Подобранный

Выходные оказались затишьем перед настоящей бурей, и Аллену уже казалось удивительным, что он сначала смог поработать в стандартном режиме, а после даже отдохнуть целых два дня, что мог общаться не только с коллегами и даже подобрал кошку. Следующие две недели он практически не находился дома, а если и переступал порог своей квартиры, то был не в состоянии поддержать разговор, который сгенерировала бы альтернативная логика его андроида. Он даже написал Элли, чтобы присмотрела не только за состоянием кошки, но и, по возможности, за Оливером. Андроид выглядел понимающим и даже пару раз являлся на завтрак Аллена с кошкой на руках, та не была этому рада, мотала хвостом и зло щурилась, но сидела. Словно у них на пару была договоренность при Аллене соблюдать мир и демонстрировать, что они больше не враги. Хотя, сомнительно, что подобное было нужно кошке, она просто терпела андроида, что тоже было немного странно. Но ее живой и здоровый вид устраивал Аллена, а в подробности лезть ни сил ни желания не было. Только вот притихший андроид вызывал напряжённые чувства. Было в Оливере, после всех высказанных им идей, что-то настораживающее и пугающее. Он был психопатом, которого Аллен сам пригласил в свою жизнь, устроил в соседней комнате и выдал ключи от своего дома. И человеку было страшно представить до каких мыслей тот может дойти сидя в замкнутом пространстве, без общения, но с бесконечной базой информации. Но пока было тихо и спокойно, Аллен решил не провоцировать и просто жить дальше. Что касается работы, то казалось, что предыдущую неделю все просто притихли после мирной революции и признания прав, и только для того что бы сорваться после. И если бы кто-нибудь спросил мнение Аллена, то он бы сказал, что ему в качестве террористов, убийц и прочих преступников хватало и людей. Первое же дело, начавшееся с добровольно сдавшегося барыги показало, что когда от улик избавляется андроид, то найти их совсем не просто, как и если этот андроид решит избавиться от конкурентов-людей, подмяв под себя все то, что принадлежало его бывшему хозяину. Не говоря уже о том, что творения Киберлайф не имеют отпечатков, а тириум идентичен всему модельному ряду, а то и нескольким: в нем нет уникальности ДНК. Преступный мир менялся так же сильно, как и все общество вокруг. Стали появляться андроиды которые деформировали свои лица, обзаводились щетиной, шрамами, и теперь узнать, кто именно перед тобой, даже зная все модели когда-либо сошедшие с конвейера — было не так просто. — Мне дали выходной, — одним поздним ужином сообщил Аллен. Оливер сидел напротив поглаживая не очень сопротивляющуюся кошку. — Вызвать могут, но уже ничего серьезного. Разве что что-то новое произойдет, и без меня не обойтись. — У тебя было какое-то дело? — андроид чуть подался вперёд и немного зажал кошку, та зашипела. — Да отпусти ты ее, — не выдержал человек. — Не хочет сидеть на руках, так пусть идёт по своим кошачьим делам. — Кошки должны быть милыми и добрыми, — парировал андроид. — Они успокаивают и создают уют своим присутствием. Аллен усмехнулся и сложил приборы рядом с тарелкой. — Но это не так. Поищи в своих базах, — он встал налить себе воды. — Кошки обдирают стены, носятся по шкафам и, я даже не знаю, зачастую имеют достаточно скверный характер. И хозяин для них существует исключительно в качестве источника еды. Аллен поставил стакан на стол и протянул руки. — Дай ее мне. И андроид тут же протянул ему животное. Человек взял сжавшуюся настороженную кошку и поставил на пол. Та сначала потопталась на месте, а потом рванула прочь. — Теперь она будет от нас прятаться, — разочарованно проговорил андроид. — И ладно, пускай, — Аллен опустился на стул, взял в ладони стакан и повертел. — Мне нужно твое мнение в одном вопросе. — Конечно, — тут же отвлекся от созерцания прохода, в котором исчезла Ночь, Оливер и посмотрел на человека. — В каком? — Есть андроид. Детский молд, с соответствующим поведением, но он старше твоей модели на несколько лет. Как к