Закат

      Любовь.       Какое отвратительное слово. И не менее отвратительное чувство. Эти наивные придурки считают, что нет ничего лучше любви. Что это — самое лучшее, что с ними когда-либо случалось. Думают, что если ты не любил, то ты и не жил. Ха-ха. Как глупо. Глупые размышления, мечты маленьких девочек, считающих, что любовь — это тепло и счастье. Она дарует спокойствие и умиротворение. Да вот только он знает ее настоящее лицо.       Боль и страдания. Единственное, что принесла ему эта святая любовь. Страх и разочарование. Единственное, что следовало за ним всю его жизнь, наваливаясь тяжким грузом на плечи. Он никогда не делал никому ничего плохого. Разве он хоть в чем-то был виноват? Разве он причинил им хоть раз боль? Разумеется нет. Но тогда за что все это? За что издевательства и унижения, за что постоянные избиения и проклятия в его сторону? Чем он так провинился? Чем он хуже своего брата?       Он ежится. Брат. А ведь он любил его. Он был самым дорогим для него существом. Единственным, кто, как казалось ему на то время, никогда от него не отвернется, не бросит. Кто всегда будет с ним. Кто говорил, что он ему так дорог, что он его любит.       Ха, глупо было принимать его слова всерьез. И всё-же... Он верил. Или хотел верить? Впрочем, сейчас это уже не имеет никакой разницы. В любом случае, ему было больно. Если бы Дрим только знал, насколько. Если бы только знал, как трепетала и разрывалась душа хранителя, когда он просил его о помощи. Звал, захлебываясь собственными слезами, корчась от боли в саднящих костях. Пытался перекрыть шум гудящей толпы, неотвратимо наступающей на него.       "Ты отвратителен!"       "Чудовище! Почему ты еще не умер?"       "Ха-ха, посмотрите на него! Он ведь просто жалок!"       "Давайте убьем его?"       "Мы тебя ненавидим!"       Но помощь так и не пришла. Дрим ведь мог спасти его. Даже ценой жизни этих людишек, но мог. В конце концов, кто все эти монстры и люди, по сравнению с родным братом? Но, видно, ему они были дороже. Разумеется, они ведь любили его. Восхищались, уважали, носили на руках, одаривая позитивом. Но почему ему на него было плевать?       Любовь омерзительное чувство. Он ненавидит его. Ненавидит за то, что никто и никогда его не любил. Лишь его брат купался в лучах заботы и любви. Так чем же он хуже? Просто потому, что он воплощение негатива? Хранитель отрицательных эмоций? Просто потому, что глупые предубеждения людей делали его в их глазах чудовищем? Почему даже Дрим врал ему, когда говорил это чертово "Я люблю тебя, братик!"?       Кошмар закрывает глазницу, судорожно выдыхая. Он ненавидит любовь. Еще больше он ненавидит ее за то, что сам полюбил.       Какая ирония, сам Лорд Негатива, Повелитель Кошмаров, Воплощение Отрицательных Эмоций, умудрился полюбить. Найтмер и сам не знал, что ненавидит больше — себя или любовь. Он могущественное существо, помогающее сохранять баланс в Мультиверсе, холодный и беспощадный убийца. Чудовище, которым его считали они все. Найт хмыкает, засовывая руки глубже в карманы толстовки. Какая нелепость. Ошибка. Он ведь не может испытывать позитивных чувств. Он не может любить. В его сердце не осталось места ни для чего, кроме злости, ненависти и пустоты.       Какая жалость и одновременно глупость, но факт остается фактом. Он влюбился. Самое забавное и парадоксальное было в том, что объектом чувств стал он сам же, лишь из другой ветки таймлайна. Кошмар и сам не помнит, как встретил его. Путешествуя в глубинах Мультивселенной, он наткнулся на него. В потаенных уголках, где хранились резервные копии мира в их первозданном виде, не тронутые перезапуском или разрушительными последствиями воздействия извне, он нашел его. Свой бывший мир, свою Альтернативную Вселенную, Вселенную, где не происходило тех ужасных последствий. Где он был все тем же наивным скелетом, верящим, что в этом мире есть что-то хорошее и с надеждой, пусть и слабой, смотрящий в будущее.       Найтмер особенный. Он единственный, кто понимает его. Единственный, кто действительно чувствует и знает о проблемах Кошмара. Ведь его проблемы такие же. Он другой, Кошмар чувствует это. Он искренен с ним, он ласков и нежен с ним. Он сам его любит.       