва отношений были одними и теми же — скука, отсутствие эмоционального удовлетворения после разрядки, пропадающий после близости интерес. Ио всегда выступал инициатором разрыва отношений и ещё ни разу не пожаловался на то, что его кто-то отшил. Байан даже диву давался — и где только Ио новых подруг находит, в Подводном-то Царстве? Конечно, Посейдон не был настолько глуп, чтобы, поддерживая моральный дух, игнорировать физические запросы своего воинства, поэтому женщины для воинов всегда находились. Штат служанок, в чьи обязанности входило гораздо больше, чем приборка и готовка, был весьма широк; их можно было встретить на улицах и площадях, в проходах подводных храмов и среди плантаций морской капусты. Но воспользоваться одной из таких легкодоступных и отнюдь не всегда красивых девиц... Байан брезгливо морщился одной мысли о подобных женщинах в объятиях Ио. Стоит отметить, что ни одну из любовниц Ио никогда не называл по имени, и, кажется, его совершенно не интересовало, как зовут очередную. Ио каждый раз отмахивался от наводящих вопросов или переводил разговор в шутливое русло. Байан даже не имел представления о вкусах Ио, чтобы понять, с кем тот встречается. Сам же Ио, несмотря на словоохотливость, подробно об этом не распространялся, ограничиваясь общими фразами, и куда чаще говорил о моральных качествах своей абстрактной «половинки». Планка была весьма высока, словно мечтал Ио не о красивой заботливой жене, а как минимум о боевой подруге с широким кругозором и огромным запасом терпения, кротости, понимания, взаимоуважения, но при этом обладающей характером, собственным взглядом на вещи и сильной волей. Разумеется, с такими запросами «половинок» среди его любовниц не находилось, но Ио словно бы и не отчаивался по этому поводу. Ставя «взаимоуважение» в первый ряд своих требований, сам он не проявлял даже намёка на уважение к тем, кто согревал его постель. У Байана складывалось впечатление, что партнёршу Ио приравнивал к презервативу, который без угрызений совести выбрасывал после секса. К его счастью, последние месяцы Ио не то был занят выполнением поручений Посейдона, не то ему наскучила игра в главного сердцееда среди морских генералов, но историй о любовных приключениях Ио Байан уже не слышал. При таком раскладе статус настоящего друга должен был бы поднимать самооценку... Если бы только сам Байан не хотел уложить Ио в свою постель. Байан вздохнул, выпуская облачко пара в направлении стынущего на небе Ориона. В фантазиях Байана его руки скользили по плечам и спине Ио, он стаскивал с Ио тунику, валил на кровать, такую жёсткую и неудобную по сравнению с современными кроватями, покрывал поцелуями его грудь, прикусывал, оставлял засосы, играл с возбуждёнными сосками, стискивал ладонями упругие ягодицы, ласкал языком задний проход, брал, жёстко вбиваясь в сильное мускулистое тело, быстро двигал рукой по его члену, пока тот не изливался на живот Байана. Мысли о сексе с Ио скрашивали его однорукое одиночество по ночам и отвлекали от промозглой реальности даже сейчас. Погрузившись в них, Байан очнулся лишь тогда, когда кто-то фамильярно хлопнул его по плечу. — Да-да-да, я безответственная сволочь, признаю, — раздражённо буркнул Ио, сунув замёрзшие руки в карманы куртки. — Прости. Давно ждёшь? На Ио были короткая кожаная куртка в клёпках и чёрные джинсы, отстроченные по швам коричневатой нитью. Из незастёгнутого ворота выглядывала голая шея, которую он по-мальчишески подставлял ветру, треплющему подстриженные на рокерский манер рыжие волосы малинового оттенка. Раскрасневшийся Ио тяжело дышал, словно бы бежал перед этим несколько минут, что отчасти подтверждала грязь на его ботинках. — Уже сорок шесть минут, — Байан демонстративно посмотрел на часы. — Твоя пунктуальность тебя погубит. Ну, опоздал, да. Да, мне стыдно. Заслуживаю страшной морской кары. Ио явно сердился на себя и нарочно ворчал, будто был уверен в том, что Байан прекрасно понимает, что он понимает, что он очень виноват. — Щёки побелели, а уши красные, — переключил внимание Ио. — Сильно замёрз? Если бы не холод, сейчас Байан залился бы краской целиком — за цвет ушей спасибо нужно было сказать его горячим фантазиям. — Твоя забота делает тебе честь, конечно, но я не влюблённый юноша, Ио, чтобы ждать тебя часами на свидании. И, будь добр, избавь меня от необходимости выслушивать от тебя очередную сладкую историю о твоих амурных победах, помешавших тебе явиться вовремя. Ио отвернулся в сторону и с