Симбиоз

Доверять Дазаю с самого начала было не лучшей идеей. Но за столько лет жизни, он так и не смог усвоить этот простой урок. — Ты же понимаешь в каком дискредитирующем положении находишься? Босс усмехнулся. В глазах блеснуло пламя Ада, политое ядом. Накахара кивнул. Шесть месяцев назад скончался Ода Сакуноскэ. Закадычный и незаменимый приятель Дазая. Умер при загадочных обстоятельствах, к которым скорее всего приложил руку сам Мори. Осаму был разбит и уничтожен, хотя не подавал виду и вёл себя как обычно, старательно унижая всех вокруг. Нитка связывающая его с действительностью была порвана. А Босс Портовой Мафии с нетерпением ждал, чем же Дазай ответит на этот ход? Сбежит, поджав хвост, пойдёт в наступление или всё-таки всерьёз покончит с собой? Но Исполнитель избрал совершенно необычное решение и… Пять месяцев назад поставил метку связи Чуе Накахаре. Самому верному и сильному эсперу мафии. После их перепалок отстраивали стены, а кости у обоих срастались еще долго. И Мори не замечал особой нежности Дазая к своему напарнику.Но всё же что-то изменилось в мировоззрении молодого Исполнителя. Во всяком случае так казалось. Накахара сжал кулак. Их отношения были открытием не только Портовой мафии, но и его личным. Не стоит скрывать: сила внутри Дазая привлекала внимание. Накахара был не особо искушён в отношениях альф и омег и поэтому не знал, как выглядит симпатия и любовь. И когда напарник признался ему, был смущён и сражён. Тогда прошло всего несколько дней с гибели Оды, и Чуя предположил, что Дазаю просто нужна поддержка от кого-то близкого. Да и на Осаму постоянно давил Мори, контролируя все действия. Накахара не решился отвергнуть. Принял признание и ответил своим робким. Наивный и глупый рыжик поддался жалости к расчётливому исполнителю. А когда же их отношения вышли на другой уровень, опьянённый новыми ощущениями, он совсем потерялся в этом циничном… Мудаке. Чуя чувствовал себя любимым и необходимым. Не из-за этой чёртовой способности, а сам по себе. Поддался вспыхнувшей симпатии и сгорел в ней. Даже метку принял, как само собой разумеющиеся. Нижестоящие коллеги часто рассказывали, что это нечто удивительное и неповторимое — приобрести связь. Одновременно больно и приятно ощущать единение с другим человеком. Сам Чуя не чувствовал единения с Дазаем, но не жаловался. Ему казалось, что тот начнёт насмехаться над ним за любую жалобу и недовольство… И если уж оставаться честным, Накахара боялся, что из-за своей силы являлся каким-то неправильным омегой, неспособным установить связь до конца. А через какое-то время внимание Огая за Дазаем наконец-то ослабилось. Вместе с этим расслабился и сам Осаму. Их отношениям тогда было три месяца. Не особо значимый период времени, но Накахара был счастлив. Они продолжали собачиться по любому поводу. Но всё меньше и меньше Накахаре хотелось набить напарнику морду. Казалось вот — даже для Бога разрушений в этом мире предусмотрена счастливая концовка. Но на этом свете не было ничего что заканчивалась бы хорошо. Не для Чуи. Когда Накахара возвращался домой с двухдневного задания, предвещающего затяжной отпуск… Он разнёс квартиру в щепки. Она оказалась пуста. Со всех полок исчезла одежда Дазая, из ванной пропала щётка и даже излюбленная Осаму кружка, которую тот никогда не мыл, лежала в раковине разбитая. Такая же использованная и сломанная, как Чуя. Первым порывом было найти и выбить зубы, даже за промелькнувшую мысль оставить их. Второй порыв оказался более разумным. Эспер сел на развалинах и стал перечислять ошибки, которые допустил. Он думал о всех упрёках в сторону суицидника и не мог понять, что сделал не так. Пересилив подступившую к горлу тошноту, даже подумал над тем как извиниться перед напарником. Дазай был взбалмошным и его мысли не были понятны. Чуя часто замечал, что тот всегда задумчив и постоянно напряжён, не расслабляясь даже с ним. Тогда это не казалось странным, не то, что сейчас. Только многим позже, когда его под руку привели к Мори, он узнал почему все вещи исчезли. Этот подонок… Дазай! Он сбежал из мафии! Подчистил свои досье во всех известных базах данных, избавился от следящих устройств (необходимых для поиска тех, кто превращался в трупы) и исчез с радаров мафии. Залёг на дно. Возможно даже уже пересёк границу страны. Вот забава! Именно поэтому Рюноскэ, сопровождающий его, был таким нервным и бледным. — Ты же понимаешь, Чуя? Огай кинул на него острый, как скальпель, взгляд. Элис наклонила голову в сторону и хищно улыбнулась. — Осаму предатель, сбежавший из мафии и прихвативший с собой приличный кусок секретной информации. Ты же омега, помеченный им и… Взгляд разрезал грудь Накахары, метнувшись на живот. — Беременный от него. Чуя так старательно исполнял это задание и так спешил домой. Чтобы быстрее рассказать Дазаю об этом. Обрадовать его. Не так давно Накахара пришёл к Мори с прошением. Он просто умолял дать ему длительный отпуск. Хотя беременность протекала легко и не вызывала