Душа обрыва

Море сегодня было неспокойно. Впрочем, как и вчера. И всю неделю до этого. Чживон поправил кожаную куртку, съехавшую по плечу в весьма неудобное положение, отбросил уже порядком отросшие фиолетовые волосы со лба и ещё раз обыскал взглядом рассерженные тёмно-серые волны в поисках ответа на свой вопрос. Те, конечно же, и не думали делиться своими проблемами, считая слишком глупым тратить своё внимание на очередного проходящего вдоль скалистого берега человека. Зато жители небольшой деревеньки Мунгап-до, напротив, спешили наперебой рассказать ему обо всех напастях, которые в последнее время приключались с ними, начиная от чересчур быстро скисшего молока и заканчивая соседскими склоками по поводу чьей-то кому-то изменившей жены. И хотя скисшее молоко в определенных случаях могло подсказать ему о возможном наличии очередной слоняющейся в домах неупокоенной души, то уж семейные ссоры были точно не по его части. Забавно было только то, что стоит произойти паре несчастий, то люди сразу же начинают доверять даже тем, кого еще в начале года видеть не хотели на своём острове, угрожая заколоть на первом же ночлеге. Для собственного душевного спокойствия, так сказать. А теперь деньги даже предлагают, лишь бы вернуть себе своё море, в котором раз за разом пропало уже шестеро взрослых мужчин, что нехило сказалось на численности и так небольшого населения деревни. Чживон хмыкнул, по привычке коснулся за пазухой кинжала с магическим обсидианом в рукоятке, и перевёл взгляд на возвышающиеся тёмные скалы. Если и есть тёмная сумасшедшая душа, которая сбрасывает неосторожных путников с обрыва, то её однозначно стоит искать наверху. Тело он отыщет позже, когда бушующий ветер, ни на секунду не прекращавший бить в лицо, немного уляжется – всё-таки простывать не входило сегодня в его планы, пускай Стражи и отличались более крепким, чем у обычных людей, здоровьем. Если ему повезёт, вскоре море успокоится. А пока оставалось только ещё раз поправить куртку и ступить на усеянную неровными булыжниками тропу, ведущую на верх скал. На открытом пространстве ветер хлестал по щекам и волосам ещё сильнее, и даже если бы жители не боялись суеверно подходить к морю, то в такую непогоду и вовсе бы никто из дома не высунулся. Поэтому Чживон не сразу заметил сгорбленную фигурку, сидящую около самого края. Бежать и окликивать, предупреждая очередного деревенского идиота об опасности, он не видел смысла, но подойдя ближе, увидел, что сидящий человек не особо и боялся опасно балансировать наперекор ветру, спустив ноги с открытыми щиколотками и босыми ногами с обрыва. – Как нынче волны? – дружелюбно осведомился Чживон ему в спину. Тот обернулся и широко улыбнулся Чживону не по погоде солнечной улыбкой. Это был подросток года на четыре младше его, с светло-серыми глазами и выцветшими белыми волосами, неаккуратно спадающими на загорелую шею. В свободной, хоть и порядком запачканной светлой футболке и очевидно старыми штанами, которыми он достаточно беззаботно приземлился на осеннюю, но еще вполне себе зелёную траву. – Бушуют, – сказал он, с интересом оглядывая Чживона. Его не удивил непривычный вид путешествующего Стража, но однозначно привлёк внимание. – Видимо, тоже недоумевают, куда все уходят. – Как и ты? – невзначай поинтересовался Чживон, осторожно присаживаясь на корточки рядом. Парниша помотал головой, снова вперив взгляд вперёд, со скалы. – Я жду, когда вернутся. Зову. – Зовешь, значит. – Ну, я же сказал. – Не страшно здесь сидеть? – спросил Чживон, на что получил в ответ удивленное мычание. – А что страшного-то? Подумаешь, гроза будет. Распогодится. Мне главное успеть до неё. Успеть до грозы. Чживон едва заметно покачал головой. Кажется, причиной ненастья являлась вовсе не сошедшая с ума озверевшая душа. – А если они не вернутся? Что тогда? – Чживон искоса посмотрел на подростка, вольготно расположившегося на краю и печально покачивающего худой босой ногой. Тот нахмурился, сдвинув белесые брови практически к самой переносице. Вопрос ему не понравился. – Я позову на помощь. Пусть найдут и вернут, – нехотя буркнул он, двинув плечом. Чживон вздохнул, услышав такой легкомысленный ответ. Был бы на его месте другой Страж, тот бы уже давно прочистил скалы, накормил свой кинжал очередным убитым чудовищем и отправился бы отмечать заслуженный отдых в таверну. Но Чживон не такой. У Чживона слишком большое сердце. Утешало хотя бы то, что можно было расслабиться и не ожидать какой-либо сложной схватки. Хотя нет. Расслабляться никогда нельзя, потому что волны внизу – слишком тёмные и неспокойные, а взгляд у паренька слишком тоскливый и обиженный. – Как