***
Произвольную программу я откатала, совершив одну, но значительную для меня, ошибку. Я не смогла чисто приземлить тройной аксель, только на две ноги и была жутко расстроена. Было обидно, что на тренировках у меня все получается, а на соревнованиях мне немного не хватает концентрации. Но даже несмотря на эту ошибочку я смогла выиграть на этом этапе и была счастлива, что сезон начался с победы. После церемонии награждения, пресс-конференции и сдачи допинг-теста, мы загрузились в автобус и двинулись к отелю. Рядом со мной сидел мой гордый и довольный моей победой тренер, он буквально сиял, словно новая монетка. - Чего это Вы какой довольный? - подозрительно спросила я. - Как чего? – удивился он, - я довольный, потому что сегодня ты находишься на своем месте. - Вы думаете, что Саша Трусова менее достойна этого места? - я понизила голос, чтобы Сашка не услышала и не обиделась на нас снова. - Нет, - нахмурился мой тренер, - конечно нет. Она достойна не меньше тебя, но ты же знаешь, что я твой персональный и ярый болельщик и все твои победы и поражения я воспринимаю слишком близко к сердцу, - опять эти его намеки. Я смутилась и отвернулась от него, - Алин, кстати о болельщиках, - окликнул меня Даниил Маркович, - держи твой телефон, - он протянул мне мой телефон, который я сдала ему на время проведения соревнований, - тебя все поздравляют, видимо, гудит без остановки. - Спасибо, - я взяла его в руки и действительно, очень много сообщений с поздравлениями и слов поддержки. Люблю своих болельщиков так же сильно, как они любят меня. Я посмотрела некоторые комментарии и некоторые посты с поздравлениями, а после решила посмотреть фотографии, на которых была отмечена я. Знаете, чувство, когда твоя жизнь рушится в одночасье? Этот миг, который разделяет ее на «до» и «после». Когда от волнения и шока руки начинают неистово трястись, сердце стучит где-то в горле, а ноги становятся ватными, и ты перестаешь слышать все звуки вокруг тебя? Появляется ощущение, что тебя выбили из твоего тела и ты наблюдаешь за всем со стороны и из-за этого не можешь определить, реальность это или тебе кажется. И только когда тебя пронзает резкая боль в сердце, что ты в буквальном смысле ощущаешь, как оно осыпается осколками в твоей грудной клетке, ты понимаешь, что это реальность. Так было со мной, когда я увидела фотографию, на которой отметили меня и на которой красовался мой молодой человек с неизвестной мне девицей, снимающих их. Все бы ничего, но эта фотография была сделана в постели, в которой они лежали, тесно обнявшись, абсолютно раздетыми, хоть и были прикрыты простынкой в районе бедер, а девица прижималась к нему, пряча свою грудь. Он смотрел в камеру и улыбался, хоть и взгляд у него был не трезвый, а она просто сияла от счастья, но вот глаза ее были злые. Подпись к фотографии гласила: «Я настолько ненавижу Алину Загитову, что готова переспать с ее бойфрендом, лишь бы насолить ей. Он, кстати, не о чем в постели. Это тебе мой подарок за выигранный этап Гран-При. Попробуй теперь выиграть, сучка!». Первая моя мысль, когда я это увидела– это фотошоп или чья-та тупая шутка, но приглядевшись, я не нашла признаков редактирования фотографии, наоборот я нашла его родинки, которые обычно скрыты под одеждой, и которые мне хорошо знакомы. Вторая мысль – это старое фото, но видимо специально в кадр попадал кусок календаря с датой недельной давности. Как только я осознала, что это правда, дыхание перехватило, голова закружилась, а на глаза стали наворачиваться слезы и телефон выскочил у меня из рук, упав к моим ногам. - Что такое? – будто вдалеке услышала я, как спросил мой тренер, поднимая мой телефон. Он, видимо, увидел выражение моего лица и взглянул на экран, - о, Боже! – тихо прошептал он и по моим щекам скатились две слезинки, - иди сюда, - он притянул меня к себе и обнял, а я даже это не чувствовала и мне казалось, что я продолжаю просто сидеть в кресле, как и ранее. Я не ощущала ничего, полный вакуум, а я даже разреветься не могла, только те две горькие слезинки, что скатились в момент осознания, что это правда, а больше нет никаких слез. Я была в прострации, что просто не способна была мыслить и что-либо делать, я чувствовала себя просто тряпичной куклой, неспособной даже руку поднять. Господи, почему же мне так больно? Почему ты испытываешь меня последние пару лет? Где я так успела провиниться перед тобой, Господи, или за чьи грехи я так отвечаю? Почему весь этот кошмар происходит именно со мной? Меня затошнило, но мое тело, будто включив аварийный режим, само себя контролировало, ему не нужны были указания от моего мозга, и было ощущение, что я упаду в обморок. Как он мог так поступить? Это же случилось в тот день, когда мы поругались, когда мне было плохо, а он побежал в постель к какой-то девчонке! Это поэтому он мне потом прислал извиняющееся сообщение, потому что понял, что натворил? Или это был не первый случай, когда он развлекался с другими девушками, а мне пел о своей любви ко мне? Правда, после увиденного я даже выяснять не хотела, почему это произошло и происходило ли такое раньше. Из ступора меня вывел звонок на мой телефон. Я с удивлением отметила, что Даниил Маркович все это время меня обнимал и я, отстранившись от моего тренера, взяла из его рук мой телефон и посмотрела на экран. Нэйтан. Я скинула вызов и тут же заблокировала его контакт, и удалила все его сообщения из всех