видимых физических отклонений (даже тошноты), Чуя периодически терял свою силу. От нескольких секунд до нескольких часов. Возможно, это был период, когда в эмбрионе зарождалась способность или так действовала связь с альфой обнуляющим способность. Шёл второй месяц. Накахара признался Мори в том, что беремен и больше не может использовать Порчу. Соврал, что просто не хочет вредить ребёнку. Чуя хоть и огрызался, но на самом деле до дрожи боялся Босса Портовой мафии. Если бы он прознает о вероятности рождения ребёнка со способностью Дазая, он мог забрать его и растить как Кью. Но всё обошлось. Тогда. Огай поверил. Они сошлись на том, что Чуя выполнит ещё одну длительную миссию и получит свой отпуск. Накахара был счастлив. Он верил в богов, сам был сосудом Бога, но не думал, что хоть кто-то из них мог принести в его жизнь что-то хорошее. И ведь действительно не могли. Накахара задрожал от гнева. Какого чёрта? Он не мог открыть рта. Обезумевшим взглядом уставился в пол, крепче сжимая руки в кулаки. Как всё пришло к этому? Он столько времени добросовестно работал на мафию и не собирался покидать организацию, в верности которой поклялся. Но так вышло, что он оказался сообщником своего альфы. Просто из-за их связи. — Дазай очень искусен. Накахара вскинулся, вперив взгляд загнанного зверя в Огая. Его зрачок расширялся и сужался, по венам циркулировал горячий лёд, разъедавший болью. Черной тягучей болью. Ему чудились красные росчерки Порчи. Они расползались по внутренним органам и душили ребёнка. Его будущего ребёнка. Кровь бушевала, захлестнув в отчаянье разум Накахары. — Он знал, что после смерти Оды я буду пристально за ним наблюдать, отслеживать все действия. Скорее всего с самого начала целью Дазая было именно сбежать из мафии. Для этого он и заключил с тобой связь. Ему нужно было убедить меня, что он всё также верен Портовой мафии. Какое-то время я сомневался в правдивости ваших чувств. Ты был зажат и не особо счастлив. Остриё скальпеля блеснуло в свете ламп. Рука Накахары накрыла живот. — Но ты оттаял к чувствам и влюбился в него. Ка-а-а-ак романтично! Элис мерзко хихикнула и Мори грозно взглянул на неё. Она резко замолкла. Ситуация действительно была дрянная. — Но позже ты действительно проникся к нему ответными чувствами, и я поверил в вашу любовь. Ослабил удавку на шее Осаму, чем Дазай и воспользовался. Этот предатель начал вычищать свои досье из информационных баз, с каждым днём становясь всё праведнее, пока окончательно не стал законопослушным гражданином. Вся связанная с ним информация была удалена. Он словно никогда и не работал на мафию. И вот когда наступил подходящий момент Дазай сбежал. Босс Портовой Мафии говорил спокойно. Но от этого спокойствия кровь толчками отливала от лица Чуи. Потому что Мори ухмылялся. — Напрашивается единственный вопрос. Холодная ухмылка Дьявола изогнулась в противоположную сторону и даже Элис застыла неживой куклой. — Был ли ты всё время его соучастником или нет? О да, вот и загвоздка. Если бы Накахара мог, он бы вцепился себе в волосы и завыл. Всё его тело было сплошной напряжённой мышцей. Казалось, если он шевельнётся хоть пальцем, нити порвутся и тело рассыпается на куски. — Естественно, я не спрашиваю об этом тебя. Я просто объясняю всю неловкость твоего положения. Накахара был заведён до предела. Он ждал. Ждал пули в лоб. — Как ты знаешь, обычно семей предателей уничтожают. О да, Чуя был наслышан. Потому что нередко и сам проделывал такое. Убивал жён, мужей и забирал детей на воспитание в мафию. — Но ты сильнейший эспер нашей организации, а твой ребёнок унаследует весьма занимательные гены, которые я не могу упустить из виду. Поэтому я полагаюсь на твоё благоразумие. За тобой будет вестись наблюдение. Рюноскэ. Акутагава незамедлительно кивнул, выдержав пронзительный взгляд начальника. Мори довольно хмыкнул. — И уже после рождения ребёнка твоя дальнейшая судьба будет решена. Чуя выдохнул и расслабил челюсть. Это была ужасная перспектива. Он был загнан в безвыходное положение. Его ребёнка скорее всего будет растить не он, а Чуя даже не сможет увидеться с ним. Это было ужасно, но это означало, что этот ребёнок хотя бы будет жив. Как и он. Рано или поздно Дазай вновь появится на радарах. Несмотря на всю ситуацию, Чуя всё ещё немного ему верил, потому что Осаму всегда радостно говорил о детях. И очень зря надеялся. Чуя сначала подумал, что бредит. Что из-за стресса и беременности мозг играет с ним шутку. После пропажи Дазая прошло меньше месяца. В последнее время начали беспокоить головные боли. Он списал всё на беременность, но… Но метка… Метка начала зарастать. Бред! С каждым днём очертания шрама от укуса расплывались. Силуэт становился менее чётким. Приставленный к Чуе Акутагава тоже начал замечать это, постоянно бросая взгляд на его шею. Даже когда он перестал тереть зудящую метку, следы от зубов продолжили растворяться. Пока окончательно не исчезли, оставив полоску бледной кожи. Такого просто