Моя Королева

Шан Цинхуа замирает, когда впервые видит своего персонажа, в которого вложила так много души. По сравнению с ней, она выглядит, как маленькая, совсем крошечная мышка. Она пищит «Моя Королева» и низко кланяется, думая, что положение у нее хуже некуда и нужно как-то из него выбираться. Только стоит посмотреть в глаза, как дрожь охватывает тело и голос предательски дрожит. Мобэй Цзюнь также прекрасна, как и в ее фантазиях. Шан Цинхуа понимает, что если отбросить боязнь, то следующее чувство будет восхищение. Северная Королева красива во всем, даже когда движется, завораживает своей походкой. И Цинхуа рыдает в душе, жалея, что не сможет даже прикоснуться к своему ребенку. А потом она сравнивает Ло Бинхэ и Мобэй Цзюнь и понимает, что сердце отдает предпочтение именно второй. И она снова рыдает в душе, смотря на плавную и гордую походку женщины. Кусает губы, стоит ей заметить, что глаза смотрят уже не с таким холодом, как раньше. Шан Цинхуа кричит, бьется головой об стену, спрашивая себя, зачем создала такую охуенную женщину, от которой идет голова кругом. И руки предательски дрожат, стоит ей немного постоять рядом с ней. «Я не влюблена», — говорит Шан Цинхуа, рассматривая краем глаза руки женщины. И будет даже рада косоглазию, главное еще немного полюбоваться длинными пальцами и острыми ногтями. А руки у нее бледные, холодные и все равно к ним хочется прикоснуться, несмотря на то, что Шан Цинхуа холод не любит. Она повторяет, что не любит Мобэй, и снова завороженно смотрит, продолжая пищать «Моя Королева». Кажется, что холод пробирается до сердца, украшая его красивыми узорами и, Цинхуа не против, главное, чтобы разрешили находиться еще некоторое время рядом. Шан Цинхуа вздрагивает, сидя за документами и, думает, что она, блять, влюблена. Влюблена в Мобэй Цзюнь, Королеву Севера, своего персонажа созданного из своих же фетишей. Ей хочется умереть от этого понимания, куда-нибудь спрятаться и ни в коем случае не появляться перед женщиной. Не придумав ничего лучше, Шан Цинхуа начинает избегать Мобэй. Убегает словно мышь от кошки, находя все новые и новые отговорки, слушая стук собственного сердца, и продолжая тихо пищать «Моя Королева». — Ты меня избегаешь? — спрашивает Мобэй Цзюнь и Цинхуа замирает, широко раскрывая глаза и крича в голове, что, да! , она ее избегает. — М-моя К-королев-ва, н-ни в коем случае. Шан Цинхуа не замечает, что снова начинает запинаться и пищать, будто кто-то наступил ей на горло. Она забывает, что у нее в руках документы, начиная размахивать руками, что-то говоря, а потом охает, когда свитки падают на пол со звонким звуком. Шан Цинхуа просит прощения, собирая все с пола и сдерживая слезы в уголках глаз. Ругает себя, не замечая, что Мобэй все слышит, сидя рядом с нею и подбирая свитки. «Это самое клишированное клише», — думает Шан Цинхуа, покрываясь краской и стараясь не смотреть на женщину. Та немного наклоняет голову, рассматривая преданную служанку и чему-то своему кивая. Шан Цинхуа внутренне пишет завещание, отдавая все свои вещи сестре Шэнь Цинцю, и умирает. Потому что эти глаза связывают ее невидимыми веревками, притягивая к своей хозяйке. И в конце концов притянули. Шан Цинхуа ощущает холодные пальцы на руках и такие же холодные губы на своих. Она пищит, как мышь, когда ее поймала кошка, и уже точно умирает. Потому что это невозможно. Потому что Шан Цинхуа не заслуживает эту охуительную женщину. Ей нужен кто-то другой, более сильный, более красивый, более умный и еще более. Но Цинхуа цепляется за ворох накидки, сжимая в пальцах мех и обреченно отвечая на поцелуй. «Да пошло оно все нахуй!» — думает она, ощущая себя счастливой. Ей нужно хотя бы еще минуту почувствовать эти чертовы губы, чтобы понять, что Шан Цинхуа не влюблена. Она уже любит и, наверное, еще любила до попадание в тело Цинхуа. А еще она думает, что в ее жизнь пусть будет хоть что-то правильное.