звать-то тебя? – вдруг спросил Чживон. – Донхёк я. Ким. – ответил парень, слегка поклонившись и протянув длинную ладонь для рукопожатия. Вежливый какой. Значит, та солнечная улыбка всё-таки не была случайной. С другой стороны, от самых ярких людей и появляются самые сильные тени. – Давай без формальностей, – кивнул Чживон в ответ, не предпринимая попытки пожать предложенную ладонь. Спустя пару секунд подросток сверкнул глазами и поджал губы, убирая руку. – Вот что, Донхёк... – Ты здесь зачем? За ними пришёл? Или за мной? Чживон удивленно моргнул. Он не ожидал быстрой смены интонации. Обычно ему приходилось подводить неспеша к умозаключению, тонко лавировать между раскрытием и смягчением удара, а сейчас на него смотрели гневно и обвиняюще, как будто не в этих же глазах ещё недавно плескалось полное непонимание. – Ты понял? – Обескураженно спросил Чживон, незаметно коснувшись рукоятки кинжала за пазухой. Пальцы привычно обожгло нетерпеливым холодком металла, подкреплённым силой обсидиана. – Да как тут не понять. Я же не глупый, – фыркнул Донхёк, тряхнув головой, отчего светлая чёлка упала на потемневшие глаза, и вскочив на ноги. – Ты же нездешний. Подкрадываешься осторожно, тихо так. И смотришь на меня с опаской, как будто ждёшь, что я накинусь. Или скинусь. И трогать не хочешь. Поэтому и спрашиваю, ты за ними или за мной? Впрочем, я же здесь единственный, на кого здесь можно наставить кинжал, ты поэтому за него так схватился? Чживон сощурился, чувствуя, как инстинкты Стража требуют от него немедленных действий, а сердце хочет узнать, расспросить, разобраться. Он бы и так догадался, когда нашёл тело среди скрытых под водой каменных осколков – наверняка тоже без ботинок – и остальные тела, вытянув сведения о погибших от необщительных жителей деревни, но Чживон предпочитал вести беседу с душами. Пусть они и были такими вспыльчивыми, как эта. – Я просто хочу узнать, кого ты ждёшь, – как можно миролюбивее ответил Чживон, поднимаясь на ноги следом. – А всю родословную мою тебе не пересказать? – Донхёк напрягся, оттопырив острые локти в стороны, как будто встав в своеобразную стойку. – Значит, родственника? – Чживон не упустил случайно пророненную крупицу информации и крепче сжал рукоять кинжала, который уже успел перенести за спину, подальше от взгляда Донхёка. Но тот и не собирался ждать, пока Чживон сделает шаг. – Не беси меня, – предупредил он, ощетинившись, и отпрыгнул назад, раскрыв рот, но ещё до того как ему удалось произнести хотя бы один звук, Чживон рванул вперёд c вытянутой свободной рукой, надеясь на тот крохотный шанс, что парень всё же крепко цепляется за своё существование в этом мире, каким бы оно ни было. Так и вышло. Когда душу переполняют сильные эмоции и она жаждет быть в этом мире, то на короткое мгновение она может стать более материальной, вещественной, и Чживону невероятно повезло, что Донхёк ещё не настолько привык быть призраком. Скорее всего, он до конца это даже и не осознал. В любом случае, Чживон удалось повалить его обратно на каменистую землю, заткнув рот и ошеломив Донхёка, прежде чем половина его тела провалилась сквозь паренька. Тот вскрикнул и отшатнулся, подгребая к себе и обхватывая руками худощавые ноги, утыкаясь лбом в острые коленки. Чживон держал кинжал перед собой, готовый на этот раз уже бить наверняка, если Донхёк вздумает снова от него избавиться, но он бы предпочёл этого не делать. Чживон сразу всё понял, когда на верху скал вместо одичалой свирепствующей души увидел всего лишь одинокого мальчика, с тоскою глядящего в неспокойные волны. Донхёк не был тёмной душой, которую боялись в деревне. Он по-прежнему оставался в своем рассудке и балансировал на светлой грани, пытаясь вернуть себе утраченное, но по незнанию лишая жизни тех встречных, которым не посчастливилось спросить у паренька, почему же тот грустит. Если бы он воплотился прямиком в море, то городские барды его бы назвали сиреной. Но Донхёк по привычке остался на берегу, предпочитая смотреть в разбушевавшуюся по его вине воду и ждать. Пока не случится то, чего он хочет, чему не бывать, либо пока за ним не придёт Страж. А вот этого уже не миновать. Чживон сидел в полуметре от паренька, который за несколько минут так и не пошевелился и даже не потрудился оторвать склоненную голову от колен. Похоже, пытался осознать то, кем он стал. Такое случается, когда душа вдруг понимает, что уже давно не жива. Чживон задумчиво смотрел на взлохмаченную ветром белобрысую макушку и невыносимо хотел потрепать Донхёка по волосам, утешить. Но единственное утешение, которое он мог ему предложить, это кинжал. Или... – Мать ушла? – негромко спросил