не могло произойти. Но Рюноске тоже видел это! Чуя не сходил с ума! — Занятно. Всё было настолько абсурдно, что Чуя в панике обратился к Мори. Он не чувствовал… Он не чувствовал больше ничего! Ничего! Ни шероховатости под пальцами, не привычного зуда в этом месте. Он был разбит и потерян, не понимал, что случилось. Рыжий так отчаянно последние месяцы цеплялся за эту метку. Перед уходом Осаму. И после. Только ощущение связи заставляло успокоиться при мысли, что его ребёнок станет вторым Кью. Что он сам вероятно станет бездушной машиной убийств под управлением Кью. — Видимо, Дазай продумал всё наперёд. Накахара глухо уставился на него, выдохнув. Элис в этот раз была более весёлой и даже предложила ему конфету. Мори выглядел менее суровым и о чём-то напряжённо раздумывал. — Что? Обычно звонкий, грубый, вызывающий голос сменился хрустом веток. Огай хмыкнул, присаживаясь в кресло. Его лицо разгладилось, и он рукой указал на стул напротив. Накахара присел. На лице был отпечаток отчаянной растерянности. — Ты знаешь, что такое связь, Чуя? Улыбка была доброжелательной. Но рыжий не обманывался. — Метка принадлежности? — Довольно скудное познание. Накахара хотел привычно огрызнуться, но воздержался. Не в его положении позволять себе колкости. — Связь - это гормональная привязка партнёров друг к другу. Уникальная процедура, при которой альфа на всю жизнь привязывает себя к омеге, а омега остаётся навсегда связан с альфой. Невозможно ни разорвать, ни уничтожить связь. Рыжий вздрогнул, Огай же не подразумевал, что Осаму мёртв? Он был ещё тем придурком, но Чуя много времени провёл с ним и не отрицал, что испытывал тёплые чувства. До всей этой ситуации. — Ты не понял, Чуя-кун. Когда сердце альфы начинает учащённо биться от сексуального или другого вида возбуждения, в слюну выделяется специальный гормон. При укусе в шею или ключицы, место ближайшее к сонной артерии, гормон впитывается в кровь омеги. Образуется нерушимая кровная связь. Неоднозначный процесс… Боль вперемешку с наслаждением, прошивающая тело. Люди по-разному описывают это. Чуя нахмурился, но он же ничего не чувств… — Естественно альфа также остается привязан к партнёру, ведь изменяется запах омеги. Становится родным. Необходимым для дальнейшей жизни, на уровне инстинктов. Накахара фыркнул. — Это ничего не объясняет. — Как раз наоборот, мой дорогой Чуя-кун. Нас с тобой обоих обманули. Эспер сжал кулаки. Что-то ему во всём этом не нравилось. Но он точно был уверен, что, Дазай был возбуждён, когда ставил метку. Глаза босса удивлённо расширились, а губы искривились в усмешке. — Видимо, ты не знаешь, Чуя-кун. Мой ученик умеет контролировать своё сердцебиение, а значит умеет и контролировать выделение этого гормона. Он просто постоянно кусал тебя в шею, эмулируя связь. Как иголки загнали под ногти. На секунду показалось, что это не он сейчас сидит перед Мори. Не его жизнь разрушается. Что он никогда не встречался с Дазаем и даже не имеет представления о его существовании. Ох, как чудесна была бы его жизнь… И ребёнок у него обязательно появился бы. Неважно от кого. Важно, что он сам бы воспитал из него достойного человека. Сам. От несправедливости хотелось плакать. Почему вся эта чертовщина происходила с ним? Он лишь поддался на провокацию. Ответил на чувства, импульсивно погрузился в них с головой. Подумал, что кому-то нужен. Он даже не особо любил Осаму, просто проникся к нему симпатией. А теперь разбирал последствия этого необдуманного чувства. Последствия. Его ребёнок тоже последствие? Последствие?! Он никогда не думал, что у него в принципе появится возможность завести ребёнка. Он всегда был неправильным… Лишним в течение этой жизни. Обладатель разрушительной силы, неспособной контролировать её. Сосуд ужасающего бога. Кукла, в которую погрузили воплощение смерти. Разве такой неправильный омега мог завести ребёнка? Это же чудо. Чудо, верно? Скажи же, что чудо! Повтори! Убеди себя! — Чуя. Он так глубоко погряз в жалости к себе. Огай навис над ним вороной — воплощением самой тёмной ночи, пристально вглядываясь в глаза. — Как ты думаешь, каков выход из этого положения? — Смерть? Хотелось расплакаться, разбить коллекцию дорогого вина и валяться в горе этих осколков. Чувствовать, как из порезов течёт кровь, заливая пол и смешиваясь с вином. Образуя яд. Только… Было жаль ребёнка. Он же не виноват, что оба его родителя такие в край ебанутые… Мори и Элис удивлённо уставились на Накахару. Босс даже позволил себе добрую улыбку. — Ты подхватил самую ужасную черту моего ученика — желание побыстрее покончить с жизнью и прекратить разбираться с тем, что творишь. Мори нежно погладил его руку. — Ты очень сильно верен мафии, раз не избил Акутагаву и не сбежал из плена. Знаю, ты был на это способен. Если честно, у рыжего была такая мысль. Рюноске был сильным эспером на дальних дистанциях, но в близком бою слабым и беспомощным человеком. Но… Первое. Накахара не был уверен, когда в следующий раз способность будет