довольным видом хмыкнул. — Не услышишь. Мне нужно было кое-что уладить перед нашей встречей, но город встрял в чёртовых пробках, пришлось бросить такси и добираться на метро. Ненавижу большие города с переполненным метро. В этом их вкусы совпадали. — И тем не менее, ты потащил меня именно сюда. Ио оживился. — Я знаю здесь отличное место. Мне стоило немалых усилий пробиться туда в своё время. — И что же это? — Частный клуб. Пошли, мне проще показать, чем объяснять. Байан пожал плечами. — Искренне надеюсь, что это не окажется низкопробным борделем. — Для тебя — только лучшее, Байан, — Ио улыбнулся через плечо. — Столики под концерты расписаны на пару месяцев вперёд, надеюсь, ты оценишь мои старания. Байан пожал плечами без особого энтузиазма, молясь лишь о том, чтобы Ио не взбрело в голову тащить его на дешёвый стриптиз. Ио уже не смотрел на него. Он продолжал что-то рассказывать о самом городе и беззаботно шёл вперёд через пешеходный переход, раздвигая плечам встречный поток людей. Невысокое, ничем не примечательное здание, в которое они вошли, со стороны улицы выглядело вполне обычным — ни вычурного фасада, ни ярких вывесок. Случайному прохожему и в голову бы не пришло, что за стенами может скрываться некий закрытый клуб. Однако внутри их встретила группа высоких широкоплечих мужчин в чёрных костюмах, обвешанных проводами раций. Они придирчиво изучали новоприбывших, затем сверили с толстой книгой членскую карту Ио, после чего, заставив обоих пройти через рамку металлоискателя, почтительно поклонились: «Вы можете пройти. Желаем вам приятно провести вечер». Ио сунул карточку в карман куртки и уверенным шагом направился к лифту. — Нам повезло, что будний день, сегодня не должно быть слишком много народа, — сказал Ио, когда их лифт плавно пошёл вниз. Как глубоко они спустились, Байан ответить не мог, хотя и попытался прикинуть, сопоставив скорость лифта и время спуска, но за результат умозаключений он бы не поручился. Внизу их встретил приятный полумрак, перемежавшийся мягким тёплым сиянием светильников на стенах и под потолком. Оставив одежду в гардеробе, они проследовали за услужливым официантом, указывающим путь к их столику. Байан в строгом классическом костюме казался полной противоположностью Ио, одетого в чёрную рубашку, ворот которой тот оставил распахнутым. На его шее тускло поблёскивала золотая цепочка сложного плетения, довершавшая образ. Байан с трудом оторвал взгляд от ключиц Ио и принялся изучать главный зал клуба. Внешний вид обслуживающего персонала заставил его смутиться, но он не подал вида. В отличие от охранников, барменов и работников гардероба, официанты выглядели весьма экстравагантно. Если зауженные тёмные брюки с отворотами и чёрные фартуки до колен вполне соответствовали классическому образу, то жилетки и бабочки, надетые на голое тело, вызывали у Байана откровенное недоумение. От рубашек были оставлены лишь манжеты с запонками, выглядевшие нелепо и в то же время эротично. Такой костюм не только не скрывал красоту мужского тела, а наоборот, подчёркивал её при каждом движении. Байан окинул быстрым взглядом зал, по которому они продвигались между столиков. Среди официантов не было ни единой девушки, как не встретилось ни одной женщины и среди посетителей. Высказать свои мысли он решился, лишь опустившись в мягкое кожаное кресло забронированного Ио столика. — Они странно одеты, — негромко произнёс Байан в сторону Ио. — Кто? Официанты? — Ио нашёл взглядом первого попавшегося и пожал плечами, не разделяя недоумения Байана. — Их форма соответствует специфике клуба. Байан нахмурился, смутно догадываясь, куда его притащил Ио, но предпочёл деликатно промолчать. В этом месте должно быть что-то особое, иначе бы Ио его не выбрал. Официант услужливо предложил меню и карту вин. Байан, чувствовавший себя не в своей тарелке, решил положиться на вкусы Ио, со знанием дела просматривавшего меню. Ио прекрасно разбирался в том, что нравится его другу, и уже через минуту он надиктовывал сложное местное название какого-то блюда из красной рыбы на гриле для Байана, мраморного стейка для себя и завершил заказ бутылкой «Шевалье Монтраше» пятилетней выдержки. Записав всё в блокнот и прихватив меню, официант грациозно поклонился и покинул их. Байан вопросительно посмотрел на Ио. Тот загадочно улыбнулся и неопределённо пожал плечами. На небольшую сцену в углублении зала вышел полноватый элегантно одетый мужчина средних лет, коротко поклонился и на незнакомом языке