я - Холмс

– Я нашла то, что ты просил.       Вхожу без стука и кидаю общую папку с документами из больницы на стол прямо перед носом брата, после чего тот тут же отрывается от микроскопа и поднимает на меня глаза в момент, когда я прислоняюсь поясницей к столу и скрещиваю руки на груди, тараня взглядом стену перед собой.       Два дня назад Шерлок попросил меня отыскать некоторые документы, собрать полную историю болезни его нового клиента, начиная с две тысячи второго года. Точнее, просьбой это было назвать сложно, он, скорее, просто набрал мой номер и выложил всё как на духу ровно в ту же секунду как я взяла трубку. К счастью, он наконец приучился делать это, посвящая меня во всевозможные детали происходящего, отвечая сразу на почти все вопросы, которые я могла бы задать, ибо знает, что помогать я не стану, если он не введёт меня в курс дела. Когда-то он со мной пытался спорить на эту тему, звонил, давал минимум деталей, только цель и желательные сроки выполнения. Но, после того как мистер Холмс просидел несколько дней, а по итогу узнал, что я ещё якобы не бралась, спеси у братишки поубавилось. – Я ведь просил, неужели так сложно было это сделать?! – Ты не просил, ты просто поставил меня перед фактом, что я должна это сделать и свалил, ничего толком не объяснив. – Чёрт возьми, Талия, это срочно! – Я не твоя подчинённая, Шерлок, чтобы безоговорочно выполнять всё, что ты мне скажешь, поэтому и пальцем больше не поведу, если ты не будешь вводить меня в курс дела. В противном случае, можешь искать себе другого человека, обладающего такими же полномочиями, как у меня – раз, и готового подставлять ради тебя свой хвост – два.       Последнее стало хэдшотом. Сколько бы людей ни были готовы помогать Шерлоку по мере необходимости, в случае чего подставлять свою шею ради него были согласны немногие. Более того, сам Шерлок не всем мог доверить некоторые… детали дела, как и помощь в их поиске.       После этого он всё мне рассказал, что позволяла ситуация, и как только я полностью убедилась, что этот уж не пытается меня обдурить, то протянула ему папку с готовыми бумагами в руки с очаровательной улыбкой и фразой «рада сотрудничеству».       Дотошная?       Может быть. Но не стоит забывать то, с кем я прожила свои три десятка лет.       И это не просто капризы. Я считаю, что должна знать, на что подписываюсь. Да, в крайнем случае я всё сделаю для брата, если ему действительно понадобится помощь в момент, когда он в силу обстоятельств не сможет мне всё изложить, только вот в остальном я предпочту знать, во что ввязываюсь сама и во что ввязывается он.       Если быть совсем уж откровенной, хоть мы с семьёй и привыкли ко всей... специфике работы детектива, порой я страшно за него волнуюсь, хоть и не всегда это показываю, скрывая беспокойством за себя. – Всё до последнего? – брат переводит взгляд с меня на папку и неторопливо берёт её в руки, открывая на первой странице. – Всё. Пришлось тотально влезть в базу данных, так как помотало его по миру знатно. Уж думала, придётся звонить Майкрофту. – Ещё кого-нибудь просила? – Да, пару приятелей, но те люди надёжные, лишних вопросов не задавали. – Шерлок замолк, мельком пробегаясь глазами по страницам, должно быть, основным изучением займётся позже. – Почему ты постоянно просишь меня, а не Майкрофта? Ему бы всяко проще было этим заниматься без риска, что накроют сверху.       Младший Холмс глянул на меня таким взглядом, будто я сморозила самую величайшую глупость на свете и опустилась даже ниже Андерсона в его глазах. Разумеется, помимо занятости Майка, с которой он может запросто послать гулять по хутору, я знаю о том, какие у братьев отношения, ведь зачастую именно я оказываюсь между молотом и наковальней, после чего выступаю посредником в примирении, если этому вообще можно дать такое определение, так как пытаться хоть на миллиметр сдвинуть этих двоих с принятых и с жаром отстаиваемых позиций равносильно попыткам драться с двумя хищниками одной палкой – теоретически можно, но крайне нерезультативно и есть вероятность, что тебя просто-напросто сожрут. Посему Шерлоку было бы проще съесть разом целую пачку своих никотиновых пластырей, чем лишний раз обратиться с какой-либо просьбой к нашему старшему, но ведь и я говорю не про обычные случаи. Да, сегодняшнее дело – плёвое... по большей степени. С ним лишь геморроя много было, да вот только ни единожды получалось так, что я рисковала как минимум вылететь с работы или что серьёзнее – попасться крайне нежелательным людям, с коими встречаться вообще не