Между нами

      Время неминуемо двигалось вперед, события сменяли одно за другим и для меня уже прошел один этап Гран-При в Гренобле, где я поднялась на второе место, совсем немного уступив Саше Трусовой. На самом деле, я откатала короткую программу не самым лучшим образом. Я сорвала тройной аксель, который самостоятельно решила вставить в программу, хотя тренеры запрещали мне это делать, ведь я совсем недавно его освоила. Но я их не послушала, решила, что сейчас то время, когда необходимо работать на максимуме и рисковать и из-за этого потеряла драгоценные баллы, которых мне так не хватило для победы. После моего самовольного поступка мне устроили такую взбучку, которую я еще не скоро забуду. Этери Георгиевна просто рвала и метала, ведь если все сложилось еще более худшим образом, я могла получить травму. Она очень волновалась и все причитала, как она будет смотреть в глаза моим родителям, если со мной что-то случиться. В тот вечер мне вообще от всех досталось: и от моего тренерского штаба, и от Нэйтана, который так же как и я выступал на Гран-При во Франции, и от мамы, которая отчитывала меня по телефону, под одобрительные согласия с ней от Нэйтана. Вообще, к моему большому удивлению, моя мама и Нэйтан нашли общий язык и прекрасно ладили, что временами меня просто подбешивало. И в тот момент, когда мама отчитывала меня по видеосвязи, а Нэйтан ей поддакивал, я была так раздражена их поведением, что чуть не разругалась с ними обоими. Но я сдержалась, понимая, что это самые близкие для меня люди во всем мире и они беспокоятся обо мне всем своим сердцем. Мы пережили этот день и в произвольной программе я решила отказаться от самодеятельности и делала ровно то, что я делала ежедневно на тренировках. После объявления оценок, а я выступала последняя, самым расстроенным моему второму месту человеком был Даниил Маркович. Он был чернее тучи и Саша Трусова, заметив это, сильно на него обиделась, а заодно обиделась и на меня. Я собиралась поговорить с ним про это после награждения, но все время до вечера у меня заняли интервью, пресс-конференция и допинг-тест и после у меня хватило сил только доползти до номера и принять душ. Кстати, о наших отношениях с Даниилом Марковичем. Он сдержал клятву. Он действительно старался общаться со мной, как и полгода назад и не сказал ни слова, намекающего на его чувства. Мне нравилось, что он меня отпустил и я вздохнула с облегчением, ведь проще стало жить всем. Единственное, что он себе позволял - иногда приобнять меня за талию во время тренировочного процесса, и то, приобнять это громко сказано, скорее едва коснуться кончиками пальцев до поясницы или плеч, что неминуемо вызывало у меня мурашки по спине и рукам. Изредка у меня складывалось впечатление, что он таким образом играет со мной, провоцирует, добивается ответной реакции, но такое чувство было мимолетным, ведь чаще всего он строг, собран, хотя и не лишён юмора и веселья. Таким он был и раньше, таким он мне нравится и сейчас.       После нашего откровенного ночного разговора я долго думала, как поступить и что делать дальше, понимая, что между нами ничего не может быть несмотря ни на что. Когда Диана застала меня той далекой ночью после признания, сидящей около входной двери, она была крайне удивлена, а после моего рассказа она и вовсе была в настоящем шоке. Конечно, от нее не ускользнули мои слова, что моя симпатия усиливается и его обновлённый рейтинг просто убил ее. - Ты издеваешься, да? Он сказал, что любит тебя и ты поплыла? Шестьдесят из ста? Ты серьезно? - бушевала тогда Диана, - зачем ты вообще его решила расспросить о чувствах? Ты что, внезапно ослепла и перестала видеть и так очевидное? Да у него на лбу написано: люблю! - Я хотела услышать все лично от него, - пояснила тогда я. - Зачем? - спросила Диана. - Чтобы понимать, как мне вести себя дальше, - был мой ответ, - я не хочу усиления его чувств ко мне, я хочу, чтобы его любовь сошла на «нет», а для этого мне надо было понимать, что мне делать и как себя вести, - ответила я Диане.       