начал произносить, как догадался Байан, приветственную речь. Ио оживился. — О, вот и они! Человек уселся за рояль. Вслед за ним вышли ещё несколько музыкантов, один с саксофоном, второй с контрабасом, третий уселся за ударную установку. За ними следовал пожилой мужчина с гитарой. Невысокий, худощавого телосложения, с поседевшими висками и морщинами на смуглом лице, говорившими о прожитых годах, он каким-то непостижимым образом притягивал внимание посетителей. Но Байан не особо рассматривал музыкантов, его внимание больше привлекала реакция Ио: на губах того блуждала мечтательно-восторженная улыбка, глаза блестели, как в предвкушении чего-то невероятного. — «Удящие в бесконечности», думаю, так можно литературно перевести их название. Здесь их чаще всего можно услышать. Играют, как бы тебе объяснить... Если ты представляешь себе блюз-балладу, то это вот оно и есть в основном, но группа экспериментирует с инструментами и даже со стилем. Солист, он же гитарист, он же руководитель и душа группы — Николас Симон, слышал, он канадец, как и ты. Ударник... — пока музыканты настраивались, Ио пустился в рассказ о группе. Байан с улыбкой смотрел на друга. То, что Ио любил музыку, Байану было хорошо известно, но Ио никогда не пытался привлечь к своим интересам кого-то ещё, ограничиваясь фразами, наподобие «да, нравится» или «нет, не моё». Удивительно, что Ио не сошёлся на этом поле с Сорренто, вероятно, сказывалась разная направленность музыкальных предпочтений. Сам Байан был равнодушен к музыке, условно предпочитая классику любым новомодным веяниям, хотя отличить Вагнера от Рахманинова он бы затруднился. — Был уверен, что ты больше по року. Ио с довольным видом заулыбался. — Ты про электрогитару? Так и знал, что ты тогда заметил. Не без этого, отпираться не буду. Но блюз это... Особое состояние души, можно сказать. Заиграла музыка. Ио умолк. Солист приятным хрипловатым голосом пел на английском о прошедшей весне и потерянной любви. Меланхоличную песню сменил ритмичная заводная песня о бегущих поездах. После было что-то нейтральное, на незнакомом Байану языке. Блюз вызывал у него что-то вроде смутного чувства ностальгии, поднимая из глубин памяти кадры чёрно-белых фильмов, обрывки услышанных радиопередач, лица юных бабушек и дедушек на потускневших семейных фотографиях и фрагменты книг школьной программы. Вслушиваясь, он не пытался чувствовать музыку, а раскладывал слова песни на составляющие, ища смыслы и подтекст. Ио же словно растворился, он то закрывал глаза и покачивал головой в такт, то снова распахивал их и пожирал глазами музыкантов, то хмурился с закрытыми глазами и шевелил пальцами, словно перебирая невидимые струны. Когда официант подал заказанный ужин, Байан со вздохом коснулся плеча друга. Тот вздрогнул, возвращаясь к реальности, наскоро закончил с едой и, отпив из бокала, продолжил слушать и аплодировать каждой сыгранной композиции. Часть вечера они провели в молчании, Байан мог отметить и превосходный вкус блюд, и отменное качество вина, и уютную обстановку, которую делали свет и звук, но основное его внимание по-прежнему занимал Ио. Таким он не видел его никогда прежде, как будто человек, до этого сотни раз обсуждавший свою бурную личную жизнь за бутылкой плохого афинского вина, впустил его туда, куда прежде Байану прохода не было. Однако время тянулось неспешно, а половина песен исполнялась на том же непонятном языке, и от скуки Байан украдкой окидывал взглядом другие столики. Молодые и не очень мужчины сидели в основном по двое, пара, расположившаяся в углу на диване, время от времени принималась целоваться, смущая Байана самим фактом настолько свободного поведения. Ближе к сцене двое стояли в обнимку, один касался головой плеча другого, они медленно танцевали. Николас удалился через час после начала концерта. Ио с довольным видом глубоко вздохнул, провожая уходящего со сцены музыканта громкими искренними аплодисментами. Оставшаяся часть группы ушла в ненавязчивую импровизацию, и внимание Ио снова вернулось к Байану. — Как тебе? — Музыка или клуб? — И то, и другое, конечно. — Не могу сказать, что мне не нравится, — честно признался Байан. — Но ты же знаешь, я далёк от музыки. — Знаю, — заулыбался Ио. — Люблю твою честность. Другой бы кто сейчас начал вешать лапшу на уши про любовь к блюзу, чтоб потешить моё самолюбие и показаться ближе, чем есть, но ты не таков. — Могу считать комплиментом и разрешением говорить неприятные вещи и дальше? Ио хохотнул и