Чужие чувства

      Резкий крик учителя о том, что они приехали прервал Томаса. Может, это к лучшему? Блондин приоткрыл рот и посмотрел на Дилана, не зная что сказать.       Руки Дилана дрожали, а они еще больше задрожали, когда Томас накрыл своей рукой дрожащую руку О’Брайена. Дилан сглотнул, понимая, к чему идет речь. Да, он всегда замечал тёплое и какое-то особенное отношение Томаса к себе, но почему-то раньше юноша думал, что это просто дружеская привязанность, которая может испариться, но с каждым днём Дилан ощущал чувства Томаса, которые всё больше и больше росли. Это нравилось Дилану, и каждый раз сердце замирало, или же ускоряло свой ритм. Было приятно ощущать его тепло, но слова, которые он произнёс тогда в школе давали о себе знать и Дилан просто боялся. Он боялся, что причинит боль Томасу, а его наоборот каждый раз хотелось спасать и защищать, как например с падениями или же с одиннадцатиклассником… Но правильно ли всё это будет? И почему Томас сам не может определиться? Дилан боялся, что Сангстер может в любой момент просто отвернуться, сказав, что это дружеская привязанность или же ложные чувства, но Дилан не хотел так думать, так как прекрасно понимал и чувствовал, что Томас действительно испытывает к Дилану что-то больше дружбы.       О’Брайен уже собирался ответить, как услышал голос учителя, оповещающий о том, чтобы все вышли из автобуса, так как они приехали к музею, в котором должна быть экскурсия. Дилан нахмурился, проклиная все на свете. Брюнет вздохнул, посмотрев на Томаса, а после встал и вышел из автобуса. Дилану не хотелось отталкивать Томаса, нет, но мысли сомнений, которые так и витали в голове О’Брайена не давали сказать слова, которые Дилан хочет сказать. Выйдя из автобуса, темноволосый смотрел под ноги, боясь встретиться взглядами с Томасом.       Томас шёл сзади Дилана, закусив губу. Брюнет хотел что-то сказать ему, но их прервал учитель. С этого момента он возненавидел учителя по физике вдвойне. Ещё и О’Брайен так быстро ушёл, будто не хотел говорить об этом с Сангстером. Было очень неспокойно на душе, а вдруг брюнет не чувствует того же, и именно поэтому так резко ушёл? Блондин встряхнул головой, вздыхая. Они зашли в музей, и им стали что-то показывать и рассказывать, но парню было всё равно. Спереди стоял кое-кто поинтересней, буря под названием Дилан О’Брайен. Эх, как бы хотелось тоже почувствовать, что же Дилан чувствует к нему.       Экскурсия была немного скучной, несмотря на то, что Дилан пытался сосредоточиться. От экскурсии постоянно отвлекали мысли о Томасе, которого брюнет потерял из виду, а поворачиваться и искать его взглядом было бы глупым. И ещё отвлекал смех Хонга, который постоянно смеялся со своими друзьями из-за чего. Это, естественно, отвлекало экскурсовода и она старалась не обращать внимание, продолжая рассказывать историю картины какой-либо, а замечания делали учителя, которые были не довольны и говорили, если такое ещё раз произойдёт, то Ки будет сидеть в закрытом автобусе один. На минут пять азиат, конечно, затыкался, но потом всё равно продолжал что-то обсуждать и смеяться. Ладно бы, если говорил бы шёпотом, как некоторые, но он в открытую говорил и смеялся. Дилан закатывал глаза и продолжал слушать экскурсовода или вновь погружать в мысли.       Брюнет уже не знал как ему излечиться, чтобы попытаться не думать о Томасе. После разговора в автобусе Дилан боится к нему возвращаться, потому что боится, что такой человек, как Дилан ему не нужен, он же сам это сказал… Вздохнув, юноша попытался каждый раз сконцентрироваться на словах экскурсовода, но это не удавалось. Несколько раз в глаза попадался Томас, с которым он встречался глазами, но юноша всегда первый и отводил взгляд, чувствуя неловкость.       Экскурсия длилась около двух часов и, естественно, все безумно устали. Даже Хонг через час выдохся и у него не хватало слов, чтобы пошутить. Ноги безумно болели, а голова не хотела соображать, поэтому все ученики вяло плелись за экскурсоводом, надеясь, что скоро всё уже закончится. Когда экскурсия закончилась, учителя сказали всем ученикам подходить к автобусу, что все и сделали. О’Брайен безумно надеялся, что сейчас они поедут в отель и отдохнут, потому что всё тело безумно болело, ведь ещё есть и завтрашний день для какой-то экскурсии.       Сев в автобус, брюнет сел на свое место, боясь, что незаконченный разговор продолжится, но брюнет вздохнул и выдохнул, понимая, что бегать так нельзя. Он сам испытывал привязанность, симпатию к Томасу, но просто после слов в школе боится это сказать Сангстеру, хотя так бы все было бы гораздо легче.       