социальный сетей и мессенджеров. Я закрыла комментарии ко всем моим фото в социальных сетях и закрыла личные сообщения от всех. Я изолировала себя от всего окружающего мира, мне нужна была тишина. Я не хотела видеть ни Нэйтана, ни его фотографии, да и знать о его существовании я тоже не хотела так же, как я не хотела видеть и намека на жалость со стороны людей. - Алин, посмотри на меня, - попросил Даниил Маркович. - Не надо, - ответила я и мой голос звучал так нелепо, - я – нормально. - Я же вижу, что это не так, - он заглянул в мои глаза и я постаралась придать себе немного уверенности. - Я сказала, что все нормально, - заявила я, хоть и вышло немного грозно. Я натянула на лицо искусственную улыбку, пусть люди, видя меня, не думают о том, что я страдаю, им не надо знать, что моя грудная клетка сейчас состояла из мелких осколков, когда-то назвавшихся моим сердцем, - видите, я улыбаюсь. - Алин …,- но я не дала ему продолжить мысль. - Мне не нужна жалость и Ваши слова, о том, что Вы меня предупреждали, - жестко прервала его я. - Я и не думал тебе этого говорить, я хотел тебе сказать, что не надо закрываться от мира у тебя есть друзья и семья, которые помогут тебе и поддержат тебя, - сказал он, а я ничего не ответила. Я отвернулась к окну и старалась собраться, потому что с каждой минутой мне становилось все больнее. Я где-то слышала, что любовь, даже самая сильная, проходит за месяц, если ты совсем не думаешь о человеке, не видишь его и просто вычеркиваешь его из своей жизни. Но сказать намного проще, чем сделать, особенно, если вы пересекаетесь на одних и тех же соревнования, ты общаешься с людьми, которые знают вас двоих, и ты видишь его в социальных сетях. Мой телефон разрывался от оповещений, что меня отметили на фото и я понимала, что это за фото. Я выключила свой телефон, он мне не нужен, а маме я позвоню с Сашиного телефона или с телефона моего тренера. Это слишком длинный день, и я мечтаю, чтобы он скорее закончился. Мы приехали к отелю и когда я вышла из автобуса я поймала на себе несколько печальных взглядов от моих соперниц и мне стало не по себе. Конечно, слухи быстро ползут и в нашем жестоком мире фигурного катания, и муха не пролетит, не оставив за собой след. Но не надо скрывать свою радость под маской жалости, вы же все только счастливы видеть меня разбитой, думая, что теперь я не смогу победить, но вы ошибаетесь. Я как феникс восстану из пепла и тогда посмотрю в ваши лицемерные лица, как вы будете поздравлять меня, скрывая свою неприязнь. Я никому не позволю вытирать об меня ноги, время доброй и отзывчивой Алины Загитовой подошло к концу, теперь я буду той, какой хотели видеть меня мои любимые ненавистники. Они думают, что сломали меня, когда публично растоптали мою любовь и унизили меня этим, но они забывают, что время лечит все, даже самые глубокие раны. Мне просто нужно время. Когда мы поднимались по ступенькам, мы увидели через стеклянный фасад Нэйтана, нервно ходившего из угла в угол в лобби отеля и меня затрясло. Я не была готова к встрече с ним, хотя и понимала, что она состоится. - Я ему сейчас устрою, - сказал мой тренер и дёрнулся вперед. - Нет, - я схватила его за руку и остановила, - не надо этого делать. Вам не нужны проблемы, - простерегла я своего тренера, - и мне не нужны проблемы, поэтому прошу Вас, не надо ничего делать. Идите в свой номер отдыхать, а я сама разберусь. - И оставить тебя одну? И не подумаю, - серьезно сказал он. - Почему, Вы всегда такой упертый? – это был риторический вопрос, - делаете, что хотите, только не надо вмешиваться не при каких обстоятельствах, - кивнула ему я и одна вошла в здание. - Алин, давай поговорим, - попросил Нэйтан, который, заметив меня, сразу же направился ко мне. Он подошёл и схватил меня одной рукой за плечи, а другой рукой провел по моей щеке. - Говори, - выдавила из себя я и убрала его руки от меня. Мне были неприятны его прикосновения, я чувствовала, что от них на мне остается грязный след. - Я могу тебе все объяснить, - тихо сказал мне Нэйт и я отвела от него взгляд. Я больше не могла смотреть на него и при этом не терять самообладание. Хотелось ударить его, оскорбить и сделать ему больно, а не спокойно стоять рядом, слушая его объяснения. Мимо меня прошел мой тренер и поймав мой взгляд, на секунду притормозил. Я кивнула ему, как бы говоря, что все в порядке и он прошел чуть дальше, но оставался в поле моей видимости. - Что ты можешь мне объяснить? Какие вообще объяснения тут могут быть? – на меня словно навалилась апатия. - Мы тогда поругались и я позволил себе напиться и я не знаю, как так вышло, я просто не отдавал себе отчет, - сказал мне он, - Алин, я умоляю тебя, прости меня. Это было ошибкой и случайностью. Дикая ошибка, я клянусь тебе, что этого больше не повторится. Это был единственный раз, когда я просто не смог себя сдержать. - Дикая ошибка, единственный раз, - я медленно повторила некоторые его слова, - дикая ошибка - это когда ты отмечаешь свое семнадцатилетние, а тебе в клубе подмешивают наркотик и утром ты просыпаешь в постели с тренером, а вспомнить ничего не можешь. Вот что дикая ошибка, а когда ты сам напиваешься, помнишь, как это все происходило и осознаешь, что ты совершил это по собственному желанию – это не дикая ошибка, это предательство, это измена. Это то, что я никогда не прощаю и тебе не прощу, - я надеялась, что мои слова больно заденут его. Надеялась, что он