он, всё-таки не удержавшись. – Или отец? Со стороны Донхёка послышался вздох. Он наконец поднял голову, невидяще уставившись в сторону моря, и ещё крепче обнял коленки. – Отец, – наконец сказал он. – Я не знал. Не ждал. Он пришёл вечером однажды. Обещал утром, что принесёт хлеба и молока, сказал, что вот заживём наконец с ним вдвоем нормально, как все. Что ему подвернулась удача и настал этот день. А потом вернулся – никакой. Странный и злой, или отчаянный. – Пьяный наверняка? – сочувствующе догадался Чживон. Донхёк хмуро кивнул, в очередной раз дёрнув плечом, словно гневно прося не бесить его и не перебивать. – Пьяный. Сказал, что ничего не вышло. Что больше ничего не осталось. Сказал, гроза скоро. И вдруг вскочил и с бешеными глазами распахнул дверь и понесся к скалам. Я едва успел выбежать следом. Только... не догнал. Зато сам поскользнулся. Закончил он свой рассказ, обиженно пошевеля пальцами босых ног. Чживон молчал. Что тут скажешь? Ясно, почему первая душа сразу отправилась на тот свет, и ясно, почему вторая не смогла смириться с тем, что её постигла та же участь. Вот и ждал. Звал на помощь. И ведь помогали, очарованные звонким голосом, те шестеро несчастливцев, бросались в пучину тёмно-зеленых вод, стараясь вернуть отца мальчику. Только всё напрасно. Донхёк вздохнул, обведя глазами затянутое тучами небо. – И всё-таки гроза скоро. – Пройдет, – ответил ему Чживон, нисколько не обманывая. Как только души успокоятся, успокоится и природа, и это место. И всё вернется на свои места, и море снова перестанет быть опасным. Паренька этот ответ успокоил. И, кажется, примирил с неизбежным. – Мне придётся уйти? – спросил он. На губах его играла грустная улыбка. Чживон пожал плечами. Он и сам теперь не торопился избавлять Донхёка от существования, когда опасность миновала. – Без твоей просьбы я тебе ничего не сделаю, таковы правила. Но теперь ты знаешь правду и можешь решить, что тебе больше нравится: сидеть вечность на краю обрыва и пугать гуляющих жителей Мунгап-до или отправиться дальше. – Дальше - это куда? – поинтересовался Донхёк. Чживон развел руками. – Если бы я знал, я бы тебе сказал. Увы, я отвечаю только за доставку. Донхёка эта фраза позабавила. – А кинжал у тебя острый? Это рассмешило уже Чживона. – Дать потрогать? – Э-ээ, нет. Я ещё не решил и ни о чем тебя не просил. – Погрозил Донхёк ему тонким длинным пальцем. Он неожиданно задумался, подергивая выцветшую чёлку. – Слушай... а можно с тобой? – Это куда – со мной? – удивился Чживон. – Ну... куда-нибудь. Я ведь дальше этого острова в жизни ничего не видел. А раз теперь тела у меня нет, то и на еду с проездом тратиться не надо. Верно? – Донхёк одарил его солнечной улыбкой. Чживон покачал головой, восхищаясь его способности менять настроение, наглости и смекалке. Может, с таким спутником и вправду будет менее одиноко колесить по странам, отбывая наказание и выполняя нескончаемую череду порой совершенно дурацких жалоб. – В принципе, не воспрещается, – Чживон задумчиво поправил сбившуюся куртку и оглядел с неожиданно пылкой надеждой глядящего на него Донхёка. – И если достаточно сильный, то сможешь и передвигаться по миру без проблем, если я и мой кинжал будем рядом. – Возьми меня с собой, – потребовал тот, словно боясь остаться на этом обрыве до прибытия другого незадачливого Стража. А это с популярностью и отдаленностью Мунгап-до могло случиться не скорее, чем через десять лет. Чживон усмехнулся, силой избавившись от очередного желания похлопать его по плечу или потрепать по волосам. Этот Донхёк действительно мало что хорошего в жизни видел, судя по его рассказу. Но душа его была яркой и неоднозначной, как раз той, которая смогла его заинтересовать. – А что. А пойдем. Донхёк с облегчением кивнул и отвернулся обратно к морю, словно прощаясь с волнами и со всеми, кто там почил. Небо действительно начало проясняться. – Хочешь, спою? – внезапно предложил парниша спустя несколько минут, искоса глядя на Чживона сощуренными глазами. Тот рассмеялся. – Чтобы я тоже сиганул с обрыва вслед за остальными бедолагами? Нет уж, спасибо. Я планировал вечером пропустить пару стаканов пива в деревенской таверне, нарушать планы что-то не хочется. Донхёк фыркнул. – Да ну тебя. Я тихонечко. Он отвернулся, устремил свой взгляд в серо-зелёные гораздо более спокойно перекатывающиеся волны, отчего его глаза приобрели несвойственный характеру остекленевший вид, и негромким фальцетом пустил над скалой неспешную пронзительную мелодию, полную тоски по утраченному и надежды на внезапно обретённую свободу. Той самой, которую обретает летящая душа, избавившаяся от камня, тянущего её вниз с обрыва.