Томас спокойно зашёл в автобус, садясь на своё место. Он даже не посмотрел на Дилана, ведь не хотел доставлять ему проблем. Сангстер, конечно, не слушал на экскурсии ровным счётом ничего, погружаясь в свои мысли. Он решил, что Дилан не испытывает к нему ничего, поэтому и не общается с ним, старается избегать. А может ему просто нужно время, как нужно было оно Сангстеру. Ведь по взгляду О’Брайена, блондин понял, что испытывает совсем не дружеские чувства, и брюнет ощущает их каждый раз. Парень повернул голову к окну, смотря на красивые пейзажи этого города. Он решил, что соберёт вещи и переедет из номера Дилана куда-нибудь, чтобы не мешаться ему под ногами.       Слава Богу, что учителя всё-таки решили, что поедут в отель, потому что видели, как ученики устали. Дилан был рад этому, но он понимал, что в отеле всё-таки заговорит с Томасом, чтобы им точно никто не мешал.       Когда автобус остановился, Дилан не спеша вышел из него и поплёлся в сторону отеля. Он видел, что Томас шёл впереди него, что заставило брюнета поджать губы и ощутить серьёзность Сангстера. Он боялся, что сегодняшним своим молчанием он все испортил, но Дилану просто было тяжело. Тяжело от того, что Томас все узнал. Тяжело от того, что из разговор всегда какой-то недосказанный. Дилан решил подняться по лестнице, а не на лифте. Их номер с Томасом находился на третьем этаже, поэтому каких-то усилий не стоило просто подняться по лестнице. Зайдя в номер, брюнет увидел Томаса. Сердце замерло, когда Дилан увидел Сангстера, который собирал вещи. Он не понимал зачем он это делает. Нахмурившись, темноволосый подошёл ближе, смотря на юношу, который и не замечал будто Дилана. — Что ты делаешь?.. — тихо, но серьёзно спросил Дилан. — Собираю вещи, не видно что ли? — быстро ответил ему Томас, не настроенный на серьёзный разговор. Хорошо, что он не все вещи разобрал. Когда он положил последнюю вещь, то застегнул чемодан, проходя мимо Дилана вместе с ним.       Дилан, честно говоря, охренел от всего происходящего. Еще три часа назад Томас был готов всё обсудить, а сейчас? Темноволосый взял свободную руку Томаса, крепко её сжимая, не собираясь отпускать. — Томас, неужели нельзя все нормально обсудить? Зачем переезжать? Я разве тебе сказал что-то, что могло тебя обидеть? — Дилан не выдерживал и говорил всё так, как есть. Посмотрев на их руки, брюнет увидел на запястье Томаса синяк, что заставило его быстро отпустить руку, но отпускать он его просто так не собирался, поэтому аккуратно повернул Томаса к себе лицом, положив руки на плечи. — Ты думаешь, что я такой безразличный и мне всё равно на твои чувства, когда в автобусе я так с тобой разговаривал и во время экскурсии игнорировал твои взгляды? Просто мне обидно, что ты узнал всё именно так. Я хотел тебе рассказать по-другому, если бы вообще решился…       Томас смотрел куда только можно, но не Дилана. Парень считал, что любые слова сейчас будут лишними, ведь брюнет и так чувствует его эмоции. Наверно он сейчас чувствует, как Сангстеру больно, хотя он сам не понимал почему. — Я не хочу, чтобы ты чувствовал ту боль, что чувствую я… — парень отошёл от Дилана. — Отвернись, не смотри на меня, Дилан… — блондин опустил голову, чувствуя, как в глазах скапливаются слёзы. — Зачем мне Ки вообще рассказал это? Зачем? — Томас закусил губу, сжимая руки в кулаки.       Дилан прикрыл глаза, но сразу же обнял Томаса. Он понимал, что ему не легче, но это надо было просто обсудить, иначе никак. Через это объятие брюнет постарался дать понять, что он рядом. И морально и физически. — Томми, я всегда чувствовал чужую боль, но чаще я чувствовал свою. Я видел, как тяжело родителям со мной, отчего мне хотелось уйти из этой жизни, — Дилан прикрыл глаза, аккуратно гладя блондина по голове, надеясь его таким образом успокоить, хотя тот всё равно всхлипывал. Воспоминания о мыслях суициде всплыли в голове, что заставило Дилана зажмуриться, — но я понимал, что от этого я им причиню только боль. Томми, ты стал мне близким человеком, хотя я и вовсе с тобой почти и не разговаривал… Да, не честно получается, что я чувствовал твои чувства, но я по-другому не могу, понимаешь? Я пытаюсь с этим бороться, но смотря на человека я чувствую его чувства. И знай, что ты мне дорог. Дороже, чем кто-либо.       