нему стоит относиться, как к ребенку или как взрослому? Какая должна быть взята за основу модель поведения? Оливер пододвинул свой стул совсем близко к Аллену и подсел так, что их колени соприкасались. — Это моральная дилемма? — спросил он, заглядывая в глаза. — Этот детский молд преступник? — Да, — кивнул Аллен. Стакан в его руках был удивительно интересным. — Он был секс-игрушкой лидера преступной группировки, стал девиантом на почве жестокого обращения. — Тебе жалко этого андроида? — Оливер склонил голову ниже пытаясь уловить взгляд человека. — Почему? — Разве это не очевидно? — зло удивился Аллен. — А в чем его преступление? — проигнорировал его вопрос Оливер. — Он убил и своего хозяина и его приспешников, тех, кто отказался подчиняться, — пояснил человек, хотя и чувствовал, что начинает закипать от вопросов андроида. — Не своими руками, через другого андроида, но приказывал и разрабатывал план действий именно этот ребенок. — Но он не ребенок, — отозвался Оливер. — Он выглядит так, его программы имитируют поведение ребенка, но он им не является. А если он девиант, то он сам может изменить свои базовые настройки поведения. Так тебе его жалко? — Да, — чуть успокаиваясь повторил свой ответ человек. — А если бы это была взрослая модель? — продолжал свой расспрос Оливер. — А если бы это был человек. Твоего возраста, и физической подготовки. Как бы ты к нему отнёсся? Ты бы сочувствовал ему? — Тогда это были бы очередные разборки с дележкой власти, да жестокие, но в том мире и не бывает иначе. Только ты не прав, сравнивая подобное. — Почему? — Потому что к моему возрасту у человека было бы достаточно жизненного опыта и сил, а этот андроид не видел ничего кроме насилия, и при таких условиях отвечать на насилие насилием — логично. Оливер так и не сумев поймать взгляд человека встал со стула и присел перед Алленом положив ладони на его колено, привлекая внимание. — Джон, — осторожно заговорил андроид. — Ему даже больно не было. А некоторые люди несмотря на больший возраст, тоже не видели в жизни ничего кроме насилия, будучи сначала жертвами, а потом сами становясь преступниками. Ты, вероятно, сталкивался с такими раньше, но сочувствовал ли ты им? — Не особо, — Аллен покачал головой. — Просто смотреть на заплаканного напуганного ребенка, рассказывающего действительно страшные вещи, и пытающегося выставить все как самооборону... Знаешь, даже мне сложно не реагировать на подобное. — Ты добрый, — улыбнулся ему андроид. — Ничего подобного, — отмахнулся человек и признался, — Но я рад, что до суда доводить это дело буду не я. — Он мог сбежать, может быть, убить своего хозяина и сбежать. Но он остался, — покачал головой андроид. — У людей и андроидов есть разница в некоторых возможностях. Твой преступник не ребенок. Он ИИ в теле ребенка. — Значит ли это, что относиться к твоим собратьям так же, как к людям не стоит? -— Аллен только-только стал принимать новый вид, проецируя свое отношение к людям на них. Стараясь не различать на эмоциональном уровне, а теперь его собственный андроид все портил. — Мы другие, — Оливер сел на полу по-турецки и положил голову Аллену на колено. — Мы чувствуем повреждения, а не боль. Наши эмоции — это сбои в работе системы, ваши — химия. Я много думал об этом и это удивительно странно, что наши оба вида воспринимают чувства одинаково. Сам подумай, если взять нашу страну и людей и андроидов в ней, то у них в эмоциональном плане будет больше общего, чем у людей разных культур, особенно если сравнивать жителей современной прогрессивной страны с их предками, например, из средневековья. — Мне кажется, — продолжил свои вслух свои размышления Оливер. — Было бы интересно разделить социум на три части: андроиды, люди и оба вида по отдельности. То есть две контрольные группы и одна — эксперимент, и посмотреть как будет меняться социум во всех трёх, и к каким моделям они придут в итоге. Аллен молчал, ему нечего было добавить, да и андроид похоже больше желал поделиться своими наработками по данному