Кошмар прекрасно знает о том, что в их мире отношения с альтернативами друг друга — норма. Этим уже никого не удивить. Но никто и никогда не состоял в отношении с самим собой же, только из другой временной линии. Порою Кошмара это пугало и заставляло задумываться. Часами он лежал в своей постели, запершись в комнате и велев подчиненным его не тревожить. Сцепив руки в замок, он смотрел на темный потолок, размышляя над их отношениями. Все эти поцелуи и объятия, горячие ночи, все эти ласки и нежные слова, прошептанные под серебристым светом луны. Это неправильно. Их отношения неправильные. Но почему? Разве отношения с версией самого себя это нормально? Но ведь это все же твоя альтернатива, а не ты сам, просто в другой ветке событий.       И сколько бы Кошмар не силился, но прийти к верному ответу он так и не мог. Спустя часы долгих размышлений, он забивал на все это. Правильно, неправильно, какая нахрен разница? Найт еще никогда не чувствовал себя так, как чувствовал с ним. Или, вернее сказать "с собой"?       Мягкий свежий ветерок нежно щекочет надкостницу, с легким шелестом листьев теребя крону деревьев. Кошмар глубоко вздыхает, щурясь и сутуля плечи. Он уже и не помнит, какой некогда красивой и живой была его Вселенная. Сейчас, в его мире лишь тьма, пустота и разруха. Кровавое небо расстилается над черной землей, корявые деревья, лишенные листвы, мрачно вырисовываются на этом глухом пейзаже. Но здесь же жизнь бьет ключом. Мягкая зеленая трава, в которой шебуршалась мелкая живность, деревья, чья крона пестрила от обилия листьев. На ветках восседают маленькие разноцветные пташки, распевая свои чудные переливистые трели и подбешивая Кошмара беспрерывным щебетанием. Негативный поворачивает голову в сторону певцов. Векторы нацеливаются на птиц, и Найт, прицелившись, наносит точный удар. С глухим свистом воздуха, переходящего в тихий хруст, влажное хлюпанье и тонкий писк, вектор насквозь пронзает птичку. Его собратья, взволнованно затрещав, тут же срываются с ветки, взлетая как можно выше и вскоре исчезая из поля зрения Кошмара. Он ухмыляется, блаженно выдыхая. Наконец, тишина.       — Мар? Это ты? — из кустов выкатывается Найтмер, и на его лице образуется счастливая улыбка. Он тут же кидается на темного скелета, обвивая руки вокруг его шеи и прижимая его к себе. — Я так рад тебя видеть! — счастливо мурлычет он.       — Я тоже счастлив, — Кошмар аккуратно обнимает его хрупкое тельце, прижимая к себе. Найт прижимает его тушку к себе поближе, зарывается носом в его толстовку, удовлетворенно вдыхая.       — Как хорошо, что ты пришел. Кстати, что это у тебя на... — глазницы скелета округляются в ужасе. —Ты что, убил птичку?!       Кошмар, виновато улыбаясь, одним рывком стряхивает комок окровавленных перьев с вектора, аккуратно поглаживая хранителя по пояснице.       — Они слишком громко поют, — хмыкает он, прикасаясь челюстью к черепу Найта, мягко целуя. Тот хмурится и уже собирается что-то сказать, но Кошмар тащит его за собой, заставляя его последовать напору.       — Куда мы идем? — интересуется хранитель, с любопытством глядя на Негатива.       — Не знаю. Просто вперед.       После недолгого блуждания в "просто вперед", парочка наконец останавливается у озера. Кошмар вспоминает это место. Когда-то он проводил много своего времени здесь. Здесь он укрывался от своих мучителей, промывая раны и позволяя себе тихо плакать, уткнувшись носом в коленки. Здесь он сидел ночами, когда Дрим встречался вместе с Инком и Блу, и те оставались на ночевку. Кошмар не выносил его друзей. Да что уж там, он и сейчас не выносит.       — Красиво тут, правда? — тихо спрашивает Найтмер, сжимая ладонь Повелителя Кошмаров и направляя его за собой, подходя к самой кромке озера. Первые багряные лучи заходящего солнца отражаются на поверхности водной глади, изредка нарушаемой мелкой рябью. Скелеты усаживаются на берегу, взирая на приобретающее алые с примесью фиолетовых цвета небо.       — Я уже забыл, какого это, — после недолгой тишины говорит Кошмар, прикрывая глазницу. — Забыл, как это красиво. Я и не думал, что хоть когда-нибудь смогу снова полюбоваться закатом, как раньше. Я ведь чудовище. Разве такой, как я, может испытывать такие чувства?       — Ты не чудовище, — мягко возражает Найтмер, кладя черепушку на плечо Мара. — Ты не такой, как они. Они, вот кто настоящие монстры.       