аннулирована из-за беременности. Второе. Ему было жаль Рюноскэ, которого несомненно накажут за то, что он упустил его. Третье… Бежать было некуда. И в принципе не хотелось убегать. Хоть в мафию он попал шантажом, но это место стало его домом. Пристанищем, где он мог быть собой. Разрушать и уничтожать. Бежать отсюда было глупо. Ему нравилось тут. И Мори прекрасно понимал это. — Но так как после случившегося доверие организации к тебе подорвано, я предлагаю только один возможный вариант. Элис зашла из-за спины, опустив руки на плечи эспера. Она всегда была довольно благосклонна к нему, но сейчас прямо лучилась счастьем. — Ты станешь моей парой, Чуя. Что? Он что-то не так понял? Парой? Что? — Не смотри так удивлённо. Это довольно выгодное предложение для обеих сторон. Ты получишь защиту и покровительство, твоя жизнь вернётся к обычному ритму, а я признаю этого ребёнка своим. Взамен ты окажешься по-настоящему привязан к мафии и человек, которые унаследует твои с Дазаем гены также будет расти под присмотром мафии. Накахара оскалился. Мори отошёл, приподняв руки в примирительном жесте. — Я подразумеваю, что его будешь растить ты. Под моим присмотром. — Но связь же… — Не думаю, что мы неожиданно пропитаемся друг к другу любовью. Резко отсёк альфа. — Но я с уважением отнесусь к тебе как к своей паре. И со временем, возможно, что-то изменится. Тишина затянулась — Но Вы же больше никогда не сможете… Накахара никогда не считал Мори привлекательным. Между ними было почти двадцать лет разницы. Но он не мог не признать, что сам по себе Босс Портовой мафии был статным, красивым и волевым мужчиной. С блистательным рабочим положением и высоким доходом. Ставить на себе крест из-за него?Что за глупость?Где подвох? — Всегда считал, что связь- это лишь способ привязать к себе кого-то. Я отдал жизнь и всего себя Портовой Мафии. Я — воплощение интересов организации, эмоции не играют роли. Тем более я симпатизирую тебе, как омеге и как верному подчиненному. Так что ты думаешь? Чуя обомлел. За этот месяц он разуверил в любовь… Нужно было быть умнее. Нужно было следить за Дазаем… А он… Решил, что Осаму что-то к нему испытывает. Принял эту ложь на веру. Его босс в противовес суициднику был тем, кто хотя бы всегда держал слово. А Накахара… Накахара всё тот же ободранный пёс. Лохматый, яростный и дикий. Жизнь его не сломит. У него появится дочь или сын, из которого он вырастит настоящего беспощадного убийцу. И если ради этого нужно заключить договор с Дьяволом… К чёрту. Он согласен на что угодно. Дазай еще пожалеет, что бросил его и заставил нервничать, изводя ребёнка. Дазай ещё о многом пожалеет. Начнём с того, что метка, которая теперь красовалась на его шее совершенно отличалась от той. Она не зудела и не болела. И самое главное не заживала. От укуса едва заметной сеточкой по коже распространялось золотое свечение. Оно грело. Каждый раз, когда Накахара прикасался к метке, тело пробивали мурашки и поселялась где-то в сердце. Это было… Приятно. Очень. Когда Мори укусил его, Чуе показалось, что пуля прошила тело навылет. Как наркотик, который влился под кожу ядом и растёкся темным вязким озером по всему телу. Волной прошла дрожь. Появилось жгучее ощущение чужеродности. Всё тело зачесалось, раскалённая лава полилась вместо крови. А потом… Стало больно. Больно и хорошо. Если бы руки не схватили, он точно расцарапал бы кожу. Как будто ураган перепотрошил органы и наконец закинул на нужные места. Он часто-часто дышал, казалось, что пот заливает глаза. Что он утонет, поглощенный чужой силой. Чуя не был уверен, что всё ещё стоит на ногах. Он не чувствовал пространство. Это… Это было чем-то… Накахара не знал было ли золотое свечение результатом самой метки, их странной неправильной связи, тем что он был беремен или тем, что ранее у него уже была ненастоящая связь. Но ему казалось это правильным. Так он мог видеть и понимать, что это правда, а не очередной обман его воспалённого сознания. Чуя был связан с нелюбимым человеком, но эта мысль радовала. Босс Мафии был тем, кому Накахара без сомнений доверил бы спину. И хотя Накахара считал Элис странной, но у босса был хоть какой-то опыт в общении с детьми. В отличии от Дазая, который только избивал и стрелял в Акутагаву. Рюноскэ, кстати, продолжал сопровождать Чую уже в качестве телохранителя. Это было прямое распоряжение Мори. Не сказать, что Чуя особо начал доверять боссу, но про проблемы со способностью рассказал. Потому что… Потому что больше доверять было некому. У него никого не было. А связь подразумевала какую-то гарантию. Да и в любом случае — выбора не оставалось. Во всяком случае за эти несколько месяцев Накахара был так измотан всеми переменами, что отпустил ситуацию и просто отдыхал. Ему честно уже надоело беспокоиться обо всём на свете. Сильнейший эспер Портовой мафии! Он был грозой всех врагов организации и не хотел превратиться в этих нервных омег-мамочек, которые постоянно испытывают параною. С связью многое в