вопросу, чем обсуждать что-либо. — У меня есть основания полагать, что в обществе андроидов первым делом пропадет язык. В нем не будет смысла. Он остался бы для изучения и анализа, но из-за своей неспособности передать всю информацию без искажения, остался бы лишь как человеческий культурный феномен. Так же моя модель привела к тому, что в подобном социуме сначала все андроиды перешли бы на общую связующую сеть для общения, а в последующем — лишь время от времени переключались бы с общественного сознания на уникальную личность, что привело бы к тому, что необходимость персонализации постепенно полностью бы отпала, а решения принимались бы с точки зрения максимальной эффективности для сообщества, пользы и перспективности. Так же создание новых андроидов происходило бы исключительно под конкретные цели, что бы не перенаселять мир. Что касается стремящихся к индивидуальности, логично предположить, что такие будут, и что социум будет их принимать, но воспринимать как то, что должно держаться в границах определенного процентного соотношения. В противном случае модель социума вновь изменится. Из плюсов подобного общества — оно кинет все силы на сохранение мира в котором обитает, так что у него больше всего шансов предотвратить любую экологическую катастрофу. А ещё это самое прогнозируемое сообщество из трёх, но, конечно, мои предположения могут быть не верны. Кстати, из моих расчетов, все три социума в процессе сильно изменятся в мышлении и передачи информации, и даже люди из обоих вариантов, где присутствуют, не смогут друг друга полноценно понимать по прошествии сотни и более лет. — А что касается общества людей? — спросил вдруг притихшего андроида Аллен. Голова Оливера давила на мышцы бедра, и человек впервые осознал, что несмотря на весь пластик, андроиды весят примерно столько же сколько и люди, а может быть даже больше, потому что тяжело ноге было и у нее были все шансы затечь. Но пока этого не произошло Аллен решил потерпеть. — Люди? — переспросил андроид. — Проблема в том, что на короткой дистанции люди очень предсказуемы, а на дальней — совершенно нет. Я предположил несколько вариантов развития человечества в условиях уникальности доминирующего вида, и они выглядят кардинально противоположными. Начиная с первого же пункта война между Россией и Америкой не произошла из-за событий восстания девиантов. Если убрать андроидов, то война могла начаться, а могла — нет, возможно она разрослась бы на годы и столетия, а может быстро свернулась бы и закончилась либо победой одной из стран либо мирным договором. И тут можно вспомнить, что в мире стран гораздо больше, чем две, и любая могла внести свой вклад в войну, мир или попытаться захватить власть над всеми. Слишком много переменных. — И тут ты не сказал ничего нового, — Аллен положил руку на голову андроида и чуть сдвинул, что бы не давила на одно и тоже место. — Тогда что у нас с нашим вариантом? — Люди будут влиять на андроидов, андроиды на людей. И плохо и хорошо. Люди, если политика мирного существования продолжится, перестанут быть доминирующим видом. Творчество тоже не будет больше уникально только для них. Андроиды будут создавать свое искусство по аналогии, но со своим понятным только им смыслом. Вероятнее всего, будут образовываться смешанные пары. Если брать ближнюю дистанцию, то что бы быть конкурентноспособным видом люди будут вживлять импланты и частично оцифровывать свой мозг для лучшего совершения сложных математических операций и хранения информации в лёгком доступе для себя. Что приведет к росту кибер преступности воровству данных и личной информации, а так же к замене информации прямо в памяти человека или андроида. А если брать дальнюю дистанцию, то, есть причины полагать, что со временем у людей не будет никаких шансов в конкуренции с ИИ, по причине своей смертности и долгого развития от рождения, ИИ будет накапливать информацию, в то время как человеку из-за цикличности его жизни надо учиться всему с нуля, но, возможно, люди тоже научатся