На самом деле, я тогда почти не слукавила. Мои глаза не застилала влюблённость к нему и это позволяло мне видеть картину целиком, в отличии от Даниила Марковича, который видел все в радужном сиянии. Даже несмотря на симпатию, какой бы сильной она не была у разных сторон, наши отношения все равно оставались нереальными и невозможными. Наше общество не примет этого. Оно не примет отношения между людьми с такой огромной разницей в возрасте. Оно не примет отношения людей, бывших ранее друг для друга тренером и подопечной. Чего далеко ходить, даже моя Диана не примет этого, а она моя близкая подруга, а не незнакомка, и я вижу в ее глазах непринятие данной ситуации. Это непринятие до сих пор осталось в ее глазах, и я вижу его, каждый раз, когда она видит меня на тренировке рядом с ним. Она хоть и старается не показывать, что она все знает, но все-равно смотрит на него с осуждением. - Нет, дорогая, ну вот почему ты вечно попадаешь в передряги? Удивительная способность, - и я мысленно согласилась с Дианой, - я не знаю, я действительно не знаю, что тебе сказать или посоветовать. Да и как в такой ситуации давать советы? Нет, Аль, я беру самоотвод. Ты знаешь, что всегда можешь мне все рассказать, выговориться и это останется только между нами, но как себя вести дальше- думай сама, - так тогда мне сказала Диана и я приняла ее позицию.       Она права, тут ничего не посоветуешь. После того разговора я решила, что буду пресекать любые проявления симпатии с его стороны, если он все же решит их проявлять, но все обошлось для меня и к ноябрю мы общались с ним так, будто ничего и не было, кроме дружбы и многолетней работы. К тому времени позади была почти половина этапов Гран При, а значит сезон был в самом разгаре. Еще в конце августа мы с тренерским штабом решили на какие этапы я отправлюсь и когда я заикнулась о том, что было бы не плохо, если бы наши с Нэйтаном этапы совпали, я получила категорическое нет от всех моих тренеров. «Алина, ну как ты не понимаешь. Это будет отвлекать тебя, и ты будешь думать не о работе, а о делах сердечных. Это создаст проблемы, а проблемы нам не нужны», - говорила мне тогда Этери Георгиевна и Даниил Маркович с ней охотно соглашался. Меня заявили на этапы во Франции и Японии и нам с Нэйтаном повезло, ведь все же один этап у нас совпал. Это был этап во Франции, где после моей феерически-неудавшейся попытки прыгнуть выше головы, мне припомнили эти слова и сказали, что Нэйтан меня только отвлекает от моей работы. Но нам повезло еще раз, ведь Нэйтан заявился на этап в Москве, а значит мы точно с ним проведем немного времени наедине.       Наши отношения с Нэйтом дарили постоянные и неописуемые эмоции: крылья в буквальном смысле вырастали у меня за спиной и иногда казалось, что я парю в воздухе от счастья, поднимающего меня над землей. Он не уставал одаривать меня красивыми букетами цветов и всякими приятными мелочами даже на расстоянии. Я не уставала разговаривать с ним по несколько часов без перерыва несмотря на разницу во времени. Кстати, Нэйтан сразу после нашего возвращения с шоу в Японии еще в августе, связался с моей мамой через ее страничку в инстаграмм, познакомился и подружился с ней. Он считал, что просто обязан представиться маме своей девушки, чтоб она не волновалась и доверяла ему меня и это был такой милый поступок, от которого я окончательно растаяла, словно мороженное в жаркий день. Все, что мы еще не до конца знали друг о друге ранее, мы выяснили в процессе общения по телефону. Он показывал мне свой кампус, познакомил с соседом, показал свой каток. Я показывала свои московские будни, познакомила его с Дианой, и он даже умудрился расположить к себе Этери Георгиевну после этапа Гран-При во Франции. Нам с Нэйтаном не мешали ни расстояние, ни разница во времени, единственное, что очень сильно меня огорчало – отсутствие возможности обнять его. Мне ужасно сильно не хватало его в физическом плане, и я сейчас говорю про простые объятия, поцелуи и ощущения, что я за каменной стеной, когда моя рука оказывается в его руке. Мы даже во время тренировок обменивались милыми сообщениями, хоть в эти моменты я и замечала на себе ревностные взгляды Даниила Марковича, но, надо отдать ему должное, только этими взглядами и ограничивался.       