будет страдать от осознания того, как я была близка со своим тренером, - я была честна с тобой. Я любила, я была верна и за это ты так поступил со мной, - я сорвалась на крик. - Так значит ты с ним…, - он недоговорил и обернулся посмотреть на Даниила Марковича, и снова повернулся ко мне. Я рада, что я добилась такого результата и увидела боль в его глазах, - и я был прав, когда говорил о его симпатии к тебе. - Да, прав и он очень сильно пытался меня добиться, а я столько всего сделала, чтобы отвадить его от меня, ведь все мои мысли были о тебе, - ответила я, - и я никак не ожидала, что ты сможешь так поступить. Это нож в спину, Нэйт. - Он ухаживал за тобой? – по всей видимости, Нэйтана не беспокоило то, что он меня предал. Его беспокоили подробности моих отношений с тренером. - Он изводил меня. Злился, что я начала с тобой встречаться, бесился, когда увидел меня утром около твоего номера год назад, но в конечном итоге, видя, что я игнорирую все его попытки подобраться ко мне, он оставил меня в покое. Я не рассказывала тебе, потому что ты и так бесился с него, а я не хотела давать тебе повода для ревности, потому что любила только тебя и не хотела глупых ссор, - спокойно ответила я, - еще вопросы? - Любила? В прошедшем времени? – я смотрела куда угодно, только не на него. - А какая тут может быть любовь? Ты закатываешь мне скандал, обвиняем меня в том, что я не делала, оставляешь меня в слезах, а сам идешь развлекаться и, как выяснилось, развлекаться в чужую постель! - в глазах стояли слезы и я чувствовала, что еще чуть-чуть и я разревусь. - Алин, я умоляю тебя, прости меня! Такого больше не повторится, - он хотел встреть передо мной на колени, но я одернула его. - Не надо, мне это не нужно, - я все же осмелилась посмотреть на него, - это же был не единственный раз? За тобой были и еще грешки? Хотя, не отвечай, я теперь не поверю, что ты мне не изменял все это время. Так же, как я не верю в твои слова о любви ко мне, - я подняла глаза к потолку, чтобы успокоиться и сморгнуть слезы, стоящие в них. - Нет, я правда люблю тебя больше жизни и это был единственный раз, когда я был неверен тебе, - он взял меня за руку. - Когда любят больше жизни – не изменяют, так что оставь свои размышления о высокой любви какой-то другой дурочки, - мой голос был надломленный и я выдернула свою руку из его руки, - если бы не фотография, я бы так и не узнала об этом, - я не смогла сдержать слез, они сами полились из глаз. - Но ведь ты тоже не ангел! Ты мне не сказала, какие отношения у тебя были с твоим тренером и откуда мне знать, что ты была верна и честна со мной, – сказал он мне. - Не ангел? – спросила я и, не сдержавшись, дала ему пощёчину, - не смей даже думать, что я тебе изменяла! Я не позволю тебе обо мне так говорить, слышишь меня, не позволю! – я снова сорвалась на крик, - я ни разу не делала тебе повод усомниться во мне! Ты всегда знал где я и с кем я! Ты словно маньяк, выслеживал каждый мой шаг! – меня колотила крупная дрожь, - Ты знал все обо мне, а я не знала ничего, но я доверяла тебе! – у меня начиналась настоящая истерика и мне стоило больших усилий, чтобы продолжить разговор не на повышенных тонах, - Знаешь, я ждала каждой встречи с тобой, а теперь все что я хочу, это чтобы ты исчез из моей жизни,- он снова схватил меня за руку и я снова высвободилась от нее. - Прости меня, но я не отпущу тебя, - сказал мне Нэйт, - ты только моя. - Нет, ты больше мне никто. Все кончено, неужели ты не понял? - я направилась к лифтам, больше не глядя на него, но не смогла сделать и двух шагов, как он поймал меня за руку и, дернув на себя, поцеловал. Я первый раз в жизни сопротивлялась поцелую, мне было противно осознавать, что губы, которые я любила зацеловывать раньше, и которые потом целовали другую, сейчас касались меня. Я сильно укусила его и на моих губах чувствовался вкус его крови, от боли он замешкался и я смогла вырваться и прежде чем отойти от него, снова дала ему пощёчину. - Не смей больше прикасаться ко мне, - прошипела я и убежала к лифтам. Я быстро поднялась на свой этаж, зашла в свой номер и как только я оказалась там я разревелась в голос. Я осела на пол и просто ревела, не сдерживая себя, свои эмоции и чувства, мне хотелось выплакать всю боль, что была в мне. - Боже мой, - услышала я голос Саши Трусовой, - Алин, давай я помогу тебе подняться, - я знала, что несмотря на то, что она мой соперник в спорте, она и хороший человек и действительно способна на переживания, - давай, - она наклонилась ко мне и попыталась меня поднять, но я была не в состоянии держаться на ногах и так и осталась сидеть на полу, подпирая собой стену сразу у входа в номер, - так нельзя убиваться по кому бы то ни было, подумай о себе, - просила меня Саша, которая присела рядом со мной и, обняв меня за плечи, пыталась успокоить меня, гладя меня по голове. - Не могу, - в перерывах между всхлипываниями и рыданиями произнесла я, - мне больно, - я крепко, до боли, сжала в своей руке выключенный телефон, который я так и не выпускала из рук с того момента, как получила его в автобусе. Эта боль в руке говорила мне о том, что я все еще живая, а телефон говорил о том, что он хранит воспоминания о человеке, которого я теперь так отчаянно хочу забыть. Как забавно меняются наши мысли. Еще вчера я любила и думала, что любима в ответ, а сейчас я думаю лишь о том, когда же мне станет легче. - Я войду? – спросил