350 лет спустя

5 января 2018 года Прием в Отеле Веселой Науки был в самом разгаре. Вино, шампанское и арманьяк лились рекой, гости смеялись, веселились и наперебой обсуждали новости, которые сегодня преподнесли Анжелика и Жоффрей де Пейрак. По сложившейся традиции в начале января весь бомонд съезжался в старинный особняк на благотворительный вечер «имени мадам де Пейрак», однако с недавних пор в этот же день граф и графиня заодно отмечали и годовщину свадьбы. Все началось с того мероприятия, когда шесть лет назад рядом с Жоффреем де Пейраком появилась прекрасная незнакомка, а позже стало известно, что она и есть графиня де Пейрак. Спустя год в этот же день все праздновали ошеломляющее возвращение Жоффрея де Пейрака на родину. Тогда вокруг него происходили странные события. Сначала его держали под арестом в Париже, затем он и вовсе куда-то исчез, а после утверждали, будто его самолет разбился в песках Сахары. Но он триумфально вернулся на родину и доказал, что все обвинения против него беспочвенны. Следующие приемы были куда скуднее на сенсационные заявления. Обычно мадам де Пейрак приурочивала к этой дате открытие новых благотворительных фондов или собственного конезавода под Тулузой, который для нее построил муж. Но сегодня де Пейраки снова обрадовали громким известием — в их семье наконец ожидалось пополнение. Графиня вышла в зал в белом платье, — которое тоже стало традиционным для этих ежегодных приемов, — элегантно подчеркивающем заметно округлившийся живот и тем самым подтвердила слухи, которые настойчиво распространялись в городе последнее время. Анжелика была на пятом месяце беременности. Весь вечер гости поднимали тосты за будущего наследника и его родителей, а также пытались невзначай выяснить, кого ожидают: мальчика или девочку. Но на этот счет Пейраки сохраняли стоическое молчание. Беременность для самой Анжелики была долгожданной и безусловно приятной новостью. Они с Жоффреем практически не касались этой темы в разговорах. Лишь однажды Пейрак обмолвился, что хотел бы в принципе иметь детей. Сама Анжелика тоже этого хотела, но считала, что сначала нужно закончить учебу. Пейрак согласился. Поэтому до тех пор, пока она не защитила диплом, возвращаться к этому вопросу было бессмысленно, а к моменту выпуска из Ветеринарной Школы на попечении Анжелики было столько проектов и предприятий, что она просто не представляла, как при такой загруженности выделить время на ребенка. Она продолжала руководить семейными фондами, деятельность которых от года к году только расширялась, открывались новые филиалы, в том числе и в Париже. Когда она приезжала в столицу, то останавливалась в небольшой уютной квартирке в квартале Маре, которую они с Жоффреем купили вместо пентхауса на проспекте Виктора Гюго. Конезавод отца после сотрудничества с Мишелем Робером теперь процветал, и Анжелика уже практически не вмешивалась в его дела. Она основала специальную конюшню недалеко от Тулузы для списанных скаковых лошадей и принимала там животных для реабилитации после изнурительной спортивной карьеры. А вскоре рядом с конюшней появился и полноценный конный завод. Теперь уже ее собственный. Также Анжелика управляла и предприятием по розливу воды в Пуату. Несмотря на то, что они с Жоффреем разорвали тот брачный контракт, Пейрак все равно выполнил свою часть договора. Он полностью выплатил обещанную сумму денег, а также перестроил линию и запустил ее. Правда, на все согласования уже в соответствии с каждой буквой закона у него ушло несколько лет, но теперь никто из чиновников не сумел бы ни к чему придраться. Анжелика сохранила название торговой марки, которое придумал Жоффрей, но дизайн решила сменить. Теперь на бутылках были изображены стебли дягиля. Встречи и совещания, различные поездки, непосредственная работа с лошадьми в конюшне, множество светских мероприятий — все это до краев наполняло жизнь Анжелики. Жоффрей оставался генеральным директором семейной корпорации. «Галилео Спейс», как он и планировал, вышла