в очередной раз наполнил бокалы. — За честность в отношениях, — поднял бокал Ио. — За честность, — отозвался Байан. Бокалы мелодично зазвенели, соприкасаясь. — Знаешь... — неожиданно заговорил Ио после короткого глотка, покачивая вино в бокале. — Сейчас, когда до свершения планов нашего повелителя остаётся буквально шаг-другой, как-то иначе начинаешь смотреть на вещи. Думать о том, что сделал в своей жизни. Что сделали они, что сделал сам, как это повлияло на мир в целом и мой собственный маленький мир, тот, что вокруг меня. О том, чего я ещё не сделал, что я ещё успею, что нельзя и что можно отложить на «после потопа». Слышать подобное от человека, живущего только настоящим, было как минимум странно. — Думать об этом естественно и в остальное время. Для других. А на тебя это не похоже. — Да, но перед концом как-то острее чувствуется, — Ио словно не заметил шпильки. — Брось, разве это конец? Это лишь начало. Мы сможем с новой строки переписать историю нашей планеты, очистив её от скверны, взяв в будущее наши идеалы и светлые устремления. Ио скептически скривился. — Байан, ну сам-то ты в это веришь, вот скажи честно? Даже при условии, что Золотые вынесут меньше половины наших войск. Даже если Золотые просто самоустранятся каким-то чудом и не будут сражаться против нас. Если мы сейчас поубиваем всё население планеты, кто это население потом восстанавливать будет? Наше войско с толпой шлюх, которых ебут направо и налево все, кому не лень? И как же культура, наука, техника? Байан помолчал, прежде чем ответить. На языке крутилось язвительное: «И ты в числе тех, кто этим занимается?», но он заставил себя проигнорировать каверзную фразу и вернуться к истинной теме разговора. — Я думаю, что эта самоубийственная кампания войдёт в историю нашей планеты как точка перерождения, — уклончиво ответил он. — А цель? Какова цель? Зачем всё уничтожать, если гипотетическое «потом» может оказаться хуже существующего «сейчас»? — У нас есть шанс не допустить этого! В наших руках будущее Земли, с силой Посейдона мы повернём историю вспять, вернёмся к миру богов и истинной гармонии! Ты же не думаешь, что боги не смогут помочь в возрождении человечества? Ио отступил и, подняв руки в символическом жесте капитуляции, вздохнул. — Ладно-ладно, идеалист-самоубийца. Я ж не сомневаюсь в лучших побуждениях Посейдона, вернее, слишком уж многим я ему обязан, так что я в любом случае не предам его. Если потребуется, и жизнь положу за него. Просто... В самом ли деле нет иного пути? — Не нам это решать. Посмотри сам... — Так, стоп, не хочу смотреть, мы здесь не за тем, — прервал его Ио и поднял бокал. — За свершение задуманного? Байан пожал плечами и поднял бокал в ответ. Ему казалось, что лишь сейчас он начал понимать смысл похода в этот клуб — это было что-то вроде прощания с отнюдь не таким уж и тёмным настоящим, которое позволил себе Ио напоследок. Он был большим реалистом, чем многие из воинства Посейдона. Но углубляться в дискуссию, которая никуда бы не привела, он не хотел, и Байан не видел ни единой причины его принуждать. — Не расскажешь, почему именно этот клуб? Разве «Удящие» не выступают больше нигде? Ты говорил, что попасть сюда довольно сложно. — Здесь мне комфортно, — Ио пригубил вино. — Но, поправь меня, если я ошибаюсь... Это же гей-клуб? — Ну да. И весьма достойный. Заметь, никаких визгливых пьяных девок, пытающихся с тобой флиртовать. Конечно, к одинокому красивому парню здесь рано или поздно кто-то может подкатить, но ты же со мной, так что проблем нет. Брошенная Ио фраза «ты же со мной» заставила Байана почувствовать себя неловко. Эта неловкость была бы даже приятной, если бы их не связывала простая дружба. — Тебя здесь что-то напрягает? — Я бы так не сказал. Просто непривычно. Ио загибал пальцы. — Еда вкусная. Выпивка отличная. Музыка хорошая. Дизайн интерьера уютный. Атмосфера приятная. Можно даже... — Ио запнулся, но, поколебавшись, продолжил: — Можно найти себе друга по интересам. Тут есть и мужская служба эскорта, правда, всех красавчиков бронируют заранее. — Тебе-то мужской эскорт и друзья по интересам зачем, прославленный герой-любовник? — Байан, до этого настроенный весьма благодушно, ощутил резкий прилив раздражения и насмешливо фыркнул. — Твоим женщинам счёт должен идти на сотни, а ты... — Женщинам? Ио пристально посмотрел на него и постучал указательным пальцем по столу. — Разве я тебе хоть раз говорил, что меня интересуют женщины, а, Байан? И вообще, какого