Вообще наши взаимоотношения были очень интересными. Честно, хоть сериал снимай. Я знала, что Даниил Маркович меня любит, а он знал, что я во власти чувства к другому мужчине, но при этом он не знал, что у меня и к нему образовалась достаточно глубокая симпатия. Санта-Барбара какая-то вырисовывается. Но ничего не поделаешь, моя жизнь давно стала походить на сериал со страстями, интригами, слезами горя и радости, переживаниями, а теперь к этому прибавился ещё и любовный треугольник.       Так, незаметно за всеми событиями, наступило седьмое ноября, а это значило, что меньше чем через неделю в город приедет Нэйтан, а через неделю с небольшим я улечу в Японию на соревнования. Я считала дни до его приезда и даже повесила на стене у себя в комнате календарь, в котором зачеркивала проходившие дни.       Утром я, как обычно, пришла на тренировку и в раздевалке услышала, как девочки о чем-то переговаривались со скорбным лицом. Я сначала не придала этому значение, переоделась и уже хотела отправиться в зал для разминки, как получила сообщение от Этери Георгиевной: «Доброе утро, Алин! Сегодня я проведу твою утреннюю тренировку, но я задерживаюсь, поэтому пока разминайся и начинай без меня», - я забеспокоилась, ведь ее должен был провести Даниил Маркович. - Девочки, - обратилась я к Косторной и Щербаковой, - а что случилось-то? - Людмила Борисовна попала в больницу, ее машина сбила, - сказала Алена, я резко вздохнула и прижала ладонь к губам. - Она же жива? – тихо спросила я. - Вроде да, – кивнула Аня, - ДМ умчался сразу же, как узнал. - Какой ужас, - я была в шоке и очень распереживалась и за Даниила Марковича, и за Людмилу Борисовну. Она очень хорошая женщина и, если с ней что-то случиться он этого не переживет, у него, кроме нее, больше никого нет. Я, не обращая внимания на девочек, вышла из раздевалки и направилась, куда ноги глядят, находясь в шоке. Мои ноги меня привели в пустой танцкласс, где и преподавала мама Даниила Марковича. Я прошла в помещение не включая свет и устроилась на полу в углу. Достала телефон и стала набирать сообщение. - «Как Вы? Как Людмила Борисовна?» - написала я и вглядывалась в него, несколько раз перечитывая. Нет, глупо как-то. Понятно же, что он не очень хорошо. Я стерла сообщение и решила набрать новое, - «Даниил Маркович, доброе утро. Мы все очень переживаем за Вас и за Людмилу Борисовну. Что говорят врачи?» - набрала я еще одно сообщение. После того, как я его прочитала, оно мне показалось еще более глупым, чем первое. Наверное, лучше позвонить? Я зашла в телефонную книгу, нажала необходимое имя и остановилась, не в силах нажать на значок телефона, чтобы начать звонок. Так я и просидела пару минут, пока мой телефон неожиданно не зазвонил. «ДМ» высветилось на экране. - Да, - ответила я, немного охрипшим от молчания голосом. - Привет, - его голос был настолько сломленным, что мое сердце разлетелось на миллион мелких кусочков. - Вы как? – спросила я и тут же поняла глупость своего вопроса, - извините, я понимаю, что хреново, просто я очень за Вас переживаю, - призналась я. - Ее увезли на операцию, я не знаю, чем себя занять. Хотел написать тебе, зашел в сообщения и увидел, что ты что-то пишешь и стираешь, вот и позвонил. - Я хотела узнать, как Ваша мама, но все вопросы мне казались глупыми, - снова кристально честно призналась я. - Спасибо, - очень тихо сказал он, после недолгого молчания - Может быть, мне приехать к Вам? – спросила я. Я даже через расстояние чувствовала его боль, будто это моя боль. - Нет, я сам приеду, - возразил он, - сейчас только руки перестанут трястись. - Но зачем Вам сюда ехать? – удивилась я. - Я не смогу находиться тут, в больнице, я с ума сойду. Неизвестно, сколько продлиться операция, - он замолчал, а через минуту продолжил, - у нее раздроблена нога, кость будут собирать по частям и травма головы, сотрясение, - он замолчал и я поняла, что он не в силах сдерживать сейчас свои эмоции. - Не садитесь за руль, умоляю Вас, - попросила я, а у самой ком в горле и слезы на глазах, - Вы сейчас в таком состоянии … Может, я вызову Вам такси? - Ты беспокоишься за меня? – у него вырвался горький смешок с нотками сарказма. Какая же у него сейчас мешанина в голове. - Вы знаете, что да, - я немного оскорбилась, хотя понимала, что сейчас не время. - Хорошо, вызывай. Я пришлю тебе адрес больницы я спущусь к выходу через 10 минут, - как только он это произнес, он положил трубку. Мое сердце обливалось кровью и хотелось помочь ему, забрать на себя часть страданий, но сделать я ничего не могла. Я вызвала ему такси, как только он прислал адрес и еще некоторое время наблюдала за его движением в сторону нашего катка, а потом пошла на свою тренировку.       