— Я не думал, что мы снова с тобой встретимся, девочка, — Танос сжал кулак, не поднимая взгляда на Ванду. — Твои люди оказались… Слишком настойчивыми. Глупыми и эгоистичными для того, чтобы хоть как-то понять: они с каждым разом делают все хуже и хуже. Событий не изменить, для вас и этой планеты исход…
— Ты забрал все, что у меня было, — прошипела Ванда, меняясь в лице.
Ее окружали алые всполохи, глаза горели, а воздух вокруг, казалось, загустел, как от костра, искажая все окружающее. Клинт только один раз видел ее такой злой: в тот день, когда она потеряла брата. Обычно безмятежное и милое лицо перекрыла такая гримаса ярости, что, казалось, с Вандой это невероятное по мощи чудовище не имеет ничего общего. Клинт поморщился и отбросил эти мысли: да, ее стоит бояться. Но явно не ему. В голову почему-то пришли слова Вижена о том, что нет людей, которые не боялись бы Ванду инстинктивно.
Только вот Танос — не человек.
Он усмехнулся, ожидая, по всей видимости, нападения, и Ванда ударила. Сначала сгустком своей агрессивной энергии — не красным даже, темно-бордовым, он словно был выткан из ее чистой ярости. И еще раз. Замахивалась так легко, будто ей это ничего не стоило, и, казалось, так и есть.
Клинт перевел взгляд на Таноса, когда смог оторваться от Ванды, и распахнул от изумления глаза: с каждым ударом тот двигался все тяжелее и тяжелее. Только сейчас Бартон понял, с какой на самом деле силой атаковала Ванда.
На секунду его охватила такая гордость за нее: ни в какое сравнение не шла та маленькая испуганная девочка, больше всего на свете мечтающая отомстить Старку, с этой взрослой сильной ведьмой, атакующей такого мощного противника.
— Как быстро растут чужие дети, — умилился Клинт вслух и тут же дернулся от прикосновения к плечу, заметив рядом Паука. — Малой, тебе чего?
— Мистер Бартон, — замялся Питер, — понимаете, тут, в общем…
— Просто спроси, что хочешь! — Не выдержал Клинт. Нахмурился и только сейчас заметил в его руках… — Это что, перчатка? Серьезно?
— Тони, мистер Старк, где он? — выдохнул Питер.
Но тут же замер, когда увидел, как из-за обломка стены вывалился Старк. Буквально вывалился, поддерживаемый под руку Пеппер. Питер умоляюще взглянул на Клинта, и тот вздохнул.
— Первым, по классике, должен умирать… Да как я жив еще с вами? В общем, давай сюда, я разберусь, — пробормотал он, выхватывая перчатку из рук Питера.
— Вы серьезно, я могу…
— Беги, пацан, пока я не передумал! — Клинт рявкнул, выглядывая в толпе Кэрол или Валькирию — кого-то, кто поможет донести перчатку до более безопасного места, но внезапно замер, глядя на Тони и Питера.
Услышать полностью он, конечно, ничего не мог, только обрывки.
— …только мистер Стрендж, и он мне, типа: «Пять лет прошло, мы нужны им, вперед!» И давай колдовать, создавать свои искрящиеся… — Питер, казалось, настолько переполнен был эмоциями, что Клинт усмехнулся по-доброму, не скрываясь.
— Паучок, — прохрипел Тони, не сводя с него глаз, — родной…
Он прижал его к себе так, что, казалось, ребра Питера должны были как минимум треснуть, но тот в ответ только положил голову на плечо и громко шмыгнул. Клинт коротко зажмурился: где-то там, казалось, в другом мире его ждала жена, и все, чего он хотел — так же крепко ее обнять.
И Наташу.
Так же крепко обнять Наташу.
Он прищурился, чувствуя, как внутренности разъедает, закусил щеку, чтобы прийти в себя, и тут же заметил столп света за обвалившимися обломками.
— Дэнверс! — заорал Клинт, но остался неуслышанным, чертыхнулся и побежал.
Все происходящее казалось каким-то сумбурным сном, бредом, Клинт побывал во многих передрягах, но еще никогда — в такой. Перчатку он, к своей досаде и злости, потерял, хотя объективно понимал, что в сложившейся ситуации не мог не — один против кучи тварей. Менялось окружение, он в кого-то стрелял, на него нападали, и нападали на тех, кто покушался на него, все, чего он боялся в такой суматохе — зацепить своих. Пару раз он мельком видел Питера, ногами отбивающего тварей из армии Таноса. Тот весело салютовал Клинту и вообще казался таким одухотворенным, что сил в нем виделось не меньше, чем в Ванде.