чёрта ты злишься? Байан остолбенел. — Я не злюсь, — машинально ответил он, пытаясь уложить в голове сказанное Ио. Повисло молчание. Ио, откинувшись на спинку кресла локтями и запрокинув голову, изучал потолок. Байан безуспешно пытался разглядеть в бокале отблески лучей светильников. То, как Ио описывал свои любовные победы, никогда не позволяло сделать однозначных выводов о поле партнёра. «Экая штучка», «рыбка в моих сетях», «детка» — всё это было весьма условно, Байан лишь дорисовывал в своей фантазии остальное. О том, что в постели Ио могут оказаться вовсе не пышногрудые красавицы, а мускулистые красавцы, Байан даже не задумывался. Привыкнув к мысли о некоторой уникальности собственных вкусов в рядах воинства Посейдона и особо не интересуясь другими людьми, он даже на секунду не допускал, что Ио может нравиться то же самое. Байан заранее отмёл даже малейшую возможность связи между ними, считая себя «не таким». Не то, чтобы связь в принципе была возможна, разделяй Ио вкусы Байана — ветреность Ио никто не отменял, стать любовником на одну ночь ему не позволила бы гордость. Но только что Ио прямо заявил о своих склонностях, и Байан оказался в ещё более щекотливом положении. Впрочем, он не настолько ещё потерял себя, чтобы рисковать их дружбой. Вот только теперь от этого становилось больнее. «Я мазохист?» — промелькнула отчётливая мысль в его голове. — Здесь просто приятное место, где можно послушать хорошую музыку, легко провести время в компании близкого человека или найти себе утешение в его отсутствие, — подытожил Ио. — Ты прав, — Байан пытался отделаться общими фразами. — Но с девушкой сюда явно не придёшь. — У тебя нет девушки, не заливай. Байан пожал плечами. — В этом мы похожи, — слова слетели с губ Байана до того, как он успел вдуматься в их смысл. — Почему? — Ио опёрся руками о стол и вперил свой взгляд в Байана. — Почему похожи? — Почему у тебя нет девушки? — О чём ты? Идёт война. Меня волнуют более насущные вопросы, — Ио знал, что вопрос был неприятен Байану, но сдаваться не собирался. — Тогда почему ты каждый раз злишься, когда я рассказываю о своих амурных приключениях? Теперь неприятное направление приобретал уже весь разговор в целом. Байан вернул Ио острый взгляд и стиснул кулаки. — Меня злит, что ты, с твоим-то потенциалом, как последний кретин, тратишь сейчас свой энтузиазм на что попало. Если ты ощущаешь себя настолько взрослым, и раз уж тебе это так нужно, ты мог бы завести себе жену и строить с ней мирный семейный быт. Тогда и мне относиться к этому было бы гораздо проще, чем наблюдать за постоянной сменой твоих... — Байан осёкся, вспомнив о реальных предпочтениях Ио, — партнёров. И с какой это стати ты устроил мне допрос, Сцилла Ио? Байан злился. Ио стукнул себя кулаком по лбу. — Чёрт. Прости. Я тебя вывел из себя. Я не хотел, серьёзно. То есть, хотел, но не совсем того... Ио залпом осушил бокал. Байан хотел было уже ответить что-то из серии: «Ладно, не бери в голову», когда Ио продолжил: — Хорошо. Я буду честен. Мне сейчас есть что терять, но чем ближе конец, тем сложнее сдерживаться. Взгляд блестящих глаз Ио беспорядочно метался по столу, скользил по рукам Байана, бокалам, бутылке, ведёрку со льдом, блюду с искусно нарезанным сыром и фруктами, снова возвращался к рукам Байана. — Как подумаю, что завтра кто-то из Золотых коварным образом убьёт меня или тебя... — Что за идиотские мысли лезут в твою дурную голо... — Дослушай! Прошу. Просто дослушай. Байан раздражённо выдохнул и молча кивнул. Похоже, что Ио уже был пьян. — Нет. Сначала ответь. Пообещай сказать честно. Обещаешь ответить честно на мой вопрос? — Ио сверлил Байана взглядом. — Дай слово, что ответишь честно, без утайки. Ио ещё секунду назад казавшийся пьяным, смотрел на Байана совершенно ясным взглядом. Он изучал лицо Байана, словно боясь пропустить малейшую смену его настроения. — Это шутка, надеюсь? Как я могу дать тебе такое слово? По-твоему, у меня нет ничего, что я хотел бы скрыть от других? — Есть. И у меня есть. Но я... Я хочу, чтобы между нами тайн больше не было. Байан, ты сейчас не представляешь, чего мне стоит с тобой об этом говорить, — Ио выглядел измученным. — Поэтому прошу... Один раз. Если не сработает — то всё, я больше тебя не побеспокою. Казалось, что Ио что-то гложет. Байан, в чьём сердце сейчас спорили сочувствие и скептицизм, кивнул, откинулся на спинку кресла и скрестил руки на груди. Ио стиснул зубы, глядя на отступившего в тень Байана. — Хорошо. Но