стоит, иначе ввяжешься в какое-нибудь дерьмо так, что потом не только чистой не выплывешь, но и никогда в жизни больше не отмоешься. Ведь речь идёт не только о карточках пациентов, к информации из которых я ещё имею так или иначе свободный доступ. Порой приходится использовать свои навыки взломщика, дабы выудить то, что вообще ни коем образом не должно попадаться на глаза левым людям. Порой приходится даже идти в обход разведки Майка, на чём уже не раз я рисковала попасться, но мне везёт, ибо чаще всего брат узнаёт о наших с детективом тёмных делишках уже после того, как мы всё сделали или прошли данный этап расследования. К счастью, моя помощь такого рода требуется не каждый день, и даже не каждый месяц, но в любом случае, если бы мой определённый... не шибко законный вид деятельности на самом деле перешёл все допустимые границы, от последующих проблем меня не уберёг бы даже Майкрофт. – Может ещё спросишь, зачем я вообще занимаюсь расследованием преступлений? – он снова опустил взгляд на документы, сделав вид, что безумно занят и ему нет резона адекватно отвечать на мой вопрос. – Ты понял, о чём я говорю, Шерлок. – Голос звучит твёрдо, а сама я немного хмурюсь, поворачивая голову к нему. – Я люблю тебя, но ты считаешь такой риск оправданным? Это уже помалкивая о том, под какой порой монастырь ты меня подводишь.       Брат сидит неподвижно, лишь глаза продолжают бегать по строчкам медицинских отчётов. Впрочем, готова поклясться, сейчас он вообще не концентрируется на смысле того, о чём читает. – Шерлок! – Ты считаешь, я не просчитываю риск, которому тебя так или иначе подвергаю? – он поднимается со стула, почти бросая папку на стол и с грохотом ставя на него же руки. – Я знаю о твоих силах, способностях и возможностях всё. Я знаю всё о тебе, даже то, чего ты, вероятно, сама о себе не знаешь. – На этом моменте я лишь многозначительно приподняла бровь. Да, он действительно считывает меня лучше любого рентгена, но порой не замечает (или не хочет замечать) очевидного. Или же делает вид, что не замечает. – Я едва ли задумаю рискнуть, если пойму, что с определённой долей вероятности ты можешь где-то проколоться и попасться.       Он хмурится, смотря в упор глаза в глаза. Нет, он не орёт, говорит спокойно, лишь слышится чёткое раздражение в голосе. Судя по всему, он уже ходил малость взвинченный незадолго до того, как я зашла. Или же действительно периодически думает о риске своих просьб для меня и откровенно бесится, что я сомневаюсь в таких элементарных вещах. – Ты знаешь, что в своих делах доверия у меня к тебе больше, чем к Майкрофту и половина того, что я делаю, вообще до него не доходит, в отличие от тебя. Хотя бы потому что ты не начинаешь приседать мне на мозг, когда я о чём-то с тобой говорю. – Он более-менее успокоился и вернулся обратно на стул, сложив руки на коленях. – Майкрофт только по мозгам ездит, а я, разве что, по голове тебе дать могу. Действительно, очевидный выбор принятия стороны. – Усмехаюсь и отрываюсь от стола, заходя Холмсу за спину и обнимая его за шею. – Ладно тебе, не дуйся. Я просто спросила. Ты ведь понимаешь, что от Майка проку зачастую больше, чем от меня.       Шерлок, до этого следивший за мной взглядом, даже головы не повернул, когда я оказалась позади него. Лишь накрыл мои руки своей, когда я обняла его. Я примирительно поцеловала брата в макушку, после чего легла на неё подбородком.       Если так подумать, то едва ли мы уже точно вспомним, в какой именно момент я начала ему помогать, так как когда-то моё отношение к братьям, как и к работе младшего, слишком кардинально менялись. Часть детства я была очень открытой и тянулась к родственникам, но всё изменилось после того, как меня натолкнули на некие документы, где говорилось, что люди, коих я считала своими родителями, оказывается, мне не родные. Едва ли бы это сильно меня подкосило в другой ситуации, но… учитывая то, в какой семье я росла, ударило это достаточно больно. Мои старшенькие начали проявлять свои гениальные способности, а я была как белая ворона. Если уж даже Шерлока Майкрофт считал туповатеньким, то что говорить обо мне! По крайней мере, таковой себя считала, что послужило в тинейджерском возрасте заскокам наподобие «это вы у нас гордость рода Холмсов! Не забыли ли вы, дорогие братья, что я не обладаю столь экстраординарными способностями, как у вас?». На самом деле это были лишь слова ребёнка с ущемлённым самолюбием и заниженной самооценкой, о чём мне ни единожды говорили. В отношении родителей я никак не изменилась на тот момент… А вот от братьев сильно отстранилась, о чём очень жалела впоследствии.       