кто-то, появившись на пороге нашего с Сашей номера, а я даже не посмотрела на этого незваного мной гостя. - Да, Вы долго, я написала Вам десять минут назад, - услышала я ответ Саши, которая отпустила меня и поднялась на ноги. - Я был у врача сборной, взял для нее успокоительное, - ответил мужчина и я подняла на его голос голову. Этот голос принадлежал Даниилу Марковичу, который стоял у закрытой двери и держал в руках маленькую баночку с лекарствами и бутылку воды, - отправляйся на ужин, Саш, - сказал он Саше, - я попробую с ней поговорить, - Саша, видимо, согласилась не быть жилеткой для меня и вышла за дверь, а мой тренер присел около меня. К этому моменту мои громкие рыдания закончились и слезы градом катились под тихие и редкие всхлипы, - выпей, это поможет тебе немного прийти в себя, - он вложил в мою ладошку таблетку, а в другую руку дал открытую бутылку воды. - Таблетки не глушат чувства, - сказала я, но все же сделала, что просил тренер. - Чувства не заглушит, но ты хотя бы перестанешь плакать и завтра не будешь чувствовать себя плохо, - пояснил мой тренер. - Я пока в таком состоянии, что мне плевать, как я буду себя завтра чувствовать, - ответила я, - когда это пройдет? – спросила я, хоть и понимала, как наивно все это звучит. - Не знаю, все зависит от того, как сильно ты его любила, - мой тренер глубоко вздохнул. - Сильно любила, вернее, люблю, - тихо прошептала я и из глаз снова брызнули слезы, - сильнее сильного. - Тогда долго, тем более, что он твоя первая любовь, - ответил он, а я подняла руку, в которой сильно сжимала свой телефон, перед собой и стала внимательно его разглядывать, - ты выключила телефон, твоя мама волнуется, она звонила Этери. - Да, - кивнула я, - там столько воспоминаний, которые сейчас делают только больнее, - я снова расплакалась, - ну почему это происходит именно со мной? – крикнула я и с силой бросила свой телефон в противоположную стену, сквозь пелену слез наблюдая, как он разлетается на кусочки и осколки. - Ты что делаешь, Алин? – воскликнул мой тренер. - Это очень больно. Любить и быть преданной, - я заговорила, пропустив мимо его последнюю фразу, мне просто необходимо было выговориться, - неужели так у всех? - я провела тыльной стороной ладони по своим щекам и стерла слезы, перемешанные с тушью, - как люди находят тех, с кем доживают до старости? Как они остаются верными друг другу? Как продолжают любить и поддерживать друг друга несмотря ни на что? Неужели я променяла свой билет с счастьем в личной жизни на спортивные результаты? - Мужчины могут сменяться, а вот результаты с тобой будут всегда. Ты навсегда останешься вписанной в историю, как олимпийская чемпионка, как чемпионка мира, а как мы знаем, это дарует тебе бессмертие, - видимо, успокоительное и правда начало действовать, потому что на смену очередному всплеску эмоций пришла апатия, или просто слезы закончились. - А оно нужно, это историческое бессмертие, если во время своей земной жизни не быть счастливой? – я посмотрела на осколки, некогда бывшие телефон. Вот он источник памяти, где зафиксированы счастливые моменты моей жизни, которые я уничтожила собственными руками. - Ты еще так молода, Алин, я уверен, что ты обязательно станешь счастливой, - сказал мне Даниил Маркович, взяв мою руку и переплетая мои пальцы со своими. - Молода, - повторила я, освобождая свою руку от его, - вся моя молодость и все мое детство прошли на катке. Еще пару лет я тоже проведу на катке, а что дальше? Что я могу, кроме как кататься? - Ты же учишься, - ответил он, - и когда ты закончишь выступать у тебя будет хорошее образование и опыт спортсмена. Откроешь свою академию, будешь тренировать деток, - распланировал он. - Или уехать жить в другую страну, - предположила я, понимая, что не в восторге от плана моего тренера. - А куда бы ты хотела? – спросил он, удивленно посмотрев на меня. - В Японию, - честно призналась я, - мне там нравится. Познакомлюсь с каким-нибудь красивым японцем, выйду за него замуж, - я усмехнулась, - о чем я думаю? Меня только что предал любимый мужчина, мне плохо и больно, а я думаю о том, что выйду замуж за японца? Вы мне точно успокоительное дали? – уточнила я у моего тренера. - Азиаты – это твой типаж мужчины? – спросил мой тренер. - Я боюсь, что теперь мое сердце будет неспособно на любовь и я могу стать более жестким человеком, - проигнорировала я вопрос моего тренера. - Глупости, - отмахнулся он от меня, - просто для тебя это первая любовь, вот ты так резко и болезненно и реагируешь на ваш разрыв. - А когда Вы потеряли свою первую любовь, Вам же тоже было плохо, - ответила я, - как Вы можете называть это глупостями? - Я, дожив до своих лет, научился разделять свои чувства. Есть любовь, именно любовь, от которой все сгорает внутри, а есть влюбленность, которая улетучивается так же быстро, как и наступает, - вздохнул он, - и я не уверен, что все, что было в моей молодости можно отнести к понятию «любовь». Любовь для меня — это глубокое чувство привязанности, поддержка в сложные периоды, которые вы проходите, несмотря ни на что, рука об руку. Когда ты просыпаешь и для тебя важно увидеть улыбку любимого человека, от этого и день становиться краше и ярче, и ты знаешь, что все невзгоды останутся позади. Когда твое сердце начинает заходиться только от прикосновения и ты понимаешь, что без этого человека ты уже не можешь жить, - он улыбнулся, видимо вспомнив что-то свое, особенное