Сегодня день был очень суматошный. Новость о том, что преподаватель хореографии попала под машину обсуждалась на каждом углу и каждый, кто знал Людмилу Борисовну, сильно переживал за ее судьбу. Девочки были сильно удивлены, когда увидели Даниила Марковича, который все-равно приехал на работу. Он некоторое время просидел у себя в кабинете, а потом занялся работой над программами Саши Трусовой и Аней Щербаковой. За целый день мы с ним так и не встретились, чтобы поговорить. Я решила задержаться и выловить его вечером, но он куда-то уходил в шесть вечера и я, решив, что с ним сегодня мы уже не встретимся, отправилась в танцкласс для отработки своей программы. Я закончила, когда стрелка часов подбиралась к девяти вечера, обычно в это время в ледовом центре оставался только охранник, который очень ругался на задержавшихся учеников. Когда я направлялась в сторону раздевалки, я услышала музыку, доносившуюся с катка и мне стало очень интересно, что там происходит, ведь музыка была явно непрограммная и я решила зайти туда. Едва я вошла в помещение, я увидела только одного человека, находившегося там. Он сидел на трибунах, опираясь на свои колени локтями и крепко держать за голову, он неотрывно смотрел в центр катка. Мое сердце болезненно защемило при виде моего тренера в таком разбитом состоянии. Я решила подойти к нему и постараться поддержать его. Я оглянулась, прикрыла за собой дверь и тихо стала пробираться к нему. Он сидел примерно на шестом ряду и подойдя к нему, я присела рядом и провела своей правой рукой по его спине, привлекая к себе его внимание. - Как Вы? – спросила я. - Никак, - безжизненно сказал он, - я думал, что хоть работа может меня немного отвлечь, поэтому и приехал. - Я могу Вам чем-то помочь? - спросила я все также гладя его по спине. - Спасибо, Алин, - он повернулся ко мне и посмотрел в глаза. - За что? Я же ничего еще не сделала, - я улыбнулась ему, хотя глаза мои были очень грустными, как мне кажется. - За то, что ты рядом и стараешься меня приободрить и поддержать, - я взяла своей левой рукой его за руку и крепко сжала, будто передавая ему часть своих сил. - Вы бы для меня поступили так же, - он едва заметно кивнул. - Врач обещал позвонить, как только к ней можно будет пускать посетителей, - он снова устремил свой взгляд на лед, - как же долго идет время. - Операция уже закончилась? – спросила я. - Должна была, - он взглянул на часы, - наверное да, но врач пока молчит, - он перевел свой взгляд на наши сплетенные руки и немного нахмурился, но я не отпустила его. - Вы хотя бы кушали? – спросила я, меняя тему и он отрицательно замотал головой, - так нельзя, Даниил Маркович, Вам необходимо что-то скушать. - Не волнуйся, я просто не могу даже стакан воды выпить от стресса, - я тяжело вздохнула и встала, потянув его за собой. - Пойдемте потанцуем, - предложила я и не дожидаясь его ответа потащила за собой на лед, - Вам нужно отвлечься, - объяснила я. - А тебе нужно идти домой, время много, - попытался он возразить, - тем более нечего тебе одной по темноте мотаться. - Я вызову себе такси, - отмахнулась от него я. Я вывела его в самый центр льда повернулась к нему, положила его левую руку себе на талию, а свою правую руку я положила ему на плечо и мы начали медленно танцевать, - жаль, музыка немного не подходящая, - заметила я. - Я просто включил радио, - он пожал плечами. И правда, я давно заметила, что музыка, играющая в помещении, совершенно не свойственна вкусу моего тренера. - Но знаете, это лучше того, что