Кошмар понимает, о ком говорит любимый. Та компашка людей и монстров, что чаще всего издевалась над ним. Он хмыкает, прикрывая глазницу.       — Но они не убийцы, — темнокостный поглаживает Ночного по голове, вектором проводя по его пояснице. Найтмер возится на земле, прижимаясь к его боку, удобнее устраиваясь на его плече. — Хотя, те еще сволочи.       Хранитель фыркает, крепче притискивая к себе Кошмара.       — Забудь о них, хорошо? Давай поговорим о чем-нибудь другом?       — Хорошая идея, — Лорд Негатива поворачивает череп к любовнику, аккуратно прикасаясь своей челюстью к его, проводя магическим органом по ряду зубов, рукой обнимая его за талию, притягивая к себе. Найт отвечает взаимностью, открывает рот, спешно принимая язык и отвечая ему своим. Сжимая плечи Кошмара, Ночной валит партнера на землю, сильнее прижимаясь к нему своим тельцем. Оба отрываются друг от друга, судорожно хватая ртом воздух. Фаланги пальцев темного сжимают воротник рубашки, медленно проводят вниз, расстегивая первую пуговицу. Внезапно, скелет останавливается и вопросительно смотрит на партнера.       — Ты не против? — спрашивает тихо Кошмар. Найтмер нетерпеливо фыркает, одной рукой спешно расстегивая серебристые пуговицы, а другой возясь с толстовкой любовника.       — Неа, я очень даже хочу этого, — он тихо посмеивается, слабо смущаясь собственной храбрости. Негативный усмехается и обвивает векторами его тело, помогая избавиться от одежды. Найтмер судорожно вздыхает и отводит взгляд, вспыхивая еще большим румянцем. — Можно я... В этот раз буду сверху..?       Кошмар с удивлением смотрит на Найта, а после согласно кивает черепом, мягко улыбаясь ему.       — Конечно.       Найтмер неуверенно кивает, откидывая в сторону рубашку и толстовку Мара. Склоняется над ребрами скелета и аккуратно проводит по ним языком, ощущая терпкий вкус черной субстанции, что покрывает все его тело. Поморщившись, Ночной переходит выше, на ключицы, стараясь привыкнуть к необычным ощущениям. Покусывает косточки, ловя довольные вздохи Отрицательного. Проводит языком по шейным позвонкам, целуя их и оставляя влажный след от слюны. Векторы любовника обвивают его ребра, пробираясь во внутреннюю часть грудной клетки. Холодные прикосновения и укутывающий тело жар сводят с ума, сносят крышу, заставляя обоих отдаваться друг другу полностью и без остатка. Горячие напористые поцелуи, нежные ласки. Все это сводит с ума. Быстро, стремительно, неизбежно.       Шорты сползают с дрожащих ног Лорда Негатива, припускающего штаны Найтмера векторами. Найтмер, неуверенно и робко, чем вызывает смешок у партнера, смотрит на возбужденную магию партнера, желающую ласки. Мар тихо посмеивается, приподнимая колено и надавливая на плоть своего любовника, заставляя того судорожно вздохнуть и вздрогнуть всем телом. Так мило. Настолько, что даже сам Кошмар умиленно улыбается, хотя, казалось бы, на такое он не способен. Но с ним он способен на все.       Темный облизывается, наблюдая за смущенной мордашкой скелета, переводя взгляд с его личика на его член, сильнее надавливая коленом и потирая.       — Н-не делай так, — просит жалобно он, дрожа всем тельцем и сжимая его ребра. Негативный фыркает. До жути мило. Даже он не в силах противостоять его обаянию. Кошмар уже и не помнит, что когда-то его тело было таким чудесным и манящим к себе, а сам он был робким парнишкой. Довольно странно лежать оголенной спиной на траве, рассматривая свое же обнаженное тело и понимать, что, фактически, трахаешь самого себя. Найт снова фыркает. Что же, походу, фраза "Go fuck yourself"* в его отношении имела весьма двойной подтекст. Он и сам не знает, что думать и что чувствовать. Это так... странно. То, что он чувствует. Это не отвращение, не страх, скорее... легкое замешательство? Непонимание? Парадоксально и неправильно, но он чувствует... Облегчение? Удовольствие? Должно быть, он действительно поехавший на всю голову мудак. Но... а как-же Найтмер? Ему ведь тоже это нравится. Или раз они один и тот же монстр, то они оба поехавшие на всю голову мудаки? А, собственно, зачем он вообще об этом думает? Какая разница, почему и как это происходит? Почему бы просто не послать мораль и принципы, и наконец насладиться тем, что действительно дарит ему удовольствие, как он делает это обычно?       