Между нами нет ничего кроме химии.

Какого это, когда ты умер? Никак. Когда ты закрываешь глаза, понимая, что делаешь это в последний раз, как бы ты до этого не боялся смерти, ты хочешь уже в последний гребанный раз закрыть глаза и больше ни о чем не думать. Не хочешь о ком-то переживать. Вообще переживать о каких-то проблемах, туманном будущем. Свою смерть ты осознаешь, как что-то спокойное, желанное и самое главное долгожданное. Ты хочешь отдохнуть, хочешь сойти с этой дорожки. Ты осознаешь, насколько ты устал и как тебе на все и на вся похуй… Дрожащие руки судорожно, настолько нетерпеливо держат пакетик. Он как горячая картошка, но не падает, Саша его судорожно держит, ей нужно скорее распаковать его. Сколько разных мыслей преследовали Алекс? Она была пьяна, безутешна и уже почти уверена, что Саманте она не нужна, раз та так спокойно пропадает на несколько дней. Но толика трезвого сознания твердила, что Сэм слишком гордая, чтобы просить помощи и будет своими силами решать проблемы со вспышками гнева. Ради совместной жизни с Алекс, когда не надо переживать, что твоя будущая жена умрет от твоих же рук. Алекс навзрыд плачет, хочет выбросить пакетик, позвонить Романовой и позвать ее, но гордость берет верх. Может, Саша была красоткой, но плакала она ужасно, лицо становилось буро-красного цвета, опухало. И никто не видел, как она плакала, ведь в последний раз она позволила себе это ещё будучи ребенком, а сейчас вообще под воздействием наркотиков. Она снова плачет, берет ложку, высыпает порошок и поджигает, чтобы потом лежать в ванной, в бреду исцарапав себе руки, умереть от интоксикации, кровопотери и чего-нибудь ещё… Чтобы тебя нашёл человек, который попытается тебя, беспомощную, задушить. Да, Кэт просто умница, что решила выместить свою месть так. Это бы действительно убило Романову, как человека. Нет ничего ужаснее для больного с расстройством личности, чем потеря самого дорогого. И, Алекс, прочитала эту процентную вероятность. Всего-то два процента из ста на то, что она доживет до момента прихода Романовой. Подходит. Алекс преследовала сугубо личные и эгоистичные цели, когда начала употреблять снова. Она не знала, выйдет ли у неё нет, но знала одно, она привлечёт внимание своей женщины и сможет с ней поговорить. — Все, заканчивай, Дим. Время смерти 18:34… — Какой нахуй время смерти…? — не продышавшись хрипит Саня, поднимая руку с указательным пальцем к верху. У Дмитрия выпал дефибриллятор из рук. Девушка предполагала, что проснётся так, но все равно запаниковала, тут же начиная сбивчиво дышать. — Сэм, мы не договорили! — крикнула Алекс, приподнимаясь, но ее тут же кладут на спину и на бок, вкалывая адреналина. — Кто такой Сэм? Нам кому-то позвонить?! — спрашивает один из врачей. — Идиоты, — шипит Алекса и все же садится, чуть морщась. У неё очень сильно кружилась голова. — Пустите ко мне жену, — Алекс действительно пугает. И да, они ещё не женаты, но почему-то Александре хотелось сказать именно так. — И где нужно подписать, что я отказываюсь от госпитализации? — пьяно шипит она. Алекс хотелось скорее остаться наедине с Романовой. — В смысле где? Нигде, ты только что… — И имею на это полное право. По статье… не ебу какой… я могу отказаться от госпитализации по собственному желанию, ответственность на мне. И отпустите ее, пока она вас не убила. Она Романова, — серьезно проговорила девушка. Врачи были в курсе, кто такая Сэм и решили не лезть в пекло. Алекс перевесилась через ванную и проблевалась. Всё время пока происходило спасение и разговор между Алекс и врачами, Сэм вырывалась из рук санитаров. На ней уже висели трое, один из который состоял с ней в бесполезной перепалке. Куртка на её плечах кричала сама за себя о её происхождении, но врачи не обязаны были знать, какая банда сейчас на вершине. Врачи вообще никому ничего не должны. Тем более русские. Лишь один из них по счастливой случайности был в курсе этих дел, потому что купил себе возможность приторговывать болеутоляющими у Михаила. Он не узнал Сэм только из-за окружавшей суеты. — Эй, успокойся иначе мы вколем тебе успокоительное! — кричал один из санитаров на русском, понятия не имевший, кто перед ним стоит и что она не понимает языка. Его пугало лицо этой девушки, которая была на уровне его лица и смотрела на него настолько убийственно, что его голос дрожал. — Пустите меня, я должна быть рядом с ней. Это моя невеста! — шипела Романова