слушаете Вы, - я хотела его хоть немного растормошить и развеселить. - Чем тебе не нравится музыка, которую я слушаю? – кажется, сработало. Он купился на мою уловку и даже немного улыбнулся. - Просто не нравится и все, - я улыбнулась, - она старперская. - Я, по твоему, старый? – он очень удивился. - Не молодой, - я хихикнула. - Мне всего двадцать восемь! – воскликнул он, - между прочим, внутреннее самоощущение у меня на двадцать лет. - О, внутреннее самоощущение, - протянула я, - Ваш паспорт не смотрит на Ваше внутреннее самоощущение. - Ничего я не старый, - насупился он. - Не обижайтесь, - попросила я с широкой улыбкой. - Сначала говоришь, что я старый, а потом «не обижайтесь», - в его глазах даже появились смешинки. - Я не говорила, что старый, - поправила его я, - я сказала, что не молодой. - Ну тебя, - он бросил взгляд на часы, висевшие над стеной и снова погрустнел. Он отпустил мою руку, до этого долго находившуюся в его руке и замер на месте. - Даниил Маркович, - окликнула его я, - посмотрите на меня, - я взяла его лицо в свои ладони, - все будет хорошо, Вы мне верите? - Ты не можешь этого знать, - он посмотрел мне в глаза. - Нет, я знаю, - тихо сказала я, - я чувствую сердцем, что все будет хорошо. - Она все, что есть у меня, - я кивнула и, поднявшись на носочки, крепко обняла его. - Все будет хорошо, - повторяла я, - не может быть плохо, - шептала ему на ухо. И он крепко стиснул меня в объятиях, зарываясь лицом в волосы. Так мы простояли несколько минут. Я чувствовала всю его боль и мне так хотелось ему помочь, но сейчас все было в руках Бога. - Спасибо, - тихо сказал он. Он ослабил объятия и посмотрел мне в глаза. - Вы же знаете, что всегда можете рассчитывать на мою поддержку, - улыбнулась я уголками губ, - для чего еще нужны друзья,- он кивнул на мои слова и, все так же глядя мне в глаза, снова притянул к себе и поцеловал меня. Я нахмурилась, не ожидая такого поворота событий, но ответила и крепко вцепилась в его плечи. Поцелуй не был нежным или страстным, он был слегка грубым и требовательным, и его можно охарактеризовать только одним словом – боль. Я понимала, почему он так поступил, это для него был способ отвлечься от своих скорбных мыслей, и я готова была помочь ему в этом. Ему просто нужен близкий человек рядом, который заберет часть его боли на себя и этим человеком в данную минуту была я. Спустя пару минут нас прервал звонок его телефона. Это был врач и Даниил Маркович, выслушав его, сорвался с места, так и не сказав мне больше ни слова, а я так и осталась стоять на льду в абсолютно растрепанных чувствах.       Ночью я получила от него сообщение, что худшее миновало и что восстановление займет около трех месяцев, но Людмила Борисовна и слышать не хочет о долгосрочном больничном и намеревается приступить к работе сразу, как разберется с травмой головы. Я была рада этому обстоятельству, но ничего не ответила, потому что не знала, что сказать. Я боялась, что у нас снова появится неловкость, но этого не произошло. Мы оба сделали вид, что ничего не было, из чего стало совершенно ясно, что он все еще придерживается клятве, данной мне.

***

      События снова завертелись очень быстро. Я не успела оглянуться, как Нэйтан уже был в Москве и после каждой тренировки я спешила на встречу к нему. Все вечера мы проводили вместе, и я возвращалась домой в эти дни немного за полночь, но мне было просто замечательно, от того, что мы рядом, хоть и каждое утро чувствовала себя немного уставшей. Но и это время быстро пролетело, Нэйтан улетел домой, а через пару дней и я улетела на этап Гран-При в Японии, который я с блеском выиграла. Я любила выступать в Японии и всегда делала это удачно, потому что публика так заряжала меня своей любовью, что сорвать что-то было просто нереально.       