для него. - Если опираться на Ваши слова, то я именно любила, - кивнула я, - но Вы так и не ответили, как долго вы страдали, когда потеряли первую любовь? - Я тешу себя надеждой, что еще не потерял, - ответил мой тренер, грустно смотря на меня и в этот момент в номер зашла Саша. - Ты разбила телефон? – спросила она, увидев в углу куча осколков, - как ты? - Борюсь с желанием выдернуть сердце прямо из грудной клетки, - я наконец-то поднялась на ноги, - спасибо вам обоим, - поблагодарила их я, - что просто поговорили со мной. - Ложись отдыхай, - попросил меня Даниил Маркович, тоже поднимаясь с пола, - вот, возьми, - он всунул мне в руку баночку с успокоительными, - их можно принимать, но не более двух таблеток в день. Утром и вечером, хорошо? - спросил он меня, заглядывая в мои глаза. - Не бойтесь, я не настолько дура, чтобы наглотаться таблеток из-за несчастной любви, - тихо ответила я. - Завтра надо купить тебе новый телефон, - сказал мой тренер, глядя на осколки, разбросанные по полу. - Спокойной ночи, - кивнула я и он вышел из номера, а я поплелась в душ. Слез уже не было, но боль из моего сердца так и не уходила, я просто сидела под потоками теплой воды и жалела себя.***
*** Я почти не спала ночью, тихо прокручивая в голове все, что было между нами и доводила себя этим до исступления. Я не рыдала, не могла себе позволить разбудить свою соседку, ей и так не повезло, что ей попалась я, поэтому я просто смотрела в одну точку, изредка моргая и убирая случайно скатившиеся слезинки. Чем больше я думала о нем, тем сильнее было желание простить его и наплевать на свою гордость, потому что чувство боли начисто заглушало рассудок. Он ведь сейчас тут, в этом отеле, на несколько этажей выше, чем я. Спит ли он? Страдает так, как страдаю я? Раскаивается ли в том, что сделал или я была его игрушкой? А если он не спит и страдает, то как же он завтра проведет соревнования? - Так, Алина, хватит, - прошептала сама себе я, - не нужно переживать за него, он ведь не переживал и не думал о тебе, когда потащил в постель ту девицу, - отдернула себя я и к рассвету я все же забылась беспокойным снов и главным кошмаром в нем был Нэйтан. Когда я проснулась, я выглядела отвратительно и выпив успокоительное, я стала собираться навстречу новому дню. Я посмотрела на себя в зеркало и увидела, что огонек в моих глазах совсем погас. - В кого ты превратилась? – спросила я у своего отражения в зеркале, - разве это та девочка, что выигрывала Олимпиаду? Куда ты ее дела, ту милую и задорную девчушку, которая не знала, что такое грусть и апатия? А что теперь? Ты, словно стена, белая, взгляд пустой и потухший и на губах больше не играет твоя фирменная полуулыбка, - мое отражение мне не ответило, как и ожидалось и я спустилась в холл отеля. - Как ты? – спросил меня мой главный тренер, - я видела, что твориться в сети, - Этери Георгиевна, не надо. Не напоминайте. - Пройдет, - сказала я, понимая, что это случится не скоро. Она глубоко вздохнула и обняла меня, а я снова расплакалась ей в плечо. Мы простояли так минут пять, она успокаивала меня и шептала, что никогда не стоит убиваться из-за мужчины и все со временем все будет хорошо. - Ты уверена, что хочешь поехать на соревнования мальчиков? – спросила она, когда я успокоилась и она вытирала с моего лица слезы и тушь, которая снова оставляла темные разводы на моих щеках. - Я не хочу пропустить выступление Мориса и ребят из сборной, - сказала я, а сама понимала, что это попахивает мазохизм. - Мы поедем вместе, - послышался голос Даниила Марковича за моей спиной, - ей надо купить новый телефон. - Зачем? – спросила Этери Георгиевна. - Я вчера разбила свой старый, - женщина тяжело вздохнула и снова обняла меня. - Не позволяй унынию и апатии тебя захватить, девочка моя, ты намного сильнее, чем ты себе сейчас кажешься, - подбодрила меня она. - Хорошо, - кивнула я и она оставила меня с Даниилом Марковичем наедине. - Тебе нужно позавтракать, - сказал он, и повел меня в ресторан, который находился на первом этаже отеля. - Я не хочу кушать, - остановилась я, - лучше купим в городе кофе и этого мне хватит, - сказала я, - и не заставляйте меня, пожалуйста, меня же просто стошнит, если я хоть что-то съем, - ему в этот момент позвонили. - А, чтоб тебя, - выругался он, глядя на свой телефон, - это тебя, - он протянул мне свой телефон, - не знаю, как он достал мой номер, но трезвонит все утро. Это Кирилл. - Алло, - я взяла телефон в руки и ответила. - И какого черта я все узнаю не от тебя? – спросил он. - Потому что мне не до того, чтобы рассказывать, - призналась я, - да и телефон я разбила. - Вот же сумасшедшая! Нашла из-за кого слезы лить! – продолжал возмущаться мой друг, - я волновался, даже телефон твоего тренера нашел! Ты как? – спросил он, а я не успела ответить, - глупый вопрос, прости. Знаю, что плохо, - сам себе ответил Кирилл, - вот ведь угораздило тебя! - Да, угораздило, - всхлипнула я. - Только не плачь, - попросил он и его голос смягчился, - и не закрывайся. - Я постараюсь, - я попробовала успокоиться и почувствовала, как меня обнял за плечи Даниил Маркович. - Я приду завтра на твое выступление и я тебя выслушаю, хорошо? – спросил он. - Да, - мой голос звучал очень жалко. - Не отчаивайся, малышка Загитова, все будет хорошо, - подбодрил меня мой друг. - До завтра, - сказала я, даже не улыбнувшись. - Дай трубку твоему тренеру, - я послушно протянула ему