на многомиллиардные обороты и теперь отнимала больше всего времени. Помимо проектов внутри страны, Жоффрей постоянно летал в командировки в Гвиану на космодром, в Китай и в другие страны. Впрочем, несмотря на плотный график, Анжелика не могла пожаловаться на отсутствие внимания со стороны мужа. Он, как и прежде, окружал ее заботой, дарил дорогие подарки, восхищался ее красотой. А если ему случалось отлучаться надолго, то после возвращения он брал несколько дополнительных выходных, и они, словно тайные влюбленные, сбегали из Тулузы. Любовь, вспыхнувшая между ними столь необычным образом, не угасла. Она горела ровным ярким пламенем, и порой это казалось Анжелике чудом. Иногда, в периоды кратковременного уныния, она задавалась вопросом, а не снится ли ей феерическое счастье, в котором она купается изо дня в день. Но истина была проста. Они любили друг друга. Это было незыблемо. Анжелика полагала, что единственное, чего им не хватает — это ребенок. Она очень хотела стать матерью. Когда она снова заговорила о детях, Жоффрей несколько удивился. Он думал, что она будет сначала строить карьеру и лишь потом озаботится продолжением рода. Но все же желание Анжелики обрадовало его. С присущей ему иронией, он заверил, что приложит максимум усилий для выполнения её просьбы. Шли месяцы, но результат не приходил. Поэтому, когда в начале осени Анжелика почувствовала определенные симптомы, то даже сначала не поверила. А когда тест, купленный в аптеке, показал долгожданные две полоски, она заплакала от радости. Чтобы окончательно убедиться, что все в порядке, она записалась на прием к врачу, и только когда он подтвердил, что ей нечего опасаться, сообщила новость мужу. Счастливо рассмеявшись, Жоффрей закружил ее в объятиях. Он не скрывал своего восторга и гордости. Анжелика пересмотрела свой график, переложив на ассистентов большинство дел, и отменила многие приглашения, оставив только самые важные. Пейрак тоже перепоручил заместителям часть проектов, чтобы все свободное время посвятить жене. Они решили до последнего никому ничего не говорить и насладиться предвкушением будущего родительства наедине друг с другом. Анжелика чувствовала себя прекрасно. Беременность давалась ей легко. Жалела она лишь о том, что ей нельзя совершать конные прогулки. В остальном же ей не пришлось особенно менять свой образ жизни или отказывать себе в привычных вещах. Чтобы немного передохнуть от шума и настойчивого внимания гостей, Анжелика незаметно ускользнула из зала в одну из дальних гостиных и удобно примостилась на софе у стены, так чтобы не привлекать особого внимания. Тут же Сорбонна, дремавшая в углу на большой подушке, подошла к ней и, как и всегда, улеглась у ног хозяйки. В большой комнате горел приглушенный свет и сюда удалялись, чтобы в спокойной обстановке обсудить какие-либо вопросы. Так Анжелика увидела здесь Молина, который у стеллажа с книгами беседовал с двумя мужчинами и, судя по тому, что он непрерывно называл какие-то цифры, речь шла об очередном бизнес-проекте или контракте. У противоположного входа Маргарита давала какие-то указания Альфонсо, а чуть в стороне Бернар Андижос украдкой протягивал пирожное с кремом маленькому сыну Мари-Аньес. И лишь хорошо присмотревшись можно было заметить в дальней нише у окна саму Мари-Аньес в компании Антуана Лозена. Они стояли приобнявшись и мило ворковали, словно влюбленные голубки. Анжелика невольно улыбнулась. Она уже не впервые становилась свидетельницей бесплотных попыток Лозена завоевать неприступное сердце ее сестры. Анжелика не знала этого наверняка, поскольку так ни разу не удалось вызвать Мари-Аньес на откровенность, но подозревала, что сердечная рана, полученная ею в девичестве, оказалась гораздо глубже. Став одинокой матерью в семнадцать лет, она все свои чувства изливала на сына, а вот с кокетством было решительно покончено. За это время Мари-Аньес так и не начала ни с кем встречаться. Она делала исключение только для Лозена, который, очевидно, вызывал у нее