его жизни поменялось. Он переехал из своей старой квартиры в штаб. Тут было несколько комнат смежных с кабинетом босса. Апартаменты главы мафии. Теперь он жил с Элис, которая была почему-то очень ему рада и называла будущего ребёнка сестричкой (хотя Чуя ещё не знал пол ребёнка). Было довольно опасно, если о их связи прознают конкурирующие организации — на Чую в таком уязвимом положении могли объявить охоту. Так что их отношения держались в секрете. Хотя среди вышестоящих чинов и ходили сплетни о них, все прекрасно знали, что распространение сведений о личной жизни босса каралось жестокой смертью. Мори продолжал числиться свободным человеком. А в графе Чуи Накахары всё ещё стояло имя Осаму Дазая. Было решено скрыть это, пока к омеге не вернётся сила. До рождения ребёнка. Но на самом деле… Среди вороха изменений… Больше всего Чуя был удивлён… Ухаживаниями. В плане отношений Мори оказался очень щепетильным. Дарил ему маленькие, незначительные подарки, вроде новой пары перчаток из натуральной кожи, часов с гравировкой или чокера из черного бархоата. Принимать их было странно, но Накахара даже не знал как реагировать. Возможно, таким образом Мори доказывал свои слова. Или демонстрировал благосклонность к нему, не смотря на то, что в животе Чуи растёт чужой ребёнок. В последнее время Накахара стал часто гулять по пристани в сопровождении Акутагавы. Он был единственным посторонним, кто был в курсе всего. Потому что Чуя ему доверял. Воспитанный Дазаем, совершенно запуганный и забитый. Возможно, в нём постепенно просыпался материнский инстинкт. Вот глупость. Но иначе объяснить откуда у него появилась безграничная нежность к капризной Элис он не мог. И хотя на этих прогулках он нередко виделся с бывшими коллегами, по всей мафии распространялись слухи, что командир Накахара рехнулся из-за того, что его альфа — Дазай — сбежал и стал предателем. Иногда вместе с ним гулял и Огай. В такие момент к нему никто не отваживался подойти и прогулка проходила очень спокойно. Умиротворённо. Они разговаривали на отвлечённые от работы темы. Босс интересовался его самочувствием и состоянием. Только позже Чуя с опаской предположил, что это были такие своеобразные свидания… Если бы Мори пригласил его на настоящее свидание, он отказался бы, но такими… Но такими вот прогулками, постоянным проявлением внимания и нежности… Как-то так вышло, что отношения между ними стали тёплыми. Не романтичными, но очень близкими к этому. Огай всё ещё оставался жестоким боссом Портовой мафии. Если бы ситуация сложилась по-другому, у него уже была бы пуля во лбу, но Накахара больше предпочитал о таком не думать. Он устал думать. Вся эта ответственность не только за себя, но и за ребёнка вымотала его. Он просто хотел наслаждаться. Что и делал. К пятому месяцу беременности Чуя совсем перестал себя контролировать. Ребёнок высасывал все силы и блокировал любое применение способности. Периодически беспокоили сильные головные боли, которые стихали только в присутствии Мори. Выходить на улицу удавалось всё реже. Он предпочитал не попадаться на глаза коллегам, которые могли что-то понять. Зато Чуя часто играл с Элис. Она была всего лишь даром его альфы, но имела своё полноценное сознание и радовалась ему. Огай тоже пребывал в благоприятном расположении духа. Наверное, на это повлияло то, что ребёнок признал Мори вторым отцом и требовал именно его внимания. Даже не связанные биологически они считали друг друга родными. Какая забава. Отношения с альфой постепенно выходили на уровень, когда Чуя мог в полной мере наслаждаться ими. Они были романтично-нежные. Настолько смущающие, что даже вечно бледный Рюноскэ отводил взгляд и краснел, когда босс нежно гладил щёку или руку Чуи. Накахара медленно начал понимать разницу между настоящей любовью и притворством, в которое был погружён. Возможно, между ними пока не было страсти… Но это была именно та самая, необходимая, семейная любовь, от осознания которой Чуя впервые заплакал, прижимая спящую Элис. Чуя больше не хотел расчленить Осаму. Ему просто становилось мерзко при воспоминании о нём. Ближе к седьмому месяцу у Мори назрел вопрос. Чуя растерянно посмотрел на него, пожимая плечами: — Не знаю.Раньше я хотел назвать мальчика Одасаку, а девочку Амайя. Огай удивлённо приподнял бровь. С недавних пор они жили в одной комнате, а Мори приходилось просыпаться каждую ночь. Чтобы сходить проверить Элис. Принести что-то поесть. Или посидеть вместе под луной (странное желание, но он не спорил). Всё это мало беспокоило его. Впервые в жизни босс Портовой мафии просто наслаждался своей жизнью и парой, с которой наладил отношения. — Ну, когда мы разговаривали с Дазаем на тему детей он хотел назвать их именно так. Он был очень воодушевлен. А после предательства хотелось отомстить ему и назвать ребёнка одним из этих имён. Чтобы он пожалел о том, что совершил. — Хотел отомстить ему через ребёнка? — Нет. Хотел показать ему как он жестоко обошёлся с ней. Чтобы он пожалел, что