телефон и он еще о чем-то с ним говорил пару минут, периодически кивая и отвечая на что-то согласием. - Пойдем, - сказал мой тренер, после разговора с моим другом и толкнул меня к лифтам, - сходи за верхней одеждой, встретимся тут через десять минут. Почти весь день мы провели в тишине, а если Даниил Маркович и спрашивал у меня что-то, то я отвечала, что мне все равно. Мне ничего не хотелось: ни есть, ни пить, ни гулять, ни ходить по магазинам, но мой тренер меня заставлял и пытался расшевелить, а я просто плелась за ним, безучастно поглядывая по сторонам. Я не воспринимала красоту этого города, ни вкус кофе, который меня, чуть ли не насильно, заставили выпить, ни радости от покупки нового телефона, ничего. Для меня в эти моменты существовала только я и моя боль, которая волнами разливалась по телу, отравляя кровь и разум, в котором зарождались нехорошие мысли. Я отгоняла их, понимая, что не хочу мстить или отравлять жизнь Нэйтану, я не могу упасть так низко в своих же глазах. Весь день, пока мой тренер таскал меня по городу, я провела в этих мыслях, и уже ближе к вечеру, когда мы приехали в ледовый дворец, меня затрясло, после столкновения взглядом с Нэйтаном, который стоял немного поодаль. Я почувствовала его взгляд на себе, когда мы стояли у бортика рядом с Морисом и Даниил Маркович давал ему последние наставления. Я обернулась от чувства неловкости и тогда-то и столкнулась с взглядом моего, уже бывшего, молодого человека, который неотрывно смотрел на меня. Я глянула только мигом на него, но этого оказалось достаточно, чтобы выбить меня из колеи. Остатки моего сердца сжались, слезы стали наворачиваться на глаза, и я из последних сил сдерживая себя, сказала, что пойду смотреть соревнования с трибун, на что мой тренер быстро распрощался с Морисом и ушел вместе со мной. - Нет, - сказала я, когда мы проделали половину пути к нашим местам и я резко остановилась, - я не могу. Я поеду в отель, - я посмотрела на моего тренера, - я хочу побыть немного одна. - Давай я тебя хотя бы до отеля сопровожу, - понял намек мой тренер. - Нет, у Вас сейчас подопечный выступать будет, - отрезала я, - я сама прекрасно справлюсь, - сказала я и ушла, оставив его одного. Когда я добралась до отеля, я чувствовала себя ужасно разбитой, уставшей и измотанной, поэтому, выпив еще таблетку успокоительного, я улеглась спать, ведь завтра у меня уже не будет возможности сбежать, и забылась беспокойным сном.***
*** Я избегала Нэйтана, как могла и даже на тренировку я приехала раньше всех, чтобы успеть прокатать показательную программу, не встретившись при этом с ним. Меня бесила моя показательная программа, которую я обожала еще неделю назад, ведь она была под веселую музыку, а мне сейчас было не до веселья, мне было плохо и хотелось, чтобы музыка была соответствующая. Мне очень хотелось скинуть груз, лежащий камнем на сердце, через грустную песню, способную раскрыть мою душу перед всем миром, таким злым и жестоким миром. - Я не буду сегодня прыгать, - сказала я моему тренеру, когда подъехала к нему после очередного падения с тройного лутца, - я не концентрируюсь, мне сложно. - Хорошо, я поняла, - кивнул мой тренер, предпочитающий со мной не спорить сегодня, - только, ты хотя бы улыбайся, когда будешь катать и приветствовать зрителей, а то твоим видом можно разве что напугать их. - Если Вам не нравится, как я выгляжу – Вы можете на меня не смотреть, - бросила ему я в ответ. - Нет, подожди, - поймал он меня за руку, когда я уже развернулась, чтобы уехать снова прогонять программу, но уже без прыжковых элементов, - я не это имел ввиду. Ты же знаешь, что ты роскошная и красивая до безумия девушка, а я говорил о твоем угрюмом выражении лица. Не надо давать поводы говорить о тебе, как о сломанном механизме, - сказал мне тренер и в его словах была доля истины. Он прав, я не имею права не улыбаться тем людям, которые меня поддерживают уже не первый год, они заслужили мои улыбки. - Никакая я не красавица, иначе бы меня так подло не предали, - сказала я, смотря на потолок. - Даже не смей так думать! – воскликнул мой тренер, а я убрала его руку со своей. - Мне надо тренироваться, - сказала я и уехала в центр ледового поля. Работа – единственное, что способно меня отвлечь от душевных переживаний. Во время проката уже перед зрителями, я так сильно отвлеклась на свои мысли, что даже пошла на прыжок на полном автопилоте и только когда упала, очнулась и больше не пыталась рисковать. Упала я, надо сказать, очень сильно и я предвкушала огромный синяк на своей ягодице, ну и ладно, все равно их больше показывать некому. Когда я закончила свое выступление, и стала кланяться зрителям в качестве благодарности, заметила у бортика, Кирилла с большим букетом цветов и поехала к нему, перед тем, как покинуть лед, хоть обычно мы так не делаем, но я хотела позлить Нэйтана. - А ты коварный, - сказала я, когда обнимала Кирилла и принимала от него цветы, - иди к ДМ, там поговорим, - и я уехала, еле держа в руках этот огромный и тяжелый букет розовых роз. - Я знал, что ты оценишь, - сказал мне Кирилл, когда подошел ко мне и Даниилу Марковичу через несколько минут, - и знал, что ты подъедешь его лично забрать. - Откуда ты знал? – удивилась я, - и откуда у тебя аккредитация? - Это я постарался, - сказал мой тренер, пожимая руку моего друга - Знал, потому что все вы девчонки мстительные и хотите показать своим бывшим, что они