Недалеко пролетел Тони. Клинт скорее услышал его, чем увидел.
Покачал головой и рванул дальше.
Отмахнувшись от еще пары тварей, он перепрыгнул яму и перекатился за огромный валун. Сел, переводя дыхание, прямо на землю и боковым зрением заметил шевеление. Сердце успело сделать кульбит, и лишь потом он понял, что это был плащ Стренджа.
— Бартон, — Стрендж схватил плащ, прижимая его к себе и наваливаясь на Клинта — смотри.
Он указал рукой за валун. Клинту, если честно, пришлось напрячься, чтобы встать. Но он никогда бы не показал, как ему тяжело, только потому, что его помощь могла понадобиться. Он задержал дыхание, напрягая уставшие мышцы, и перевернулся, облокачиваясь о горячий от жара вокруг камень.
То, что он увидел, заставило восхищенно замереть.
Ванда парила над землей, удерживая магией ладони Таноса раскрытыми. Клинт схватился с рыком за затылок, заметив, что перчатка Таноса на его руке. На плечах у Таноса сидела Мантис — Клинт даже не помнил, так ли ее зовут, или не знал, в пылу битвы мало что запоминалось — пытаясь так же, как когда-то давно, залезть в его мозг, а по бокам страховали Денверс и Валькирия.
По напряженному виду Таноса было видно, как он силится сжать ладонь, но все напрасно — Ванда была не одна, и это значительно приумножало ее силы.
— Кэрол! — выкрикнула Мантис.
Кэрол подлетела к Таносу, обхватывая перчатку и отталкиваясь от него самого ногами.
— Вы не понимаете, что делаете, — прохрипел Танос.
Ванда нахмурилась, повела рукой, и ярко-красный луч, удерживающий Таноса, стал еще ярче.
— Лучше заткнись, — пробормотал Клинт, глядя на сосредоточенных Ванду и Мантис.
— Если не остановишься, никогда не узнаешь, как вернуть ту, чья душа запечатлена в Камне.
Клинт на секунду словно оглох. Это возможно? Как? Кулаки против воли сжались, и Клинт почувствовал прикосновение к плечу горячей ладони Стренджа. В голову стрельнуло осознанием.
— Ты знал, — протянул Клинт. — Ты! Знал! — проорал он, наседая на него.
Стрендж махнул рукой, удерживая его на месте, и Клинт почувствовал, как плащ успокаивающе лег на его плечи.
— Предатель, — хмыкнул Стрендж на плащ и перевел взгляд на Клинта. — Тебе никогда не понять, какая тонкая материя — время. Ты чувствуешь огромную скорбь, и это понятно, но ты — ничто по сравнению со вселенной и ходом времени. И твоя подруга — тоже. Вмешиваться в ход времени намеренно — это плевок на вселенную, я не смог бы этого, как хранитель камня.
Клинт прищурился, шумно выдыхая, но Стрендж выставил ладонь, давая понять, что еще не закончил.
— Я не буду вмешиваться, но и не помогу, — он отвернулся.
— Сукин ты сын, доктор.
— Хранитель, — поправил Стрендж.
Клинту стоило огромных усилий вернуться к словам Таноса.
— Врешь! — взревела Ванда. — Если бы был способ, неужели ты не вернул бы себе дочь?
— Я не, — дрогнул Танос, закрывая глаза, — я не могу!
Ванда плечом стерла слезы с щеки, не опустив рук и продолжая удерживать Таноса. Клинт видел, чувствовал, как ее ломало всю внутри, и это было страшно, он представлял, насколько — он сам, потеряв Наташу, проходил через такое же, и сейчас новость о том, что это реально изменить, оглушила их обоих.
Мантис дернула усом и внезапно пробормотала:
— Он говорит правду.
— Ты можешь узнать, что для этого нужно? — Денверс подлетела ближе.
— Я… Не знаю, — Мантис силилась, но Клинту даже отсюда было видно, как тяжело ей это дается. — Я пытаюсь, но не выходит, он не пускает меня!
— Как вернуть Наташу? — Ванда сжала кисть руки, и Танос взревел от боли.
— Ванда, продолжай! У меня почти… — Мантис закончила почти шепотом и в полутрансе, не давая возможности себя расслышать, но суть Клинт уловил.
Дэнверс наконец под усиленным напором на Таноса Ванды и Мантис смогла сдвинуть перчатку с его ладони, и Клинт с отнявшимися от ужаса ногами и затаив дыхание молил о том, чтобы тот не сумел щелкнуть в этот момент.