только если это будет касаться лично меня, а не других людей, и уж тем более — не планов Посейдона. — Да клал я на Посейдона! — взорвался Ио и добавил, уже тише: — Ты... Ты меня ревнуешь? Байан остолбенел, затем резко встал. — Ну, знаешь... Ио крепко схватил его за руку, не отводя взгляда. — Сядь, прошу. Не убегай от меня. Я уже пьян, я же могу и не догнать. Если ты уйдёшь сейчас, я просто опущу руки, и мы опять ни к чему не придём. Байан со злостью выдохнул и опустился на место. Мысли в голове быстро сменяли одна другую, выстраиваясь в цепочку: гей-бар, интерес к мужскому полу, «Ревнуешь меня?», «Ни к чему не придём». Сердце Байана колотилось как бешеное, но разум всё так же холодно оценивал ситуацию. Запястье болезненно ныло, Ио был силён и без своей убийственной медвежьей техники. — Нам не к чему приходить, Ио. У тебя для этого сотни мужчин, я не собираюсь становиться твоей очередной одноразовой подстилкой, если ты об этом. Байан ответил, совершенно не раздумывая. Высказав то, что было на его сердце, без малейшей задней мысли, он сам удивился собственной прямоте. Ио сделал долгий вдох, прежде чем ответить. — Ты не можешь не догадываться, что я хочу сейчас сказать. Я устал ходить вокруг да около, Байан. Я должен поговорить с тобой начистоту, объясниться здесь и сейчас. Если после всего ты решишь, что нам нужно уладить вопрос в честном поединке или что наши дороги должны разойтись — ты скажешь мне об этом прямо. Но сейчас я прошу лишь одного: выслушай, выслушай меня до самого конца. Тот молча кивнул. Напряжение постепенно сходило на нет. Ио ослабил хватку и погладил большим пальцем венки на запястье Байана, потом улыбнулся, не поднимая взгляда от их рук. Байан не отводил взгляда от лица Ио и не пытался вырваться. — У меня никого нет, — заговорил Ио. — В последние полгода вообще никого не было, ни мужчины, ни женщины. Это спустя несколько месяцев с нашего с тобой знакомства началось. С тех пор я всегда был один. Разве что эта рука, вот эта самая рука, которой сейчас я к тебе прикасаюсь — да, вот с ней-то я был, думая о тебе каждую ночь. Он отпустил запястье Байана, словно говоря: «Я не принуждаю, ты свободен», но тот не пошевелился, и Ио мягко накрыл своей ладонью сжатый кулак. — О чём это ты? — Байан постарался вложить в свои слова весь холод и презрение, который только мог собрать в своей душе. — Не ты ли известен своими любовными похождениями? — А ты об этом слышал хоть раз от кого-то, кроме меня? — они встретились взглядами, Ио горько усмехнулся и снова отвёл глаза. Байан не ответил, оглушённый очевидным фактом. Ио несколько мгновений молчал. Он ласково поглаживал тыльную сторону ладони Байана, рисуя большим пальцем тёплую линию полумесяца, стирая её и снова рисуя. Байан задержал дыхание, он застыл, потрясённый услышанным и пленённый почти болезненным ощущением щекотного и чувственного прикосновения. Но через несколько мгновений он запоздало стиснул кулак. Ио тут же прервал эту слишком откровенную ласку и просто накрыл его своей ладонью. — Ты взбесился, увидев меня однажды флиртующим со служанкой, мол, как недостойно командующего одной из частей армии владыки морей и океанов. Меня это позабавило. Я задирал тебя, нарочно подзуживал, настраивал против себя. Сам того не заметив, я влюбился в тебя, как последний сопляк, не закончивший даже средней школы. Но ты строил из себя недотрогу, ты был холоден ко мне. Ты думаешь, что я спал со всеми — а я не мог. Я пытался, но стоило мне сравнить любого партнёра с тобой, как я терял силу и желание. Ни мужчина, ни тем более женщина не могли даже возбудить меня. Я мог трахать их, только если закрывал глаза и представлял тебя на их месте. Но потом меня стало воротить от этого. Я был противен самому себе. Я отвернулся от всех, оборвал все свои распутные связи, я решил сблизиться с тобой, чего бы мне это ни стоило. Я стал твоим другом, но вскоре осознал, что не мог стать для тебя большим. Так я думал. А потом ты начал ревновать ко всему. Я не понимал этого, думал, ты меня терпеть не можешь, но твоя неприязнь была мне слаще твоего равнодушия. Я думал: лучше презрение, ненависть, лучше я буду тебя бесить, зато я буду постоянно занимать твои мысли. Ио на секунду остановился перевести дыхание. Он бросил взгляд на бутылку вина, потом на руку Байана, без движения замершую под его ладонью, но так и не поднял взгляда. Байан молчал. В его голове возникали десятки вопросов, которыми он хотел засыпать Ио, но именно сейчас он заставлял