на английском с акцентом. Жилка на её лбу пульсировала от нервов и злости. Снова дернув рукой и сдвигая с места парня, что держал её справа, она сделала шаг в сторону ванной. — Ты можешь сейчас только помешать! — он надавил ей на плечи, приближаясь. Его растерянный голос медленно подбирающий слова был совсем не убедительный. Сэм, не долго думая, ударила его лбом по носу. Из ванной вывалился один из санитаров с таким видом будто его холодной водой облили. Перед ним только что ожил труп. Да ещё и отказался от лечения. Он увидел своего коллегу, держащегося за нос, и подбежал к Сэм. — Хэй, ты в порядке? — быстро спросил он, а затем будто вспомнив зачем вышел кинул другим санитарам: — Пустите её, мы уезжаем. Девчонка-наркоманка. она отказалась от госпитализации. Доктора тут же отпустили Романову, которая в начале немного удивилась, делая два недоверчивых шага, а затем сорвалась с места. Сэм не наблюдала за тем как доктор, который знал кто она, провожал её взглядом, помогая своему коллеге остановить кровь хлещущую из носа. Кэт не успели привести в чувства из-за суматохи, но оставили на диване. После ухода врачей в гостиную вошли Блештены, но как не сложно было догадаться Сэм уже была в ванной, очевидно с Алекс. Кэт пришла в себя через минуту. Блештерны громко ссорились рядом с ней, думая о том, что сказать Романовой. Пока они были отвлечены Кэт бесшумно покинула номер, оставляя в кармане мастер-карточку от номера. — Поговорим, Солнышко? — прокашливаясь прохрипела Саша. Она взяла с раковины щетку и пасту и лениво начала чистить зубы. — Ты чуть не убила себя, — прорычала Сэм гневно, тем не менее подходя к своей невесте и позволяя себе методично осмотреть её на предмет повреждений. Она задержалась на перевязанных рубцах и синяках на руках, а затем сделала шаг назад, доставая из внутреннего кармана портсигар. Ей нужен был месяц лечения, и это безумие перестанет представлять видимую угрозу для Алекс. Она не собиралась проводить его вдали от невесты. Ей только нужно было быть уверенной, что решение найдено. — Ты не могла потерпеть пару дней? — Сэм развела руками в возмущении, — Как ты могла посметь забрать себя у меня? Никто у меня ничего не забирает! Ты будто не понимаешь, как мне было хуево! — рычит Романова, приближаясь впритык к лицу Алекс. Её брови сведены у переносицы. Она чертовски зла и её грудь часто вздымается. Но это не тот гнев, из-за которого Сэм убивала людей, это было нечто похожее на последствия страха за кого-то, когда ты истерически смеёшься после отступления опасности. Вот только она не смеялась, а злилась. Потому что эти чувства пугали, но ласкали её и она была счастлива, что Алекс жива, настолько, что понятия не имела, как это выразить. Хотя черт знает, что было бы, если бы Сэм знала, что только что здесь произошло. — И это, блять, я от тебя слышу?! Пиздец! — крикнула Алекс в ответ, швыряя щетку в сторону. Девушка фыркнула и отодвинулась от Сэм. Она поднялась на ноги и скинула с себя огромную, мокрую и грязную футболку, оставаясь в нижнем белье. Так же разводя руками в разные стороны, Алекса продолжила кричать: — Никто не забирает? Что ты отдала азиатам за лекарства?! А?! — девушка со злости ебанула боком кулака о стену. — Хуево? А мне не хуево? Ты хуй пойми где шлялась неделю, покупаешь что-то у азиатов, — Куприянова зла как никогда. Но и в это же время как никогда сексуальна. Да, ее руки в крови, волосы мокрые, но Алекс не была бы Алекс, если бы не вела себя так. — Думаешь, ты героиня? Решила проблемы и можешь приехать сюда просто так, сказать мне «вот она я, снизошла до тебя»?! А не пошла бы ты, Романова? Ты спросила меня, какого будет мне? Нахуя было переться к малазийцам, когда я бы смогла вывести тебе формулу не хуже?! Ебаная эгоистка! — уже чувствуя першение в горле продолжила Алекс. Она поняла, что ее план «хладнокровно сказать Сэм все аргументы» провален. Она кричит. А значит чувства к драгдилерше взяли верх. Как всегда. — Но ты такая самостоятельная и вся такая охуенная. Негоже от невесты помощь принимать. Круче же прийти сюда после неприбыльной сделки, словно рыцарь, ради меня, да?! Хуй там, перед кем ты заглаживаешь вину?! Перед собой? Думаешь, наказала себя за то, что чуть не задушила меня? Я аутоасфиксиофил! Мне нравится, когда меня душат! А теперь принимай факт того, что я не твоя собака и сидеть на привязи, ожидая хозяйку, я, блять, не буду! Да, могла сдохнуть, я могла! У