Но Танос, казалось, был словно без сознания. Он не шевелился, пока перчатка медленно, но верно сползала с его ладони, не реагировал на перепады сил Ванды, которая, казалось, сама была на последнем рывке, и когда Мантис, наконец, открыла глаза и отняла руки от его головы, Клинт вздрогнул от ее вскрика:
— Есть! Я знаю!
— Перчатка! — Денверс крикнула почти одновременно с ней.
— Я не смогу одна, — процедила Ванда, жмурясь. — Я не удержу долго!
— Ты не одна, — прогремело за Клинтом.
Он обернулся на ватных ногах и только сейчас понял, что это был голос Тора, а за его спиной Стив удерживал обеими руками молот. Приглядевшись, он заметил недалеко Тони, держащего на прицеле Таноса, и почти сразу вздрогнул от прикосновения к плечу. Его пронзило острое чувство дежавю, когда он заметил рядом Паука.
— Вы в порядке? Это было так круто, видели, да? Она такая: «Я не смогу одна», и тут Тор: «Ты не…»
— Пацан, ты ни капли не поменялся, — пробормотал Клинт, ероша ему волосы.
Питер порозовел, скидывая руку.
Когда Клинт вернулся к полю боя, Тор уже замахнулся на Таноса, целясь тому в голову, а когда все закончилось, Клинт думал только о том, что осталось всего-то щелкнуть пальцами. У него не возникало сомнений в том, что кандидата лучше, чем Ванда, для этого не найти.
Он подскочил к ней, прижимая к себе, и Ванда дала волю эмоциям, обхватывая его за шею.
— Эй, приятели, не лучшее время, вам не кажется? — приподнял брови Тони.
— Я тебя сейчас ударю, — честно предупредил Клинт.
— Нет, он прав, — Ванда шмыгнула носом. — Мы сможем все уладить, обязательно, но сначала нужно уничтожить армию Таноса. Кэрол, — она нашла ее глазами, — ты позволишь?
По лицу Дэнверс было видно, как она колеблется. То ли сомневалась в силах, то ли переживала за ее стабильность. Она покачала головой.
— Ты уверена?
Клинт вмешался.
— Если кто с этим и справится максимально безболезненно, — он говорил медленно, чеканя каждое слово, — то это она.
Старк пожал плечами.
— Клинт прав, — протянул он. — Ее сил на это хватит.
— Я тоже так думаю, — Роджерс шагнул к Старку.
— Кэп, — притворно удивился Тони, — спасибо!
Стив сморщился в ответ.
— Я думаю, сейчас самое время что-то делать, — сбивчиво заговорила Валькирия, оборачиваясь, — Кэрол!
Она указала куда-то вверх. Совсем недалеко от них была пасть одного из огромных творений Таноса: она скалилась каменно-металлическими зубами и почти уже накрыла их своей черной пастью. Клинт знал, что запаха не будет, но все равно сморщился, словно она могла обдать их зловонным дыханием.
Кэрол, подлетев, надела перчатку Ванде на руку, и та окуталась алым сиянием, словно отделяя перчатку от себя своей магией.
— Давай! — она положила руку Ванде на плечо.
Черная пасть накрыла их, вот-вот сжимаясь и грозя уничтожить.
Ванда щелкнула пальцами.
Клинт открыл глаза и понял, что вокруг остались только их люди. Вся армия Таноса рассыпалась у них на глазах, вокруг светлело — небо очистилось — и словно легче стало дышать.
Ванда лежала на земле в окружении Валькирии и Денверс, но была в сознании. Клинт, как бы ни хотел к ней подойти, подумал, что поговорит с ней позже, и скользнул к Мантис, стоящей в стороне. Она была сейчас совсем одна, никто не спешил узнать, как же можно вернуть обратно человека, душа которого навсегда осталась в камне? И это осознание резануло так остро, он вспомнил слова Стренджа о том, что это противоестественно и что Наташа — ничто в сравнении со всем масштабом трагедии. Он провел ладонями по лицу, стирая злость, и, немного улыбнувшись, позвал.
— Мантис?
Она вздрогнула, посмотрела на Клинта и пробормотала:
— Вернуть заточенную душу может только тот, кто однажды уже испытал такое же большое горе.
— То есть нужен человек, который когда-то кого-то потерял?
Мантис кивнула.
— И человек этот должен также скорбить по душе в камне.
— Я не понял нихрена, — нахмурился Клинт.
