New era

Чанмин заталкивает Туана в какую-то кладовку со студийным оборудованием и захлопывает дверь, защелкивая замок. Он смотрит на Марка действительно зло, и парень не припомнит, чтобы Чанмин вообще был когда-либо так зол. -Сколько раз мне еще повторять, что ты только мой? Я не люблю делиться своими игрушками. -Прости, - хрипит Туан. Признать сейчас, что ты неправ – лучшая тактика. – Но меня сейчас могут начать искать. Может, мы отложим до следующего раза? -Никто не будет тебя сейчас искать. И не дай Бог будет еще такой раз. Тебе придется очень хорошо постараться, чтобы я перестал злиться на тебя. Ты же не хочешь, чтобы это все плохо закончилось? Марк мотает головой, судорожно сглатывая. Ну почему никто не видел, что его куда-то тащат. А если их и правда сейчас кто-то найдет? Хоть Чанмин и закрыл дверь. -Раздевайся. Туан делает шаг назад и чуть ли не спотыкается о какую-то коробку. Бешеный взгляд Чанмина прожигает, и Марку действительно страшно. С приближением парня, Туан чувствует, как сердцебиение ускоряется. В спину врезается полка. -Не хочешь по-хорошему, как хочешь. Крепкая хватка на запястье – и Марку хочется кричать, но звук застревает в горле. Чанмин дергает его на себя, перехватывая второй рукой за подбородок, и впивается грубым поцелуем. Укус, еще укус, старший чувствует, как по подбородку потекла тонкая струйка крови. Туан жмурится, но понимает, что ничего сделать не может. Сейчас главное просто отрешиться от всего. Он - только тело. Но невозможно не чувствовать, как Чанмин залезает руками под футболку. Как его влажные ладони трогают все, до чего дотягиваются. Тем временем, Чанмин уже кусает шею и ведет по ней языком. -Ты такой вкусный. Туана передергивает, чужие руки уже оттягивают резинку спортивных шорт. Рывок – они вместе с нижним бельем на полу. Тело покрывается мурашками и все, что хочется старшему – спрятаться. Менеджер резко разворачивает Марка и впечатывает в стену. Бетон неприятно холодит лицо, Туан чувствует, как парень крепко сжимает плечо – там опять будет синяк. -Прости, среди белого дня нет времени на прелюдии, - хрипит Чанмин, больно кусая ухо. Марку хочется истерично смеяться. Если побои, укусы и отметины – это прелюдия, то парень совсем не против, что всей этой мерзости не будет. Единственный, кого это возбуждает – сам Чанмин. Марк же не возбужден ни разу, тут вообще бы фригидным не стать. Туан смотрит на какую-то металлическую коробку. Взять ее и стукнуть по голове – решатся ли так проблемы? Он представляет, как менеджер опадает на пол. Как под его головой натекает лужа крови. Марка тошнит. Он слышит, как Чанмин возится с пряжкой ремня. Он чувствует, как Чанмин приставляет свой член. Секунда. Вспышка боли. Марк открывает рот, чтобы закричать, но ладонь с плеча мгновенно перемещается и закрывает его. -Тише. Ты же не хочешь, чтобы нас застали за этим маленьким развлечением? Дышать получается через раз. Мерзко. Грязный. Тошнит еще сильнее. Чанмин вколачивается без нежностей. Его надсадное дыхание бьет по оголившимся нервам Марка, но тот лишь закусывает и так прокушенную губу и жмурится до ярких точек. *** Марк не помнит, как добирался до общежития. Конечно же, ребята уехали без него. Зачем им ждать? Он даже не знает, сколько времени его трахал Чанмин. По ощущениям – целую вечность. По крайней мере ходить слишком больно. На улице уже темно, людей мало. И в сравнении с днем – очень похолодало. Только вот Марку все равно - он сам ледяной. В общежитии тихо, но свет горит. Возможно, кто-то в душе, кто-то вышел в магазин. Марку срочно нужен Джинен, нужен как воздух. Аккуратное прикосновение, теплые объятья и тишина. Хотя бы капля спокойствия во всем этом кошмаре. И он надеется, что застанет его в комнате. Однако за дверью слышны два голоса. Марк застывает, вслушиваясь. -Ты хочешь сказать, что это я за ним не уследил? -А как это еще назвать, Джинен? Ты тоже должен был присматривать за ним, помимо меня, и постараться узнать правду. И вот он опять пропадает. Опять вернется под утро, а мы все упустили? -Успокойся, Джебом. Туан чувствует, как внутри все разом падает вниз. И леденеют и без того ледяные руки. Так значит, это все искусственное? Пустоту заполняет злость. Он толкает дверь. -Мне ты тоже прикажешь успокоиться, Джинен? Испуганные глаза Пака встречаются с уставшими Туана. Джебом закусывает губу и переводит взгляд от одного парня к другому. -Марк, это не… -…не то, о чем я подумал? – усмехается старший. – Откуда тебе знать, о чем я подумал? Откуда бы тебе вообще знать, что я чувствую. -Марк. -Я доверял тебе, - морщится Туан. – Насколько это вообще было бы возможно в нашей группе. От