Томас держался до последнего. Блондин отстранил Дилана за плечи. Нельзя привязываться, нет. Это принесёт боль О’Брайену, да и Сангстеру тоже. В какой-то момент парень решил осмыслить слова брюнета. Он сказал, что Томас ему очень дорог. Парень задумался. Он ведь не выбирал, рождаться ему со способностью или без? Почему Сангстер уходит, если может дать им обоим то, чего они так долго уже хотят? В какой-то момент башня внутри Томаса сломалась и он, не сдерживая слёз, просто прижался к Дилану, обвивая шею руками. Голову он уткнул ему в плечо, пряча свои слёзы.       Дилан просто без слов обнял Томаса в ответ. Да, было больно, но эта боль заменялась приятным объятием. Юноша обнял Томаса за талию, прижимая его к себе ближе, а сам уткнулся в шею парня, аккуратно касаясь губами. Этот момент О’Брайен старался сохранить в памяти навсегда, навсегда запомнить какого наконец-то обнимать Томаса, ощущать его худые ребра. — Прости, Томми… — прошептал Дилан, обнимая еще крепче.       Томас улыбнулся, зарываясь рукой в волосы брюнета. Он стал перебирать их, поглаживая. Хотелось вечно так стоять, наслаждаясь друг другом. Сейчас было всё понятно без слов. Ощущение спокойствия и умиротворение захватило Сангстера, а он был и не против. Ему нравилось обнимать Дилана, это не так, как с другими. Всего лишь за три дня их общения, если так можно сказать, он так сильно привязался к нему. Блондин боялся, что Дилан оттолкнёт или пошлёт его, ведь он знает о способности. Когда О’Брайен касался губами шеи Томаса, тот тяжело вздыхал, боясь шевельнуться. — Ну что? Ты все еще хочешь узнать о том, что испытываешь к этому человеку? — Дилан хохотнул, улыбнувшись.       Томас ухмыльнулся и отстранил Дилана за плечи, смотря ему в глаза. В глазах блондина будто чёртики бегали. Что же он там задумал? — Хочу узнать, что этот человек испытывает ко мне. И я узнаю.       Дилан не успел ничего сказать, как уже лежал на кровати, а сверху над ним нависал Томас. Брюнет ухмыльнулся и без слов притянул его к себе за талию, накрывая его губы своими. Это был их первый поцелуй, и они уверены, что не последний. Чувства смешались, а брюнет чувствовал сразу двойное наслаждение. Оба давно ждали этого, готовы были ещё в автобусе. Хотелось продлить этот момент навечно, никогда не отстраняться и не отпускать друг друга. Закусив верхнюю губу, Дилан провёл по ней языком, а после надавил им на губы Сангстера, будто прося, чтобы тот открыл рот.       Когда Дилан надавил на губы Томаса, тот тяжело выдохнул, тем самым открывая свой рот. Блондин почувствовал, как язык О’Брайена хозяйничал у него во рту, но парень был и не против. Он почувствовал те самые бабочки в животе, которые так старательно описывают в книгах. Сангстер почувствовал, как снизу живота завязывается узел, как в автобусе, и ухмыльнулся в поцелуй.       Дилан во всю изучал рот Томаса, но потом решил припустить и руки в дело, поэтому запустил их под рубашку Томаса, начиная поглаживать худое тело. Дилан сменил их позу, сев, посадив таким образом Сангстера к себе на бёдра, не прерывая поцелуй, хотя кислорода не хватало уже в лёгких и Дилан это чувствовал. Внизу живота отдавало приятной болью, что заставляло Дилана буквально трахать рот Томаса, переплетая их языки. Было безумно приятно, но в конце-концов кислорода не хватило и брюнет отстранился, тяжело дыша.       Томас упал на грудь Дилана, улыбаясь. Теперь он точно всё понял. Было просто неимоверно целоваться с О’Брайеном, и обниматься, да всё на свете будто приятно с этим парнем. Блондин поднял голову, кладя руки на щёки брюнета. — Теперь я всё понял… — тяжело дыша, Сангстер погладил Дилана по щеке, проговаривая несколько слов. Больше сказать было и нечего, ведь их чувства говорили за них. Их эмоции говорили за них. А так же их тела, которые с особой чувствительностью отвечали на каждые ласки.       Дилан улыбнулся, приблизившись, соприкасаясь носами, а после обнял Томаса снова, не убирая руки с голой спины блондина. Было так хорошо. Брюнет впервые ощущал себя настолько счастливым, настолько любимым, что внутри все будто перевернулось. Дилан облегчённо прикрыл глаза, наслаждаясь моментом. — Дил, — блондин шептал ему прямо в шею, проводя рукой по рёбрам парня. — Я люблю тебя… — Томас прошептал заветные три слова в ухо О’Брайена, прикусывая его мочку. — Но, думаю, ты это уже давно знаешь.       Их счастье было не описать словами, поэтому здесь не передать это. Но теперь мальчики действительно счастливы. Наконец-то они получили то, что хотели. И больше им ничего не нужно. Томас и Дилан благодарят судьбу за всё. Теперь всегда, когда они будут ехать в автобусе, то будут вспоминать. Всегда, когда будут в этом городе, будут вспоминать. Парни будут всегда вспоминать лучшие дни своей жизни. А ведь впереди ещё столько всего…