— Я поняла, — Клинт услышал голос Ванды, обернулся. — Все из нас тут кого-либо теряли. Но вернуть Наташу смогу только я. Клинт, — она провела ладонью по его щеке.
На глаза Клинта против воли навернулись слезы.
Он не мог осуждать Наташу за ее решение — он понимал ее, как себя. Но он корил себя за то, что в глубине души был с ней согласен: жена, дети — все это давало ему неоспоримые преимущества для жизни перед самой Наташей, семьей которой стали Мстители. И Ванда. Ванда, которая сейчас едва ли не в одиночку за нее отомстила, и, казалось, у нее хватило бы сил на это, но, к счастью, она была не одна. Клинт поднял на Ванду глаза и прошептал:
— Прости. Прости, что не смог ее уберечь.
— Ты зря так говоришь, — Ванда улыбнулась уголком губ. Совсем как Наташа. — Клинт, мы вернем ее, обязательно. Я обещаю.
***
Вормир встретил их мрачными темными облаками, сгущающимися над каменным шпилем. Ванда зябко поежилась и натянула рукава жакета на ладони, ступая на землю. Землей это, конечно, не назвать — она усмехнулась — но как обозвать это еще, она не знала. Каждая клеточка тела пылала в ожидании, но она ловила себя на мысли, что боялась.
Боялась, что не это сработает.
Боялась, что больше никогда не увидит Наташу.
Боялась, что Танос соврал, и она не сдержит своего обещания, данного Клинту. Второй раз он — да что там, она тоже! — не выдержит. Потому что, несмотря на никчемность одной души перед вселенной, для Ванды Наташа была своей собственной, хоть и маленькой.
Она всхлипнула, но тут же почувствовала прикосновение к плечу. Тони ободряюще улыбнулся ей, и Ванда, зажмурившись, решительно шагнула вперед.
Она медленно подошла к краю скалы, совершенно не понимая, что делать дальше. Понимание пришло чуть позже.
— Я совершенно не уверена, что это сработает, — медленно и тихо начала она, — но я надеюсь на это больше всего на свете. Здесь должен быть один человек. Я прошу тебя, пожалуйста! Верни мне ее!
— С чего ты взяла, что это возможно? — вкрадчивый голос Хранителя был, казалось, везде.
Ванда промолчала. Она чувствовала его присутствие за своей спиной, но не решалась обернуться.
— Ты думаешь, что скорбишь по ней, — продолжил Хранитель, — но так ли это?
Ванда с удивлением поняла, что дышать стало легче.
— Отвечай!
Ванда выдохнула.
— Нет, — четко и громко. — Не скорблю.
— Тогда, даже если это возможно, на что ты рассчитываешь, девочка? Ты пришла ко мне забрать то, что больше тебе не принадлежит, но ты даже не осознаешь всю ценность того, за чем пришла.
— Я не скорблю, — продолжила Ванда, — потому что не чувствую в этом конец. Потому что не верю, что она могла оставить меня, как и я не оставила ее. Я не верю и не хочу в это верить. Но в тот день, когда мне придется это сделать — я буду скорбеть. Потому что иначе не могу. Потому что люблю. И если ты мне не веришь, — она усмехнулась, — хреновый ты Хранитель.
Хранитель оскалился.
— Человеческие слабости — любовь, привычка — самые глупые вещи, которые можно представить. Вы уязвимы, — выплюнул он в ответ и указал на нее пальцем, — ты не представляешь, насколько уязвима, пока одна.
— Она не одна!
Голос Наташи громом прорезался сквозь сознание Ванды.
Ванда вздрогнула, охнула и тут же зажала себе рот ладонью, не веря, что вот сейчас, вот, уже, стоит только обернуться! Щеку обожгло горячее, она порывисто обернулась, размазывая влажное. Длинная прядь хлестнула по лицу, Ванда отмахнулась от нее — все, что сейчас имело значение — расплывшийся от слез силуэт Наташи.
***
Ванда редко видела чарующую красоту космоса так же, как сейчас. Раньше она и не казалась ей такой красивой. Она с заплаканными глазами смотрела в окно, скорее, совсем бездумно, просто расслабленно. Не совсем верилось, что это конец, что все получилось. Когда подошла Наташа, она стерла слезы рукавами и улыбнулась ей.
— Привет.
— Привет, — Наташа расплела косу, и Ванда аккуратно провела пальцами по ее светлым прядям. — Знаешь, я безумно хотела найти способ рассказать тебе о том, что мы сделали это. Что мы выиграли.
— Я знаю, — Наташа обняла ее, прижимаясь лбом ко лбу. — Я знаю.
