Красное полусладкое

      Остаток дороги, Лиса шла предельно спокойно. Родная улица находилась на тихом отшибе города, как правило, такие районы называют «спальными» либо же, «элитными». Но да ладно, в данный момент ночи, по пути ни встретить ни единой машины. Особенно здесь, на родной улице, обстроенной одними лишь коттеджами, и загородными дачами. Одним словом: тихая глушь, отлично пригодная для безопасной и уютной жизни. Как жаль, что далеко не каждая улица и район дальнего Сеула не являются таковыми.       Знаменитая академия Шин, была выстроенна еще в далёком 1921 году прошлого столетия, в одном из благоприятнейших местностях тогдашнего мегаполиса. Со дня открытия этой замечательной частной школы, прошло почти целое столетие, если быть точнее, 90 долгих лет. За все это время, плодородная земля Шинь-Хольского района, в то время славившаяся величественными садами редких деревьев и цветов, импортом доставленных из Рейнсбурга, Голландия, превратилась в самое настоящее каменно-бетонное, безпочвенное пространство, масштабом в две пары километров. Здешняя земля пропитала в себя все неугодия современной цивилизации, и ароматными изобилиями роскошных цветов здесь давным давно не пахнет.       Все это — результат построения длинных железнодорожных путей; от самой Японии, заканчивая Новой Зеландией.       Большой наплыв имигрантов, и как правило — доставщиков и переправщиков всякой незаконной дряни через частно охраняемую границу страны.       Местные жители привыкли не обращать должного внимания на столь раздражающий фактор, так как далеко не каждый обитатель Шиньского района ввязывается во всякие неприятные манипуляции.       Наглядно и не подумаешь ничего плохого об этом районе.       Как говорится: не поймешь, пока не испытаешь на себе.

***

      По приходу ко двору родного дома, побитая в прямом и переносном смысле школьница, настороженно оглядевшись по сторонам, аккуратно преодолевает высокий кованный забор родительского дома, минуя большого уличного пса и главную камеру у крыльца дома. В кромешной тьме, девушка старается как можно тише отворить не запертую старшей сестрой дверь, мысленно благодаря Джису за присущую ей заботливость.       Спустя пару минут, Лиса уже разувала обувь в темной прихожей, аккуратно закладывая ее в нижнюю часть стеллажа. Невзначай, школьница обратила внимание на отсутствие родительской обуви: — Отец с мамой все еще не вернулись… — тихо вздохнув, Лиса живо направилась в сторону широкой деревянной лестницы, взбираясь по ней, практически на цыпочках. О чёрт. В темном коридоре, в одной из спальных комнат ярко горел свет, попадая наружу сквозь узкую дверную щель: — Должно быть, Джису все-таки не спит, — снова глубоко вздохнув, и нахмурив густые брови, девочка неспешно открывает соседнюю со своей комнатой дверь, слегка заглядывая внутрь.       В уютной спальне Джису оказалось пусто. Нервно сглотнув, Лиса так же спокойно прикрывает дверь дрожащей ладошкой. Разворачиваясь на цыпочках, тихо врывается в свою комнату, и прильнув ушами к двери, внимательно прислушивается к отдельным звукам в доме.       Как только рука девушки коснулась включателя настольного светильника, сзади послышался тихий и хрипловатый голос: — Нельзя заставлять старших ждать, — девушка сидела на чужой кровати, подмяв ноги под себя, и до ужаса серьёзно взирая на испугавшуюся сестрёнку.       Схватившись за колочащеесе от испуга сердце, Лиса непроизвольно вжалась в дверь, ошарашено глядя на сонную сестру. — Все в порядке? — Джису неспешно поднялась с постели, сильно удивившись такой странной реакции. — Лиса?       В глазах снова потемнело, а ноги начали подкашиваться. Тело больно сковало, и руки словно по собственной воле потянулись к животу; Лиса не удержавшись на ногах, резко сползла вниз, при этом тяжело задышав.       Джису тут же подбежала к сестренке, не спрашивая подробностей, подхватила её за локоть, бережно доводя до кровати и усаживая на мягкую постель: — Тише, тише, успокойся, — сестра сразу же накрыла школьницу своим пледом, безмолвно утешая ее взглядом.       Спустя пару мгновений, Джису внезапно потянулась к рабочему столу, за лежащим на нём смартфоном: — Звонить родителям?       Слегка отдышавшись, Лиса закачала головой, перехватывая чужую руку: — Не надо родителям, все нормально…       Джису молчала, взглядом сверля дрожащую сестренку. Старшая сразу же поняла, что вероятно, кто-то очень сильно обидел Лису. И вряд ли сестрёнка захочет рассказывать об этом так сразу. Подростковые отношения — этим все сказано.       Время шло раздражающе медленно, и Джису все так же обнимая сестрёнку, наконец решила закончить начатое: — Лиса, сейчас слушай меня внимательно, — сестра говорила практически шёпотом.       Не дождавшись ответа, Су продолжила: — Я не буду сейчас звонить родителям, но, позже, ты сама мне все объяснишь… только правду, договорились?       Лиса молчала, зарывшись лицом в мягкий плед, затем, всё-таки кивнула в ответ.       Медленно отстраняясь, Джису в последний раз заглянула в чужие глаза напротив, при этом мило улыбнувшись: — Так, что у тебя болит? — девушка старалась говорить как можно мягче. — Уже ничего, правда, — Лиса наконец выпрямилась в спине, серьёзно посмотрев на Джису. — Тогда ложись спать, и если что, завтра ты не идешь в академию, — сестра аккуратно поднялась с мягкой кровати, на последок выключая тусклый светильник. — Отдыхай.       Тихо захлопнув за собой дверь, сонная Джису отправилась к себе. — Спасибо, — шопотем произнесла Лиса, укладываясь в мягкую постель под собой.       К слову, настроения у школьницы не было вообще, как и желания объясняться перед родителями и сестрой. Лиса была крайне зла сейчас, одни лишь смутные воспоминания и ноющая боль во всем теле, дико раздражали девушку, переполняя глубокую чашу её терпения на нет. Заставляя сжимать зубы от обиды, и надеяться на скорый визит очередного сновидения.       Лиса не жалела о том, что связалась с той компанией. Не жалела, что хоть как-то смогла помочь однокласснице, отчаянно кричащей о помощи, поздней ночью, находясь в подворотне у академии, прямо в то время, когда ни один здравомыслящий человек не выйдет на улицу просто так. Единственное, что не давало Лалисе спокойно заснуть, так это те неприятные ощущения прикосновения чужих, грязных рук тех пугающих парней, что похоже, совсем позабывали, что на дворе двадцать первый век, и иерахрия — как таковая, давно не приемлива в современном обществе, чего уж говорить о школьных предприятиях.       Загадкой, или может даже, самой странной тайной для Лисы, является непонятное поведение той самой Дженни. — Для чего ты делаешь это, Ким Дженни? — вслух произнесла Лиса, устало прикрывая тяжёлые веки и расслабляясь, уходя далеко в глубь своего подсознания. Засыпая, наконец крепким и просто необходимым для жизни сном.