дураки, которые еще поймут, что потеряли, - улыбаясь, сказал Кирилл. - Как же ты хорошо разбираешься в женской душе, может книгу напишешь? - с сарказмом спросила я. Я старалась шутить, чтобы Нэйтан, который наблюдал за нами, злился еще сильнее. - Опыт, знаешь ли, - Кирилл и Даниил Маркович рассмеялись. - Ты просто типичный бабник, - я закатила глаза. - Зато я хороший друг, - насупился Кирилл. - Это точно, - подтвердила я и мой тренер хором, а Кирилл от этого отвернулся, пряча свою улыбку. - Алин, мы можем поговорить, - раздался позади меня голос Нэйтана и земля снова ушла у меня из под ног. Я обернулась, словно в замедленной съемке. И как ему хватило наглости попросить меня об этом? - Нам не о чем разговаривать, - улыбка сползла с моего лица и я чувствовала себя загнанным зверем, которого наконец-то прижали к стенке. - Пожалуйста, давай отойдем и поговорим, - он схватил меня за руку. - Руку отпустил, - жестко скомандовал Кирилл, - ты оглох? – спросил он, когда Нэйтан в недоумении уставился на него. - Это не твое дело – не лезь,- придя в себя, ответил Нэйтан. - Что ты сказал, урод? – дело запахло жаренным. - Я сказал, что это не твое дело! – громче и жестче повторил Нэйтан, - она моя девушка! - Бывшая девушка, - влез в разговор мой тренер, а я стояла, будто потеряла дар речи. - Это мы с ней будем решать, кто кому бывший, - он дернул меня на себя, но я в этот момент сумела выдернуть свою руку из его хватки и осталась стоять на месте. Это действие вывело меня из ступора. - Вот именно, - тихо сказала я, понимая, что некоторые фигуристы оглядываются на нас, - и я решила это в тот самый момент, как увидела фотографию. Все кончено. - Слышал? Вот и вали отсюда, пока я тебе голову не проломил, - сказал Кирилл и я поняла, что он реально может это сделать, причем с лёгкостью. - Нет, Алин, не кончено и поэтому нам надо поговорить! – зло смотря на Кирилла, - можешь избавиться от твоих верных прихвостней и поговорить со мной? - Кого ты назвал прихвостнем? – Кирилл не выдержал и толкнул Нэйтана в грудь. - Нет, пожалуйста, не надо , - попросила я Кирилла, - он того не стоит, у тебя могут быть проблемы. - Да и плевать на эти проблемы, я не позволю, чтоб меня и моих друзей унижали, - ответил мне Кирилл и отодвинул меня себе за спину, - ну, что? Попробуй, схвати меня за руку, а не девочку, которая не может ответить тебе хорошим ударом, - Кирилл стал надвигаться на Нэйтана, - наверное, думал, что тебе сойдет с рук твое отвратительное к ней отношение? Думал, что ее некому защитить? - Какого черта ты лезешь не в свои дела? – возмущался Нэйтан, с которого, угрожающий вид Кирилла, сбивал спесь, - я хотел с ней просто поговорить, а ты, придурок, влез! Покрасоваться перед ней хочешь? – я обратила внимание, что те фигуристы, что стояли рядом – смотрели за шоу, что сейчас устраивали Кирилл и Нэйтан. - Даниил Маркович, - я посмотрела на него, - сделайте что-нибудь, - взмолилась я, - Кирилл же его убьёт! – но Даниил Маркович ничего не делал, он стоял, зло смотря на Нэйта и добела сжимал свои кулаки, - Господи, да прекратите же вы! – воскликнула я и встала между Кириллом и Нэйтаном, - ты же сильнее его! – я встала лицом перед Кириллом и уперлась ладошками ему в ребра под грудью. - Зато в следующий раз, он сто раз подумает, прежде чем делать больно другим людям, - отрезал Кирилл и снова отодвинул меня. Я и глазом моргнуть не успела, как началась драка, в которой участвовали и Нэйтан, и Кирилл, и Даниил Маркович, и друг Нэйтана по команде, который оказался тут как тут. - Прекратите, что вы делаете? – восклицала я, а рядом стоявшие врачи нашей сборной попытались растаскивать их по разные стороны, - прекратите! – воскликнула я и тоже полезла их разнимать, - на вас же все смотрят! - кричала я и тут от кого-то мне прилетело по голове и я отключилась.***
Я очнулась уже у себя в номере, не понимая, что произошло и как я тут оказалась. Я помнила только, как пыталась разнять драку, а больше ничего не помнила. Я попыталась сесть, но это было нереально, голова дико кружилась и болела. - Очнулась? Прекрасно! Я ввел тебе немного снотворного, чтобы ты смогла поспать и быстрее восстановиться, - сказал мне наш врач и присел рядом со мной, - так, давай посмотрим, - он достал фонарик и стал светить им мне в глаза, - зрачки хорошо реагируют, сотрясения нет, так что ничего страшного, - улыбнулся он, - как себя чувствуешь? - Будто попала под асфальтоукладочный каток, - ответила я. - Оно почти так и было, только когда ты упала, эти ненормальные прекратили драться и стали носиться вокруг тебя, словно стайка безголовых куриц, - пошутил врач, и я улыбнулась, - ладно, отдыхай. Сегодня восстанавливался, а в Москве снова приходи ко мне, на следующий день, как прилетишь, я понаблюдаю за тобой, а до визита ко мне – никаких тренировок и уж тем более никаких прыжков, - я согласно кивнула, - на столе таблетки от головной боли, выпей, - я снова кивнула и врач вышел за дверь, зато зашел Даниил Маркович вместе с Кириллом. - Ты как? – спросил второй. - Ввязалась в драку и отхватила, - вздохнула я. Голова болела так, что на глазах наворачивались слезы. Я снова попыталась сесть, чтобы выпить таблетку и чуть не упала обратно на подушку. - Давай я тебе помогу, - вызвался Даниил Маркович. - Не надо, - отрезала я, - помогли уже. Что за цирк вы двое устроили? Это было обязательно? - Он был не прав и должен был это понять, - ответил Кирилл. - Мы