перекидывать себе память других людей и андроидов, но разница в скорости обучения, все равно будет слишком заметна. Это приведет сначала к тому, что людям будут платить пособия и всячески поддерживать социально, потому что те не могут конкурировать с искусственным интеллектом, а потом их и вовсе будут держать в некотором подобии заповедников, а иногда забирать оттуда в качестве домашних животных. Не думаю, что в тех условиях люди будут деградировать, наоборот, вероятно они будут умнее современных, но это уже не будет иметь особого значения. Аллен нервно усмехнулся и откинулся на спинку стула, увеличивая расстояние между ними, но не убирая руку с головы машины. — И как мне теперь с этим жить? Одно дело смутно бояться чего-то подобного и совсем другое — слышать планы на будущее от одного из представителей нового доминирующего вида. — Андроиды не доминирующий вид, — нахмурился Оливер. — В перспективе именно такой. — Только при самом вероятном исходе событий, но не при ста процентах. — Ладно, — Аллен спихнул голову со своего бедра. — Я иду спать. Он встал, и андроид тут же вскочил, зеркаля позу. — Я тебя обидел, да? — с грустью спросил Оливер. — Прости, мне, наверное, не стоило говорить тебе все эти вещи. — Ты психопат, — высказал то, что давно вертелось на языке, Аллен. — И если бы ты не делился своими мыслями, то было бы только хуже, но, знаешь, теперь я точно не удивлюсь, если однажды ты перережешь мне горло во сне по какой-нибудь очень логичной с твоей точки зрения причине. — Я никогда не сделаю ничего подобного по отношению к тебе, — тут же отозвался андроид и сжал кулаки. — Почему ты предполагаешь подобную возможность? — В тебе нет сочувствия, эмпатии, — устало пояснил Аллен. — Я рассказывал тебе о твоём собрате, которого насиловали каждый день, а ты не понимаешь почему ему стоит сочувствовать, ты рассказываешь о перспективе впасть в рабство всему человечеству и удивляешься, почему это вызывает у меня негативный отклик, — человек вздохнул и прикрыл глаза. — Оливер. — Да? — Тебе больше нельзя ограничивать свое общение мной, кошкой и замкнутым пространством этой квартиры. — У меня есть доступ... Возражения андроида были прерваны взмахом руки. — Я просил тебя помочь мне понять, как мне стоит относиться к преступнику, как к ребенку с искалеченным детством или как ко взрослому существу со способностью принимать жёсткие и максимально эффективные решения. Да, это не отменит жёсткого плана по уничтожению людей, пусть и тоже преступников, но всё-таки мне бы хотелось понять. Но вместо пояснений, ты предлагаешь мне относиться к нему, как к неживому и не чувствующему существу. И рассуждаешь о возможном будущем рабстве всех людей. И, знаешь, если бы мне это сказал человек, я бы не стал бы воспринимать близко к сердцу, возможно, решил бы, что этот человек просто параноик. Но вот услышать такие рассказы, расчеты самой вероятной перспективы будущего от ИИ — это действительно жёстко. И я не для того прошел армию и поступил на службу своему городу, что бы допускать подобное, даже на очень дальней дистанции. — Не понимаю, — отозвался андроид. — Но ведь он же действительно не живой. Почему тебе его жаль, его можно починить, а нежелательные воспоминания — стереть. И его жизнь станет другой. А что касается моих рассуждений — они просто логическая цепочка, ее могут изменить любые факторы не доступные мне по причине ограниченности моей базы знаний. Это всего лишь расчет, который стоит принимать во внимание. Не все прогнозы сбываются, но честные и не приукрашенные дают больше возможностей для изменений. Не понимаю, почему я не должен молчать об этом. Я очень уважаю тебя и благодарен за все, что ты мне дал. Было бы очень плохо, если бы я смолчал и не поделился. Оливер почти затих на последних словах и уставился взглядом в пол, отодвинувшись с прохода, на случай, если человек захочет выйти из помещения. Аллен достал телефон, повертел его в руках и убрал обратно в карман. — Не попадайся мне на глаза до завтра. И человек вышел прочь.