Мысли на работе

      Осеннее московское утро не радовало погодой. Небо было закрыто тяжелыми сине-серыми тучами, в воздухе ощущалась влага. Намечался сильный ливень.       Николай Петрович, опаздывая на планёрку, торопливо оставил подпись в журнале и поспешил в кабинет полковника. На его удачу, Галина Николаевна задерживалась, поэтому майор, сбавив шаг, занял своё место.       Женщина не заставила себя долго ждать. — Итак, все в сборе? — строгий металлический взгляд внимательно осмотрел всех присутствующих, задержавшись чуть дольше на голубых глазах майора. Мужчине на секунду показалось, что во взгляде начальницы промелькнула нежность, но он быстро отбросил сумасбродную мысль. — Тогда начинаем. Иван, что тебе удалось найти?       Лохматый компьютерный гений с отпечатком клавиатуры на щеке резко поднялся с места и начал делиться всей информацией, которую ему удалось нарыть в результате очередной бессонной ночи. Тихонов говорил очень быстро и в купе с внешним видом вызывал улыбку на лице своих коллег.       Круглов погрузился в свои мысли, зафиксировав взгляд голубых глаз на полковнике, и традиционно начал рассматривать начальницу с головы до ног.       Галина Николаевна не изменяла своим привычкам, поэтому шелковистые русые локоны были надежно упрятаны в «ракушку», мочки ушей украшали маленькие гвоздики, что только добавляло строгости общей картине. Брови женщины были чуть сведены, взгляд выражал абсолютную серьезность и сосредоточенность, а глаза цвета стального дождя поблескивали в свете ярких ламп помещения. Или это блеск азарта? Сложно разобрать. Словно в замедленной съемке, Николай Петрович наблюдал за движением таких пьянящих сознание губ. Розово-коричневые лепестки манили прикоснуться, попробовать на вкус. Мужчина был уверен — сладости лучше найти невозможно. Взгляд стал более туманным, будто сквозь запотевшее стекло. Любимая ложбинка на подбородке. Николай Петрович не мог припомнить, в ком он вообще подмечал эту интересную анатомическую особенность. Взгляд опускается ниже, останавливаясь на длинной тонкой шее, на которой красуется подвеска, подаренная коллегами на день рождения. После этого украшение всегда находилось на женщине.       И вот взор майора скользит по шее, обводя подвеску, стремится ниже. Странно. Что-то не то. Вроде, рубашка не изменилась, костюм тоже, но... Пуговица! Она расстегнула ещё одну пуговицу! Зачем? Ведь... Взгляд опередил мысль, устремившись в неизведанные земли. В образовавшемся вырезе виднелась та самая естественная ложбинка, которая свела с ума не одну тысячу мужчин. Сознание как по команде начало рисовать различные откровенные картинки, сцены, где Николай решает продолжить обнажение полковника.       Пока Круглов мечтал, ребята разошлись по своим делам, а Рогозина уже около минуты сверлила взглядом заместителя. — Товарищ майор, Вы долго будете так откровенно пялиться на меня? Я вроде ясно дала понять, какое у Вас поручение. Выполнять собираемся? — А, да, так точно. Галь, а можно поинтересоваться? — мужчина вскочил со стула и стремительно направился в сторону полковника. Приблизившись вплотную, Николай Петрович стал внимательно вглядываться в стальные глаза. — Слушаю тебя, — приказной тон Галины сменился на любытствующе-недоумевающий. Ей стало даже неловко от такого тесного контакта. — А для кого эта расстегнутая пуговичка? Она ведь так соблазнительно намекает на тайну, скрытую за воротом рубашки. Не боишься, что кто-нибудь захочет прижать такой лакомый кусочек к некоторой плоской поверхности, — медленно надвигаясь на Рогозину, он буквально смог придавить женщину к стене.       Только Галя хотела что-либо возразить, как майор накрыл её уста своими, продолжая держать руки на стене по обе стороны от женщины. Полковник попыталась проявить сопротивление, но не прошло и пары секунд, как руки, упирающиеся в крепкую грудь мужчины, обмякли, легко переместившись на шею Круглова, а сама женщина с обреченно-облегчённым вздохом ответила на поцелуй. Язык заместителя умело извивался, вытанцовывая витиеватые движения, но Рогозина не отставала в мастерстве.       Казалось, что этот поцелуй может длиться бесконечно, но у мужчины были более грандиозные планы на начальницу. Оторвавшись от таких нежных губ, майор провёл языком от изящной ключицы до ямочки, находящейся за мочкой уха, что буквально заставило женщину изогнуться и издать тихий стон. Она пахла яблоками. Спелыми. Сочными. Приторно-сладкими. Мужчина усмехнулся в усы и начал расстегивать оставшиеся пуговицы на рубашке оттенка запекшейся крови, не забывая помечать легким поцелуем каждый новый открывающийся участок бледной кожи.       