Джебома-то я другого и не ждал. Им хмурится, а Марку смешно, смешно до истерики. И он смеется, мотая головой. -Какой я дурак. Джинен дергается в его сторону, но Марк шарахается к двери. -Даже не подходи ко мне больше. Предатель. У Джинена вид, словно ему дали пощечину. Только Марку все равно - он разворачивается и бросается прочь из комнаты. Из общежития. Ему так тошно и мерзко, что на глазах наворачиваются слезы. Как он мог так слепо поверить ему? Тому, кто уже столько лет так близок с Джебомом. Как можно было так поступить с ним? Добиться доверия в своих идиотских корыстных целях. Он доверял, пока они за спиной обсуждали как добиться от него правды, не ставя его желания и просьб в расчет. Не ставя его в расчет в принципе. Как и с самого начала. Почему проблема за проблемой преследует его? Чанмин, это дурацкое объединение. И все отвернулись от него. Может, это действительно всё не его? И проблема просто в нем самом? Тогда зачем решать проблему с менеджером или группой, если можно решить проблему гораздо проще? Холодный воздух снова ударяет в лицо, и Туан бросается бежать. Налево, направо, в переулок, а если сюда, то быстрее. Уже через пять минут он на Хангане. Сворачивает налево и кутается в капюшон, периодически поглядывая на воду. Он бы ускорился еще, чтобы не передумать, но он не передумает. Неудавшийся. Ну что ж. Пора признать. Фонари пятнами светят на асфальт, Марк сжимает и разжимает руки в карманах, чисто машинально стараясь согреться. Как же глупо было попасться на обаяние Джинена. И как же болезненно падать обратно в реальность. Марк действительно надеялся, что Джинен будет тем, кто спасет его от грязи Чанмина. Кто спасет его от мыслей. Кто спасет от самого себя. Да, они оба лезут не в свое дело, но дойти до того, чтобы подговорить Джинена влезть в доверие. И Джинен ведь согласился. Марк морщится. От кого проблемы? От Джебома? От Чанмина? Или, все же, от него самого? Уже без разницы. Марк слишком устал. Устал дергаться от чужих прикосновений. Устал от того, что все отворачиваются и предают. Что лезут не в свое дело. Что он ни для кого ничего не значит. Устал с ужасом гадать, когда Чанмин снова решит развлечься. А когда ему надоест, то что? Он просто вбросит в интернет фото. И все. Карьера Марка, репутация группы. Все к чертям. К чертям тогда такую жизнь. Ноги уже ноют от полубега, легкие тоже горят. А руки все еще ледяные. Но Туан уже на месте. Он мельком смотрит на белые перила и движется по мосту. О нем он слышал еще в Америке – знаменитый мост Мапо. Мост самоубийц. Конечно, совсем недавно его постарались сделать мотивирующим, чтобы люди приходили сюда и хотели жить. Мост жизни. Как банально. Марк движется вдоль, кроссовки скрипят на асфальте. Интересно, сколько людей сюда приходили в отчаянии? Сколько из них прыгали с этого моста? Сколько после этого погибло? Парень ведет рукой по черным буквам. «Ты выглядишь обеспокоенным. Все в порядке?» Сколько раз это спрашивал Джинен? А Марк не мог дать правдивого ответа. Лишь отмахивался, отшучивался. Сколько из этих раз Джинен действительно за него переживал? «Завтра непременно взойдет солнце» Взойдет, только уже без него. «Ты сегодня ел?» Еще один частый вопрос. Сколько раз Джинен ворчал и приносил в комнату поесть? Сколько раз тащил его куда-то перекусить. Подпихивал ему что-то на тренировках и в гримерках. «Твоя мама» Марк жмурится. Мама. Где-то там, далеко. Когда они созванивались в последний раз? Он тогда врал, что все в порядке. Что у них скоро дебют, и он счастлив. Опять врал. Вся его жизнь – сплошная ложь. «Лучшее, конечно, впереди» Для всех так будет лучше. Он не хочет сейчас ни о чем и ни о ком думать. Джексон, Ёнджэ, Бэм, Югем. Им не будет так больно. Больно будет родителям? У них есть еще дети. «Еще столько всего не случилось» Столько всего. Чего? В его жизни не происходит ничего хорошего. А единственное – оказалось полным фарсом. «Давай прогуляемся вместе» «Я тебя люблю» Марк царапает надпись ногтями, потому что надпись царапает его сердце. Вранье. То, что он видел в глазах Джинена. Или то, что он придумал себе сам? Для кого он вообще был действительно важен? Почему это все происходит именно с ним? Он хватается двумя руками за перила, рядом с этой надписью, и подтягивается. Ветер жалит лицо, поверхность скользит под кроссовками, но ему всего лишь нужно сделать шаг. Он прикрывает глаза. Страшно ли? Страшно оставаться жить такой жизнью. Внезапно его торс обхватывают крепкие руки и тянут на себя. Марк барахтается и валится на кого-то, больно ударившись локтем. Тишину прорезает запыхавшееся, испуганное шипение: -Ты совсем в край ахуел?!