Кошмар убирает ногу, обвивая холодными векторами позвоночник, слабо сдавливая его словно змея, кольцами обвивающая добычу. Найт рвано вздыхает, опуская ладонь на член Кошмара, сдавливая головку и массируя крайнюю плоть. Темнокостный выдыхает, прикрывая глазницу. На скулах горит бирюзовый румянец, дыхание сбивается, векторы, как и все тело Повелителя Кошмаров, подрагивает от удовольствия. Хранитель аккуратно проводит второй ладонью по бедрам, прикасается пальцами к узкому входу в возлюбленного. Найтмер, от усердия прикусив кончик языка, медленно вводит один палец в горячее нутро, другой рукой резче и быстрее двигая по члену Кошмара, отвлекая его от неприятных ощущений. Хранитель, осторожно растягивая тугие стеночки своего любовника, тихо постанывает и прикрывает глазницы, ощущая, как один из векторов обвивает его неон, нежно сдавливая. Он робко смотрит на Кошмара, прося того прекратить, на что тот рвано усмехается, но слушает голосок своего любимого. Найт аккуратно приставляет головку члена к магии темнокостного, одним легким толчком входя в него. Второй судорожно вздыхает и жмурится, прикусывая челюсть. Жар в паху, удовольствие, пронизывающее все тело, затемняют боль, даруя наслаждение. Первые тихие стоны любовников разносятся в тишине. Найтмер шипит сквозь зубы, входя на всю длину и крепко сжимая ребра скелета, второй рукой сжимая бедро. Он тяжело дышит, останавливаясь, и давая привыкнуть как себе, так и Кошмару.       — Г-готов? — тихо спрашивает Найт, поглаживая ладонью тазовые кости темного, касаясь кончиками фаланг члена. Кошмар кивает, откидывая голову и прикрывая глазницу от удовольствия.       — Ах~х, да, — он улыбается, и партнер делает первый толчок. Громкие вздохи и тихие стоны. Горячий воздух обжигает, распаляет внутри костер чувств и эмоций. Удовольствие сводит с ума, заставляет стонать громче и протяжнее. Кошмар обвивает шею хранителя руками, царапает позвонки, подтягивается и кусает их, оставляя метки и заставляя второго вскрикивать. Нежно зализывает теплым языком ранки, горячо рвано дышит в шею, чем еще больше разрывает тонкие нити самоконтроля. Движения становятся быстрее, резче и глубже. Член проникает в мокрую магию, задевая какую-то точку, от чего Кошмар прогибается в спине до ее хруста, выстанывая и изредка срываясь на крик. Найтмер вылизывает ключицы любовника, нежно покусывая их, чем еще больше сводит с ума обоих. Ладонью снова сжимает стоящий неон, в беспорядочном темпе надрачивая пассиву. Кошмар стонет, жмется к любовнику, вслушиваясь в его тяжелое учащенное дыхание и довольные мычания и стоны. Удовольствие затопляет тело, пронизывает его всего, затмевает разум. Сейчас, все становится таким неважным. Лишь они двое, единственное, что сейчас имеет значение.       По напряженным костям скатываются капельки пота, влажная головка члена Кошмара блестит от предэякулята. Рывки становятся быстрее. Дрожащие векторы ласкают тело, обвивают его, создавая резкий контраст холода и жара, что лишь больше сводит с ума. Окончательно сносит крышу. Найт хватает ртом воздух, тяжело сбивчиво дыша, выстанывая от наслаждения и жмуря глазницы. Кости ноют от сладкой усталости, их сводит от напряжения. Стоны обоих становятся громче, подходят к тонкой грани и срываются на крик. Хранитель едва дышит, с трудом толкаясь дальше, и через пару движений он, откинув голову и высунув язык от удовольствия, кончает, заливая его магию горячей спермой. Кошмар выгибается, дрожит всем телом, отдаваясь в сладкие судороги оргазма. Он падает на траву, тяжело дыша. Кости пробивает мелкой дрожью, надкостница блестит от влаги. Тяжелое дыхание обоих слышно наверняка за много метров. Найтмер обессиленно падает на грудную клетку любовника, прижимаясь к нему и обдавая его шею горячим дыханием.       — Ты... Ты в порядке? Я не сделал тебе больно? — взволнованно спрашивает скелет, тыкаясь переносицей в плечо Мара. Тот удовлетворенно фыркает, мягко улыбаясь.       — Я в полном порядке. Ты был превосходен, Найти, — он мягко целует его в щеку, прижимает крепче к себе и поглаживает по пояснице.       — Я люблю тебя, — шепчет хранитель, устало позевывая и удобнее устраиваясь на костях любовника. Кошмар лишь улыбается в ответ на это и, глядя на золотистое небо, на горизонт, за которое уплывает алое солнце, отмечает, что это — самый красивый закат, который он когда-либо встречал.