После нашего возвращения из Японии, куда я летала только с Этери Георгиевной к великой радости Нэйтана, к работе вернулась и Людмила Борисовна, хотя и передвигалась она пока только на инвалидном кресле, но было видно, что она довольна, что сменила больничную палату на более уютную и радужную обстановку. Мы все старались ей помогать в чем сможем и не огорчать ее на наших занятиях, старательно выполняя все, что она просит. Пока она была на больничном, ей в помощь взяли новую молоденькую девушку Надежду, тоже балерину, которой было едва за двадцать лет. Она была ростом чуть выше меня, ее фигура очень красивая и пропорциональная, хотя и худая. У нее были прямые каштановые волосы, доходившие ей до лопаток, выразительные темно-зеленые глаза и немного пухлые губы, а кожа ее была бледная, слегка прозрачная. В девушке чувствовалась стать и выдержка, а в характере чувствовалась стальная хватка и высокомерность, но так ее восприняла я, а другие девочки были ей очарованы. Да не только девочки, все наши мальчики тоже были очарованы этой красоткой и даже Даниил Маркович проявлял к ней интерес, что больно кольнуло меня. Ревность? Не знаю. Две недели до финала Гран-При в Турине все следили за развитием отношений между Надеждой и Даниилом Марковичем, а меня это бесило, и я не понимала почему, ведь у нас с Нэйтаном было все настолько хорошо, что после его приезда в Москву я была на девяносто пять процентов по нашей с Дианой шкале в него влюблена, а у Даниил Маркович по этой шкале оценивался на семьдесят процентов. Почему меня задевает то, что мне вообще не должно касаться? В итоге, я объяснила себе это тем, что Даниил Маркович просто ветреный бабник и ни к кому не может испытывать сильные чувства слишком долго. Вот и ко мне прошли. Это меня и бесит, ведь это задевает мою гордость. Я смогла признаться самой себе, что мне нравилось, что он влюблен в меня, как бы это не было эгоистично.       Вскоре, мы с девочками и Даниилом Марковичем улетели в Турин на финал Гран-При. Этери Георгиевна и Сергей Викторович должны будет прилететь накануне короткой программы, поэтому все свои тренировки мы проводили под присмотром Даниила Марковича. Нэйтан совершенно не воспринимал Даниила Марковича в качестве моего тренера и бесился, если видел, что он ко мне прикасается, а Даниил Маркович прикасался, как назло, очень часто, как будто дразня этим Нэйтана. Но, спасибо мудрости моего молодого человека, он не устраивал мне сцен и даже не говорил со мной про это, предпочитая проводить время более приятным способом.       Вообще, финал стал очень успешным для нас. И я, и Нэйтан выиграли и были очень довольны и после его награждения, пресс-конференции и допинг теста, а выступал он на следующий день после меня, мы решили это отметить. Я подговорила Аню Щербакову, соседствующую со мной в комнате, не выдавать меня, и мы с Нэйтаном сбежали из отеля в один милый ресторанчик, находившийся на соседней улице. Я даже позволила себе бокал шампанского, что было для меня редкостью, но ночь, а со всеми делами мы разобрались ближе к полуночи, и атмосфера располагали Мы много о чем говорили и разговор зашел про Даниила Маркович. - Как ваши взаимоотношения сейчас? – спросил Нэйт. - Да все хорошо, - пожала я плечами и заметила, что Нэйтан напрягся от этого, - у нас новая преподавательница по хореографии и, кажется, они встречаются, - услышав это, Нэйтан немного расслабился. - То есть, он тебя больше не достает? – уточнил мой ревнивец. - Да он и не доставал меня, не знаю, с чего ты вообще решил, что я ему симпатична, - пожала я плечами. - Потому что я мужчина, Алин, и вижу, какая ты, - улыбнулся Нэйт. - А какая я? – спросила я, заигрывающее подмигивая ему. - Очень красивая, веселая, дерзкая, добрая, - начал перечислять Нэйт. - М, продолжай,- попросила я. - Таких как ты больше нет, - сказал мне Нэйтан. - У Всех разные вкусы на женщин, - парировала я, - и если я тебе нравлюсь, это не значит, что я нравлюсь абсолютно всем мужчинам этой планеты. - Нет, малыш, это уже не симпатия, - тихо сказал Нэйт мне на ухо, - я люблю тебя, - это было его первое признание мне в любви. - Да? – спросила я, краснея, улыбаясь и даря ему мимолетные поцелуи. - Да, - подтвердил он. - Это взаимно, ты знаешь? – спросила я. Я рада, что могу ответить на признание Нэйтана своим признанием. - Взаимно? Нет, ничего такого я еще от тебя не слышал, - засмеялся он и я, ущипнув его, закатила глаза. - Люблю тебя, - сказала я, через некоторое время глядя ему в