даже косвенно причинил вред. А теперь… Теперь я не знаю. Накахара вновь уставился в книгу, перелистывая страницу. Огай хмыкнул. Несмотря на несдержанность и простоту Накахары, стоило признать, это был весьма изощрённый план. — Я не хочу связывать его и ребёнка. Неожиданно изрёк Чуя, откладывая книгу на тумбочку. — Этот ребёнок никогда не был и не будет его. Накахара непроизвольно напрягся, сжав кулаки. — Если понадобится я выпотрошу Дазая, если он посмеет заявить на неё права. — Ого. Похвально, Чуя. Но всё-таки, какое имя ты хотел бы нашему будущему ребёнку? Мори примирительно улыбнулся, положив руку на кулак омеги. На кресле сопела Элис, прижимая к себе куклу. Накахара заметно расслабился и даже позволил себе намёк на ответную улыбку. — Не знаю… Возможно, когда этот ребёнок появится на свет я пойму… Она без сомнений будет удивительной… — Ну конечно же ты считаешь, что она будет удивительным ребёнком! Ты же её родитель. Мори издал весёлый смешок, а Накахара сконфуженно и зло на него посмотрел. Когда Чуя впервые взял дочь на руки он разревелся. Она была маленькой и хрупкой. Выточенной из лунного камля. С кристально белыми ресницами и пушком волос. Вся белоснежная. Лунная Богиня. Она открыла свои красные глаза и сморщилась. Накахара сжался в комочек счастья, прижимая её к себе, захлёбываясь слёзами. Мори довольно улыбнулся, положив руку на его плечо, Элис радостно махала руками, а Акутагава опирался спиной о дверь. Сторожил чужое благополучие, чувствуя удовлетворение. Накахара называет девочку Мегами и гордо растягивает улыбку. Его маленькая Лунная Богиня действительно уникальный ребёнок! Хотя даже у Мори не поворачивается язык назвать свою дочь удачным слиянием генов. Это кажется дикостью. Мегами очень тихая и спокойная. Элис восторженно называет ее сестричкой, а Чуя после небольшого отдыха наконец-то выходит на работу. Берёт непродолжительные миссии, а после спешит домой. Ведь его ждут! Ждут! Они больше не скрывают связь, но всё ещё не показывают ребёнка другим. О нём знают только Коё и Акутагава. Озаки поражена ребёнком и отношениями гармонии между бывшим воспитанником и боссом. Чуе немного стыдно, что он скрывал от старшей сестры беременность. В публичных домах, которыми руководила Коё из-за неаккуратных действий Дазая произошла утечка информации. Она едва смогла спасти безупречную репутацию. Не хотелось, чтобы она переживала ещё и из-за него. Озаки всё возможное время проводит с Мегами и называет племянницей. Так Накахаре гораздо спокойнее на миссиях, а Мори не беспокоится в порядке ли дочь. Теперь именно к ребёнку приставлен Акутагава, тенью охраняя наследницу босса. Рюноскэ польщён этим доверием. Способность Чуи наконец-то возвращается к нему. Разрушительная сила возрастает в несколько раз, урчит довольной кошкой, кольцами сворачиваясь где-то внутри. Но, к сожалению, Накахара больше не способен вызвать Порчу. Временный эффект? А может так навсегда и останется. В любом случае остановить её больше некому, поэтому он не хочет рисковать постоянно взывая к ней. Когда девочке исполняется год, она постоянно что-то бормочет. Разговаривает с Рюноскэ. Акутагава не понимает, что та говорит, но на полном серьёзе рассказывает в ответ обо всём, что происходит в мафии. Коё только смеётся на это и разглядывает Накахару, который нежно прижимает дочь. Он весь из себя становится мягким. Домашним. Все острые углы обтачиваются, выпуская наружу внутренний свет счастья. С побега Дазая проходит чуть меньше двух лет, его очередное появление на горизонте остаётся только ждать. Но Чуя не беспокоится об этом. Он, Огай, Коё и Рюноске. Все готовы отдать жизни за счастье его дочери. Она вносит в жизнь свет. На маленькую Мегами не действуют способности. Расемон рассыпается на кусочки стоит Акутагаве случайно задеть её рукавом плаща. Гравитация Чуи не может даже объять девочку. И только Элис может прикасаться к ней, возможно, потому что Мегами считает её своей настоящей сестрой. Никто из эсперов не может подействовать на наследницу. Дар идеальной защиты от любого эспера. Чудесная сила, оберегающая её. Во всяком случае так думает Чуя. Впервые она использует свою способность в три года. Мегами довольно сильно привязана к Рюноскэ. Накахара прекрасно об этом осведомлён. Но у Акутагавы тоже есть миссии и обязанности управления отрядом, он не может постоянно находиться около дочери босса. Они с Мегами читают книжку. Чуя чётко проговаривает слово, указывая на него, а она задорно произносит следом. Не заглядывая в книжку, а внимательно смотря в глаза своему папе и улыбаясь. Она просто не понимает, что он от неё хочет. Чуя устало вздыхает. — Похоже, нормально заниматься с тобой под силу только Рюноскэ. Девочка хлопает ресницами и радостно визжит, вскидывая руки вверх: — Рюноскэ! И на мгновение Накахару окатывает волна невиданной силы, прошивающей пространство. Акутагава валится у его ног. Ошарашенный и потерянный, уверенный, что несколько секунд назад стоял на пристани