Родственные души

После череды концертов, у группы, наконец, появилась целая неделя выходных. Намджун с семьей уехал в путешествие по Японии, Сокджин и Хосок уехали домой, а Тэхен уехал вместе с Чимином в Пусан. В общежитии остались только Юнги и Чонгук. Семья Гука отправилась в путешествие, билеты были куплены заранее, поэтому, когда у него появились свободные дни, ехать домой не имело смысла, так как дома уже никого не было. А Юнги… И смешно, и грустно о того, что во время отпуска Юнги решил закончить наброски песен, которые он сделал, находясь в туре. Когда все разъехались, в общежитии наступила благословенная тишина. Два дня Юнги и Гук не пересекались совсем. Они не избегали друг друга, просто Юнги засел в студии и не возвращался, а макнэ, наоборот не выходил из общежития, проводя время за играми и просмотром роликов в сети. Тем не менее, то, что они не виделись, не значит, что они не общались. Их общий диалог был в активных вкладках, и даже если Юнги не сразу отвечал на сообщения, Чонгук знал, что хен читает их, просто времени ответить нет, так как вдохновение вещь хрупкая и любая мелочь или посторонняя мысль может его спугнуть. Однако через два дня откровенного безделья Гук заскучал. Поэтому после просмотра всех сообщений хенов в общем чате, он отправился в студию, потому что был уверен: если лично не прийти и не вытащить Юнги-хена из студии, он будет вечно отнекиваться в сообщениях и вылезет из студии только к окончанию отпуска.