себя молчать. Не веря, не понимая, он смотрел в упор на Ио, он хотел услышать эту горькую исповедь до конца. — Я выдумывал бесконечные романы, — продолжал Ио. — Я пьянствовал с офицерами, потом возвращался к тебе, чтобы увидеть твоё перекошенное от злости лицо. А потом до меня дошло. Дошло, почему ты так смотришь на меня каждый раз. Я стал намеренно дразнить тебя своими несуществующими любовными похождениями, чтобы заставить ревновать. Думал, что ты сам всё поймёшь, эта ложь легко раскрывается, но ты даже не попытался проверить. Ты просто верил всему, что я говорил, и молча принимал как должное. Это делало меня счастливым, и это резало моё сердце острым ножом. Тогда я прекратил. Я просто ждал, что ты откроешься, и тогда я мог бы принять тебя. Но между нами уже разлился океан моей лжи, попытайся тебе открыться я сам, ты бы окатил меня волной презрения и недоверия. Я мог бы только продолжать врать и доводить тебя, не зная, как проложить мост через этот океан, который сам же и создал. Тогда я решился. Я выбрал этот день, уговорил тебя отправиться со мной... Дальше ты знаешь сам. Ио протянул вторую руку раскрытой ладонью вперёд и твёрдо посмотрел в глаза Байана. — Тихий океан поделён на две половины. Северная дополняет Южную, Южная не может существовать без Северной. Я люблю тебя, сердце Северного Тихого океана. Я хочу, чтобы ты принадлежал мне, как я буду принадлежать тебе. Моё сердце, моё Космо, моя жизнь — я отдам их тебе до последней капли, до последнего вздоха. Примешь ли ты меня и мои чувства, Байан? Позволишь ли ты стать Тихому океану единым целым? Молчание становилось невыносимым. Брови Байана сдвинулись, губы были плотно сжаты, а взгляд прикован к ладони Ио. Байан напрягся, стиснутые кулаки чуть дрожали от сдерживаемого гнева. — Байан? — Знаешь, кто ты?.. — цедил он слова сквозь зубы. — Ты в самом деле сопляк, так и не переросший уровень средней школы. Байан и сам был хорош: он был абсолютно слеп, эгоистичен и труслив, и сейчас он прекрасно это осознавал. — Знаю, — хохотнул Ио. — Но мне было всего семнадцать, чего ещё ты хотел от семнадцатилетнего сопляка? Байан с напряжением выдохнул, затем нарочно резко стиснул протянутую ему руку и вернул взгляд Ио. В этот момент как будто что-то треснуло и разлетелось на осколки внутри его души. Ио даже не поморщился от боли, радостно улыбнувшись, он быстро сжал его ладонь в ответ, затем отпустил руки Байана и встал, хлопнув того по плечу. — Я за счётом. Жди здесь. Байан пару раз моргнул в сторону удаляющейся фигуры в чёрном. Он дрожал, но уже не от гнева. Сделав пару вздохов, он закрыл глаза и попытался привести мысли в порядок. Сказанное Ио, если подумать, вписывалось в общую картину. Напряжение, державшее последние полчаса, и гнев отпустили, оставив за собой ощущение опустошения. Байан постарался очистить голову от мыслей, а после — обдумать свои эмоции. Он должен был быть рад? Да, в таких случаях полагается радоваться, возможно, даже кричать или плакать от счастья. Но вместо этого он чувствовал крайнюю усталость, голова гудела, ещё немного — и начнёт болеть. — Пошли, — Ио вернулся через пару минут. Байан поднял на него глаза, словно заново увидев Ио сегодня. Соблазнительный, яркий, уверенный в себе и счастливый — его Ио, только его. Свершившееся никак не хотело укладываться в голове Байана. Он попытался скрыть слабость за угловатой шпилькой: — Ты непоследователен. Мне кажется, ты только что получил утвердительный ответ от своего возлюбленного. И ты собираешься поставить точку в этом вечере? — О чём ты? У меня уже заказан номер в отеле неподалёку отсюда, я же не просто так тебя на ветру эти сорок шесть минут заставил ждать. Или тебе больше нравится сидеть здесь и играть в гляделки? Поднимайся и пошли, у нас не так много времени, в гляделки мы и на совете у Посейдона наиграемся. Байан рассмеялся. Если бы он сравнивал сегодняшний вечер с битвой, то итогом была бы его безоговорочная капитуляция, причём без единой контратаки и шансов на победу. По дороге они даже не держались за руки, больше того, не смотрели друг на друга. Но стоило Ио отомкнуть ключом номер и закрыть за собой дверь, как он оказался прижатым к стене. Байан жадно целовал его, скользил языком по его губам и вглубь рта, время от времени прикусывая губы и подбородок. Подобный зверю, поймавшему неуловимую прежде жертву, он накинулся на Ио, словно пытаясь поглотить целиком. Ключи с холодным бряцаньем упали на пол. Туда же отправились перчатки, пальто, шарф