и принимал груз. Рыжий комично раскрывает глаза, а Мегами довольно хлопает в ладоши, повторяя лишь: «Рюноскэ!» Первым об этом происшествии узнаёт Мори, который врывается в комнату из-за громкого шума. На полу валяется Рюноскэ, рядом матерится Чуя и довольная дочка хлопает в ладоши. Способность девочки всё ещё оставляет множество вопросов. Невозможно определить радиус действия, так как осознанно управлять ей она не может. Невозможно понять в чём назначение способности. Она может развеивать другие способности, телепортировать людей или защищать себя? И невозможно определить при каких именно условиях активируется эта способность. На данный момент можно точно установить, что способность работает на Акутагаву. И что в будущем он, как минимум, станет её лучшим другом. Потому что один раз поняв, что при желании Рюноскэ может появится из воздуха, девочка активно пользуется этим, постоянно призывая его. И если в других вопросах Мегами непрекословно слушается родителей, на запрет вызывать Акутагаву, начинает призывать только чаще. — Не самый худший вариант будущего зятя. Во всяком случае без вредных привычек и работящий. Отчаянно произносит Накахара, вздыхая. Мори молча кивает ему в знак солидарности. Омега ещё не уверен как дети эсперы узнают о способности. Огай говорит, что в какой-то определённый момент они просто осознают её наличие у себя. И Чуя ждёт этого с нетерпением. Чем быстрее Мегами пробудит и начнёт контролировать способность, тем ему будет спокойнее. А пока она совсем маленькая и ещё даже нормально читать не умеет. Четвёртое день рождение дочери празднуют всей организацией. Не так давно Огай представил подчиненным пару с дочерью. Все были удивлены, а несколько особо отбитых даже напомнили, что парой Чуи был именно Дазай. После увеличенного числа сожженных трупов, все мафиози перестали задавать вопросы и радушно приняли новый статус этих двоих. Распространять информацию о дочери босса было всё также запрещено и приравнивалось к тому, чтобы открыто бросить вызов. Естественно о том, что Мегами кровно связана с Дазаем сказано не было, но особо этот факт не скрывался. Умные догадаются и смолчат. А тех, кто полезет к его дочери, Мори убьёт сам. В четыре года случилось то, чего так сильно боялся Чуя… — Я выйду замуж за Рюноскэ! Настойчивая рука крепко держала плащ Акутагавы, а глаза грозно смотрели на удивлённых Чую и Мори. Огай сидел в кресле, а омега через его плечо разглядывал один из отчётов. Они переглянулись. Белоснежные брови сдвинулись на переносице. — Я. Выйду. Замуж. За. Рюноскэ! Рука сильнее потянула плащ и послышался треск ткани. Мегами махнула рукой и стукнула кулаком по столу. Обычно такая тихая, спокойная, послушная и маленькая Мегами. У Чуи нервно задёргался глаз. Мори улыбнулся и добродушно… Добродушно… Нет, далеко не добродушно поинтересовался: — Кто тебе вообще рассказал о таком? Девочка серьёзно уставилась на него, смотря прямо в глаза. — Я спросила что такое супр… Она замялась, но ещё раз дёрнула плащ безжизненно стоящего Акутагавы и на одном дыхании выдала: — Супружество! Тётя Коё сказала, что когда женщина вырастит она может выйти замуж за любимого мужчину, который всегда оберегает её и заботится о ней. Я выбрала! Я хочу выйти замуж за Рюноскэ! Накахара кинул взгляд на Рюноскэ. Тот стоял ни жив, ни мёртв. Находился в полной прострации — за границей этого мира. Ну что ж. Приехали. — Дорогая, ты же ещё очень маленькая… — Но! Рюноскэ! Рюноскэ же… Их дочь впервые на памяти родителей запаниковала и даже отпустила плащ, начав махать руками в стороны. — Рюноскэ же заберут! Отвратительные женщины заберут Рюноскэ! Мори и Чуя снова переглянулись. Огай изогнул бровь. — С чего ты взяла, родная? — Рюноскэ такой хороший! Какая-нибудь обязательно заберёт, мне надо сейчас! Сейчас надо, чтобы, когда вырасту, он был моим! Мори примирительно поднял руки. — Давай как раз и поговорим, когда вырастешь? Тогда сможешь выйти замуж за кого захочешь. Мегами яростно вскинулась. — Сейчас надо! Сейчас! Он же уйдёт. Чуя вновь кинул взгляд на Акутагаву и весело хмыкнул. Уйти не уйдёт, а вот уползёт… Так действительно. Видимо, решив не разбираться в том, что здесь творится, Рюноскэ пытался незаметно выползти из кабинета. Наивный. Если понадобится, Мегами его из воздуха достанет. Страшная вырастит женщина. Накахара замаскировал смешок и хмыкнул. — Дорогая, он никуда от тебя не уйдёт. — Отец! Хочу себе Рюноскэ! Она злобно ударила кулаком по столу. Мори устало посмотрел на любимую дочь. Обычно она ничего не просила и была довольна холодна к материальным ценностям. Радовалась только только вниманию родителей. И в общем была чудесным ребёнком, о котором можно было только мечтать. — Хорошо, будет твоим Рюноскэ. Как вырастишь выйдешь за него замуж. Обещаю. Накахара удивлённо посмотрел на своего альфу, а где-то с пола хрюкнул Акутагава. По всему штабу разнесся радостный вопль ребёнка. Мегами уже пять лет. Она тихая и спокойная, но порой ей в голову приходят