глаза. - Моя девочка, - Нэйтан был очень довольный и счастливый, наверное не меньше меня. - Твоя, - согласилась я и поцеловала его. Мы просидели там еще около часа и ближе к двум часам ночи отправились в отель. - Я могу у тебя кое-что спросить? – спросил меня Нэйтан, когда мы шли по узкой улочке. - Да, - я немного напряглась. - У тебя были отношения до меня? – опасная тема, которую мы до сих пор так и не обсуждали. - Если это можно назвать отношениями, - я очень аккуратно подбирала слова, - мы общались с мальчиком из нашей хоккейной сборной. - Долго вы с ним общались? – он не выглядел удивленным. - Пару месяцев, - уже спокойнее ответила я. Мы зашли в холл отеля и направились к лифтам. - У вас все было серьезно? – я поняла к чему он клонит. - Это сложно, - призналась я, - по сути это даже не были отношения. - Не понял, это как? – уточнил он. - Ну, он ухаживал за мной, добиваясь лишь одной цели, - я упустила ту часть рассказа, где надо было бы рассказывать, что цель у меня была такая же. - И добился? – спросил Нэйтан. - Добился, - я поджала губы и кивнула, - я была очень наивной девочкой. - А как его зовут, я могу узнать? – я с облегчением отметила, что Нэйтан нормально воспринял эту новость. - Кирилл Капризов,- лифт остановился на моем этаже, - я надеюсь, что тебе все равно, кто у меня был до тебя? Просто мне плевать на всех, кто был у тебя до меня. Главное, что сейчас мы вместе и честны друг перед другом. - Да, то что было «до» - неважно, - кивнул Нэйтан,- главное, что мы имеем «здесь и сейчас», - Нэйтан притянул меня к себе, двери Лифта захлопнулись и мы поехали выше, на этаж к Нэйтану.       Я проснулась утром от нежного поцелуя в плечо, повернулась на спину и увидела, что рядом со мной сидит Нэйтан с мокрыми волосами. - Доброе утро, малыш, - поприветствовал меня мой мужчина и оставил на моих губах легкий поцелуй. - Доброе, - улыбнулась я, - ты из душа? А сколько сейчас время? – хрипло спросила я. - Почти девять, - он улыбнулся, а я в шоке подскочила на месте. - Что? Ты почему меня не разбудил? – спросила я и начала быстро надевать на себя одежду. - Ты слишком мило спала, - он улыбался все зубы. - Не смешно, Нэйт! – воскликнула я, понимая, что за полчаса я не успею собраться, - Мне же еще надо привести себя в порядок! Как я успею все за полчаса сходить с душ, накраситься и переодеться? Тем более, я не предупредила Аню, что я не буду ночевать у себя в номере, - я огляделась в поисках того, что еще мне принадлежало и, не найдя ничего, отправилась к выходу. - Ты и так прекрасна! – все так же улыбался Нэйт. - Только кудрявая, словно пудель, - я показала ему язык, надела свои ботинки и взялась за ручку двери. - А мне кажется, что тебе так даже лучше, - заметил Нэйт. - Я убежала, - улыбаясь, сказала я и вышла из номера, тихо прикрыв дверь. Ну как на него можно сердиться? Он таком милашка, что обидеться или рассердиться на него просто невозможно. Я пошла по направлению к лифтам и стала искать в сумочке свой телефон, ведь там наверняка много пропущенных, телефон же был в режиме «не беспокоить». И действительно, Аня атаковала меня и самое последнее сообщение от нее было «Если я не увижу тебя в десять тридцать у ресторана – я тебя сдам с потрохами». - А что это мы тут делаем? - спросил меня знакомый мужской голос и я от неожиданности уронила свой телефон. Я подняла свои глаза и увидела Даниила Марковича, подходящего к лифтам с другого коридора. Знаете, реакцию котов, который напакостничал, попался и теперь метается в разные стороны, чтобы скрыться от поймавших его хозяев? Так вот, то самое чувство, когда тебе хочется спрятаться и взгляд начинает метаться из стороны в сторону сейчас возникло у меня и я мечтала просто испариться, словно волшебница. - Доброе утро, - поздоровалась я, а сама думала про свой внешний вид, - А я тут просто…, - начала было я экстренно придумывать оправдание, как послышался звук открывающейся позади двери. - Алин, ты забыла!