Изменения начались лишь на первом году моего обучения в университете, где мы учились вместе с Шерлоком, но на разных факультетах. К тому времени я уже подостыла и не пыталась отстраниться от Майкрофта и Шерлока, но каких-то тесных братско-сестринских отношений у нас всё ещё не было. Учёба, а также окружающие меня там люди дали понять, что хоть я и не обладала такими врождёнными способностями, как у парней, но жизнь с ними сказалась на моём восприятии окружающего мира. Я всю жизнь наблюдала за ними, слушала их, следила за ходом их мыслей и так или иначе заточила этим свой разум.       После одного из моих замечаний, на которые я даже толком внимания никогда не обращала, ребята со смехом сказали одну единственную фразу, которая плотно въелась мне под корку. «И она ещё говорит, что не одной породы с тем шизиком!»       В тот момент я словно ото сна очнулась. Это предложение перевернуло мой мир так же, как некогда увиденный документ об удочерении. – Считаете, мы похожи? – Она ещё спрашивает! Если ты переживаешь, что когда химфак пойдёт убивать твоего брата, мы и тебя с ним на пару прихватим, то не беспокойся, мы тебя не отдадим. Ты хоть и бываешь занозой в одном месте, но всё же не такая раздражающая зазнайка.       Всё это было сказано со смехом, но если бы ребята тогда знали, как сильно это на меня повлияло.       К тому же, во время учёбы Шерлок часто помогал мне с химией, которая ни в какую не хотела мне даваться. Постоянные «дополнительные занятия» с ним, а также вечные пререкания вне уроков, в процессе которых мы начинали в шутку чуть ли не драться, сделали своё дело. Мы стали ближе, чем когда бы то ни было. Последний год я доучивалась без него, и, признаться, ужасно по нему скучала. Как и по Майкрофту, который в силу своей занятости не мог часто меня навещать, но с которым тоже всё начало постепенно нормализовываться. Кажется, я была, и по сей день являюсь его любимой «аквариумной рыбкой», которую он периодически даже хвалит за сообразительность.       Затем, если кратко, я выпустилась и устроилась в больницу, где зарекомендовала себя как очень хороший специалист. Где-то в этом промежутке я и стала помогать братцу с его делами, попутно следя за тем, чтобы этот нарколыга не баловался чем попало. Ещё во время учёбы я начала баловаться хакерством, чем по сей день периодически и пользуется Шерлок.       Да, я не такой гений современности, как мои любимые братья. Но я – Холмс. И сомневаться в этом уже не приходится.       И я буду помогать своей семье, своему брату до тех пор, пока вообще в состоянии это делать. – Сомнительно утверждение. – Шерлок усмехается, в очередной раз намекая на их отношения со старшим братом. – Ты простодушнее и работать с тобой приятнее. – ЧЕГО?!       Резко выпрямляюсь, переставая его обнимать, и сначала даю ему подзатыльник, а затем валю со стула прямо на ковёр. Только вот падаю вместе с ним, ибо не успеваю выдернуть руку и этот уж утягивает меня за собой. – Ты кого тут простодушным назвал, кучерявый?! – наигранно грозно ругаюсь я, нависая над ним и пытаясь дотянуться руками до шеи детектива, в то время как сам он, терпя редкие удары локтями по рёбрам, то и дело перехватывает мои руки, стараясь держать их от неё подальше. Своей вознёй мы поднимаем кучу шума, на который вскоре собираются зрители. – Вы чем тут занимаетесь опять? – в комнате появляется Джон, сначала явно озадаченный данной картиной, но вскоре это зрелище однозначно поднимает ему настроение. – Он козёл! – выкрикиваю я, отвлекаясь на Ватсона, чем и пользуется Шерлок. – О, поверь, это я знаю, - хохочет Джон, наблюдая за тем, как его друг валит сестру рядом с собой, придавив её одной рукой, а другой сжимая руки за запястья. – Всё! Лежи!       Сначала я ещё секунд десять пытаюсь вырваться, но потом сдаюсь, лишь устало падая головой брату на грудь. Комната наполняется смехом двух валяющихся на полу Холмсов, а наблюдающий за этой картиной доктор Ватсон только головой качает, в шутку бормоча что-то вроде «По тридцатнику уже каждому, а ведут себя как дети».       Да, порой мы позволяем себе вести себя подобно детям, словно возвращаясь в почти беззаботные студенческие годы. Не хватает только Майкрофта, терпеливо ожидающего момента, когда мы, наконец, закончим. Но именно ради этих моментов я живу. Ради полного единения со своими близкими. И именно в такие моменты я понимаю, что сделаю всё, что ни попросил бы мой безрассудный брат, лишь бы облегчить ему жизнь и снова увидеть эту улыбку.