и куртка. Разуться, не размыкая поцелуя, им тоже удалось. Голова Байана отказывалась соображать, как безумный, он целовал и сжимал в своих объятьях того самого единственного человека, о котором думал каждую ночь и каждый день. Обнимая друг друга, тяжело дыша, путаясь в пуговицах, пряжках и молниях, стаскивая друг с друга одежду, спотыкаясь в темноте и едва не наступая друг другу на ноги, они наконец добрались до комнаты и повалились на большую двуспальную кровать, матрас которой мягко просел под их весом. Возбуждённые ещё на стадии поцелуев, они ласкали друг друга, сбивая в комки и складки прохладное покрывало. Их руки, губы и языки не знали смущения, изучая, сжимая, поглаживая, раздвигая и обхватывая. Они сливались воедино, сплетая пальцы и стискивая коленями бёдра, вжимаясь, накатывая и отступая, кусая губы и выгибаясь, постанывая и изливаясь в ладони, в губы и вглубь раз за разом, а после, дрожа, снова замирали в объятьях друг друга. Байан приподнялся на локте, снимая уже второй за эту ночь презерватив и заворачивая его в салфетку, через мгновение полёта оказавшуюся в мусорной корзине в углу, потом опустился рядом с Ио на влажную простыню и обнял его, устало переводя дыхание. — Ты невероятен. С ума сойти, — пробормотал Ио, тяжело дыша в подушку и разворачиваясь. Он бездумно поглаживал прохладные от испарины плечи Байана. — Я был тем ещё мудаком... Прости. Надо было раньше тебя завалить. — Ты правда думаешь, что я бы тебе дался? — Байана не хватило даже на подобие насмешки, этот вопрос был простым вопросом. — Тогда я бы тебе отдался. — Жаль тебя огорчать, но в то время я бы не взял тебя. — Но сейчас-то взял? — во взгляде Ио плясали демонята. — Не смешивай «сейчас» и «тогда», пожалуйста. Ио засмеялся, потом хмыкнул и потёрся бедром о живот Байана. — У тебя опять встал, Байан, да ты просто зверь ненасытный. Байан устало улыбнулся. — Жаль тебя огорчать, но сейчас у него сил больше чем у меня. — Значит, я буду сверху. Байан поднял голову и с вопросом посмотрел на Ио. Тот облизнул губы. — Не бойся, я буду нежен. Удерживая за плечо, Ио перевернул его на спину и устроился сверху, затем неспешно провёл рукой от уха вниз по шее и груди, словно проверяя реакцию. Байан сомкнул веки, с его приоткрытых губ слетел резкий вздох. — Если ты сейчас будешь заливать мне про мужскую гордость, то я изобью тебя без малейших угрызений совести. — Не буду. Я твой, делай, что хочешь, — спокойно ответил Байан, открывая глаза и обхватывая Ио за талию. — Ты не девушка, чтобы всегда быть подо мной. Ио пару секунд не мигая смотрел на него, затем приблизился к его лицу, чуть соприкасаясь с ним носами. — Ты и правда что-то с чем-то, — прошептал Ио, прежде чем поцеловать его. ***** «Если бы в Подводном царстве мог существовать ветер, то он бы трепал сейчас его плащ, это было бы красиво», — думал Ио, разглядывая Байана, облачённого в Чешую Сциллы. Байан был прекрасен, как сон, с этим сияющим рыжим золотом шлемом под мышкой, со спадающим к ногам плащом и струящимися поверх белой ткани пепельными волосами, пахнущими настоем луговых трав. Романтике на поле боя сейчас Ио малодушно предпочёл бы отпуск на поверхности. Но поверхность захлёстывали свирепые волны и заливали надрывающиеся в плаче дожди. А здесь не было ветра. — Я чувствую приближение чьего-то сильного Космо. Наконец-то! Ио вернулся из своих мечтаний. — Как мы и думали, Золотые не заставили себя ждать. Повелитель захватил их богиню, города скоро скроются под водой. Полагаю, битва с ними — вопрос каких-то часов. По вздоху Ио и промелькнувшей грусти на его лице Байан понял, о чём тот думает. Части чешуи Сциллы и Морского Конька клацнули, когда он опустил руку на плечо Ио. — Это будет славный бой, Ио, я уверен. Что мужчине жизнь без достойного противника? Ио улыбнулся, благодарный ему за чуткость. — Жизнь без достойного противника похожа на блюз, — ответил он, не задумываясь. — Жаль, я не могу мыслить жанрами музыки, — покачал головой Байан. — Бой с достойным противником тоже похож на блюз. Когда мы доиграем его, наконец-то наступит мир. Байан кивнул, поднимая взгляд к водному небосводу. — Ведомые Посейдоном, рука об руку, мы шагнём в него. — И это тоже будет блюз, — Ио ответил задумчивой улыбкой. — Вся жизнь есть блюз. — Тогда ты сыграешь мне наш блюз, когда закончится потоп. — Блюз Тихого океана? — Ио усмехнулся и, глядя в Байану прямо в глаза, опустил руку на его плечо. — Обязательно. Мы исполним его вместе.

12 февраля 2019