- крикнул Нэйт, выбегающий из своего номера, делая ситуацию и без того еще более критичной. Я оглянулась и увидела у него в руках мой аккуратно свернутый шейный платок. Ситуация была компрометирующая. Я зажмурилась и прикусила губу, - о, Даниил, доброе утро, - вежливо поздоровался Нэйт, у которого в глазах плясали чертики. - Доброе утро, - о, кто-то закипает и этот кто-то мой тренер. Надо срочно бежать. - Ну, я пожалуй пойду, -сказала я как можно более непринужденно, подняв вверх указательный палец, - время-то! – слишком театрально воскликнула я и, быстро забрав у Нэйтана свою вещь, я помчалась к лифту. Слава Богу, я уехала одна, и даже успела забежать в душ на пять минут, но счастье одиночества было недолгим и как только я вышла из душа ко мне в номер постучали. - Я сейчас что-то не понял, - сказал Даниил Маркович, без разрешения заходя в нашу с Аней комнату. Последняя, кстати, уже ускакала на завтрак, - это что сейчас было? - Вот только не надо, - предупреждающе попросила я, и стала интенсивно вытирать волосы. - Что не надо? – недоумевал мой красный, словно рак, тренер - А вот ничего не надо, - я продолжала собираться, не обращая на него внимания. Я достала косметичку и стала красить свои ресницы тушью. - Нет-нет, объясни-ка мне, ты что, не ночевала сегодня тут? – у, паровозик, кажется, закипает. - Нет, не ночевала, но это сугубо мое личное дело, а не ваше! – я достаточно громко произнесла вторую часть фразы. - Как это не мое? - только бы Аня не пришла и не увидела этих разборок. - Как, где и с кем я провожу свое личное время Вас не касается, Даниил Маркович! – сказала я и поняла, что сейчас будет эффект разорвавшейся бомбы. - Меня касается все, ведь ты моя ученица! – воскликнул он подходя ко мне и я вытянула руку, что бы остановить его хотя бы в нескольких сантиметрах от меня. - Но не то, где я ночую! – зло крикнула я, - Вы и так знаете о моей личной жизни слишком много, хватит уже Вам в нее лезть! У Вас своя есть, вот там и устраивайте свои разборки. - И что, неужели ты с ним спала? – он схватил меня за запястья и я молилась, чтобы у меня не осталось синяков. - А до Вас, как до жирафа, - очень тихо сказала я, надеясь, что он меня не услышал. Воздух между нами был настолько насыщен током, что хоть телефоны ставь заряжаться, - в любом случае, Вас это не касается! - Касается, еще как касается! – он метал молнии своими глазами. - С чего это вдруг вас касаются обстоятельства моей личной жизни? – уточнила я. - Да потому что люблю я тебя, дура! – крикнул он. - Я дура? Да сами Вы дурак, - я выдернула свои руки и подошла к шкафу, - любит он, конечно! Сто тысяч раз Вы меня любите, ага, - громко причитала я, - Чертов бабник! Когда любят – с другими не встречаются! Идите и устраивайте свои сцены ревности Наденьке, а не мне. Адресом ошиблись! – прикрикнула я. - А причем тут она! Ты что, ревнуешь? – удивился мой тренер. - Ревную? Кого? Вас, что ли? Да черта с два! – зло сверкнула я глазами,- у Вас очередное помутнение рассудка? - Нет, я говорю об очевидных вещах, - улыбался он. - Ой, сотрите эту улыбку с Вашего лица, она меня раздражает, - я закатила глаза, - Ваша, так называемая, любовь всего лишь Ваш вымысел. - Ты не права, - он злился. - Нет, права! Я никогда, наверное, не пойму, как можно встречаться с одним человеком, а говорить о любви другому человеку! Зачем вообще нужны отношения без любви, тупо для секса? – я разозлилась не на шутку. - Хочешь сказать, ты любишь этого китайца? – спросил он на удивление тихо и серьезно. - Да, люблю! – также серьезно ответила я, - а Наденька знает, что Вы влюблены в ученицу, которая младше Вас на десять лет? – задала я ему вопрос, который наверняка его заденет и обидит. - Это тебя не касается, - прошипел он и снова подошел ко мне слишком близко. - Ага, Ваши с ней отношения меня не касаются, а мои отношения с Нэйтаном Вас касаются? С чего бы это, мы же в равных условиях! – крикнула я и поняла, что сболтнула лишнего, - все, идите отсюда, мне нужно переодеться! – сменила я тему и стала его выталкивать, пока до него не дошел смысл фразы про равные условия, - и хватит мне устраивать подобные сцены! – крикнула я перед дверью, - я Вам не принадлежу, я не Ваша! Отелло чертов! - Мы не закончили, - он попытался задержаться в номере. - Закончили, - сказала я и закрыла перед ним дверь.