симпатию, но и с ним дальше флирта не заходила. В такие моменты Анжелике даже было немного жаль Антуана. Хотя она считала, что он не лучший выбор для сестры, все же отмечала насколько он деликатен с ней и предупредителен. Поскольку Мари-Аньес осталась в Тулузе и продолжала работать в качестве помощницы Марго, они часто виделись с Лозеном, который регулярно приезжал в Отель Веселой Науки, и почти всегда эти встречи происходили на глазах Анжелики. — Устала? — прозвучал у ее уха голос Жоффрея де Пейрака. Анжелика повернулась и увидела мужа. Он протянул ей бокал с минеральной водой и пристроился рядом на диване. — Чуть-чуть, — ответила она с легкой улыбкой. — Все хорошо! Жоффрей приобнял ее и ласковым жестом положил ладонь на живот. Анжелика мгновенно расслабилась и откинулась на плечо мужа. — Снова наблюдаешь за нашей парочкой? — со смешком тихо спросил Пейрак. Анжелика не удивилась его вопросу. Она уже привыкла к тому, что от него не скрывалось то, что ускользало от других. — Я все никак не пойму… У Лозена это серьезно? Мне бы не хотелось, чтобы он разбил ей сердце. — О, даже не сомневайся! Более чем! Ты не обратила внимания? Он уже давно и безнадежно влюблен! Только, похоже, еще даже сам этого не понял. Анжелика искоса глянула на мужа. — С чего ты это взял? — Когда-то я и сам пал жертвой прекрасных зеленых глаз! — таинственным тоном ответил Пейрак и поцеловал жену в висок. — И прекрасно знаю, о чем думает Лозен! Он махнул в сторону друга и негромко заговорил: — Прямо сейчас он задается вопросом, почему ее глаза еще мгновение назад светлые, словно весенняя листва, вдруг темнеют и становятся похожими на морские волны перед штормом. И он спрашивает себя, по силам ли ему покорить эту стихию? И стоит ли? Быть может, нужно просто отдаться на ее милость всем своим естеством?! Анжелика хихикнула. — А, по-моему, он пытается сообразить какой из диванов лучше всего подойдет для его замыслов! — Любовь моя, поверь, если бы Мари-Аньес хоть чуточку смягчилась, он бы уже давным-давно увлек ее в какой-нибудь полутемный салон подальше ото всех! В этот самый момент Мари-Аньес прильнула к Лозену и, положив ладонь ему на плечо, подняла на него свои удивительные глаза. Антуан наклонился к ней и что-то быстро зашептал. Поднявшись на цыпочки, Мари-Аньес быстро поцеловала его, затем развернулась и, ухватив за руку, повела прочь из гостиной. — Хм, а лед, похоже, тронулся! — философски заметил Пейрак. Анжелика привстала на софе и изумленно наблюдала за парой, пока они не скрылись за дверью. Затем посмотрела на мужа. — Не смотри на меня с таким невинным видом, будто не понимаешь куда она его повела! — расхохотался Жоффрей. — В противном случае мне придется сделать вывод, что я слишком плохо просвещал тебя в этом вопросе! Анжелика залилась румянцем и тоже засмеялась. Жоффрей окинул ее восхищенным взглядом. Ласково проведя пальцами по щеке, он заправил за ухо выбившийся из прически локон. — Мы столько лет женаты, а ты до сих пор краснеешь, как в день нашего знакомства! — проникновенно произнес он. Жоффрей придвинулся ближе. Склонившись к ее губам, он запечатлел на них несколько поцелуев. Ребенок в утробе зашевелился, и Анжелика слегка отстранилась. Положив ладони на живот она с замиранием сердца ловила эти пока еще робкие движения. Она начала их ощущать совсем недавно, и каждый раз они приводили ее в восторг. — Как мы назовем нашего сына? — спросила она, посмотрев на мужа. — Я перебрала уже все имена, но никак не определюсь. Жоффрей загадочно улыбнулся и обнял жену. — Что скажешь об имени Флоримон? — Флоримон де Пейрак… — медленно проговорила она. — Красиво звучит! — Или Кантор… — Если у нас когда-нибудь будет девочка, то я назвала бы ее Клеманс. — Обязательно будет! — прошептал Жоффрей. Приподняв ее лицо, он заглянул в сияющие зеленые глаза Анжелики. — А еще наши дети будут такими же красивыми, как их мама! — воскликнул Пейрак. — И такие же умные, как отец! — с улыбкой парировала Анжелика. И они счастливо рассмеялись. Конец