Стоять на ногах стало затруднительно, поэтому одним резким движением тяжелая сильная рука смахнула со стола лишнее. Отчеты, документация, письменные принадлежности, электроника — все оказалось безжалостно снесено на пол. В следующую секунду майор аккуратно уложил женщину на уже свободную гладкую столешницу и продолжил обнажать желанное тело. Круглов мало понимал, что он творит, а ведь жалюзи были неплотно закрыты, дверь также не была заперта, ещё и свалившиеся со стола вещи могли создать шум. Но Николай Петрович видел перед собой лишь Её и улавливал только стоны, исходившие из таких манящих уст. Не удержавшись, майор снова припал к губам полковника, а та, вероятно, включившись в игру, потянула руки к ремню брюк мужчины. Почувствовав женские ладони в опасной близости, Круглов заметно ускорился, резким движением избавив Галю от рубашки и довольно эротичного кружевного бюстгальтера глубокого чёрного цвета. — Господи, какая же ты красивая, — заместитель приблизился к телу и захватил в плен губ возбужденный сосок. Посасывая, обводя языком коричневатый холмик, майор вызывал все новый протяжный стон. Поигравшись достаточно с одним соском, мужчина переместился на другой, по всей видимости более чувствительный, потому что женщина ещё сильнее прогнулась в пояснице, едва почувствовав горячее дыхание майора на своей груди. Движения языка напоминали танго, и постепенно мужчина начал «сползать» с груди к животу и ниже.       Заместитель провёл влажную дорожку от возбуждающе вздымающейся груди к преграде в виде строгих брюк, не обделив вниманием небольшой пупок. Каким бы нежным не хотел быть мужчина, жар внутри набирал обороты и, стягиваясь в плотный клубок, начинал концентрироваться в паховой области. С каждой секундой движения становились более резкими и рваными. Женские брюки за считанные минуты отлетели в другой угол кабинета. Трусики совершили тот же полет.       Усатая голова майора скрылась между ног полковника. Женщина ахнула, когда влажный язык коснулся напряженного клитора, обвёл чувствительный бугорок и начал активные посасывания. Галина извивалась словно кобра, ей было очень сложно расслабиться, потому что каждое новое движение майора вызывало все новые разряды, проходящие сквозь все тело.       Почувствовав, что дело близится к финалу, женщина резко подняла майора на ноги, быстро расстегнула его брюки, выпустив на волю возбужденный пульсирующий член. Мужчина, перехватив инициативу, придвинул полковника чуть ближе и резко вошёл в неё на всю длину, грубо зарычав. Женщина издала полустон-полукрик, вцепившись ногтями в спину мужчины и обхватив ногами талию заместителя. Чуть успокоившись, майор плавно начал движение вперёд-назад, постепенно ускоряясь.       Стоны начали усиливаться, полковник уже не сдерживала крики удовольствия, температура в комнате накалилась до предела. Горячо. Влажно. Громко. Возбуждающе. Ощущения напоминали густую карамель. Тянущиеся и тугие. Мужчина страстно вдалбливался в стройное женское тело, пока не почувствовал, что уже на пределе. Заключительные два толчка, и оргазм накрывает пару одновременно. Майор изливается глубоко в тело полковника, пока женщина переживает судорожные сокращения мышц. — Коля... Коля. Коля-я. Майор Круглов! — А, а, что... Что происходит? Галя?       И тут мужчина понял, что произошедшее — лишь плод его фантазии. Напряженный член болезненно ныл, будучи затянутым в брюки, мужчина тяжело дышал, не освободившись до конца от навязчивой картинки, буквально застывшей у него перед глазами, где он прижимает к себе ослабевшую начальницу после крышесносного полового акта. — Коль, совещание закончилось уже. Ты в порядке? — А? Да, я в порядке. Просто задумался. А можешь повторить поручение? — Иди-ка ты домой, Коля. Не могу я сотрудников в таком состоянии отпускать на выезд. Лисицына отправлю. У тебя много отгулов накопилось, одним хотя бы и воспользуешься. — Да я как огурец! — Иди уже, огурец, пока насильно не выгнала.       Круглов молча направился к выходу, стараясь не поворачиваться к начальнице лицом. Тихое «До завтра» прозвучало слишком незаметно на фоне хлопнувшей двери. «Переработал», — подумала Галина Николаевна и принялась перечитывать новое дело.