в цивилизованном мире, тут не решают вопросы при помощи кулаков! – воскликнула я и схватилась за голову, - сил моих нет, а если у вас будут проблемы из-за него? Оно вам надо? – спросила я. - Да ничего нам не будет! – отозвался мой тренер. - Уж Вам-то точно стоит молчать! Ладно Кирилл, он привык на льду кулаками махать, а Вы то куда полезли? – я была вне себя от возмущения. - Защищать тебя, - ответил мой тренер. - Тоже мне, защитники нашлись! Теперь все будут думать, что мы с катушек слетевшие люди, которые чуть-что сразу с кулаками набрасываемся! Двое на одного, как позорно! – крикнула я и схватилась за голову, она жутко болела. - Он был не один, к нему на помощь подоспел его дружок, - ответил в свое оправдание Кирилл. - Идите отсюда, - сказала я, - мне из-за вашей несдержанности прилетело, -я выпила таблетку и легла обратно на кровать, - от кого-то из вас, между прочим! - Прости, - почти одновременно сказали они. - Мы не подумали о возможных последствиях, - сказал Даниил Маркович, - отдыхай. - До встречи в Москве, - сказал мне Кирилл и они вышли из номера, а я снова уснула.***
Во время полета я не разговаривала с моим тренером, потому что была слишком сильно на него злая и поэтому смотрела в окно, слушала музыку и выбирала песню, под которую хочу себе новый показательный. А еще думала. Думала о том, что со мной случилось на этом этапе и сколько боли и разочарований он мне принес. Думала о том, что больше никого не смогу так полюбить и что вообще не стоило соглашаться на подобные отношения тогда, год назад в Японии. Но, если вернуться обратно во времени, я бы снова поступила точно так же. Я рада, что в моей жизни была такая любовь, я же была счастлива с ним, у нас было очень много хороших моментов, а плохие очень скоро забудутся. В середине полета я уснула и проснулась уже, когда мы приземлялись, на плече у моего тренера, но упорно игнорировала его вопросы и мечтала побыстрее оказаться дома, в одиночестве и позволить себе уже выплакаться. На следующий день, как мы прилетели в Москву, я посетила врача и, получив подтверждение, что со мной все в порядке, приступила к тренировкам, которые не задались с самого начала, ведь я не могла прыгать. После того, как все тренеры разъезжались, я все равно оставалась на катке и работала самостоятельно, пытаясь сконцентрироваться и делать свою работу несмотря на мое душевное состояние. Так продолжалось несколько дней, мои тренировки накладывались на учебу в университете, на тренировки к ледовому телешоу, плюс я задерживалась допоздна и приезжала домой уже без сил и возможности думать о Нэйтане. Мне нравилось, что работа вытесняет мысли и воспоминания, отключая меня от всего, что происходит вокруг. - Ты чего тут делаешь так поздно? – спросил Даниил Маркович, как-то застав меня в девять вечера на льду через несколько дней после возвращения в Москву. - Занимаюсь, - пожала я плечами. - Тебе что, днем не хватило тренировок? Давно я тебя тут не видел в такое время, - он посмотрел на меня, слегка прищурив глаза, - с приезда ты тут так задерживаешься? - Да, не хватает, - согласилась я. - Иди домой, время много, ты не восстановишься к утру, не отдохнешь, - он волновался за меня, я слышала это в его голосе. - Поставьте мне новый показательный номер, пожалуйста, - попросила я Даниила Марковича без уверток. - Зачем? – удивился он. - Он слишком веселый, я не могу его пока катать, - честно ответила я. - У нас нет времени, через две недели снова улетать, а ты свои соревновательные программы-то пока не в состоянии откатать чисто, не говоря уже о разучивании новой, - он отрицательно замотал головой. - Я прошу Вас, пожалуйста, - я сложила свои ладони вместе, будто молила его. - Нет Алин, у нас нет на это время, - вздохнул он, - ты же знаешь, что Этери Георгиевна будет ругаться, если ты сейчас будешь отвлекаться на такую ерунду. - Это не ерунда, - тихо сказала я. - Иди домой, отдохни, - он поджал губы и пошел к выходу. Я наклонила голову понимая, что нахожусь на грани, и неожиданно для себя сильно хлопнула ладонью по бортику и повернулась в тот момент, когда Даниил Маркович уже был на противоположной от меня стороне. Он удивленно посмотрел на меня, явно не подозревая, что я могу так поступить и остановился, а я больше не могла себя контролировать. - Да помоги же мне ты! – громко и жестко крикнула я, впервые обращаясь к нему не «ты», - неужели ты не понимаешь почему я тут задерживаюсь? Потому что работа — это единственная возможность не думать о НЕМ! Мне просто больно, пойми! Мне нужно что-то, что поможет мне выплеснуть эту боль из себя! Я себя заматываю тренировками, чтобы прийти домой и уснуть от усталости, потому что иначе я сойду сума, находясь в своей квартире в одиночестве! Я изведу себя, ты понимаешь это? Ты мне сам говорил, что поддержишь меня в трудную минуту, так вот эта трудная минута, где твоя поддержка? Я не прошу чего-то сверхъестественного, просто поставь мне новый номер, пожалуйста! – кричала ему я, а он очень удивленно смотрел на меня, - мне это поможет, - уже тише добавила я и посмотрела ему в глаза. - Хорошо, - спустя минуту тишины, ответил мне он, - приступим к этому завтра, а пока иди домой, - его взгляд был очень печальный и мне показалось, что он только сегодня осознал, какая глубокая рана у меня на сердце. Он ушел, оставив меня одну, а я снова разревелась, осев на лед и уткнувшись лицом в свои ладони, громко всхлипывая.