меня сердце минут шесть уж точно не билось. Ты ведь заметила в каком состоянии от меня вышли врачи?! Ты заткнула меня в машине. Я хочу, чтобы у тебя каждая поджилка тряслась от осознания того, что в любой момент я могу сдохнуть и оставить ТЕБЯ одну! Алекс замолкла. Она тяжело дышала, голова кругом шла, а она все ещё стояла в одном нижнем белье и смотрела на Романову. Растерянность ещё не коснулась разума, когда гнев Алекс обрушился на Саманту. Куприянова была не похожа на человека, которого пытались убить и которая сама по себе была на грани смерти. Это была фурия разгоряченная и, казалось, готовая на все, чтобы доказать свою правоту. Сэм смотрела на неё с удивлением, медленно осознавая слова своей невесты, одновременно злясь и чувствуя себя идиотом. Она была уверена, что Алекс её понимает, что именно эта девушка поймет, почему Романова вела себя именно так — закрыто и самостоятельно. Она просто не умела по-другому. Само понятие любовь, казалось, не имело точного определения и ощущения в её мозгу. Её глаза не отрывались от бешеных серых глаз любимой. Сэм смотрела в них со взглядом извинения и гордости одновременно. Понимая, что это было глупо с её стороны, но не желая сдавать свои позиции. — Поцелуй меня, Сэм, — тихим, но до ужаса приказным тоном просит Алекс. Она уже поняла, что не может злиться на эту гордую волчицу. Она просто по природе своей такая. Никогда и ничего ни у кого не попросит. Даже у Алекс. Романова не смеет отказывать и делает шаг навстречу Алекс. Её руки тут же обвивают вновь истончавшую талию девушки и прижимают к своему крепкому телу. Губы находят друг друга и поцелуй превращается в тихий разговор. В начале это извинение, потом это отчаяние и страх, что успели поселиться в груди Сэм, затем это облегчение и наконец страсть. Алекс права. До седых волос страшно. Страшно, что больше Сэм ее никогда не увидит. Они всего лишь не виделись четыре дня. Ладони Сэм спустились ниже на ягодицы русской. Она посмела оторваться от желанных губ. — Ты опять похудела, — возмущённо сказала Романова, ведя руками по тонкой талии. Так она проявляла заботу — грубо и совсем не как другие, зато действенно. Позже Сэм откормит Куприянову. — Я хочу, чтобы ты помнила всё время со мной, — Сэм ухмыльнулась, заправляя прядь девушки за ухо, — А со мной ты теперь будешь постоянно. *** Блештерны не скоро заметили отсутствие наемницы. Их спор плавно ушел от побега к безропотному прислуживанию Сэм. Они же знали, что их ждёт наказание за такую оплошность. — Что нам по твоему делать? — шипит Ирина, не выдерживая бессмысленного спора. — Нужно исправлять наше положение. Где Кэт? — Игорь огляделся по сторонам, а затем выругался, — Романова нас прикончит. Он запустил руки в свои короткие, седые на висках волосы. Паника на его лице описывала положение. — Поднимай всех, — нервно буркнул он жене. Кэт в это время, потирая шею, ехала в машине. Она молчала. В какой-то момент на её лице появилась ухмылка. Кэт достала телефон набирая номер с азиатской фамилией. Именно от неё азиаты узнали о проблеме Романовой, и теперь она получит свою долю прибыли. *** Алекс получила то, что хотела все эти дни: банальный поцелуй. Приказной тон, она приказывает королеве всего мира. И эта королева послушно целует ее. И только Алекс может что-то приказать ей, только ее голос послушает. Логические планы Куприяновой рушатся, стоит Сэм коснуться ее, так и сейчас случилось. Она хотела оттолкнуть Сэм, но не смогла. Этот поначалу тихий поцелуй перерос в страстную радость встречи. Саше тоже страшно, что Сэм снова куда-то уйдёт, она бешено прижимает руками тело невесты к себе. — Сводишь меня в ресторан, — ответила девушка, целуя шею Романовой. — И только попробуй съеби от меня снова, — Алекс серьёзна, но все равно продолжает целовать шею Сэм. Она так скучала по этим крепким рукам, запаху, этой усмешке, по самой драгдиллерше. Алекс хотела, чтобы Сэм трахнула ее прямо в ванной раком, хотелось громко стонать и называть Романову по имени, но всему этому не суждено было сбыться сейчас. Хакерша услышала голоса читы Блештернов. Ни о каком сексе идти и не могло речи. — И какого хера в номере забыли эти двое?! — рычит Саша. Ее мозги, отуманенные будущей женой, встали на место. — Где наёмница? — Алекс пытается выпутаться из объятий Сэм, но не может, да и не хочет. — Сейчас не время, солнышко, — кого обманывает Алекс? Она сейчас больше всего хочет Сэм внутри себя.