странные идеи. Всё-таки она ребёнок. С Хироцу теперь живёт огромная собака. И они кое-как уговорили Рюноскэ забрать вредную кошку, которую принесла дочь. Девочка растёт в мафии и ежедневно видит смерти. Но остаётся образцом сострадания. Каждый вечер они проводят с ней, но днём слишком заняты. Обычно в штабе остается только Огай, а иногда и он куда-то уходит. Большую часть дня Мегами проводит с Рюноске и Коё. Они гуляют по территории мафии и городу. Редко, когда Коё занята, Акутагава берёт девочку с собой на безопасные миссии. Количество заданий Рюноскэ заметно сократилось с рождением дочери босса. Везде где требовалось применение разрушительной силы отправляли Чёрных ящеров или Чую, довольного возросшей силой. И даже надоедливое Детективное Агентство, которое было основано несколько лет назад, не так сильно мешалось под ногами. В один из дней Мегами тихонько подходит к родителям. Едва слышно. Чуя и Огай выжидающе смотрят на неё, оторвавшись от документов. — Ну, что в этот раз начудила, мелкая? Довольно скалился Чуя. Да, этот ребёнок пошёл характером в него. Такая же сокрушительная и при этом аккуратная. — Нет. Я из-за другого… Она серьёзно смотрит на них и подойдя поближе поочередно глядит на отца и папу. Даже Огай откладывает всё в сторону, тщательно осматривая дочь на предмет ранений. — Отречение… Чуя непонимающе поднимает бровь и повторяет: — Отречение? — Отречение бога разрушений. — Что это значит? Огай с сомнением приподнимается с места. — Так называется моя способность. Отречение бога разрушителя. Способность Мегами заключается в искажении и контроле реальности. С помощью этого она может переносить или телепортировать любые вещи. И даже расщеплять их структуру на чёртовы молекулы! Именно поэтому на неё не действуют чужие способности! Её сила деактивирует любое воздействие этой реальности на носителя. Если она знала место, предмет или человека, то могла воздействовать на него. Чуя ликует. У способности есть и ограничения. На любые самоосознанные формы жизни, сила расщепления не работала. Только перемещение. Глупо звучит, но похоже у этой способности есть определённая мораль. Также она не может расщепить Элис и Расёмон. Из чего становится ясно, что дар зависит от чувств и привязанностей самой Мегами. Способность позволяет девочке свободно парить в воздухе, избегая ранений. И хотя она не может менять вес объектов, как папа, но это и так невероятно разрушительная сила. Абсолютная защита и абсолютное разрушение. Симбиоз способностей бывшего Чёрного дуэта. Ящик Пандоры, запечатанный в маленькой пятилетней девочке, которая доверчиво жмётся к ноге Акутагавы. Она смущена вниманием Хироцу и Коё. Чуя только хмыкает удовлетворённо, а Огай за талию прижимает его к себе. Накахара счастлив, ведь его дочь в безопасности. Всегда будет в безопасности. Большего для счастья ему не нужно. Довольный босс Портовой мафии насмешливо интересуется: — Может, заведём еще одного ребёнка? На что рыжий от удивления въезжает своему альфу локтём под рёбра, тот в ответ даже не морщится. — Ты сошёл с ума? Если у этого ребёнка будет твоя способность, то у нас будет сразу четыре ребёнка. Мегами, Элис и… — Ты что-то имеешь против? Мори довольно улыбается, поглядывая на Мегами. Она демонстрирует силу, то материализуя в руках заколку Коё, то монокль Хироцу. Чуя тушуется, по щекам пятнами разливается яркая краска смущения. — Нет. Мне нравится эта идея. Только давай чуть позже, ладно? Мори удивленно смотрит на него. — Совсем скоро снова появится Дазай и станет неспокойно. — Почему ты так уверен в этом? — Я просто знаю это. Чувствую. Огай хмыкает. Он всегда считается с мнением своего омеги. — Кстати, что по поводу Детективного Агентства и назревающего конфликта с Гильдией? — Выгоднее всего заключить с ними перемирие на время действия гильдии. Совсем недавно Йокогаму покинул Достоевский. Видимо, он не нашёл то, что так старательно пытался вынюхать. Чуя расслабляет плечи, облегчённо выдохнув. Так-то лучше. Фёдор Достоевский являлся тёмной лошадкой мира людей со способностями. И вполне возможно захотел бы украсть Мегами и использовать её силу. Трём организациям эсперов слишком тесно в маленьком городке. — Я не удивлюсь, если встречу своего ученика в составе Детективного Агентства. Чуя фыркает в ответ: — Дазай Осаму и помогает другим людям? Мы точно говорим об одном и том же человеке? О том, кто с радостью до смерти изводил пленников и товарищей? — О, поверь, мой дорогой Чуя, он достаточно умён, чтобы занять тёплое местечко там, где я до него не достану и ты не сможешь выцарапать ему глаза. — Даже если так. Я посмотрю, как Мегами отомстит ему за каждый шрам Рюноскэ. И довольно улыбается. Где-то на другом конце города чихает Дазай, разбирая бумажки. Ему не нравится эта волокита. Но Куникида заставляет его, подпинывая. В отместку за непредвиденные траты на нового члена Детективного агентства — Ацуши Накаджиму. Он даже не представляет какой сюрприз его ожидает на территории мафии.