***

Студия утонула в темноте, лишь свет от мониторов освещал бледное лицо и ссутулившуюся от усталости фигуру хена. “Зачем пришел?”- хрипло прозвучало в ответ на приветствие. “Пошли гулять.” Спорить с Чонгуком не было ни сил, не тем более желания, так как беспрерывная работа сказывалась на внимательности, а глаза начало щипать от усталости и напряжения. Но самое главное, то, что Юнги все еще не мог для себя признать, что это нормально – соскучиться по детской кроличьей улыбке спустя всего два дня. Когда они вышли, близился вечер, но небо все еще освещало солнце. Долго они гулять все же не могли, и дабы не быть замеченными фанатами пошли в кофейню, в которой друг Джин-хена был владельцем. Их проводили к дальнему столику, скрытому за перегородкой и цветами в кадках. Когда официант пришел принять заказ, Гук не мог скрыть улыбку, и так случалось всякий раз, когда они с Юнги-хеном вдвоем выбирались в кофейню. А все потому, что Гук знал маленький секрет хена: обычно он заказывает айс-американо, и это очень подходит его образу дерзкого рэпера и серьезного хена, но какао с маршмелоу Юнги-хен любит также сильно, если не больше. А еще Чонгук не может вспомнить ни одного раза, когда хен заказал это в присутствии других мемберов. Может это незначительная глупость, но она заставляет теплу и радости проникнуть в самое сердце. Уютная атмосфера наполнена тихим разговором и приятным запахом кофе. Но весь вечер они провести здесь не могли, так как тепло разморило уставшего хена и если они не уйдут, Юнги-хен уснет прямо здесь, в цветастом кресле, вместо мягкой постели. Поэтому, расплатившись, они вышли на улицу. Судьба тем временем преподнесла им не самый приятный сюрприз: небо заволокли свинцовые тучи, а ветер затих. По прогнозу дождь не предвиделся, но видимо, как это часто случается, прогноз ошибся. Они в быстром темпе пошли в сторону общежития, так как зонт, конечно, никто из них не взял. Они прошли совсем немного, и случилось неизбежное - пошел дождь, причем не мелкими каплями, а сразу стеной воды, которая отделала их ото всего мира. Единственный плюс ливня в том, что можно особо не прятаться, так как все заняты тем, чтобы спрятаться или скорее добраться домой. Поэтому как и во времена стажерства они побежали, по пути высматривая какой-нибудь магазин или хоть козырёк дома, чтобы укрыться, так как до общежития далеко, а под таким дождем возвращаться чревато простудой или даже чем серьезнее. По счастливой случайности их путь лежал через городскую речушку, у моста через которую разместилась небольшая беседка. Других вариантов не было, поэтому они побежали туда. И хотя со стороны реки дул сильный ветер, это все равно лучше, чем продолжать мокнуть под дождем. Юнги, тихонько ворчал, отряхиваясь от капель воды и пытаясь уложить влажные волосы, Чонгуку открылся вид на бледную шею, аккуратные уши, с чуть порозовевшими от холода мочками. И Чонгук засмотрелся… Между ними давно появилась недосказанность, легкое напряжение. Иногда они ловили себя на том, что непозволительно долго разглядывают лица друг друга, непозволительно долго удерживают ладони на плечах или спине, непозволительно часто думают друг о друге перед сном. Для друзей все эти действия непозволительны. Но их все сложнее называть просто друзьями. Он перешли на тот уровень, когда говорить становится не обязательно. Даже крошечные изменения в настроении не оставались незамеченными. Конечно, спустя столько лет совместного проживания, они все стали друг другу близки. Какими бы уставшими они не были, Намджун обязательно собирает всех вместе в гостиной, чтобы расслабиться и провести время, не задумываясь о камерах и чужом мнении. Но Юнги и Чонгук всегда несколько выпадали из общей картины. Макнэ любили все, он знал, что к кому бы ни обратился, мемберы не откажут ему ни в компании, ни в помощи. Однако к Юнги-хену Чонгук шел, чтобы найти покой, необходимый в их сумасшедшем ритме жизни. Иногда хен дурачился вместе со всеми, иногда отпускал глупые шутки и оглушал смехом после очередной выходке макне-лайн, но именно к Гуку Юнги проявлял удивительную эмпатию и оказывал тихую поддержку даже тогда, когда сам Чонгук не осознавал, что что-то идет не так. В случае Юнги, после продолжительного сожительства и крепкой дружбы он мог доверить все свои страхи и переживания Намджуну, вместе они пережили огромное количество событий, которые, так или иначе, отразились на их характере и ментальном здоровье. Но в череде депрессий, с которым он безуспешно боролся, в череде чужих переживаний, Чонгук и его детская наивность стали тем лучиком света, который не позволял погрязнуть Юнги в мыслях об очередной неудаче. Сначала, помогая Чонгуку адаптироваться в их среде, утирая его слезы, после очередного звонка из дома, Юнги приходил в согласие со своими демонами, чтобы не пугать макне, а потом стало естественным находить в совместно проведенном времени умиротворение и иногда вдохновение. Время шло, а близость становилась все сильнее, друг друга они ощущали как себя. Не друзья, не братья – родственные души. Поэтому Юнги сразу почувствовал, как атмосфера в беседке изменилась вместе с взглядом шоколадных глаз напротив. Слова тут были не нужны. Чонгук молча приблизился к Юнги. Одной рукой легонько сжал холодные пальцы хена, другой же запутался в мягких волосах. Юнги замер, когда лицо Чонгука приблизилось, а когда он почувствовал теплое дыхание на губах – закрыл глаза. Несколько мгновений они стояли, просто прижавшись губами в легком, немного детском поцелуе. Но Чонгук двинул своими полными губами и все изменилось. Это не был первый поцелуй Юнги, но когда он почувствовал, как чужой язык робко провел по губам, прося открыться, довериться, он скорее в растерянности приоткрыл рот. И чем глубже становился поцелуй, тем сильнее раскалялся воздух вокруг или же это просто тесные объятия Чонгука такие обжигающие, такие нужные сейчас. Похоже, они достигли своей точки невозврата. Чонгук не мог поверить, что раньше обходился без сладких шоколадных губ хена. Юнги-хен при всем желании фанаток, совсем не похож на девушку, только Чонгуку никакие девушки не нужны, когда так близко родное тепло. Руки хена тонкие, но способные крепко сжать в ответном объятии, мягкой женской груди нет, зато так Чонгук чувствует удары сердца, которое сейчас стучало также быстро, как и его собственное. А Юнги в это время вообще не мог не о чем думать кроме как о нежности, правильности, которые он ощущал здесь, в кольце теплых рук Чонгука. Один поцелуй плавно перетекал в другой, однако все они были одинаково трепетными, одинаково нежными, одинаково ценными. Никто из них не заметил как дождь закончился. Когда они все-таки оторвались друг от друга, вокруг совсем стемнело, а на набережной зажглись фонари. “Сильно замерз? ” – заботливый шепот Чонгука совсем не мешал атмосфере покоя и свежести после дождя. За Юнги ответил холодный нос, которым он уткнулся в шею донсена, не желая отпускать пережитые ощущения и близость. “Хен, пошли домой.” Снова шепчет Гук, но он также не хочет выпускать привычно молчаливого, но непривычно нежного хена из своих рук. По дороге домой Чонгук продолжал сжимать изящные холодные пальцы в своей ладони, а Юнги не мог поверить, что теперь у него появился официальный повод смотреть дольше, прижиматься ближе и сжимать крепче.